Глава 1
Что может быть хуже утра в Училище Благородных Девиц? Только утро в том же прелестнейшем заведении, когда тебя ищут разъяренные учителя с уже готовым наказанием. Спрашивается, за что? Подумаешь, устроила небольшой погромчик в столовой, так что, им эти две тарелки остались в память о прабабках, причем обо всех сразу? А то, что это случилось на глазах у важного гостя – чистая случайность, не говоря уже о том, что мои резкие слова в его честь непосредственно перед этим – трагическое стечение обстоятельств.
Как бы то ни было, на мои поиски подняли все Училище (что меня немало удивило, и я поблагодарила богов за то, что додумалась скрыться), включая желающих выслужиться учениц. Искали они меня так усердно и самозабвенно, что непременно нашли бы еще прошлым вечером, если бы не две маленькие детали: во-первых, когда они верными псами провожали гостя, я шустро скрылась на крышу (где сейчас и находилась), а, во-вторых, во мне неожиданно проснулся чародейский талант, и каким-то чудом мне удавалось создавать морок – собственную тень, которую я не забывала периодически демонстрировать ищейкам. В общем, погоня получилась славная: они нарезают круги по прилежащей к Училищу территории, и по самому зданию, а я периодически наколдовываю тень, скрывающуюся за поворотом или исчезающую в двери, чтобы они не почувствовали напрасность своего труда. И никому, почему-то не приходит в голову полезть на скользкую черепичную крышу и заглянуть в давно облюбованную мной нишу во флюгерной декоративной башенке.
Накаркала.
Снизу раздался чей-то низкий переливчатый голос, заставивший меня вернуться с небес на землю:
– Я посмотрю на крыше, миледи Белемма.
– Думаешь, она там? – противно проскрипело в ответ.
– По крайней мере оттуда будет лучше видно, миледи Белемма,– смиренно говорил голос. Мне так и виделись раскосые глаза, смиренно опущенные долу.
– Ладно. Только осторожнее, не цепанись где! Платье новое!
Как же, новое! Либо обладательница первого голоса только что приехала сюда, либо, как и все, одета в обноски, будто нищенка, причем самая сирая из всех сирых. И после этого нас еще наказывают за малейшее пятнышко, складочку или дырочку! Знали бы мои родители, куда меня отправляют, оставили бы в родном селе. И на что мне сдался этот так называемый преподавателями «высший свет». Мне и обычного хватает, а этот необычный и без меня спросом пользуется, как я погляжу. А чему нас учат в этом Училище Благородных Девиц? «Нахождению при дворе», причем как при королевском, так и при постоялом. Как обычно, красивая сказка, поведанная маме с папой, плавно перешла в банальное воспитание покладистых и умелых невест для тех, кто больше заплатит. Впору поднимать вопрос о рабстве. Я протестую! Если бы это меня не касалось, я бы, возможно, не обращала внимания, но моя чумазая мордочка чем-то приглянулась нашим «учителям» пять лет назад, о чем сейчас жалели как они, так и я…
Мои философские размышления прервал чуть кокетливый стук каблучков по деревянной приставной лестнице. Да, я всегда, знала, что задумчивость к добру не приведет. Теперь остается только надеяться, что это какая-нибудь слепоглухонемая новенькая, которая обо мне совершенно ничего не знает и знать не может. Я забилась поглубже в свое укрытие, стараясь быть как можно менее заметной, хотя места в нише было совсем немного. Несколько секунд – и дело было решено. Над карнизом показалось загорелое лицо, обрамленное черными как смоль волосами и необычно светлые глаза безошибочно определили, где я. Я, в свою очередь, напряглась, сжалась в комок, уже лихорадочно придумывая пути к бегству.
– Привет, – улыбнувшись в ответ на мое напряжение, прошептала девушка, полностью встав на карниз и перекинув через плечо толстую смоляную косу. – Я так и знала, что ты здесь.
Она начала оглядываться, чуть наклонилась, изучая двор под ней, потом, вытянув перед собой руку, во всю мочь крикнула:
– Она за колодцем! Быстрее! Лови!
Я наконец-то позволила себе облегченно вздохнуть. Сина ¬– девушка неординарная, и никто толком не знал, что она думает на самом деле. Слухов ходило множество, от полу-сомнительных до совершенно невероятных; опять же, ничем не обоснованное общественное мнение утверждало, что она была только учительской подпевалой, а учителя в тон ему считали Сину прилежной ученицей и приятной девушкой. А оно вон как вышло.
