Оставшуюся часть вечера Афа и ее бывший муж рассказывали о тех странах, где они побывали, об их культуре, обычаях и нравах. Было очень интересно. Она даже не заметила, как быстро пролетело время.
Взглянув на часы и посмотрев в окно, Фатьма засобиралась домой. Шел сильный снег, ветер усилился. Афа попросила Микаила отвезти Фатю домой, но она сказала, что сама за рулем, чем очень удивила Афу.
– А я так и не научилась ездить, – призналась, – а ты – молодец, но пусть Мика поедет с тобой до дома, а сам вернется на «тачке», а то я буду беспокоиться за тебя, на дорогах, наверное, ужасный гололёд.
Фатьма отнекивалась, но Микаил все равно спустился вместе с ней к машине, которую порядком занесло снегом. Он велел ей сесть в кабину, а сам, взяв веник, почистил автомобиль от снега и сел за руль. Спросив куда ехать, он вывел машину на дорогу и спокойно довез ее до дома, не обмолвившись по пути ни словом. Обычно она оставляла машину на улице, так как не имела гаража, а во дворе не было места. Выключив мотор, Микаил поблагодарил Фатьму за то, что она не стала рассказывать Афе об их встрече и, что он сделает все, чтобы завоевать ее расположение.
– Вы меня совсем не знаете, поэтому не зарекайтесь.
Она поблагодарила его за помощь и взялась за ручку дверцы, но он ее остановил:
– Подождите, Фатьма-ханум, я хочу ещё сказать…
– Ничего говорить не надо, – мягко перебила она его, – ведь нам и так все ясно…
За короткий вечер между этими взрослыми людьми неожиданно вспыхнуло такое чувство, которое нельзя было передать словами. Оба это понимали и оттого, что все произошло внезапно и быстро, не знали как себя вести.
Микаил взял покупки из машины и занес их в парадную, собираясь подняться по лестнице, но Фатьма ему не разрешила и сказала, что дальше она понесет пакеты сама.
– Может вы…, – начал он.
– Кофе у меня нет, а чая мы с вами напились. Кроме того, уже поздно, вы же теперь из-за меня будете вынуждены добираться на такси в такую погоду.
Он не стал больше настаивать, попрощался и вышел на улицу. Снег валил крупными хлопьями, сильный ветер дул ему прямо в лицо, пробирался за ворот свитера, не давая возможность застегнуть куртку, но Микаил не замечал всего этого. Лицо его непроизвольно расплывалось в улыбке, душа ликовала, потому что перед глазами стояла Фатьма. Он не помнил, чтобы когда-нибудь в жизни с ним случалось что-либо подобное! Он не знал, как дождется завтрашнего дня, чтобы вновь увидеться с Фатьмой и размышлял какой ему найти для этого убедительный повод, но так и не смог.
На следующее утро медсестра сообщила опоздавшей на работу Фатме что ее давно ждет пациент, затылок, которого она видела, в кресле. На столе лежала охапка красных роз.
– О Боже! Какие красивые! Откуда и почему такое количество? – спросила она и, пройдя вперед, увидела Микаила, сидящего в кресле. – Это опять вы? Да ещё и двенадцати часов не прошло, как мы с вами попрощались!
– Не «ещё», а «уже» двенадцати часов! Поверьте, это время показалось мне очень долгим. Я зашел сказать, что мужчина в моем возрасте не может часто говорить о своей любви, но я обещаю вам доказать свою любовь поступками. А теперь я спокойно поеду на работу. Я тоже опаздываю. До вечера! – сказал он и вышел из кабинета.
Фатьма растерянно смотрела на цветы. Тут вернулась молоденькая медсестра, которую недавно назначили ей вместо ушедшей на пенсию предшественницы.
– Доктор! Какой мужчина! – Отпад! – стала восхищаться она Микаилом. – Какой красавчик! Прямо, как голливудский артист.
– Почему именно голливудский? – спросила она с улыбкой.
– Потому что высокий, красивый и изысканно одет.
– Сабина! Не говори глупостей! У нас очень много своих высоких, красивых и изысканно одетых мужчин – артистов. Как же вы молодые, любите все иностранное!
* * *
Прошло четыре месяца со дня их знакомства. Микаил, как ни старался, но так и не мог наладить более тесный контакт с Фатьмой. Она запретила приходить к ней часто на работу и тем более приносить цветы. Она боялась, что коллеги могут о ней плохо подумать. Но он никак не мог понять, почему надо думать плохо о женщине, которой дарят цветы. Иногда Фатьма разрешала ему съездить с ней за покупками в магазины и донести продукты, но … только до подъезда. Она отклоняла его предложения о походах в театр, на концерт, ссылаясь на домашнюю занятость.
Она, действительно, после работы сразу мчалась домой и никуда из квартиры не отлучалась. Он был в этом уверен, так как часто звонил ей. Она никогда не приглашала его в гости, несмотря на то, что он настаивал. «Как-нибудь в другой раз», - все время отвечала она. Кроме того, она периодически говорила ему о том, что обязательно настанет день, когда он ее бросит. Вот и сегодня их встреча закончилась теми же словами. Разговор происходил в машине.
– Послушай, Фатя, может, я себя неправильно веду? Может у меня есть какой-нибудь недостаток, о котором я не знаю? Да, может, я просто тебе противен, и ты не можешь мне об этом прямо сказать? Пойми, я тебя очень люблю! Я для тебя сделаю все, что ты захочешь! Я серьезный человек, мне не нужна женщина для времяпрепровождения. Я хоть завтра готов на тебе жениться и решать все твои проблемы, быть тебе опорой в радости и горе! И, поверь, это не пустые обещания, я за них отвечаю, потому что я не в том возрасте, чтобы бросать слова на ветер! Но ты должна объяснить мне свое непонятное поведение и смысл своих слов, потому что так больше продолжаться не может. Мне кажется, что я тебе тоже небезразличен, ведь правда?
