Я сижу на полу кислотного зала в самом центре Драгстауна, рядом валяются в самых немыслимых позах люди всевозможных национальностей и вероисповеданий, им сейчас хорошо, очень хорошо:
- А вот меня новая кислота совсем не вставила, – пожаловался я розовому слону, парящему в воздухе рядом со мной.
- Хелоу, мальчик, хочешь сахарные пальчики, а печёные ноготки, а бутерброд с волосами?
- Но ты же обещал, что принесешь мне тот клёвый икорм, который мы на троих... как он там назывался: «Перегрипал»?... «Калобрикол»?... «Огрикрикал»?
Слон хочет, что-то возразить, но в этот самый момент он взрывается разноцветным фонтаном внутренностей, обрызгивая всех вокруг, я чувствую, как мой желудок медленно подбирается к горлу; встав на четвереньки я готовлюсь выблевать сегодняшний завтрак в чёрную дыру, открывшуюся, кажется, специально для этого случая, но вместо непрожаренного бургера из моего рта вылезает кровавый цветок, сделанный из моих внутренностей, когда его бутон открывается, на меня смотрит глаз из мёртвых младенцев:
- Когда горы вырываются из штанов, не всякая рыба сможет держать рот закрытым! – Говорит мне глаз голосом прыгающих чехословацких анархистов.
Я пытаюсь ответить что-то, но моё горло превращается в воздушного змея из желчного пузыря продавца катамаранов и грудной клетки лося и засасывает глаз через единственное роликовое ухо, бурно гогоча третьим ртом в области кремастеров. Угомонив скрежещущий смех, я вновь пытаюсь заговорить, но понимаю, что мой голос теперь раскладывается правым и левым кремастерами, как если бы каждая клетка в них обрела свой собственный разум и начала качать свои права, организовывая выборы и прочие политические бредни.
Я слышу мамин голос, она зовёт меня на гору в форме гигантского улыбающегося члена, я бегу ей навстречу, она сокроет меня от всех этих ужасных кремастеров и слонов, я взбираюсь на огромную волосатую черепаху, и борозжу на ней бескрайные просторы ванильной краски для задницы, к маме, моей милой маме, я влетаю на белом единороге, в волшебную страну морковок, в честь меня устраивают салют, я вбегаю в белый замок, но там её нет, есть лишь только моя страшная тайна, огромная пробирка и плевок спермы, я падаю на пол калачиком и начинаю рыдать...