– Не бойся, я не сдам. Пусть сами стараются,– она подмигнула мне, неторопливо разворачиваясь.
– Спасибо, что помогаешь.
– Не за что. Мне просто действительно не хочется, чтобы ты склеивала разбитую посуду древесным соком до идеального состояния,– саркастически протянула Сина, хмыкнула и уже после, немного помолчав, добавила.– Ая, можно нескромный вопрос? Как ты попала в Училище?
Честно сказать, к такому вопросу я явно готова не была.
– Понятия не имею. Может, показалась Белемме милой и покладистой девочкой.
– Ты-то? Слабо верится. Да это уже неважно, в этот раз ты сильно насолила. Никакие красивые глаза тебе сейчас не помогут. Наказания не избежать, рано или поздно тебя найдут, даже если я буду тщательно тебя покрывать.
– А я и не собираюсь ждать этого «рано или поздно». Сегодня же ночью убегу, благо вещи уже собрала. Только они в комнате находятся.
Девушка недоверчиво посмотрела на меня:
– И куда побежишь?
– Куда-нибудь. Лишь бы подальше отсюда…
– Эй, Сина! Ты что там медлишь, слезай быстрее!– нетерпеливо кричали снизу.
– Тут скользко, миледи! Я сейчас… Ой!!!– театрально взвизгнула Сина, после чего несчастным голосом продолжила.– Я спущусь… Подождите немного…
Видимо, ответ удовлетворил надзирательницу, потому что крики прекратились. Для дополнительного отвлечения внимания я напустила еще один морок.
– Хм, как это у тебя выходит?– Сина с любопытством изучала тень, скользнувшую в рощу.
– Не знаю. Просто выходит и все,– я пожала плечами.
– Не хочешь податься в маги?
Я серьезно обдумала это предложение. Хочу. И даже очень. Намного больше, чем во фрейлины короля (или еще какого богатого феодала), список обязанностей которых заставил бы покраснеть самого грубого портового грузчика.
– И как это сделать?
– Ну… для этого надо учиться. А сейчас, насколько я знаю, открывается какая-то школа всех этих хитростей. Кажется, на острове Ситрос. Если уж ты решила бежать, может, направишь свои стопы туда?
– Ситрос – это где?– задумчиво поинтересовалась я. К сожалению, картографию мы не изучали, потому что в «нашей будущей профессии» она не пригодится. А жаль.
– По ближнему тракту вдоль берега до портового города… Порто-де-Стато, насколько я знаю. Там на корабль. До Ситроса естественно. Сможешь добраться?
– Смогу. И не надейся, что заблужусь и умру.
– А с чего мне на это надеяться?– да, словесных перепалок лучше с Синой не затевать – все равно выйдешь из них проигравшей.– Мне пора. Я заберусь к тебе где-то ближе к полудню и принесу чего перекусить. А ты не высовывай отсюда носа, если не хочешь, чтобы тебя мгновенно сцапала Белемма со свитой, – она начала осторожно спускаться, изображая крайнее отвращение к пыли на крыше. Пока она не исчезла, я решила узнать еще кое-что.
– Сина, почему ты мне помогаешь?
– А что, нельзя?– ухмыльнулась девушка и скрылась из виду.
Вот тебе и все. Захотелось – помогла, не захотелось – не помогла. Просто, понятно, непредсказуемо. И это притом, что назвать Сину непостоянной – большая глупость. После этого еще удивляться – почему женщин считают ветреными?
А солнце стремительно поднималось вверх, с каждой секундой паля все сильней и сильней. Находится в замкнутом, пусть и проветриваемом помещении было очень жарко и неудобно. Еще и, как назло, ветер объявил выходной и вокруг стояло абсолютное затишье. А вот комары, видимо перепутав темноту флюгера с наступлением ночи, устроили себе настоящее пиршество. Так что спина вспотела и чесалась, голова кружилась от голода… А гордость осталась, так что я мужественно держалась. В конце концов здравомыслящая часть моего «я» плюнула на мой несносный характер и отключилась. Вместе со мной…
* * *
Сина, как и обещала, пришла, когда солнце уже стояло в зените. Приятной неожиданностью, дополнявшей радость от принесенных (ХОЛОДНЕНЬКИХ!) пирожков и воды, оказались появившиеся на небе облачка, периодически закрывавшие солнце и делавшие погоду вполне выносимой. Вопрос, как она все это принесла на крышу, не вызвав подозрений у преподавательского состава, пришел мне в голову только после уничтожения последней крошки выпечки.
