Повесть пишется в соавторстве с Михаилом Лероевым (Россия, Новосибирск)- http://www.proza.ru/author.html?leroev
«Одна женщина преподавала язык Атлантиды, сидя на крыше.
Соседи видели, как каждую ночь к ней слетаются йоги и
летучие мыши…»
(гр.«Аквариум»)
ГЛАВА 1
УРОК НА КРЫШЕ
Анфиса Петровна, потомственная ведьма, мало отличалась от своих соседей. Обыкновенная такая старушка, добрая и ненавязчивая. Разве что с подружками на лавочке поболтать вечерком – и то, для того только, чтобы не заподозрили в чём. Каждой порядочной бабушке полагается дежурить у своего подъезда – всякий городской житель знает. Профсоюзная это обязанность.
Мало кто знал, что Анфиса Петровна не только бабушка, но ещё и колдунья. Очень могущественная, между прочим, не зря к ней обращался даже сам верховный чародей города Ближнесветска, господин Константин Константиныч Сельдереев, когда у него кошку похитили. Породистую, ту самую, что Марьиванной зовут. Анфиса Петровна её нашла, глазом не моргнувши. За что от чародея в подарок получила специальную микроволновку для выращивания овощей. С тех пор помидоры у неё были самыми крупными в области. И непременно бы победила наша Анфиса Петровна на выставке достижений народного хозяйства, если бы не перестаралась с выращиванием – томаты уродились не только гигантскими, но и говорящими. И каждому встречному спешили советы давать. Такие на выставку везти, по меньшей мере, неблагоразумно…
По вечерам, когда сгущались сумерки и боязливые соседки прятались по своим квартиркам, пили чай с малиновым вареньем и читали внукам сказки о принцессах и разбойниках, Анфиса Петровна, поднималась к себе в мансарду. Тихонечко открывала дверь на балкон, выходила, озираясь по сторонам, и если никого не было, карабкалась по приставной лесенке на самую крышу.
Если же во дворе показывался запоздалый прохожий, или с собакой кто-нибудь гулял, колдунья прикидывалась поливающей цветы. Благо, лейка и горшки с традесканциями на этот случай всегда были под рукой.
Анфиса Петровна никого не стеснялась, просто немножечко щадила нервы этих ценителей ночных прогулок. Можно было представить, что бы стало с кем-нибудь из них, обрати он внимание на висящую прямо на водосточной трубе старушку!..
Взобравшись на крышу, она переводила дух. Не секрет, что в таком преклонном возрасте даже ведьмы страдают одышкой.
Оставалось, правда, совсем немного – добраться до чердачного окна, скрытого за давно уже нерабочей печной трубой, перебраться через подоконник и разжечь свечи там, где совсем скоро соберётся почтенная публика – её ученики.
Анфиса Петровна их очень любила.
Вадик и Кешка, юные двоечники и упыри, Машка-растеряшка, рассеянная отличница и её же, Анфисина, внучка по совместительству. Иногда Кешка приводил свою трёхлетнюю сестру Ирочку, но от той проку не было никакого, только крутилась под ногами и беспрестанно требовала конфеты.
Иногда прилетали местные волшебники. Школьный завуч Надежда Ильинична, здесь, на уроке волшебства, сама садилась за парту, и делала вид, что ни Кешки, ни Маши, ни Вадика не знает
Пенсионеры Иван Иванович и Пётр Петрович, похожие как близнецы-братья и дворничиха Наталья Васильевна. А ещё оборотень Платон - вот те, кто приходили на занятия Анфисы Петровны. Был ещё, правда, кот говорящий и целое полчище местных мышей: обычных и летучих, но их даже в журнале посещаемости не отмечали.
Спрашивается, как их отличишь – все на одно лицо.
Мыши то же самое думали про остальных учеников. На их мышиный взгляд, все люди были совершенно одинаковыми, обыкновенными людьми, каких пруд пруди в домах и на улицах.
- Сегодняшний урок я хотела бы посвятить превращениям! – улыбнулась Анфиса Петровна ученикам, когда сделала перекличку и проверила домашнее задание – каждый должен был продемонстрировать, как он здорово летает с закрытыми глазами.
- Как вы считаете, каким образом можно легко и просто превратиться, в какого-нибудь известного человека?
