При встречах она постоянно дёргала меня за рукав и задавала один и тот же вопрос:
- Вы читали мои последние...?
В первое время я пытался понять, почему я должен читать её "последние".
- Но Вы же сами пишите! Вас же читают!
Судя по тому, что весь тираж, за исключением нескольких экземпляров, подаренных знакомым, лежал у меня на даче, в аккуратно упакованных стопках, меня не читали. Видимо она была более информирована в этом вопросе.
- Вы читали мои последние?
- А где их можно прочитать? - я не еврей, но общаясь с ней, научился отвечать вопросом на вопрос.
- Как? - искренне изумилась она и сообщила, что её "последние" напечатал журнал...
Название журнала она выговорила с трудом, вследствии чего, не трудно догадаться, я его и вовсе не запомнил.
- А вообще, меня можно прочитать в интернете, - радостно сообщила она.
Я облегчённо вздохнул и радостно сообщил ей, что у меня нет интернета.
-Вы читали мои последние?
Конечно у меня был интернет. Конечно я прочитал её "последние". Я плакал и смеялся одновременно.
- Я читал ваши последние, и не только, предпоследние я тоже читал.
- Вам понравилось!?
- Нет!
- Почему?
- Это не поэзия!
- Вы не смеете судить о поэзии! - это было произнесено таким тоном, что мне показалось. что сейчас в комнату войдут "комиссары в пыльных шлемах" и сопроводят меня в ГубЧКа (в голове пронеслась ещё одна мысль, обгоняя предыдущую: Черезвычайная комиссия по губам), - у меня свой круг читателей-почитателей, они мне пишут восторженные рецензии, многие плачут, читая мои стихи...
Её аргументы в пользу собственного творчества были столь горячи и убедительны, что ещё чуть-чуть и я изменил бы своё мнение о её виршах, но тут мне вспомнилась строчка из её стихотворения "Я Вам пишу":
"Я вам пишу, надежда в сердце,
как сад черешневый цветёт;
но, вдруг, сомнение боднёт,
обида вдруг подсыпет перца"(*).
- Я то же плакал, - успокоил я её.
................................................
-Вы читали мои последние?
Господи, как хорошо иметь такую память.
(*) У данной строчки есть реальный автор.