Легкость Леголаса

       
       Из всех эльфов, изображенных Дж. Р. Р. в своей книге, Леголасу уделено больше всего внимания, хотя, конечно, меньше, чем другим членам Братства, и он наиболее близок читателю.

       Главная его черта – это легкость. По меркам своего Народа он еще довольно молод, но когда его молодость пройдет, эта особенность характера останется, потому что коренится в глубине его души.

       В книге есть достаточно много моментов, когда мы можем подметить у Леголаса это качество. Вот, например, отряд остановлен у перевала Карадрас сильным снегопадом, и Арагорн с Боромиром начинают прорывать ход, чтобы вывести остальных. Почти все подавлены прошедшей снежной бурей, но только не Леголас. А автор спокойно замечает: «Он один сохранял спокойствие: что буря, что снег – эльфам стихии нипочем». Даже в этой ситуации у Леголаса остается светлое расположение духа, будто у него внутри бьет ликующий фонтан, или всегда горит мягким светом изящный фонарь – золотистая свеча среди молодой зеленой листвы. (Тут, правда, нужно сказать, что Леголас ведет себя не идеально: скорее как мальчишка, а не как представитель Мудрого Народа: пока Арагорн с Боромиром в поте лица трудятся, он с веселыми возгласами носится по снегу. Что показательно и очень важно: его никто не осуждает!!!)

       Обладает Леголас и замечательной скромностью, не заостряя внимание на разнице между собой и остальными, а ведь он и видит дальше, и устает медленнее, и восстанавливает силы иначе, чем другие. Только два раза за все путешествие он позволяет себе указать, очень, впрочем, ненавязчиво, на это различие. « - Фангорн стар, очень стар, - вздохнул эльф. – Здесь даже я чувствую себя чуть ли не юным – впервые за все время, что путешествую с вами: ведь вы совсем еще дети…», и дальше: « -- Пятьсот раз успели облететь багряные листья в Черной Пуще, у меня дома, - молвил Леголас. – Но нам это не кажется таким уж большим сроком».

       Леголас достаточно легко находит общий язык с другими народами, особенно если не касаться старых ран – событий минувшего, прежде всего взаимоотношений эльфов и гномов. Он хорошо понимает Арагорна и оценивает его по достоинству, может быть, даже раньше остальных. Возможно, он помнит и о том, что его друг – потомок Тинувиэль, хотя, конечно, это не является причиной их дружбы – Леголас видит, каков Арагорн сам по себе. «Арагорна любят все, кому довелось узнать его поближе, - говорит он».

       Леголас не только обладает особенной зоркостью, но и чувствует, воспринимает все глубже, чем остальные. Он не зациклен на себе и никогда не занимается самолюбованием. (Недаром же Фангорн говорил, что эльфы, как и энты, меньше заняты собой и больше интересуются другими существами). Достаточно вспомнить его рассказ об отъезде из Дунхаргской Крепости: «Прощание было таким горьким, что у меня защемило сердце…». И если где-то ему не хватает знаний, то чуткость и интуиция восполняют их с лихвой.

       Его образ обретает особенную глубину, если посмотреть на него с христианской точки зрения. Леголас иллюстрирует некоторые важные христианские добродетели. Например, он никогда не унывает и всегда сохраняет надежду, даже в самых сложных и, казалось бы, безвыходных ситуациях. И если Гимли может себе позволить сказать: «конец всем нашим трудам и надеждам», то от Леголаса услышать такое невозможно. В «Возвращении Короля» есть замечательное место, когда Гимли, рассказывая о плавании от Пеларгира до Минас Тирита, говорит: «Я совсем пал бы духом, если бы не Леголас. Гляжу, а он смеется! «Выше бороду, сын Дьюрина! Вспомни-ка старое присловье» «Без напасти нет и надежды!».

       Он обладает смирением, может идти на уступки, понимая, что ради дружбы и совместного дела нужно поступиться своим мнением. Когда при погоне за похитившими Мерри и Пиппина орками встает вопрос о выборе пути, Леголас, у которого, как он выражается, «сердце рвется вперед», оставляет последнее слово за Арагорном.

       Возникает ощущение, что Леголас, идя по земле, всегда смотрит на небо – он не прилепляется сердцем к земле, даже несмотря на то, что любит природу. Для христианина, помнящего о том, что он – странник на этой земле, это очень понятный образ. Как говорил преподобный Амвросий Оптинский, христианин должен быть как легкое колесо, которое касается земли только одной точкой.

       Недаром именно в уста Леголаса автор вкладывает зашифрованное пророчество о Христе: «иной раз переждет зерно непогоду, схоронившись где-нибудь в пыли и перегное – а потом возьмется и прорастет…»*.

       В связи с этим можно вспомнить слова Колина Дюрье** о том, что, по мнению Толкина, эльфийский дух восстанавливается через Евангелие. А если говорить о Леголасе, то глубина и чистота этого светлого представителя Доброго Народа могут быть подтверждением этого смысла, вложенного автором в символическое понятие «elvishness» («эльфийскость»).



*
       Смотри толкование на это место Тома А. Шиппи в издании: Толкин Дж.Р.Р. Властелин Колец. Кн. 111. Возвращение Короля/Пер. с англ., предисл., коммент. М. Каменкович, В. Каррика, С. Степанова. СПб.: Терра – Азбука, 1995. Комментарии. С. 617.
** Там же. С. 642.