Как-то Раституткин обмолвился в разговоре со знакомым иностранцем:
- Дружок мой жалуется: всю жизнь прожил в этой воздушной стране, а цветного телевизора так и не заработал...
- Совсем не было телевизора? - не понял иностранец.
- Да нет, был. Только черно-белый. Черно-белый телевизор.
На следующий день иностранец строчил на свою родину письмо:
“Дорогой Джордж,
Ты просто не представляешь себе. Один русский проболтался недавно о черно-белом телевизоре (black and white). Это просто чудо. Я напросился к его другу Васе, и там воочию лицезрел эту новинку. Сам телевизор мал и неказист, но картинка... Она черно-белая, совершенно черно-белая, как на старых фотографиях. Это не будоражит глаз немыслимыми сочетаниями всех цветов, успокаивает нервы, и даже, по-моему, зрение мое улучшилось.
Позже в библиотеке я раскопал соответствующие труды и обнаружил, что зрение человека в своей основе черно-белое, как у насекомого, поэтому такая картинка вовсе не утомляет глаза, чего не скажешь о цветной. Немедленно, Джордж, немедленно перепрофилируй наше маленькое производство на выпуск таких телевизоров, я попробую раздобыть здесь чертежи, чтобы не мучать наших рационализаторов. Все цветные биокинескопы можешь выкинуть на свалку или скормить котам. Никак не возьму в толк, как мы не дошли до этого раньше...”
Джордж немедленно объявил о сносе старого производства под новое, и строго засекретил свой заводик.
Нашелся, правда, бородатый старик, который утверждал, что черно-белое телевидение было предшественником цветного.
- Все это старо, - плакался он, предчувствуя близкие сокращения.
- Хорошее новое - хорошо забытое старое, - выставив палец, угрожающе изрек Джордж и заорал: - Чего же ты раньше молчал!
- Это тоже старо, - упрямствовал старик. - Старое-старое.
Сумасшедшего бородача пришлось пинком уволить, - не помогли ни законы, ни профсоюзы.
А Джордж уже с нетерпением изучал второе письмо от своего компаньона:
“Дорогой Джордж,
Я просто не верю своему - нет, нашему - счастью. Не нужно ничего перестраивать.
Я вчера говорил с Раституткиным, он сказал, что все устроит: ему известны несколько мест, где можно достать эти самые черно-белые телики, каждое такое место, вероятно, охраняется КГБ, или как там это сейчас? Ведь новинка недавно только сошла с конвейеров, мне думается, военной промышленности. Раституткин пообещал мне баснословную партию в 1.000 (sic!) штук! Не знаю, как это он все провернет.
Вчера через его посредничество я купил тот телевизор у того Васи, о котором писал в предыдущем письме. Видел бы ты слезы горя в Васиных глазах, когда он, приняв от меня пять сотен “наших”, расставался со своим “ящиком” (так они выражаются). Я побыстрей утащил это сокровище к себе в номер, пока он не передумал, и теперь смотрю, смотрю эти передачи на тарабарском языке, ничего не понимаю, а оторваться не могу. Джордж, мудрый Джордж, торопись...”
- Тащить сюда Раституткина! - отвечал Джордж по телефаксу, но этот факс затерялся где-то в призрачных просторах северной страны и не дошел.
Зато дошел другой.
Встретились с Раституткиным, поговорили. Он им навязал. Кабальные условия. И вернулся домой. Открыл пункт скупки ч.-б. телевизоров по приличной цене.
Скупил.
Отправил.
Получили.
Перед началом распродажи угораздило колупнуть заднюю крышку, и все ахнули.
Там стояли такие маленькие, светящиеся, которые любят лопаться, название чему давно забыли, хотя сам предмет еще помнили.
- Ла-а-ампы! - возопил реликтовый старик, невесть как просочившийся на завод. - Ну, что я вам говорил?!
- Лампы, - эхом отозвался Джордж и сел, подкосившись ногами, на первый стоявший “Рекорд”, причем тот издал неподражаемый звук, которого никто здесь никогда не слыхивал, словно внутри поскребли лопатой.
“Дорогой Джордж,
У меня кончились деньги. Срочно присылай, сообщи, как сбыт. Раституткин не вполне честный человек, вчера он пытался мне всучить два полосатых телевизора. То есть они, конечно, черно-белые, только кроме полос и волн они ничего не показывают. Это никуда не годится. Я с нетерпением просматриваю здесь наши газеты. но о нашей сенсации совершенно ничего не пишут, что все это означает?..”
- Тащить сюда Раституткина! - отозвалось на это письмо голосом Джорджа.
Притащили. Уладили. Это экзотика. Это древность. Их будут покупать по той же причине, по которой продают останки мумий и ветхие “Лендроверы”, плюс новизна.
Между тем на другом конце земного шара назревало недовольство. Учуяли запах неправедных денег в налоговой полиции. Постучали майору Сидоренко недобрые люди, а злые - накаркали.
Поползли странные слухи от веси до веси.
“Дорогой Джордж,
Здесь под моим окном множество людей с телевизорами на руках, которые они готовы отдать почти задарма, - а многие так и делают, - мне звонят, пишут, вчера вот было письмо из Вятской губернии... или как это там сейчас?! Я не знаю, что сказать этим добрым людям, ведь Раституткин оказался разбойником. Сижу, запершись в номере, и телевизор у меня выключен. Различные инстанции требуют от меня какие-то бумаги, деньги, и желают моего ареста, а я даже объясниться толком не могу. Обилие законов в этой стране всегда порождало у меня иллюзию их полнейшего отсутствия, и это причина, почему я доверился этому человеку. Прости меня, Джордж.
Итак, ч\б телевизор я больше не смотрю. Я уже не вижу разницы, а если и вижу, то не в пользу фасеточного телевидения. Ведь если не копаться в основах, человеческий глаз видит мир в цвете и ему по-преимуществу требуется цветное телевидение.
Остаюсь искренне твой Джей М. Бредни”