Первой подняла руку Маша.
- Ну… наверное, нужно постараться… поднапрячься… и… и превратиться… Палочка волшебная нужна… - выпалила она в волнении, когда бабушка наконец позволила, отчаявшись ждать, когда же руки поднимут и остальные ученики.
Бабушка поправила очки.
- Интересный вариант, Маша, очень интересный, и, главное, оригинальный, спасибо тебе за расторопность... А Вы, Надежда Ильинична, как считаете?
- Я? – Надежда Ильинична любила на уроке помечтать, и потому всё прослушала. – Смотря где. В магазине - не отходя от кассы, а дома - на калькуляторе.
Дети засмеялись, Иван Иванович тоже прыснул, но тут же осёкся.
- Действительно, - согласилась ведьма, - Считать нужно уметь. Способов очень и очень много, и все полезные. Это лучше, чем совсем не уметь считать. Пять за сообразительность, - похвалила она завуча школы, - А вы, уважаемый Пётр Петрович, что скажете?
- Я? – пенсионер заозирался по сторонам.
- Вы, вы, у нас нет другого Петра Петровича. Вы один такой.
Старичок улыбнулся.
- Что я скажу… Погода вот, прекрасная, звёздное небо над крышей, тепло по-летнему, хоть и сентябрь.
- Достойное наблюдение, а ведь, и правда, звёздно! Итак, все, марш к окну, смотреть на звёзды.
Ирочка подлетела к окну первая, споткнулась, и выкатилась на покатую крышу, но не разревелась, как бы на её месте поступила бы другая трёхлетняя девочка, а засунула палец в рот и задрала голову к небу. Она любила смотреть на звёзды. Правда, видела она их в первый раз в жизни. Но, как выразилась Анфиса Петровна, не обязательно знать о существовании чего-то, для того, чтобы любить.
Вслед за Ирочкой все присутствующие вышли на крышу и задрали головы, рассматривая необъятное звездное небо.
Как верно отметил Пётр Петрович, было звёздно, тепло, и уютно, даже на крыше. И тихо, только где-то за трубой стрекотали сверчки, да Ирочка смачно посасывала палец.
- Ира, не соси палец, - не преминул включить свой воспитательский талант Кеша, - Вот растает как леденец и будет у тебя их всего четыре.
Как будто пятнадцать своих пальцев Ирочка уже съела.
- Смотрите, смотрите, звезда падает! – вдруг закричал Вадик.
Анфиса Петровна достала из кармана верхней юбки носовой платок, протёрла стёкла очков – и посмотрела туда, куда указывал мальчик.
- Какая ж энто звезда, - возмутилась Наталья Васильевна, - это Мюнхгаузен на ядре, наверное, я по телевизору видела.
- Или Вакула, летит верхом на чёрте за черевичками, - вступила в дискуссию завуч. Про черевички никто не понял.
«Наверное, это ягоды такие», - подумал Кешка.
А колдунья молча всматривалась вдаль, напрягая всё своё старушечье зрение, пока ядро-чёрт не приблизилось настолько, чтобы понять, что никакой это не барон, и не кузнец Вакула, и даже не летающий мужчина в самом расцвете сил, а…
- Вадик прав, это звезда. Самая настоящая, торопится на концерт, опоздать никак нельзя, билеты-то уже распроданы…
Маша со значением посмотрела на Кешу и Вадика: вот такая у неё бабушка умная, всё знает про звёзды.
Все зааплодировали звезде.
Летучие мыши вспорхнули разом – и стайкой полетели вслед за удаляющейся светящейся точкой.
А ученики вернулись в класс.
Так в школе на крыше проходил урок превращения.
Но урок проходил, а ученики всё еще не знали, как нужно правильно превращаться. Превращение Вакулы, черта и Мюнхаузена на ядре в звезду эстрады не в счет, так как оно всего лишь умозрительное.
- Итак, драгоценные мои, - сказала Анфиса Петровна ангельским голоском, когда звезда со свитой из летучих мышей скрылась из виду, - извольте пройти обратно в класс.
Драгоценные изволили с завидным рвением, так как знали, что когда Анфиса Петровна использует такой голос, лучше всего немедленно подчиниться.
