С возрастом я изменился внутренне.
А теперь и внешне: гляжу на мир раскосыми глазами, и душа почему-то стремится в далёкий Шанхай.
Почему туда? А хрен его знает почему.
Может в прошлой жизни трудился я там китайским философом?
Кстати про хрен! Отлично помню, что лет до пятидесяти я, как, наверное, все мои предки, и все советские служащие, любил, собравшись с друзьями на кухне, под водочку и пиво, потрепаться про жизнь и покушать холодец с хреном, или остро приготовленное мясо, или шашлык с лучком и маринованным чесноком, если конечно всё это удавалось достать.
Любовь к трёпу, острой еде и водочке была до тех пор, пока однажды не одолела меня какая-то хворь.
Врачи в один голос настоятельно рекомендовали вместо водки употреблять впредь кефир, а вместо мяса – рисовую кашу.
С тех пор я чувствую себя никому не нужным, тоскливо сижу в опустевшей кухне и три раза в день с отвращением ем кашу.
Всё бы ничего, и не через такое в жизни прошёл… Только этой ночью спалось беспокойно, да и чувствовал я себя особенно прескверно.
Утром, усталый, подошёл к зеркалу.
Глядь… а там стоит какой-то измождённый китаец, похожий на Конфуция и малость на меня – с тремя волосками на подбородке, остатками прежней шевелюры, ну, и конечно, раскосыми глазами!
Ой, братцы, что ж это делается! Видно не случайно меня так и тянет в Шанхай!