- Татьяна, иди сюда! – зычный голос соседки – бабы Вали – крупной, грубоватого вида бабуси, не дал мне проскочить в подъезд.
- Чего опять мимо летишь? Хоть бы раз с людьми посидела, поговорила. А то всё «Здрасьте!», и пошла.
На длинной лавочке около подъезда, как всегда, аншлаг! Тепло. Осень в этом году радует погожими днями. В садике, что напротив нашего подъезда, деревья так и играют красками! Всё ещё зелёные вязы словно смеются над пожелтевшими берёзками и красной рябиной. Лозы дикого винограда плотно задрапировали ограду вдоль всего сада, и манят к себе птиц чёрными мелкими ягодами. А виноградная листва переливается всеми оттенками от бледно-розового до жгуче-бордового. Красота, как на картине!
Солнышко ещё греет, и сидеть в закутке, закрытом большим многоэтажным домом, не холодно. Тем более, что бабульки подготовлены к прогулке основательно. Все они сидят на разорванных картонных ящиках от вина, которое в изобилии подвозят к пиццерии, расположенной на первом этаже нашего дома с лицевой стороны. А сверху картонок лежат небольшие подушечки-думочки, когда-то украшавшие диваны и кровати их владелиц. У каждой бабушки подушечка своя, неповторимая: из пёстрых лоскутков, из прочной мебельной ткани или связанная крючком из остатков шерстяной пряжи.
Единственный недостаток тёпленького дворового местечка – запахи, доносящиеся из закрытой двери мусоропровода, расположенной аккурат впритык с лавочкой. Но, бабушки народ привычный, и на запахи не реагируют.
- Чай, не около Химкомбината сидим, своим, домашним гнильём тянет, не отравимся, - сказала как-то соседка тётя Лера, что живёт в квартире, над моей.
- Ты чего всё бегом-то? Сколько уж в доме живёшь, почитай, всю жизнь, а всё мимо. Только, когда вот сынок маленький был, иногда на лавочке сидела, да и то, если погода плохая, - укорила меня баба Валя.
- Да вот, внучка маленькая была. Когда здесь жили – тоже иногда присаживалась отдохнуть, - добавила ещё одна бабушка.
- Ну, надо же! – мелькнула мысль. – Всё-то они помнят, всё знают, ничего от их зоркого взгляда не скроешь.
- Ты нам расскажи чего-нибудь, Татьяна. Ты ж молодая, знаешь, что в мире делается, а то мы всё по-своему впитываем, да всё на свой лад кумекаем, - снова вступила в разговор тётя Лера.
- Ой, да какая же я молодая! Пять десятков разменяла. Тоже мне, молодицу нашли, - рассмеялась я.
- Ну и что, моложе нас-то, да и грамотная ты, весёлая, неунывающая. Вот и нас порадуй хоть чем.
Бабушки дружно уставились на меня, ожидая, по-видимому, свежих сочных новостей. А где я им новости–то хорошие возьму? Кругом одна безысходность. Молодым то тошно иногда, а уж старикам и подавно радости мало перепадает. Цены лезут вверх, как будто торопятся обогнать друг друга, словно догоняют что-то, а догнать никак не могут. На их копеечные пенсии купить можно только самое необходимое: хлеб, молоко, да овощей, что по осени у нас дешёвыми бывают.
Ну да ладно, присела, рассказала историю смешную, новым рецептом тыквенной начинки для пирогов поделилась, про которую сегодня в журнале прочитала в обеденный перерыв.
Угостила сливами, что несла от мамы, которая целое ведро с дачи привезла. Спасибо, сосед по даче прямо до дому довёз. Подарила бабе Вале игрушку правнучку маленькому. С детьми из детского клуба, где я работаю, сегодня как раз шили новые поделки.
Что ещё? Чем помочь могу им я, такая же, как и они, в общем-то? Чем порадовать, чем обнадёжить?
Посидела минут пятнадцать, послушала их вздохи да жалобы на жизнь. Посочувствовала, да здоровья пожелала. Вот и все разговоры.
- Спасибо, милая! Ты уж нас не забывай, не брезговай нами. Не всегда домой-то лети, задержись, когда, - тихо проговорила баба Клава – старейшина нашего подъезда. В том году ей 85 отмечали, так бабуськи тогда под окном весь вечер песни пели старинные.
- Хорошо, спасибо, в следующий раз обязательно ещё что-нибудь интересное расскажу и рецепты овощные поищу, - пообещала я.
Поднимаясь к себе на 4 этаж пешком – лифт, как всегда не работал, я всё думала об их жизни. Вся она тут, на лавочке. Тут и горести, и радости, и новости политики, и вся их жизнь, что прошла, промелькнула, оставив воспоминания: у кого горькие, у кого приятные. Вся жизнь на ладони! Ничего больше нет у них кроме этой вот лавочки, где можно вспомнить, как было и сравнить с тем, что есть.
Так за что же мы всё осуждаем их, сидящих на скамеечках, глядящих нам вслед? Обсуждают? Осуждают? Ну и пусть! От нас не убудет, а у них ничего больше и нет. Только лавочка, да они сами, давно знающие друг дружку, поддерживающие и сопереживающие, ругающиеся и улыбающиеся – милые наши бабушки.
Долгих лет вам, да поменьше забот и печали!
Октябрь 2008г.