Имя талантливого самаркандского скульптора, члена Академии художеств республики Тулягана Ёркулова рядовому читателю нашей газеты мало что скажет, но стоит запомнить его, потому что история скульптуры Узбекистана конца XX начала XXI века будет тесно связана с работами именно этого ваятеля.
Работы самаркандского скульптора Тулягана Ёркулова разнообразны и по жанру, и по тематике, и по техническим приемам. Есть среди них глубокие по идее композиции на историческую тему, например, выполненный совместно с Туркманом Исановым монумент Амиру Темуру, находящийся рядом со зданием ТашМИ в Ташкенте. Выточенный из мрамора 4,5-метровый памятник, полностью передает проницательный ум, суровый характер и твердость воли правителя огромной империи, раскинувшейся от Средиземного моря до Китая. Сделав шаг вперед, навстречу грандиозным преобразованиям в своей судьбе и государстве, Темур не повернет назад, не будет сожалеть об упущенной возможности, потому что это не подобает настоящему воину. Несколько композиций у Ёркулова посвящены Улугбеку – великому ученому-астроному, прославившему своими научными изысканиями Самарканд и весь средневековый Восток. Вот Улугбек верхом на коне, - скульптура украшает вестибюль здания СамГАСи. Одной рукой он управляет государством, а другую устремляет в небо. А вот эскиз из гипса, где ученый помещен в середину сферы, олицетворяющей звездное небо. Здесь Улугбек, смиренно сложив руки, показан философом, размышляющим о смысле бытия.
Немало еще у самаркандца прекрасно выполненных портретов и изящных декоративных работ, украшающих интерьеры общественных зданий и частных домов. Но все же подлинного внимания у Тулягана Хамидовича заслуживает скульптура малых форм или мелкая пластика, выполненная в мраморе. Именно эти работы, больше похожие на каменные изваяния древних, чем на привычные глазу современные скульптуры, сегодня так привлекают многочисленных ценителей искусства из Германии, Франции, США, России, Малайзии и других стран.
- Им нравятся мои работы, - замечает ваятель. – Кто-то видит в них некий вызов устоявшимся канонам в искусстве, других привлекают новые формы. В отличие от соотечественников, иностранным любителям скульптуры прежде всего нужна внутренняя идея, а не портретная схожесть с изображаемым предметом.
Действительно, работы Ёркулова очаровывают постепенно. Впервые взглянув на небольшие по размеру мраморные изваяния, не сразу понимаешь, что это сделано рукой человека, настолько органичен переход от природной формы камня к искусственной, будто вода обточила и отшлифовала его поверхность. Просто и в то же время – гениально. Взгляд плавно скользит по очертаниям человеческого тела, застывшего в мраморе, который у скульптора живая субстанция, умеющая думать, разговаривать, страдать, мечтать.
Вот перед нами «Влюбленные». Вечная тема для художников, ведь именно любовь открывает человеку глаза на прекрасное и делает его свободным. У Ёркулова же она еще способна оживить неодушевленный предмет. И вот он уже не камень, а влюбленный мужчина, который нежно держит в своих сильных руках хрупкую девушку – музу, спустившуюся к нему с небес и воскресившую его поцелуем.
- Перед началом работы, - говорит Туляган Ёркулов, - я разговариваю с камнем, прислушиваюсь к нему, настраиваюсь на его волну. Камень сам подсказывает, что мне надо с ним сделать, чтобы он открыл миру свою душу. Потом, когда идея полностью созрела в голове и сердце, я начинаю работать. Были моменты, когда я торопился, не до конца выносив в себе то, что хочу изваять, а в результате – те скульптуры до сих пор не окончены. Мир, к сожалению, не смог увидеть душу тех камней…
Немало ёркуловских скульптур имеют схожие черты с самим автором. «Философ», к примеру, также добродушен и погружен в свои собственные мысли, как и сам Туляган, когда задумается над созданием очередного образа. Работы Ёркулова откровенно раскрывают не только себя, но и многое говорят об авторе, щедро делящимся со зрителем глубоким знанием жизни, остротой художественных наблюдений и бесконечным интересом к человеку, его внутреннему миру. В каждом произведении ощущаются дух родной ему земли, нелегкий труд живущих на ней людей, их обычаи, народные песни - все, что так дорого его сердцу.
- Знаете, вне Самарканда, вне своей мастерской я не могу вдохновенно работать, - делится Туляган Ёркулов. – Да, я часто выезжаю на Международные симпозиумы скульпторов, работающих в мраморе, часто выполняю заказы в Ташкенте, но свободу творчества ощущаю только в Самарканде.
Однако родился наш герой не в городе, а в горном кишлаке Джам, что расположен между двумя областями – Самаркандской и Кашкадарьинской. В небогатой семье он был старшим сыном, за ним шли еще братишка и сестренка. Отец работал сепараторщиком на молочном комбинате, а мать вела домашнее хозяйство и воспитывала детей. По рассказам Ёркулова, тяга к рисованию, к творческому осмыслению бытия у него передалась по наследству от отца матери, известного в округе мастера резьбы по дереву и вышивке, которой он украшал юрты пастухов. Туляган с малых лет рисовал все, что видел, а потом ему захотелось, чтобы нарисованное приобрело объем. Однако, как работать с камнем, он не знал, глина и пластилин в кишлаке отсутствовали, чего не скажешь о речном песке. Правда, замки и фигуры людей и животных быстро разрушались, но фантазия мальчика была безгранична…
Однажды к ним в кишлак приехала важная гостья из Ташкента. Хосият-момо сразу обратила внимание на способности Тулягана, к тому времени учившемуся в 7-классе, и упросила родителей позволить мальчику уехать с ней в столицу. «У мальчика дар к рисованию. Из него получится хороший художник, который прославит и вас, и ваш кишлак», - сказала она отцу. Женщина была образованной, занимала руководящий пост и помогла многим людям в селе, за что ее очень все уважали. Хамид-ака дал согласие, и 14-летний паренек впервые оказался в большом городе. Хосият-момо сразу определила его в музыкально-художественный интернат, где он благополучно сдал экзамены и стал учиться. Схватывая все на лету, он за один год опередил по знаниям и навыкам своих одноклассников.
