Среди лесов дремучих, позади полей бескрайних разлеглась дороженька. Не она виновата, не силы злые, что бросили её однажды люди и оборвались у неё оба краешка. Никто не виноват. Ни начала теперь нет у дороги той, ни конца. А ведь была красавица, когда в ней последнюю плиточку уложили. Пыхнул тогда кран голубым облачком дороженьке в спину и укатил по своим подъёмным делам. Крикнул только, скрипом поддужным своим проголосил: «Уложили тебя на матушку землю, так работай теперь и лихом не поминай!».
Работала дорога. Много работала. Трясло её и размывало дождями. Морозило и укрывало снегами. Но плиточки были всегда с нею, дороге верные подружки. Стояли они одна к одной, ручки свои не расцепляли. Дружно держались. Проходило время, неслось над дорогой, над людьми по ней катавшимися в машинах, в санях, на велосипедах и даже на мотоциклах. Прошло всё. Всё кануло в окружающие леса, поднялось на небо, в землю легло. Лежит дороженька и думает. Кричать даже страшно подружкам своим плиточкам. Позовёшь их, прокричишь: «Доброго утра вам, подружки мои верные, а они….». Всё реже плиточки отзываются, всё больше их исчезает с дороги, а иные так и здесь ещё, да ответить уже не могут, в землю до того вросли или так потрескались, что и голоса их даже дороге не слышно. Ждут такие плиточки своего часа, ждут… Но и он не настаёт. Не помогут плиточкам ни в землю зарыться, ни в небеса распылиться. Брошена дорога давно. Никто по ней не ездит. Никуда она теперь не ведёт, ниоткуда она не выходит.
Ветер злой по ней гуляет. Все ветры кажутся теперь дороженьке злыми. Ни один её не погладит, ни один камушками не прошуршит, а всё больше провыть ветра норовят, пролететь над нею без остановки. Ни присядут, ни поговорят…. Скучно дороге…, грустно ей…. Приходят иногда дядьки страшные, небритые, привозят к ней трактор с прицепом и давай её ковырять, плиточки выковыривать. Только и слышит дорога тогда, как плиточки её плачут. Редко какая из них целой остаётся, по кусочкам их достают. Хоть бы одна вернулась, хоть бы рассказала: куда же их увозят? Может, где-нибудь строят новую дорогу, вот плиточки и нужны…. Но не верится. Зачем на новую дорогу старые потрескавшиеся плиточки? Нет. Не нужны они там.
Хорошо, если у коровника положат. Всё живое что-то по ним пройдёт, телега с молочком проедет, а если…. Не хотелось об этом думать дороженьке: если их в фундамент какой-нибудь замуруют, что тогда? Ведь и ни крикнуть даже, ни пожаловаться в фундаменте некому. Только стой и держи. Держись и стой. Ручку уже не протянешь подружке, а когда невмоготу станет, не треснешь, попробуй, тресни. Вдруг тебя и не подумают поменять, как треснешь, а просто завалится дом на бок и всё. Пыль над плиточками разлетится во все стороны. Палки над ними железные торчать будут. И будут тогда говорить: «Плиты старые мужики положили, а новые пропили, вот и рухнул новый дом». Так думала дорога. Только чувствовала она: домыслы всё это её. Грустные, одинокие домыслы.
Если бы не лес густой вокруг. Если бы не кустики, что рвут её уже вдоль и поперёк, так совсем бы дорога отчаялась…, а так… ей было даже приятно. Мечтала она: «Вырастет на мне лес. Густой лес. Высокий. Красивый. Приедут в лес лесорубы. Удивятся. Вот так лес! Прямо на дороге вырос. Как же это хорошо и удобно. И лес и дорога сразу».