«Мои отец был упрям, приходил по утрам
и бил маму кнутом, а я ее защищал,
и пощекам получал, гордился разбитым ртом.»
Диана Арбенина.
Привет, папа, поговорим? Ты уже давно живешь в другой стране, мы видимся очень редко, 1-2 раза в год, и созваниваемся тоже крайне редко. Ты спрашиваешь:
-Ну как ты, как Машенька?
Я отвечаю, а ты снова спрашиваешь, и я понимаю, что ты меня не слушаешь и не слышишь и тебе вобщем все равно. Как, впрочем и мне совершенно безразлично, как ты там.
Ты меня растил один, ты отец-одиночка. А что же произошло с нашей мамой?- Спрашиваю я тебя как Донахью Путина о подлодке «Курск».
-Она умерла. Мама была доброй и светлой, красивой женщиной, любила стихи Пастернака, очень любила читать, пела. Она была хорошей и доброй. Но мне непонятно, как она могла позволять тебе так с собой обращаться? Она умерла, когда мне было 8 лет, от рака груди. Это с ней случилось ведь не без твоего участия, правда, папа? Это ведь ты ее бил, унижал и оскорблял, а когда у нее обнаружилась болезнь, создал ей все условия, чтобы она ушла, сначала из дома, а потом и из жизни. Правда, перед этим была попытка снова помириться и жить одной семьей. Лучше бы ее не было. Мы все вместе поехали на черное море, под Одессу. Мне было лет 6. Как вы там ругались, потом дело дошло и до драк! Инициатором, конечно, был ты. Мама была в синяках, у тебя расцарапанно лицо.
Помю, однажды вы подрались прямо на улице, неподалеку от нашего домика в пансионате. Мне было ужасно, и больно, и стыдно за своих родителей, и горько от того, что все это далеко не в первый и не в последний раз, и нет способа всё это прекратить.
А потом был развод, бесконечные суды. Мамина сестра, Рая, хотела получить надо мной опеку, мамины дни были сочтены. Но ты же был у нас коммунист, и к тому же заведовал отделом, ты привел в суд подчиненных, и они все дружно хором пели, какой ты хороший и замечательный. Ты, как и все домашние садисты, умеешь очень хорошо прилюдно делать вид, что ты замечательный отец и муж, заботливый, внимательный отец, и все просто очаровываются тобой. А в действительности-они ж с тобой не жили.
А если бы пожили под одной крышей, то узнали бы, как ты любишь ругань и ссоры, особенно по выходным, в праздники и в отпуске. Твой излюбленный способ корректировать действительность-это критика всего и вся, писать жалобы, говорить гадости. Твои шутки, такие пошлые и грубые, совсем не вяжущиеся с твоим образованием и ученой степенью. Ты, наверное, по развитию так и остался на уровне дворовой шпаны.Ты всегда был о себе такого высокого мнения, преисполнен чувства собственной исключительности и превосходства надо всеми остальными людьми, которые недостойны и твоего ногтя. В тебе столько агрессии, что ты мог совершенно на пустом месте устроить драку в любом общественном месте.
Твои женщины. Их был миллион.Каким-то образом, без особых материальных и душевных затрат тебе удавалось создавать у них иллюзию, что ты мужчина их мечты. Пока они не узнавали тебя получше. Года через 4 как мамы не стало, ты женился на Свете. Она была умницей, интеллектуалкой и у нее была дочка Ксюша. Моя ровесница, нам было лет по12. Они переехали к нам, и мы стали жить все вместе. Вы спали со Светой в одной постели, мы с Ксюшей тоже. Нам нравилось исследовать, трогать друг друга, мы играли в разные игры и дурачились.Ксю интересовалась древними цивилизациями, историей я тоже была неравнодушна к ним. Жаль, продолжалось это не долго, твоя природная неуживчивость и наши с Ксюшей ссоры отторгли эту часть нашей семьи.Где ты теперь Ксю и с кем?
Потом были Лера и Полина.Лера интиллигентка и аристократка, Полина совсем простая. Помню на мой день рождения ты позвал Леру, а Полину не позвал. Но она знала, и все равно приехала. Она звонила бесконечно в дверь, потом по телефону, ты не брал трубку. Я не выдержала, сняла трубку и пригласила Полину в гости. Ты вертелся, как уж на сковороде: Лере сказал, что Полина-свихнувшаяся соседка, а Полине, что Лера-родственница. Как все это было гадко!Как это ни странно, но Полина потом с тобой жила не правах сожительницы. За относительный комфорт она позволяла тебе вытирать о себя ноги, но недолго.
Помню, я спрашивала у тебя, какие женщины красивые, а какие обычные, меня вдруг стало это интересовать. Как-то в гостях у Светиных друзей была такая замечательная, красивая одухотворенной красотой девушка, она рассказывала очень интересно о фильмах, книгах, еще о чем-то интересном. Я не нее смотрела и слушала открыв рот, как впрочем и все там.
-Какая потрясающая девушка, правда она красивая?-Спросила я.
-Она? Самая ординарная.
-Ну, тогда покажи мне красивую женщину.
И ты мне показал на вульгарную крашенную бабу, без тени ума и интеллекта. И я поняла, что тебе не нравятся красивые и умные женщины, потому что им неинтересен ты. Тут наши с тобой вкусы кардинально разошлись.
