Царь постукивал по мраморному полу, выглядевшему инородно в рубленой избе, высоким посохом из тёмного дуба и крепко думал. Царская мантия мелко подрагивала, будто ждала бури гнева. Буря и была, да такая, что у горностаевых головок на мантии зуб на зуб не попадал, хвостики дрожали, а гнева не было. Никак гнев не наступал, хоть и повод для него в любом, - а в нашем-то тем более, - государстве запросто найдётся, было б желание его наслать на кого-нибудь. А это и не гнев вовсе - обычный пяточный тик. Царя он одолевал весь последний год. Начался тик после того, как Царь неудачно приземлился на стратегическом ковре-бомбардировщике на Пик Коммунизма. Неосмотрительно это было с его стороны: приказать ковру сесть на том Пике. Но то был ход политический, а не обычная тур-слёт-посадка сочинская. Земский Собор был тогда на носу. Срочно понадобился царский подвиг, вот пятка и пострадала. Героям и царям необходимо пятки особенно беречь, а он ударился. Плохо. Зато посмотрел на пик. Пик как пик, ничего особенного, и зачем только его на крышу мира вздёрнули. Непонятно.
Когда захочется окончательно в сей мудрости разобраться, можно будет позвать во дворцовую избяную хоромину главного Физического Мудреца. Сейчас нельзя его отвлекать: пусть изобретает шапку-невидимку. Зима скоро, встречи всякие там важные, митинги, мероприятия на свежем воздухе. Везде фотографируют, проверяют пристально на моложавость, а как ты будешь выглядеть, например, в кепке на парсуне, да как петух на насесте! А будешь ходить в одной короне, так простудишься моментально и сляжешь, хорошо если только в постель к Царице, а если в г…, да думать даже об этом не хочется, не то что произносить. Шапка намного важней, чем потакать естественному любопытству и требовать объяснять: для чего нужен Пик Коммунизма на крыше. Мыслить надо государственным аршином, да о просторах бескрайних, которые нет-нет, да и убудут, а прибудут случайно, так ещё хуже, а не о том, что тебе любопытно. Пятку жаль, но стучать посохом по полу это не мешает. Буду стучать, пусть все думают, что Царь ходит по ёлочному мраморному кабинету и думает.
Царь постучал в пол, но и шагу не сделал. Мысли его продолжили виться, несмотря на усиленное отвлечение внимания маскирующими царское бездействие ударами и иными пертурбациями. Это ж надо, какое слово выговорил! А мне им-ж-маркёры или им-дже-майки, что ли, всё твердят: надо учить свой язык, надо говорить правильно и внятно, все буковки выговаривать так, когда речёшь, будто это одна единственная. Цельно и как по писаному. А как говорить, если слов своих уж и не осталось, это ж надо: слуг своих по-русски не могу назвать, со словарём вызываю по селе…, солитёру, по говорящей трубе какой-то. Неудивительно, что брадобрея зову, а приходит какая-то судейская морда сутяжная: «Вы, Государь Великий, Царь Батюшка, вызывали антикризисного арбитражного менеджера? али ещё чего желаете, окромя дешёвого хвороста?», - выгнал, разумеется, так бы и дал своему вицецарю из предбанника по роже, чтоб не путал козла с молоком и звал того, кого Царь требует! Но ведь, вицекозья морда, оправдываться начал, и что сказал: «Вы, государь с кургузым ядрёным макияжем слугу вашего верного перепутали, сами виноваты!». Верно-то оно, верно, сам я во многом виноват, но и предшественники хороши. Какой же мне всё-таки бардак оставили! Это ж надо, сколько веков после них придётся разбираться и назад всё отвоёвывать, что предки нам ещё завещали. Немудрено, что корыто из речушки нашей выплывает раз в год, а все вокруг кричат: завоеватели, оккупанты тренируются, расплавались здесь, разлетались!
Что хорошо, действительно хорошо, в моём-то положении, так это то, что я временщик. Соберётся Земский Собор, выберут другого царя, а там и трава не расти. Буду жить в своей избушке, где-нибудь поближе к родному гнезду, где каждая собака меня знает, залезу на полати, там и плед заморский не нужен. Картошку буду сажать, цветочки…, вот только садовника заводить не буду. Это точно, а то вдруг с садистом перепутаю….