Вы читали поэму Андрея Вознесенского «Ров» прочтите. Совесть, разум отказываются верить, что все это могло произойти, что есть среди нас нелюди, алчные упыри, довершившие то, что начали в 1942 году фашистские изверги. И это не призраки из прошлого, это в общем-то молодые люда, даже с высшим образованием и партийными билетами были среди, даже, носившая под сердцем своего еще неродившегося ребенка. Они вскрывали по ночам гигантские братские могилы казненных фашистами в сорок втором году тысяч советских людей, вскрывали и … грабили но ночам при свете автомобильных фар, просеивали прах с целью найти и украсть золото - и неважно монета это, или зубной мост ....
Эта поэма-набат, поэма-совесть, поэма-суд заставила меня взяться за давно наболевшее.
В районе морского вокзала нашего города установлен памятнитк-боевой катер Азовской флотилии. Он стоит на пьедестале и является памятью о моряках-азовцах, последними оставившими город в трагические дни сорок первого и первыми пришедшими сюда в ночь на 29 августа сорок третьего. При освобождении Таганрога погибло немало моряков. И вот в один из солнечных зимних дней, когда погода порадовала и морозцем, и солнцем, и снегом, я обрати внимание на то, как пятилетние детишки лихо скатываются с горки на своих саночках, а рядом их счастливые и довольные мамы. И все было прекрасно, если бы катальной горкой не служил пьедестал этого памятника. А когда обратился о вопросом к родителям этих несмышленных катальщиков:
- Как же Вы допускаем ведь это же памятник?!-
В ответ услышал
- Ну, а что тут такого, что ему будет? - ... и такое равнодушие в глазах:.
Мне помнится апрельский день 1951 года. На свежем весеннем ветру стояли мы десять мальчишек у скромного фанерного обелиска и нам повязывали алые галстуки молодые красивые парни, вчерашние фронтовики. Это было в «Балке смерти». Именно так стали называть Петрушину балку, где до войны брали глину для кирпичного завода, где стояла мирная тишина, вспоротая сухими винтовочными выстрелами и предсмертными криками о октябре сорок первого. Фашисты уничтожили здесь тысячи таганрожцев, здесь погибли под пулями герои подполья.... Теперь «Балка смерти» для Таганрога, как Бабий яр для Киева, как гигантские площади Пискаревского и Серафимовского мемориальных кладбищ для Ленинграда…
Эта теперь наша вечная боль. Ведь живем мы в стране, где память о войне не просто история, она пронизана болью многих, значит болью каждого из нас.
В этом году в канун дня Победа мы увидели «Балке смерти» подростков, катающихся ... на велосипедах. Они катались так весело, так спокойно и беззаботно, что было ясно - это их постоянное место для утех. И спросили мы
- Как же Вы можете здесь резвиться и кататься, ведь это же братские могилы, разве Вы не знаете?-
А. в ответ что-то неопределенное и похоже нас даже не понимали, что творят святотатство. И в глазах тоже равнодушие ледяное и жуткое, как у тех с виду симпатичных мамаш, чьи дети на санках катались с памятника военным морякам. И невольно вспоминаешь слова великого писателя русского Л.Н. Толстого: Равнодушие - это душевная подлость!
В канун дня Победа уже много лет подряд на центральной площади авиационного завода имени Димитрова проходит торжественный митинг у мемориала погибшим в годы войны работникам завода, и заносятся новые имена на мраморные плиты, и звучат торжественно-траурные слова. И музыка, и несут люди цветы. Триста сороке семь фамилий уже увековечены в этом памятнике. И я вспоминаю старую женщину, которая, положив скромные первые весенние цветы, ищет среди ряби длинных столбцов фамилию своего мужа. И трогает рукой буквы, и плачет… Потом она сказала мне
– Я не знаю, где схоронен мой муж, но теперь я прихожу сюда каждую весну, словно на встречу с ним, словно к нему на могилку.
Да мы приглашаем на этот митинг родственников погибших заводчан, и приезжают не только из города, но и из окрестных деревень, Ростова, Донецка, Гуково…
У памятника стоят голубые ели , и белые тонкоствольные березки и высажены кусты роз; они цветут все лето и даже сентябрь. Но в этом году весной у мемориала из шести кустов остались только два. И как смотреть в глаза этой женщины, как смотреть на кощунство, кто, чья подлая и равнодушная рука выкопала эти кусты и где они - в их частном палисаднике или дворике услаждают глаз?
Недавно довелось увидеть у продовольственного магазина. Стояла очередь за молоком и среди молодых крепких женщин одиноко и особенно тяжко и трудно стоял седовласый человек с пустым битончиком. Посмотрел, без ноги, инвалид войны, А он стоял мучительно, но стойко выдерживая физическую боль. не пытаясь пройти и купить молоко без очереди по праву инвалида, фронтовика, видимо потому, что просто страшился получить боль душевную, брошенную словно пуля в спину из-за утла, фразу кем-то, тоже равнодушным из очереди.
- Много Вас здесь таких фронтовиков и инвалидов, а нам тоже некогда.-
И никто или почти никто не осудит эту страшную фразу.
В нашем городе много делалось и делается для увековечивания памяти о погибших это правда. Много сделано для улучшения жизни и ветеранов войны, ведется военно-патриотическая работа, созданы памятники и музеи… И идя по тихой улочке удочке вдруг увидишь на калитке скромную красную звездочку и подумаешь здесь живет фронтовик! Впрочем, сейчас уже чаще всего жил.
Но сколько заорганизованных мероприятий, не дающих пользы ни душе, ни делу. Это все равно, что в день бегуна на улицу выходят тысячи, а потом 364 дня бегают единицы. Так и здесь. Единицы, энтузиасты занимаются повседневной воспитательной патриотической работой. И часто они не имеют поддержки и все сделанное Ии – это их кропотливый, многолетний непростой труд, их энергия и нервы.
Как-то сложилось уже так лет тридцать назад, что основную тяжесть военно-патриотического воспитания возложили на бывших фронтовиков. Они и лекции читали, и встречи проводили, и уроки мужества, и походы и военно-спортивные игры, но ведь уже на дворе 21 век. Уже фронтовики почти все. Да почти все ушли из жизни. Как ни горько об этом писать к ни горько писать это - они уходят из жизни, их становится все меньше и меньше, и они горько шутят: собой - Смерть бьет предельно по нашему квадрату -
Да уже и не шутят, некому так горько шутить. Потому что самым юным фронтовикам уже более 80 лет. Более. Ну а что же многочисленное учительство, молодежный актив разных партий и движений ит.д. А ничего. Наступило время, когда рвется память, прерывается связь времен и поколений. Скоро мы забудем об этой войне и тогда мы предадим и героическое поколение победителей, и себя и своих потомков.
Мы приходам в День Победа к братским могилами и обелискам памятникам с тем, чтобы возложить цветы, отдать долг Памяти погибшим, но мы здесь очищаем свою Совесть и свою Память от сиюминутной суеты, от скверны сегодняшней сытости, от мещанского жирка. Здесь мы обнажаем свою совесть и Память. Мы знаем, как беспощадно в памяти ломается
Жизнь требует немедленной перестройки и новых подходов к военно-патриотическому воспитанию, а точнее к нравственному воспитанию молодежи! И браться за эту большую и очень в важную работу нужно не одиночкам-энтузиастам, а всем миром и немедленно, об этом нам говорит и сурово предупреждает набат поэмы «Ров»! Говоря о repоизме, нужно но гласно и правдиво говорить о равнодушии и подлости!