Глава десятая. Назначенная встреча

Алмазова Анна
На следующий день последним, что не удивительно, проснулся Влансар. Проснулся от громкого смеха Слада. Мальчик играл с Валессием. Вернее это была игра только для ребенка – сам телохранитель, шутливо борясь с мальчиком на палках, ненавязчиво показывал ученику приемы, которые могли бы пригодиться в настоящем бою. Миранис крутился перед зеркалом, заканчивая свой наряд и явно готовясь к выходу. Одеты были уже и Слад, и Валессий, и Лансард – все, кроме с трудом продравшего глаза Влансара.
– Мы куда-то собираемся? – сонно спросил мужчина.
– Уже собрались, вставай! – холодно ответил Миранис.
– Не могу, родная, ножки не мои стали, держать отказываются... И башка... Ой, как болит! Да... Давно я так не напивался... Но если у меня такая стерва-жена, то можно и почаще...
– Жена тебе отварчику собственными беленькими ручками приготовила, – парировал Миранис. – Еще раз назовешь меня стервой и узнаешь силу моего гнева – этот отварчик тебе на ту самую болючую башку и надену.
– Пожалей меня, женушка, – взмолился Влансар. – Не могу больше...
Миранис усмехнулся и подал бедному чашу с отваром. Сама жидкость была страшно неприятной на вкус, но тошнота сразу же прошла, в голове прояснилось, и жизнь вновь стала обретать утраченные было краски.
– Ну, и куда мы все же собираемся? – уже спокойней спросил Влансар.
– В дом служителей, куда еще? А ты зачем сюда иначе явился...? Чтобы женушке родимой нервишки подлечить, не так ли? И все это после гибели нашего младшенького, или забыл уже свою слезливую историю?
– Ну, немного сымпровизировал, с кем не бывает? – усмехнулся Влансар.
Миранис пожал худыми плечиками, задорно выглядывающими из платья, Лансард нахмурился, а Валессий усмехнулся.
– Спущусь-ка я вниз, освежусь, свежим воздухом подышу, – протянул Влансар.
Миранис выразительно посмотрел на Валессия, и тот сразу же встал за мужчиной, готовясь к выходу.
– Ты, женушка, смотрю, ко мне стражу поставила? – нахмурился мужчина. – Интересно...
– Не хочу, чтобы ты опять набрался, дружок – ты мне сегодня трезвый нужен.
Влансар нахмурился, но Миранис был непреклонен, и мужчина смирился – видимо сегодня ему и в самом деле не дадут повторить вчерашний подвиг. Придется, как и сказал, идти в сад... Под неусыпным оком этого зверя, цепного пса Мираниса. Ну и чем, скажите на милость, можно заслужить подобную верность? Он бы, Влансар, никогда не стал бы никому служить, а если и стал бы, то так, для виду, чтобы не обижались и деньги платили. Но не как этот – со всей душей. Зачем кому-то чужому свою душу отдавать? И зачем он вообще связался с этой компанией – порезвиться и то не дают. Скучно...
Влансар все более себя накручивал и спустился вниз уже совсем злым и неприступным. Поэтому, когда он столкнулся в дверях со слугой, он сначала наорал на увальня, а лишь потом понял, что ему всунули в руку небольшой кусочек метала. Понял и замолк – ему и не надо было смотреть на неожиданный дар, чтобы понять, что это от скранханца-советника. Значит, удался-таки странный план этого шального Мираниса – Совет и в самом деле хочет видеть своего заблудшего брата. И тут на мгновение Влансар покрылся холодным потом. Видеть хотят только его, а это значит, что ему одному придется отдуваться... Правда, он всегда может сказать правду, но что, если и этот поступок повернут против него, расценят как измену?
Но Влансар в этом воплощении не умел бояться долго – уже через некоторое время мужчина сунул пластинку в карман, и, плюнув на все, легкой походкой пошел гулять по саду.
Мираниса, решившего сегодня не развлекать народ, удивила победная улыбка Влансара. Еще более его удивило твердое желание “мужа” отправить их одних в дом служителя. Миранис было хотел передумать и устроить скандал, но что-то в глазах “мужа” остановило его, и тут юноша понял – Влансар собирается на другую встречу. Понял и побледнел, как мел – ему, не смотря на взбалмошность попутчика, не хотелось подвергать мага опасности. Но сейчас не было другого выхода – авось, Влансара сразу не убьют и у них будет еще время, чтобы правильно изменить ситуацию.