Я взрослела. У тебя появился небольшой бизнес, ты все чаще бегал и уезжал по делам, и все меньше обращал на меня внимание. Я училась в школе, но как могла, тебе помогала, отвечала на телефонные звонки, была на подхвате. У тебя стали появляться деньги. В ответ на мои просьбы о приличном гардеробе и развлечениях, ты меня кормил «завтраками». Но я не роптала. Хотя на себя ты никогда не жалел денег, у тебя правда, и потребности небольшие, тебе ведь ничего никогда не было нужно. А мне?
-Зачем тебе хорошая одежда и обувь? Ты все равно все испортишь и испачкаешь. Ты ж неряха. Косметика? Тебе еще рано краситься. Карманные деньги? Я ж только недавно давал тебе 100 руб, куда ты их дела?
А какое ты закладывал в меня отношение к моей человеческой и женской сути?
-У тебя такая огромная задница, не как у девочки, а как у женщины.
-Ты «умна», как твоя мамаша (а её ты ненавидел)
-Ты ничтожество, пустое место, я тебя ненавижу, ты испоганила мне всю жизнь.
-Ты мне надоела хуже горькой редьки.
-Ты неумеха и неряха, у тебя руки растут из жопы.
-Ты плохо кончишь, где-нибудь под забором.
Мог и ударить, для пущего эффекта.
Ты был жадным, и я очень быстро поняла, что не стоит ничего просить у тебя. Ты мне так говорил: Это у тебя богатый папа, а у меня был бедный папа. А ещё ты постоянно прибеднялся перед всеми. Я понимаю, почему ты предпочел отдать почти все накопленные деньги в финансовую пирамиду, вместо того, чтобы хотя бы часть вложить в мое развитие и образование. Ты хотел, чтобы деньги эти были только твои, а так не бывает, они всего лишь инструмент, если ими неумело пользоваться, то они уходят. Деньги сами по себе ничто, всего лишь бумажки, и ты это доказал.
Правда,ты добавил мне примерно половину денег на подготовительные курсы в институт, остальное я заработала сама.Твоя, скажем так, не самая активная поддержка, не помешала мне получить образование. Я работала и училась. Еще, справедливости ради, надо добавить, что ты привил мне любовь к книгам, спорту и путешествиям.
У меня, папа твое воспитание. Из меня плохая жертва.Когда я была помньше, то конечно плакала и обижалась на тебя. Но когда я подросла, тебе мало не показалось.Посеешь ветер--- пожнешь бурю. Я больше не молчала. Могла тебе все высказать в глаза и обложить трехэтажным, для убедительности, матом, ругалась я еще лучше, чем ты. А съездить кулаком по твоей самодовольной роже---так это же просто удовольствие, папа! Еще я курила, и отнюдь не всегда только сигареты, активно расширяла сознание. А мои подружки---у тебя от них волосы по всему телу шевилились от ужаса.
Ты так хотел, чтобы я ушла, и оттого, что в прошлую нашу разборку я вызывала милицию и тебе пришлось часов 6 посидеть в обезьяннике, как-то после очередной разборки ты вызвал скорую психиатрическую помощь. А поскольку на психбольную в состоянии аффекта я не тянула, ты заплатил врачу и санитарам. А были как раз майские праздники, и мне пришлось 3 дня просидеть в дурдоме, пока в понедельник не вышла главврач и не выписала меня оттуда на фиг. Я пришла домой, собрала вещи и ушла, слава богу было куда, к Рае. А то бы кто-то из нас бы наверное обязательно убил другого, и мне бы пришлось сидеть из-за тебя в тюрьме.
Могу ли я на основании всех представленных обвинений судить тебя судом совести? (Совсем недавно умер отец моего мужа, хороший был человек, жалко его. Я тогда все спрашивала: Ну почему умер он, а ты продолжаешь жить? Где справедливость?!)
Нет, вместо этого я тебя спрашиваю: Пап, а расскажи мне про свое детство, а?
И ты мне рассказываешь, ты 1933 г.р.
-Когда я был маленький, были репрессии. За людьми приезжали ночью, арестовывали, сажали в тюрьму, расстреливали многих людей. И наши с сестрой Шеллой родители тоже боялись, что за ними придут, тогда все этого боялись. А потом была война. Нечего было есть, бомбежки. Мы уехали в эвакуацию в Среднюю Азию. Там мы с Шеллой чуть не утонули, у нас были вши, я очень тяжело болел малярией: это когда лежишь под 10 одеялами и все равно тебя трясёт от холода. Еще я переболел возвратным и сыпным тифами, очень тяжело, чуть не умер. В школу ходил в одной тонкой курточке, больше у меня ничего не было, тетрадей не было, писал на газетах. Мы были вечно голодные, мечтали о батоне белого хлеба.И моим родителям было еще хуже.
Правы Свияш, Синельников, Луиза Хей, Михаил Лабковский: все подобные тебе родители являются такими же жертвами, маленькими напуганными обиженными детьми.
Я понимаю, что этот порочный круг небходимо разорвать, чтобы моему ребенку не пришлось становиться очередным звеном в цепи зла и жестокости. Когда вдруг в моей жизни возникает негативная ситуация, я понимаю, что до сих пор тащу тебя по жизни за собой. Но я прикладываю усилия, и сделаю еще больше, чтобы все плохое, чему ты меня научил, ушло из моей жизни. И ещё я теперь тебя благодарю, желаю тебе счастья, любви и достатка!
Я открываю тетрадь и пишу: С любовью и благодарностью я прощаю своего отца, принимаю его таким, каков он есть и прошу у своего отца прощение за свои негативные мысли и эмоции о нем. И так 100 раз. Еще я пишу аффирмации. Я делаю специальные упражнения с визуализацией. Мне нужно еще очень много над этим всем работать.