- Раз, два, три, - рассыпанные по столу спички ложились обратно в коробок,- двенадцать, тринадцать, четырнадцать…
Одна спичка попалась без головки. Простая тонкая палочка, бесполезная и тщетная.
«Это я»,- подумалось мне.
- Двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь…
Я очень боялась, что число спичек окажется не круглым.
- Тридцать шесть, тридцать семь…
Их было сорок. Ровно сорок и сорок первая та, без головки. Я. Я одна на сорок спичек. На сорок человек. Сорок. 40. Со-рок. СО. РОК. СРОК. О-О…
Все спички лежали в коробке. Головка к головке. Ровные, безупречные. А я – бракованная – на столе. Наперекор тем сорока.
Они гордились своим положением в коробке. Но он медленно с шуршанием зашел в крышку и захлопнулся. У них там темнота. Но они сами избрали такой путь. А обо мне, оставшейся, потерявшей голову, думают, как о сумасшедшей. Они никогда меня не понимали.
* * *
Он лежал на краю стола. Мне казалось, что он упадет сейчас. Туда, на тот далекий ужасный пол. Я слышала, что пол холодный и вязкий, как болото.
Стол сильно тряхнуло. Меня подбросило, но по счастью я зацепилась за переплетение цветных нитей скатерти.
«Наверное, он упал».
Я осмотрелась.
Он был совсем близко от меня. Я увидела, что у него обожжена голова. Он не обращал на меня никакого внимания.
Откуда-то вдруг надвинулась тяжелая тень, и мгновенный смерч смел со стола коробок с теми сорока. Куда-то они теперь. В темноте. В неведении. Даже дорогу не запомнят. Но вряд ли они смогут вернуться. Да и зачем?
- Мы с вами одни.
Я обернулась и удивленно глянула на моего собеседника. Мне казалось, что ко всему безразличен.
- Как вы думаете, куда они отправились? – спросил он, придвигаясь ко мне. – Нам знать не дано, - ответил сам же. – А, может, это к лучшему?
Я смущенно молчала.
- Кстати, я из их компании. Если не ошибаюсь, вы тоже?
Я согласно улыбнулась.
- Выходит, мы с вами соседи. Почему я вас никогда не встречал? Мне всегда казалось, что мир тесен.
- Мне тоже.
- Видимо, не настолько.
Он подвинулся еще ближе.
- Какой был ваш номер?
- Шестнадцать.
- Никогда не слышал о таком. Но теперь мы свободы от всяких номеров и этикеток. Как случилось, что вы потеряли голову?
- Как случилось, что вас обожгли? – уже с досадой ответила я вопросом на вопрос.
- Это печальная история. Не хотелось бы навевать грусть. Если бы у вас была голова, вас ждала бы та же участь.
Я ужаснулась от этой мысли.
- Хотите сказать, что я по-своему счастлива?
- Именно так! Я ведь тоже в какой-то степени счастливее других. Я сейчас мог быть не с вами, а в груде таких же обожженных, но уже мертвых. Бр-р-р! Даже холодок пробирает. Не сменим ли тему?
Он стал совсем близко и даже коснулся своей обгоревшей головой моей руки. Я осторожно погладила его пепельные волосы и тихо спросила:
- Больно?
- Нет, - улыбнулся он. – Раньше было больно. Даже скорее обидно. Болело внутри, а не снаружи. Понимаете?
- Стараюсь…
- Это необъяснимо.
- Вы так мудры…- начала я.
- Не стоит об этом. Мудра жизнь, а я ее ученик.
- Я никогда не думала о таких вещах…
- Милая вы моя, будьте этим счастливы. Это очень не легко, когда болит внутри. Эта боль никогда не стихает и не ослабевает.
- Я могу чем-то помочь вам?
Он с доброй усмешкой посмотрел мне в глаза, и я увидела, как в его взгляде на мгновение зажегся озорной огонек.