Все расселись и посмотрели на ведьму. Даже Ирочка перестала сосать палец и сказала:
- Бабушка Анфиса, а вы хорошо умеете превращаться? Покажите.
- Покажите, покажите! - подхватили Вадик и Кешка, а старичок заинтересованно кашлянул в кулак.
- В торт превратитесь, - подсказала Ирочка.
- Не хотела бы я попробовать шестидесятилетний торт, - проворчала Анфиса Петровна себе под нос так тихо, что всем показалось, что она всего лишь сдувает пылинку с собственного носа. А вслух сказала:
- Если вы меня внимательно слушали, то должны были заметить, что я говорила о превращении одного человека в другого.
- А-а, - разочарованно протянул класс.
- Это не так просто, как вам кажется, - продолжила ведьма, как будто ничего не заметила. - Поэтому мы начнем с изменения внешности. Делать это можно по-разному. Например, вот так!
Анфиса Петровна зашла за стоящую в углу старую залатаную ширму, а из-за ширмы вышел...
- Я знаю его, - первой опомнилась завуч Надежда Ильинична, и тут же виновато прикрыла рот рукой - сама же детей учит тому, что выкрикивать с места нехорошо.
- И я знаю, - подхватил дедушка Иван Иваныч, у которого школьные приличия давно вылетели из головы, даже раньше, чем стали выпадать седые волосы. - Мы этого мужика каждый день по телевизору видим. Как бишь его зовут? Вот склероз проклятый!
Кешка и Вадик по телевизору смотрели в основном только мультики и криминальную хронику, но и им дядя показался знакомый.
- А где Анфиса Петровна? - спросила Ирочка. - Хочу Анфису Петровну. А то зареву!
ГЛАВА 2
ГОСПОЖА ВОЛШЕБНИЦА
Как только стемнело, Госпожа Волшебница заперла библиотеку и плотнее задёрнула тяжёлые портьеры и разожгла свечи.
В воздухе сладко запахло и ручная ящерка Саламандра вылезла из верхнего шкафчика, чтобы немного погреться в пламени свечи.
Старинные ходики мерно постукивали, приближая полночь.
А Волшебница занялась важными делами. Не включая верхнего света, пробралась вдоль тёмных коридорчиков-закоулков, что между книжными стеллажами в самый дальний конец библиотеки, куда не заходил никто из читателей по причине наличия над каждой полкой таблички: «Ценный фонд».
Но книга, которую искала Госпожа Волшебница, находилась не на полке с редкой литературой. Осветив одну из верхних полок, она всего лишь достала карту библиотеки, с точным указанием размещения всех шкафов и полочек – даже книжки на ней были помечены цветными полосками.
- Так-так, - улыбнулась Волшебница, - Вот вы где, ваше непостоянство, изволили спрятаться!
Твёрдой уверенной походкой прошла она через всю библиотеку и оказалась у самого большого в комнате стеллажа, обозреваемого со всех сторон так хорошо, что даже сейчас, в чарующей ночной полумгле, он бросился бы в глаза любому вошедшему в библиотеку читателю.
Но библиотека была заперта на ключ, шторы опущены – и никакой другой читатель, кроме самой Госпожи Волшебницы не появился. И даже если бы какой-нибудь зловещий шпион засел в кустах под окнами, обладай он хоть биноклем с сорокакратным зуммом, ничего важного он бы сейчас не увидел.
Впрочем, так думала сама Госпожа Волшебница. А между тем, за одним окном, тем, что находилось позади стола библиотечного абонемента, действительно кто-то был. Ночной визитёр осторожно приблизился к самому стеклу – и в тончайший просвет в портьере без всякого увеличительного стекла, увидел то, что происходило внутри. Наверное, одна из нитей составляющих плотную ткань, всё же незаметно истончилась от старости, и поэтому такое стало возможным.
- Покажите же, уважаемая сказочница, где вы прячете своё бесценное сокровище, - сказал этот «кто-то».
Волшебница приблизившись к стеллажу, ещё раз сверилась с картой. Да, книга определённо была здесь. Но подслеповатые глаза Волшебницы сквозь высоту книжных полок видеть её никак не могли. Озираясь по сторонам в поисках своих волшебных очков, она запоздало поняла, что они, как всегда, спокойно умостились на слегка подёрнутой сединой копне густо вьющихся волос. И волосы, и седина были её собственные. Поэтому за очками далеко идти не пришлось.