Подумав так, Миранис отчаянно посмотрел на “мужа”, послушно сел в карету и с тяжелым сердцем укатил в сторону дома служения. Видимо, судьба у него такая: самое сложное и опасное отдавать своим слугам.
Влансар и сам чувствовал себя не слишком уверенно, но хорохорился перед Миранисом. Все же ему был симпатичен этот юноша – иначе он никогда не ввязался бы в эту авантюру. Зря Милан думал, что он полностью лишен инстинкта самосохранения – это было не совсем так. Просто Влансар любил, когда что-то щекотало его нервы, и сейчас чувствовал почти удовольствие из-за происходящего. Это было настоящее приключение, достойное настоящего мужчины. Ведь, по большому счету, он спаситель целой страны, огромной Алиссии. Разве плохо быть героем, объектом всеобщего поклонения, человеком, который сейчас собирается вредить всесильному повелителю Алиссии, пусть даже и лживому повелителю? Видимо, он и в самом деле рожден для чего-то большего, чем сумел достичь до сих пор.
К Влансару подошел какой-то человек, в котором мужчина узнал одного из трактирных слуг. Странный человек, человек, которого очень сложно будет узнать в толпе – серый, неприметный, похожий на всех и ни на кого. Человек без лица, без имени... С таким страшно ходить по лесной чаще, но Влансар пошел – а что ему еще оставалось? Теперь, когда его позвали, другого выхода не было. Не было выбора – ему необходимо подчиняться Совету. Хотя, сказать по правде, кого интересует этот Совет? Он уже столько лет является служителем богини, а никогда не видел никого, кто был бы из этого пресловутого Совета... Вот скажите, к чему такая таинственность, игра в прядки среди своих?
Проводник повел Влансара по огромному полю, раскинувшемуся за таверной. Несколько раз наткнувшись на кротовые кучки, Влансар чуть не упал и тихо выругался про себя. И есть же те, кто любит эту природу! Ему, Влансару, больше нравилось тепло человеческого жилья и, желательно, в большом городе. А здесь даже поговорить не с кем – только с белками, да пичугами...
Проводник молодого человека в лесу чувствовал себя отлично. Неразговорчивый и хмурый, он усердно соблюдал дистанцию между собой и тем, кого вел, как будто вовсе отвык от человеческого общества. Шел этот человек легко и бесшумно, в отличие от бедного Влансара, который то и дело напаривался то сухие ветки, то на разрытые кем-то ямы.
Но путешествие продолжалось не долго – уже через некоторое время они достигли небольшого домика, стоящего на опушке леса. Пройдя по яблоневому саду мимо колодца, закрытого небольшой, похожий на домик постройкой, они зашли внутрь. Пахнуло свежей сдобой, березовыми вениками и сушащимися над потолком травами. Внутри было голо и пусто – лишь в центре стоял огромный, ничем не покрытый дубовый стол, вдоль стенки вытянулась печка, а по остальным углам растянулись неширокие скамьи. В доме было сумрачно – маленькие окна пропускали слишком мало света. И никого. Влансар обернулся и изумился – проводник тоже исчез.
Подойдя к окну, молодой человек сел на широкие доски, жалобно затрещавшие под тяжестью его тела. Так он просидел некоторое время, опершись спиной о грань широкого подоконника. С улицы несло медом, грибами и ласковой жарой.
– Что, гость дорогой, не задремал ли, ожидая? – Влансар вздрогнул и с удивлением посмотрел на сидящего рядом человека.
И как тот умудрился войти и сесть так, что он не заметил? А ведь и убить могли – спокойно, без лишнего шума. Или навыки воина теряются со временем?
Незнакомец был уже зрелым мужчиной, и зрелость его плавно переходила в старость – обозначились на лице дорожки мелких морщинок, посеребрила сочно-желтые волосы седина, появился на затылке маленький островок начинающейся лысины, но улыбка его была искренней, как у ребенка, зато глаза выдавали истинный нрав своего хозяина: смотря на мир с холодом и некоторым равнодушием. И еще – Влансар всей кожей почувствовал, что перед ним такой же слуга богини, как и он сам, или выше рангом – человек из пресловутого Совета.