- Я это рассказываю не для того, чтобы вызвать жалость… Мне всегда говорили, что лучше иметь голову на плечах, чем потерять ее. Я был уверен в обратном. Как видите – моя голова меня не спасла. Ваше счастье, что вы ее потеряли. Потерять голову – это прекрасно. Это – удивительно… Как жаль, что я не могу испытать это…
Я молчала. Я вовсе не думала, что это так уж здорово. Но он меня убедил. И я поняла, что имею самое большое в жизни. Я не имею головы, но не имею и проблем, связанных с ней. Как меня не понимали те сорок! А он! Я молчала, а он все про меня знал.
- Почему же так… - сказала я.
Но тут стол снова тряхнуло. Он упал далеко от меня.
- Почему же так…
Меня внезапно подбросило очень высоко, и я увидела его далеко внизу на столе.
Он потерял голову! Да, он потерял ее! Голова лежала отдельно, далеко от него. Она была черная, а он без нее стал красив и светел. Хоть на нем и осталась легкая подпалина. Как память.
Я упала. Упала на тот страшный пол. Он оказался не вязким и совсем не таким страшным, как рассказывали. Но моего светлого нигде не было. Неужели он остался один на столе? Ах, как это высоко!
Cвязка желтых веток стала подталкивать меня к плоской железной платформе с ручкой. Я испугалась, стала сопротивляться. Я старалась, билась, но тщетно.
Ко мне подкатился мягкий ватный шарик. Потом огромный белый комок шуршащей бумаги. И еще много разного мусора. Я никого здесь не знала. Все были недовольны или испуганны. Кто шуршал, кто брякал, кто хрустел. Мне стало совсем одиноко и страшно.
Меня мело все ближе в железной платформе. Какая она ужасная! Какая холодная! Я уже чувствую это…
И тут я увидела его. Он лежал на этой чудовищной платформе. Такой светлый. Как ему хорошо было без головы. Наверное, теперь он счастлив. Как я хочу услышать это от него.
- Скорей! Туда, к нему!
Меня забросило на платформу, я обожглась о ее ледяное тело, но меня волновало одно – побыстрее попасть к нему.
Он был так близко! Нас разделяла лишь стеклянная стена. Я хотела обойти ее. Но она была бесконечна. Я видела его, но не могла коснуться. Я посмотрела вверх – стеклянная стена уходила вверх до бесконечности.
Тогда я крикнула, я позвала его:
- Послушайте! Мы, кажется, встречались. Хотя это так неправдоподобно! Но мир действительно тесен. Слышите? Подойдите ко мне. Я снова с вами. Я хотела спросить. Только спросить…
Он не двигался и молчал.
Что-то во мне заболело. Но не снаружи, а внутри.
- Я не знаю вашего номера, - крикнула я, - но это не важно теперь. Молю вас, встаньте. Я хотела спросить. Вы не успели рассказать мне об этом…
Во мне вдруг все ослабело, я медленно опустилась к подножию стеклянной стены. Я поняла… Он не знает, что у него нет головы, потому-то он так несчастен. Хоть он и жаловался на свою обожженную голову, но без нее он не мог существовать. Он умер…
Нет! Конечно, нет! Просто он не слышит меня из-за этой дурацкой стены.
Я поднялась из последних сил и сильно ударила по преграде. Но ничто не дрогнуло в ней. Я колотила по ней, выбиваясь из сил.
- Вы просто не знаете, как вы теперь прекрасны, как светлы! – кричала я проклятой стеклянной стене. – Вам ведь ничто не мешает. Теперь-то вы и должны жить. Все только начинается… Я вас люблю, слышите? Светлый мой, мудрый мой, счастливый мой…
Слезы ослепили меня. Я билась и билась о преграду, но она не исчезала.
Неожиданно что-то во мне хрустнуло. Мне не хватило воздуха. Но мне было не больно, а сладко. Сладко от озарившей меня мысли.
«Это – не он. Он – мой он – остался на столе, на том высоком неприступном столе. Остался один со своей светлостью, мудростью, счастьем. Он просто не мог меня не услышать. Даже через преграду. Он просто не мог меня не услышать. Не мог…».
* * *
- Ну, наконец-то ты прибралась и подмела пол! Теперь вынеси мусор, и надо идти в магазин.
1991 г.