- И чего она там застряла, - ворчал на улице таинственный незнакомец. В ночи чуть-чуть, но всё же неприятно, накрапывал дождь, было прохладно, а окрестные собаки так и норовили подобраться к нему. - Чего доброго, ещё и укусят… Ну давайте же, Госпожа Рассеянная Волшебница, тащите книгу с полки, мне жизненно необходимо выяснить, как она выглядит!
А Волшебница всё не торопилась.
Сходила в комнату оздоровления книг, взяла деревянную стремянку и вернулась к шкафу. Пока ходила за стремянкой, забыла, с какой полки следует достать волшебную книгу, а карта, конечно же, осталась на столе в ремонтной.
- Боже мой, какая рассеянность, я ведь до утра так не управлюсь! – расстроилась она.
Когда вернулась с картой, часть свечей погасла – и пришлось зажигать новые.
- Чёрт знает, что такое! – ругался на улице незваный гость. – Проклятая старуха! Слягу я после этой вылазки в температурой, как есть слягу!
Сзади послышались чьи-то шаги, и потому пришлось спрятаться в кусты. Осторожно выглянув, он увидел две пары удаляющихся ног.
- Гадкие мальчишки!
Волшебница тем временем всё же благополучно взобралась на верхнюю ступеньку стремянки, потянулась к нужной полке, качнулась, но удержала равновесие. Пухленький палец побежал вдоль корешков книжных переплётов и остановился на нужном: потёртом сером в крапинку. Впрочем, крапинка была ненастоящая, а маскировочная. Такую крапинку всякая волшебница запросто узнает.
Осторожно вынув книгу, она спустилась с лестницы и задвинула её в самый угол, потому что относить обратно в мастерскую ни сил, ни времени уже не было. Прошла к библиотечному столу и тяжело опустила Книгу на стойку выдачи. Пыль поднялась столбом, Волшебница чихнула – и гость на улице неожиданно отпрянул от окна, создавая чуть уловимый шум.
Но удивительной библиотекарше этого оказалось достаточно, чтобы заподозрить что-то неладное. Она прислушалась, пристально вглядываясь в портьеру, а затем резко отдернула её.
За окном было пусто. Только капли дождя струились по стеклу.
- Вот до чего доводит чрезмерная подозрительность, - покачала головой волшебница. – Хотя с другой стороны, в нашем деле подозрительность чрезмерной не бывает.
- Кошмарная ночь, - скрежетал зубами шпион, - Срочно нужно просить прибавки к жалованью. Иначе катись вся эта опасная катавасия к собакам.
Он ещё не знал, что самая опасная ночь в его жизни только начиналась!
* * *
Шпион не очень-то любил свою работу. Не расскажешь другу при случае: «Эй, я сегодня ночью подсматривал за волшебницей, чтобы узнать, где она держит ту самую книгу, чтобы потом…» Во-первых, подсматривать нехорошо, а во-вторых, было бы чем гордиться. Именно поэтому шпион не пошел тут же докладывать о проделанной работе, а притаился, став весьма убедительным дополнением к свернувшейся под дубом тенью.
К тому времени, как волшебница вышла из библиотеки, стемнело еще больше, потому что тучи стали настолько плотными, что лунный свет абсолютно не мог сквозь них просочиться. А главное потому, что кто-то (не будем уточнять кто) разбил лампу в фонаре, как раз перед входом в хранилище знаний.
Волшебница недовольно поежилась, когда ветер бросил ей в лицо пригоршню мороси, и наощупь вставила ключ в замок.
- Раз, два, три, - сказала волшебница на каждый щелчок замка, и как по волшебству, а может быть именно благодаря ему, над ней раскрылся большой желтый зонт.
- Спите спокойно, мои милые книжечки, - пропела волшебница, погладила на прощание дверь и, положив ключ в карман, направилась к автобусной остановке.
Она была абсолютно уверена в том, что ключ лег именно к ней в карман, в уютную компанию свежевыстиранного носового платка и чека об оплате за воду. И абсолютно справедливо это считала, ведь ключ покинул ее карман лишь в следующую секунду.