– Ну…– пространно начала она.– Кто там смотрит, что у меня под юбкой спрятано? Ты лучше думай о том, что хочешь провернуть. Как ты планируешь выйти за пределы Училища?
Умеет же она находить дырки в моих грандиозных затеях! А с виду такая простая и понятная. Правильно говорят «Не верь глазам своим»… И ушам тоже… да и вообще… Я, конечно простофиля селянка из села Топки на реке Стыр и многое в этом мире не понимаю, но немного опыта уже набралась. В любом случае Сина была права: еще ни одна воспитанница не покидала этих мест сама – только в карете какого-нибудь состоятельного жениха. Дело не в нехватке попыток убежать – только моих таковых насчитывалось более двух десятков. И каждый раз – я подбегаю к невысокому забору и пытаюсь перемахнуть через него, уже перелетаю и… бьюсь в какую-то невидимую стену и падаю обратно. Понятно, что без магии тут не обошлось, но вопрос не в ее наличии, а в способе ее обмануть или снять.
– Не знаю,– честно призналась я.
– Ясно, я так и думала. Тогда постараюсь с этим разобраться я, а ты думай об остальном.
– Как там дела?– я кивнула в сторону изредка проходящих мимо обитателей Училища.
– Они уже решили, что ты сбежала. Волнуются только для виду, так что сегодня ночью все будет тихо. Вот, меня сюда послали, чтобы окончательно в этом убедиться. У остальных смелости не хватает забраться на такую высоту,– самодовольно ухмыльнулась девушка.– У меня, конечно, с этим тоже не особо, просто приятно чувствовать себя причастной к чему-нибудь уникальному. Как, например, к тебе. Ты, главное, не забывай нас, пиши… Хотя сама знаешь, как тут с почтой…
Угу знаю. Все письма на прочтение директрисе Белемме, а потом в очаг, чтоб дрова лучше занялись.
– Вещи я принесу прямо к калитке, только дождись. А пока что я должна откланяться,– и она снова довольно шустро спустилась вниз.
Там сначала проскрипела что-то свое наша неподражаемая директриса, а после бесстрастного ответа Сины, она уже громко и замысловато сказала все, что обо мне думает. Судя по выражениям, ругательства она придумывает, стоя утром перед зеркалом, ибо только ее красота описывалась таким количеством сравнений и эпитетов.
–…Мы уже нашли ей отличную пару, а эта неблагодарная нахлебница удрала!– закончила свою тираду Белемма.
– Думаю, это уже неважно,– спокойно ответила Сина.– Я соберу ее обноски и ночью выкину. Сомневаюсь, что кто-нибудь решится одеть это тряпье. Тем более, неизвестно, что будет если кто-то все-таки оденет их. Есть риск, что и другой, не дай боги, взбредет в голову вероломно покинуть наше Училище Благочестивых Дев. Я уже не говорю о заразе, которая могла завестись в ее вещах…– голоса стали удаляться.
Нет, какая же Сина все-таки умница! Разыграть такое представление! Конечно, оно могло быть предназначено для меня, а не для директрисы, но все-таки я не смогла вспомнить ни одного случая, когда она выдавала или подставляла кого-то. Будем надеяться на лучшее.
Итак, у меня есть достаточно времени подумать и хоть немного привести себя в порядок. Автоматически заправив волосы за уши, я неожиданно обнаружила, что они, возможно, уже позабыли слово «мытье». Нет, конечно у них чудесный каштановый цвет и они от природы очень красивы (если верить тому, что говорили мои учительницы при первой встрече со мной), но причесать их просто необходимо. Со своими проделками и шутками я совсем забыла о жизненно необходимых мелочах. Когда я последний раз смотрелась в зеркало?
Ну, это вспомнить нетрудно: неделю назад, когда пошутила над учительницей «кухонного дела». Кто ей лекарь, если она боялась поправиться на золотник больше, чем упасть со скалы? И на своих уроках она часами объясняла всю важность диеты, при этом показывая рецепт очередного невероятно вкусного блюда. А меня всегда мучили вопросы, вроде: «Зачем учиться готовить это все, если все равно его не будешь есть?». И ответ учительницы меня не удовлетворял:
– Для мужа, на что ж еще? Мужчина должен быть сытым.
– А что, если я не выйду замуж?– я не люблю провокационные вопросы. Я их обожаю.
– Уж за это будь спокойна. Тут об этом позаботятся,– мне сразу не понравился этот взгляд. Такой, наверное, был у жулика, которому сказали, что этот большой мешок золота он может взять просто так.