- На втором году учебы мы начали рисовать обнаженную натуру, - вспоминает Туляган Хамидович. – Ну представьте, мальчишка-узбек, вчера спустившийся с гор, а перед ним сидит голая девушка – красивая до умопомрачения. Такое я видел впервые. Природная стеснительность тогда сыграла со мной злую шутку. Мне было страшно выглянуть из-за мольберта и посмотреть на нее, спокойно нам позирующую. В искусство меня «вернул» увесистый подзатыльник преподавателя, который заметил мое поведение, неподобающее настоящего художника. Целых две недели я слезно просил у учителя прощение и разрешение присутствовать на занятиях. Тогда я понял, что женское тело с его плавными линиями и округлостями – это прежде всего прекрасная форма и неистощимый источник вдохновения, которую человечеству подарил Бог. Ту же божественность я чуть позже заметил и в лошадях.
После окончания с отличием школы-интерната Ёркулова сразу берут на второй курс Ташкентского театрально-художественного института (ныне Национальный институт художеств и дизайна им. К.Бехзода). Направляли в Ленинград, но отец на этот раз не позволил сыну уехать. В институте он попал в ученики к молодому, но талантливому педагогу и скульптору Улугбеку Мардиеву, - чуть позже их свяжут теплые дружеские отношения. Именно тогда Туляган полюбил работать с камнем, узнает все его секреты и ранимую душу. Дипломной работой Ёркулова станет композиция «Улак», или козлодрание - национальное состязание на лошадях. Работа станет предвестницей того, что в Узбекистане появился новый самобытный скульптор с многообещающим будущим.
Туляган возвращается в Самарканд и начинает преподавательскую деятельность в архитектурно-строительном институте на кафедре изобразительного искусства. К этому времени у Ёркулова уже своя семья, которую нужно было содержать. И вот тут нужно сказать несколько слов о супруге Тулягана Ёркулова, которая на протяжении всей совместной жизни с пониманием относилась к творческим исканиям мужа.
- Только благодаря моей Рухсат у меня сохранилась семья, - рассказывает скульптор. – Познакомили нас родители, как это принято по восточному обычаю, а на второй день после свадьбы я сказал жене, что, если она хочет жить рядом с художником, то должна научиться понимать его. Эти слова Рухсат запомнила на всю жизнь и всегда была моим надежным тылом. Никогда ни упрека, ни ревности, хотя случались моменты, когда работы не продавались годами, меня, часто выезжавшего на выставки за рубеж, по полгода не оказывалось дома, а в мастерской постоянно позировали натурщицы. Помню, мы жили вместе уже четыре года, у нас не было своего жилья: я работал и жил на квартире в Самарканде, она – у моих родителей. Все, что зарабатывали, мы отдавали папе с мамой и своих денег практически не имели. Но мы решили копить, чтобы, наконец, приобрести мне костюм. Несколько месяцев по крохам собирали деньги и набрали 81 рубль. Я взял эту сумму, но вместо костюма купил небольшой аппарат для работы с мрамором и принес домой. Рухсат ни слова мне не сказала, хотя по ее грустным глазам видел, что она была не в восторге от покупки. И таких случаев можно вспомнить много.
Сегодня у Туляган Ёркулова пятеро детей – три девочки и два мальчика. Один из сыновей пошел по стопам отца, - стал скульптором, нередко помогая Ёркулову-старшему выполнять заказы. Ведь ваятель не всегда работает ради высоких идей: чтобы прокормить большую семью, приходиться брать заказы от частных лиц, обычно далеких от понимания настоящего искусства. Но скульптор, которого высоко ценят отечественные искусствоведы и зарубежные коллекционеры, не сетует на судьбу. И выполняя заказ, он пытается внести в него максимум своего творческого Я и превратить банальные колонны, барельефы и портреты в произведение искусства.
В конце хочется отметить, что искусство вообще не для всех. Ведь оно, рожденное здесь и сейчас, часто не отвечает запросам простых обывателей, составляющих подавляющее большинство современного общества, которому нужно что попонятнее: «Пришел, увидел и… забыл». Новое в искусстве, требующее от зрителя в век скорости и огромного количества информации спокойного созерцания и глубокого духовного осмысления, обычно остается для «работы» ума и сердца потомкам. Хотя и здесь можно сказать, что настоящее искусство не имеет массового потребителя, которому просто некогда остановиться, подумать, впитать красоту прошлого и стать немного богаче духовно. Поэтому попытаемся сделать над собой усилие и остановимся на мгновение, чтобы увидеть то, что, возможно, поймут и оценят по достоинству наши потомки. Попытаемся послушать, о чем говорят камни Тулягана Ёркулова...