- Серая книжка в точечках, - напомнил сам себе шпион, отпирая дверь.
В плотных тучах на миг появился просвет, и единственный лунный луч осветил его злорадную ухмылку.
* * *
Город Ближнесветск славился не только помидорами Анфисы Петровны, но и своей библиотекой, вместившей в себя множество, даже можно сказать, уймищу нужных и полезных книг самого разного содержания. Книги, книжечки и книжищи нашли себе уютное пристанище в ее стенах. Поговаривали, что много пропавших при пожаре в Александрии свитков нашли себе новый дом именно в общественной библиотеке Ближнесветска. Но это всего лишь непроверенные слухи, распускаемые профессорами местного университета. Так это или нет, узнать практически невозможно, так как в «Ценный фонд» не пускают сплетников.
Знал бы шпион, что пусть и нечестным путем он стал избранным, он бы, наверное, обрадовался, но его сейчас заботило совсем другое. По лабиринту из стеллажей он практически повторил путь волшебницы и остановился перед шкафом у окна с портьерой. Он осветил фонариком книги и обнаружил, что у серого цвета есть множество оттенков. Шпион понял, что совершил глупость – почти у половины библиотечных книг были серые обложки, ведь для настоящего ценителя книг содержимое гораздо важнее обложки.
Шпион вдохнул, выдохнул и постарался точно вспомнить, откуда волшебница брала книгу. Чтобы точнее вспомнить, он даже закрыл глаза, восстанавливая картину, протянул руку и вытащил книгу.
Она называлась «Приключения Тома Сойера». Шпион взял соседнюю: «Приключения капитана Врунгеля». Уже предчувствуя неладное, шпион взял третью книгу и прочитал на обложке: «Приключения барона Мюнхгаузена».
- Вот так ценный фонд, - прошипел он себе под нос.
Шепот разнесся по библиотеке, эхом отразился от стеллажей, словно разбуженные книги встревожено зашептались. Шпион вздрогнул и обернулся. В дальнем конце библиотеки зажегся огонек и стал приближаться. Шпион выключил фонарик и в панике огляделся. Старинные ходики над регистраторской стойкой пробили полночь. Источник света приближался. Шпион вдруг вспомнил детские истории о призраках, живущих в подобных местах. Чтобы отогнать вредные мысли он постарался хотя бы услышать звук шагов того, кто шел к нему, но стук собственного сердца заглушал все иные звуки.
ГЛАВА 3
ПЕРЕПОЛОХ ИЗ-ЗА МУСОРА
Сегодняшнее утро возвестил звон разбившейся чашки. Судя по звуку, это была любимая чашка и Анфиса Петровна кряхтя встала, чтобы вмешаться в это безобразие. Непорядку не место в порядочном доме.
- Что, Ильич, давно не был битый? – спросила ведьма, входя на кухню.
Но к ее величайшему удивлению вместо кота она обнаружила на обеденном столе большущую ворону, расхаживающую по нему и заглядывающую в конфетницу и баночки с приправами.
- Этого еще не хватало! – всплеснула руками ведьма. – Кыш отсюда! Или нет, погоди, дай я тебя грязной тряпкой стукну!
Ворона оторвалась от поисков и осуждающе глянула на ведьму.
- Кар!
- Не каркай, глупая! Беду накличешь!
- Поздно, милочка, - сказала ворона, напоследок сунула нос в банку с горчицей, чихнула и, так и не дождавшись тряпки, вылетела в окно.
Анфиса Петровна покачала головой и поманила из угла веник, который тут же оттуда выскочил и принялся заметать осколки.
- Мур-р? – Илья Ильич с сонной мордой вошел на кухню и не глядя по сторонам заковылял к миске.
- Ох, плачет по тебе грязная тряпка, - покачала головой ведьма.
- Это не я, - привычно буркнул кот и принялся шумно лакать молоко.
- В том-то и дело, что не ты. Где это видано, чтобы по дому вороны разгуливали!?
- Такое даже не приснится, - кот облизал морду и придвинул к себе тарелку с паштетом.
- Проспал ты всё, лодырь! И за что я только тебя кормлю! – ведьма подняла осколки и принялась складывать их воедино.
- Потому что любишь меня, - сказал кот. – Что за беда в том, что я люблю поспать?