А посему месть назревала. Как-то вечером, после отъезда купца из Скона (Какие он привозил товары! У него можно было запросто выменять или купить книжку или какую волшебную вещицу, или еще что полезное.), у которого я приобрела зеркало, делавшее любого смотрящегося толстым, я под видом отработки очередного наказания проникла в комнату Диетши и закрепила его поверх старого. Дело было сделано, я даже посмотрелась, чтобы проверить его работу. Отлично! Вместо меня там появилась какая-то угрюмая толстуха с бородавкой на носу. Оно явно стоило тех денег, которые мне пришлось выпрашивать у кухарки вместо завтрака, обеда и ужина (и не одних…). Закончив свое грязное дело, я поспешно ретировалась.
Только следующим утром после этой «шалости» я узнала о ее эффекте. Как оказалось, за это время в комнате учительницы поварского мастерства в зеркало решила посмотреться добрая половина преподавательского состава, включая директрису Белемму (жениха они чтоль высматривали?). Виновницу нашли сразу же, и неделя выдалась не из лучших. Но выражение лица Белеммы, увидевшей свою и без того пышную фигуру немного преувеличенной, которое передавалось от ученицы к ученице, стоило того.
Облака тем временем снова растворились, давая жаркому июньскому солнцу палить со всей силой. Последнее, похоже, совершенно не собиралось падать за горизонт и каждое мгновение использовало, чтобы только еще помучить меня. Я даже пожалела, что не могу сейчас сидеть в прохладной зале вместе с остальными воспитанницами, где леди Лилия учит их этикету. Сейчас они, наверное проходят реверанс… ну или тренируются выворачивать руку слишком назойливому грабителю… Нет, все, я же решила! Поздно пить живую воду!
Я устало повела плечом. Раздался треск и я начала изучать новую прореху на мешковатой рубахе. Как они еще сами не выгнали меня? Во мне же не осталось ничего женственного после долгих лет Протеста, который я начала с того самого момента, как поняла зачем нас действительно забрали в Училище. Пестрым юбкам предпочитаю простые штаны, скучным приемам и раутам – пробежки по крышам, макияж видела только на своих подругах по несчастью да учителях, а любимая прическа – узкий конский хвост. И исконно женских проблем-комплексов я вроде тоже избежала (а так же от природы была стройной, можно даже сказать тощей). И любить учителям меня не за что (леди Лилию и леди Гаю, преподавателей этикета и философии соответственно, я не имею виду. Им каким-то чудом удается любить всех и вся, находящееся в пределах понимания). Леди Гая… я буду скучать по вам всем! Но просто это – не моя стезя…
Наконец, наступил долгожданный вечер, а вслед за ним и ночь. И без того тихая округа совсем умолкла, только еле слышно стрекотал какой-то одинокий ночной кузнечик. Иногда соловей неуверенно выводил партию какого-то неведомого музыкального произведения. А комары окончательно утвердились в том, что сезон охоты на вкусных и противных девчонок открыт и с удвоенным усилием принялись за «трапезу». Наконец, когда последнее окно здания погасло, я буквально выпрыгнула из своего деревянного мешка, размяла застывшие мышцы (тело довольно захрустело), счастливо почесала россыпь укусов на ноге, как можно осторожнее спустилась по сточной трубе вниз и направилась к калитке. Туда как раз подходила Сина с заплечным мешком. Последний явно был из ее запасов.
– Все хорошо?– шепотом поинтересовалась она, когда я остановилась.
Я с любопытством осмотрела мешковину заменявшую мне одежду:
– Да вроде.
– Ну тогда удачи тебе, Аяна с реки Стыр,– вздохнула девушка, передавая мне мешок.– Аяна Настырная. Как тебе такое прозвище?
– Не очень. Как-то банально звучит,– честно призналась я.
– Зато правда,– Сина хмыкнула.
– Спасибо, – я понимаю, плакать в шестнадцать лет как минимум несолидно, но удержаться не смогла.
– Ну-ну. Тебе еще столько надо совершить,– Сина по-сестрински прижала меня к своей груди. Так мы простояли с минуту.
Потом все-таки отодвинулись, ободряюще улыбнулись и я, развернувшись, просто вышла за калитку.
– До встречи,– я обернулась. Пальцы подруги по несчастью лежали будто на той стороне слюдяного окна, она еще раз помахала мне на прощание, и я ответила тем же. Окинув взглядом на прощание свою прошлую жизнь, я повернулась и посмотрела на будущее. Что может значить эта извилистая тропинка?