При этих словах Фатьма взяла его за руку и приложила ее к своей щеке. У нее из глаз ручьем текли слезы:
– Я умру, если ты меня бросишь, я этого не переживу, слышишь, не переживу! – шепотом сказала она.
Микаил ничего не мог понять.
– Фатьма, золотце, ну расскажи ты мне, что произошло, почему я тебя брошу?! Как я могу бросить дорогую мне женщину!? Ведь я так люблю тебя! Я никогда в жизни не говорил таких слов ни одной женщине! Но я чувствую, что существует какая-то тайна, которая вынуждает тебя вести себя подобным образом и говорить такие слова. Но я же клянусь быть тебе опорой в радости и горе! Тут Фатьма заплакала ещё сильнее:
– Нет такого человека, который бы разделил со мной мое горе! Мой муж тоже меня очень любил, да и сейчас он ко мне хорошо относится, но горе он со мной делить не захотел и ушел, хотя только он и должен был стать мне опорой. Многие мужчины с большим удовольствием начинали за мной ухаживать, но, узнав о моей проблеме, тут же со мной расставались. Я их не виню и не осуждаю, и мне было безразлично, когда кто-то из них уходил, но твой уход будет для меня трагедией, потому что я тоже тебя люблю, и произошло это со мной с первого дня нашего знакомства. Я привыкла подавлять свои чувства, но теперь я ничего не могу с собой поделать.
Микаил погладил ее по голове и сказал, что главное это то, что они любят друг друга, а остальные проблемы они решат, только она должна рассказать ему все о себе.
– Я расскажу тебе об этом как-нибудь в другой раз, когда соберусь с духом. И не настаивай, я тебя прошу – мне и так трудно. Кроме того, мне будет неприятно, если ты попытаешься обо мне что-то узнать сам. Этого делать не надо – мне всегда об этом сообщают. Я тебе обещаю все рассказать сама.
Прошло два месяца, но Фатьма так ему ничего и не рассказывала. Микаил ее не теребил, но всякий раз, когда он видел Фатьму заплаканной, уставшей или, замечая черные круги у нее под глазами, он порывался ее расспросить, но, почувствовав это, она его опережала: «Скоро. Скоро ты все узнаешь, потерпи!»
На самом деле Фатьма уже давно могла обо всем рассказать Микаилу. Однако она сама искусственно продлевала свою единственную радость в жизни – общение с любимым мужчиной, внимательным, душевным и заботливым человеком. Но Фатьма очень боялась, что даже такой хороший человек, как Микаил, не захочет быть вместе с женщиной, у которой на шее такая обуза и, в конце концов, пополнит список отказавшихся от нее мужчин.
Фатьма с Микаилом нигде вместе не бывали, так как у нее никогда не было времени, но Микаилу удалось уговорить ее приходить с ним в спортивный зал, где он с приятелями по воскресным дням играли в баскетбол. Она согласилась на это после того, как он рассказал ей однажды, что за его товарищей по команде приходят болеть жены, подруги, дети, иногда даже родители, радуются их игре и забитым голам, а он, будучи хороший игроком, не имеет ни одного болельщика. Афа никогда не соглашалась проснуться рано утром в воскресенье и ехать через весь город только для того, чтобы по ее словам «посмотреть, как он бегает в трусах». Однако, как ни странно, Фатьме эта затея понравилась, и она стала почти каждое воскресенье ездить в спорткомплекс. Она познакомилась с болельщиками, которые, представляя ее друг другу, говорили: «Это жена Майкла», потому что за хорошую игру Микаила прозвали Майклом Джорданом. Было непривычно периодически слышать: «Молодец, Майкл!»* Фатьма обычно опаздывала на начало игры. Увидев ее на трибуне, Микаил радовался как ребенок, посылал ей воздушные поцелуи и старался играть как можно лучше.
В последнее воскресенье Фатьма не пришла в спортзал, и он после игры сразу позвонил ей. Ему ответила тетя Рая и сказала, что Фатьма очень занята и к телефону подойти не может. В течение дня ему так и не удалось поговорить с ней, но ему показалось, что голос у Фатиной помощницы был тревожный и, в конце концов, она ему сказала:
– Сынок! Ты бы сегодня больше не звонил, не до тебя ей! Будет лучше – она сама тебе перезвонит!
– Что будет лучше? – спросил он.
– Она сама скажет.
До четверга Фатьмы не было в поликлинике. Её мобильный телефон был отключен. Правда, в среду вечером ему удалось поговорить с Фатьмой. У нее был хриплый дрожащий голос. Фатьма сказала, что у нее были небольшие проблемы, но все обошлось, и завтра она выйдет на работу. Он не стал мучить ее расспросами, но твердо решил завтра, во что бы то ни стало узнать то, что она скрывает.
Четыре дня, в течение которых он не видел Фатьму, показались ему вечностью. Он очень скучал по ней, потому что от всей души полюбил эту чудесную женщину. Несмотря на ее запрет, он купил большой букет роз, положил его в темный целлофановый пакет и с утра направился в поликлинику, перед которой уже стояла Фатина машина. Обычно открытая дверь ее кабинета была почему-то закрыта. Он просунул голову в кабинет. Фатьма сидела спиной к двери за столиком, а стоящий напротив нее мужчина лет пятидесяти протягивал ей конверт. Микаил тут же осторожно прикрыл дверь и сел возле нее на скамейку, но через тонкие стены волей-неволей услышал весь разговор, происходящий в кабинете.
– Здесь тысяча долларов, если будет нужно еще – скажешь, – сказал мужчина Фатьме