– Здравствуй, брат, – поприветствовал незнакомца молодой человек. – Мой брат не сказал мне своего имени, поэтому я первый назову свое – Влансар.
– Рад видеть брата в наших краях. Меня зовут Покон. И я, как один из Совета, не понимаю поступков своего брата – наши правила не разрешают братьям иметь свою жену и, уж тем более, детей.
– Мой брат да простит меня за дерзость, – спокойно ответил Влансар, которому разговор начинал нравиться: приключение щепало нервы, и для Влансара это было истинным удовольствием, – но разве можно меня осуждать за мои поступки, если Совет пропустил человека с нашим даром, правящего теперь целым народом! Ты уж прости брат, но я не позволю судить меня, пока не осужден будет нынешний повелитель Алиссии.
– Я понимаю брата, – нахмурился Покон. – Но Совет строг и жестоко карает за малейшие преступления. Однако я, хоть и принадлежу Совету, не разделяю его взглядов. Я знаю лично того человека, о котором ты говоришь, мало того, я собственными руками помог ему взойти на трон Алиссии. И ты знаешь почему? – Покон поднялся и начал сумбурно ходить по комнате. – Я не понимаю, чем мы заслужили такое гонение со стороны культа Единого! За что? Почему мы, служители великой богини, должны все время прятаться, скрывать свое имя, вновь через каждые пять лет знакомиться со старыми друзьями. Почему? Если мы можем сделать так, что все о нас узнают, что мы будем наверху пирамиды, а не они, если весь мир будет меняться вместе с нами, то это решит все проблемы. Мы превратимся из изгнанников во властителей. Алиссия только начало – скоро и в других странах на трон сядут наши люди... Ведь ты меня понимаешь, брат – ты, который из одиночества сумел сделать для себя семью.
– Это моя беда, а не заслуга, – нахмурился Влансар, – младший сын не вынес превращения и умер, старший повзрослел в одно мгновение, а жена стала меня ненавидеть. Что в этом хорошего, скажи? Нам и в самом деле не следует подвергать всех тому дару, который дала нам богиня.
– «Дар»..., – повторил Покон. – Теперь пошли такие времена, что многие рассматривают этот дар, как проклятие. Слабые говорят, что это только в молодости меняться весело и интересно – в старости нам хочется покоя и постоянства. Вот и не доживают почти до старости наши братья – сложно у нас быть одиноким стариком, которому надо менять место жительства каждые пять лет. Пару таких, которые не смогли уйти до превращения, люди в страхе отнесли в лес, где и оставили на съедение волкам. И ты их жалеешь, ты жалеешь таких людей, которые ЭТО с нами сделали?
– Ты красиво говоришь, брат, убедительно, – серьезно ответил Влансар, задумавшись, – Почему же ты не расскажешь все это на Совете?
– Совет консервативен, брат, – покачал головой Покон. – Боюсь, меня там не поймут. Да и младший я пока советник – меня еще не посветили в высшие тайны нашего культа.
– Тогда я выступлю перед Советом! – ответил Влансар.
– Ты погубишь себя, брат!
– Но, может, жену с сыном спасу, – ответил Влансар. – Дай мне предстать перед Советом, прошу тебя! Не в силах я более этого терпеть и не к служителям ехал, а к тебе – надеялся на помощь...
– Смерть ты там получишь за ослушание, а не помощь, – опустил голову Покон.
– Но я попробую! – с жаром возразил Влансар. – Кто знает, может и получиться?
– Твое упрямство убивает меня, брат, но если и пришло время менять старые порядки, то это сейчас. Я поговорю с Советом и попрошу за тебя, но за твою жизнь ручаться не могу. Жди, за тобой придут. И, думаю, придут и за твоей семьей. Да будет милостива к вам наша богиня и да услышат они, наконец, слова истины. Только помни – этого разговора между нами не было, и я откажусь от каждого своего слова в этом доме... И дай мне слово, что ничего не скажешь о Сарже.
– Я даю слово, – незамедлительно ответил Влансар.
А почему бы не дать, если на Совете будет говорить Миранис, а не он?