Тихо, спокойно вокруг…Скворчат в траве кузнечики, ночные мотыльки вьются в отблесках огня, потрескивают дрова в костре, ночь опускается на лес, затихают суетливые звуки уходящего на покой дня…
Вдруг - Фу ты!…. звуки ночные тревожные! Хлопанье крыльев в темноте, тень пронеслась по моей полянке!
Едва успел разглядеть тревожную гостью – сова пролетела и скрылась в чаще, да не простая, а белая…
Напугала охотница…… Не спится ведь ей…
И тут Он вышел из сумеречного леса к моему костру. Точно из той чащи, где только что скрылась сова.
На вид крепкий ещё дедок, убелённый сединой, с ног до головы в самодельной одёжке, отороченной по швам какими-то хитроумными орнаментами из невиданных птиц и зверей. Длинная белая рубаха его была подпоясана широким ремнём, на котором висели разные кожаные мешочки, плетёные берестяные коробочки и нож. За спиной у гостя был небольшой рюкзачок, а в руке – длинный резной посох. Мы поздоровались. Я пригласил его к огню и предложил чаю. Он достал из рюкзачка резную плошку, зачерпнул и разгладив свои белоснежные усы стал пить.
Мне же оставалось с удивлением и нескрываемым любопытством разглядывать какая у него обувь, какие орнаменты, какая резьба, как всё прилажено на поясе. С каким вкусом и любовью всё отделано.
Сказочный старик – берендеев знахарь и только.
Мы почти не говорили. Я таращился на него, он неспешно прихлёбывал чаёк и смотрел на огонь, но странная вещь – мне было с ним комфортно молчать…
Допив чай, он достал из рюкзачка небольшой котелок, сходил за водой и стал колдовать над своими мешочками, доставая из них какие–то корешки и перетирая в ладонях травы. Когда его вода закипела, он бросил туда это снадобье и, пошептав над котелком, предложил теперь его чаю отведать. К хорошему чаю я всегда не равнодушен, но такого ещё не пивал. Посидев немного, он собрался, и перед тем, как снова скрыться в темноте леса, сказал:
- Благодарю, мил человек, за гостеприимство, спи спокойно и добрых тебе сновидений…
И всё, с этим Он ушёл, а я же, действительно, лёг и сразу уснул от чая дедова безмятежно, как младенец, а во сне мне старая мудрая белая сова рассказывала сказки, вот эти самые, которые сейчас перед вами…
И вот после этой встречи хожу - брожу по свету белому, чудеса всяческие наблюдаю. Они, чудеса то, кругом. Только глаза открой, да оглянись. Вот небо выше зимнего поднялось, день длиннее стал, весной повеяло - разве не чудо? А то голубка из весеннего ручейка воду пьёт, да чудно то как... А то воробьи на припёке в лужах барахтаются, не удивительно ли смотреть? Тоже чудо, только совсем махонькое. И чудес таких вокруг столько, что бумаги описать не хватит. Вся жизнь - чудо и есть.
Вот и хожу, на жизнь вокруг гляжу. Ботинки покрепче, карандаш с блокнотиком в руках, да мешок за плечами. Мешок, как мешок, дорожный. Нож, палочки для еды, хлеба краюха, да фляга с водой. Но! Самое главное - в нём сказки мои живут!
Чудо увидел - в блокнотик записал, в мешок положил. Одно за другим, листок за листочком, раз за разом – глядишь, сказок мешок и набрался. Сказки разные. Большие и маленькие, грустные и весёлые, простые - деревенские, да изящные - словесные, нудные и лёгкие - много всяких. Захочешь - не жалко, бери - читай,
а не хочешь - мимо ступай...