В двадцатилетнем возрасте я прояснил свои отношения с официальной церковью. За несколько дней до восшествия Алексия Второго на церковный престол я посетил Загорскую лавру (ныне Сергиев Посад) и разговорился с двумя священнослужителями. Один из них мне показался наставником. Вообще, он вел себя странно для попа. Хи-хи, ха-ха. «Представляешь, у нас есть семинарист: берет все клавиши фортепиано голосом от первой до последней». — «А как вас называть — «святые отцы»?» — «Хи-хи, ха-ха. Да какие мы святые, грешные мы отцы!» Поговорив со мной ради приличия, наставник наложил епитимию на второго попа, со мной разговаривать, а сам удалился. Поп-ученик оказался на редкость стойким. Он до последнего разговаривал со мной и не сдвинулся ни на шаг, пока я не ушел.
В следующий раз я приехал в лавру ночью в маниакальном состоянии. Для колориту я прихватил с собой немецкую гитару — все мое достояние. Дверь в лавру была приоткрыта. Я сделал шаг к двери. Дверь зажужжала и начала медленно закрываться, но закрылась не до конца. За мной следили. Я вошел в лавру. Первые ощущения — тишина, отдаленное пение и перезвоны. В центре лавры я увидел процессию — священников и сопровождающих, среди них наставника. «Привет! — закричал я». — «Кто ты? — был ответ». — «Грешный отец! — крикнул я». Они меня обступили. Наставник-старец, два телохранителя и женщина, в черном и с четками. Старец стал мне на память читать жития святых, склонив голову вправо. А наставник нас покинул. Два телохранителя стояли поодаль, слегка покачиваясь. Долго говорил старец, затем спросил: «Путник, для чего ты к нам пришел?» — «Я отвечаю: Хочу ознакомиться с законами веры, но в наши времена трудно достать первоисточники». — «Какую тебе надо книгу — такую? — старец развел руки, — или такую? — старец сомкнул пальцы». — «Я говорю: Вы специалисты, вам виднее». — «Ты, наверное, устал с дороги, путник, и не откажешься поесть, — перевел тему старец». — «Не откажусь, — сказал я». И меня повели по лавре. Потом по темным переходам зданий и завели в ярко освещенную комнату. В этой отделанной деревом комнате стоял длинный стол у стены и две скамьи — одна у стола, а другая у противоположной стенки. Окон не было, а сбоку на стене — табличка. Внесли поднос с едой. Господи, как в столовой, только очень качественно. Понабежало монахов, и уселись на скамью у стены. Старец говорит: «Надо перед едой помолиться». Показал на табличку — читай. И начал сам читать нараспев. А у меня состояние. Мне читать в лом. Я и начал за ним повторять. Как эхо. Он запнулся. Говорит. Ну тебя, садись ешь. Я ем, а монахи вопросы задают. Потом спрашивают: «А что же ты мороженое не съел?» — «Я говорю: Как-то не вяжется лавра и мороженое, но если вы настаиваете… и съел». А потом попрощался, и меня вывели к воротам. В два часа ночи почему-то была электричка из Загорска, и почему-то только до Мытищ.
В Мытищах у меня жила прабабушка, истово верующая христианка. Она выслушала этот рассказ и говорит: «В день восшествия на церковный престол патриарха нашего Алексия Второго в трапезной ждали путника юродивого, которого надо было встретить, накормить и отпустить с богом». Этим путником оказался я.