- Кстати о беде, - Анфиса Петровна поставила на стол целую чашку. – О чем это ворона говорила? Надо разобраться.
* * *
Прямо на лестничной площадке Анфиса Петровна столкнулась с Клавдией Ивановной, которая, завидев соседку, тут же схватила ее за руку и запричитала:
- Ой, беда-то какая! Какое горе! Я даже не знаю, как тебе об этом сказать.
Анфиса Петровна почувствовала холодок в груди, как раз на том месте, где у обычного человека находится душа, и как-то странно потяжелели ноги. За всю свою жизнь Анфиса Петровна могла насчитать всего несколько случаев, когда душа ее уходила в пятки, но эта дурацкая ворона с ее глупым карканьем совсем вывели ее из себя. Ведьма постаралась поглубже задвинуть свой дар предвидения, чтобы хоть на минутку продлить состояние счастливого неведения и приготовиться с честью встретить дурную весть. Но соседка не стала ждать ни минуты и тут же выпалила.
- Квартплату с этого месяца повысили на четыре копейки! Ужас какой! Внизу объявление висит.
Анфиса Петровна еле сдержалась, чтобы сгоряча не сплюнуть. И уже собралась отодвинуть соседку в сторону, чтобы продолжить свой путь к булочной, но Клавдия Ивановна не собиралась так быстро ее отпускать:
- Это еще не самое плохое, - прошипела она, наклонившись к самому уху Анфисы Петровны. – Это я тебе для разминки сказала. А что я тебе хотела сообщить, так это то, что ночью мусор из мусорных баков сам собой разбросался по двору!
Приняв удивление в глазах соседки за недоверие, Клавдия Ивановна тут же добавила:
- Вот те крест! Мне дворничка сказала. Кошмар!
- Ой, нехорошо! Кто же это так нахулиганил? – Анфиса Петровна покачала головой, изображая искренне участие.
- Не было хулиганов. У Арсеньевны бессонница, она всю ночь с биноклем их караулит. Не было хулиганов. Арсеньевна поклялась.
- Так может, это ветер? Он частенько бумаги по двору разносит.
- Угу. Ты еще скажи «смерч». Бумаги, пакеты, банки консервные… Чтобы так намусорить смерч нужен или злой умысел.
- Но ты говоришь, никого не было.
- Не было, Арсеньевна поклялась.
Дверь за спиной у Анфисы Петровны приоткрылась, из квартиры выскользнул кот, походя теронулся о ногу хозяйки пушистым боком, спустился на площадку ниже и запрыгнул на подоконник.
- Дворничка до сих пор убирается: очистки, шкурки, гантели, два стула, обувь…
При слове «обувь» Клавдия Ивановна опустила взгляд на ноги Анфисы Петровны и участливо поинтересовалась:
- Что, у тебя тоже суставы болят? Я вот уже полгода как ничего обуть не могу, кроме тапок.
- Что? – Анфиса Петровна не поняла сразу о чем речь и тоже взглянула на свои ноги. Несколько секунд она рассматривала свои новые тапки.
- Не может быть, - наконец сказала она.
- Чего не может быть? – переспросила соседка.
- Забыла переобуться, - буркнула ведьма, развернулась и нырнула обратно в квартиру. Она так разволновалась, что чуть не прошла сквозь дверь, но в последний момент все же спохватилась и вошла как все люди.
- Не может быть! – воскликнула она, оказавшись одна в прихожей.
- Или может? – ведьм потерла переносицу и покачала головой. – Нет, всё же не может. Кто будет из-за старых тапок перерывать весь мусорник?
- Поклонники? – предположил Илья Ильич, выглядывая из кухни.
- Ты же гулять ушел! – нахмурилась ведьма.
- Это был фантом. Мне было плохо слышно и хотелось посмотреть на разбросанный мусор, а вставать было лень.
- Грязной тряпкой тебя давно не били! Подслушивать нехорошо.
- Грязную тряпку я постирал, - кот лукаво прищурился.
Пару секунд кот и ведьма молча смотрели друг на друга.
- Поклонники не подходят, - наконец сказала Анфиса Петровна. – Давай еще варианты.
- Насколько я помню, на тех тапках было замечательное заклятие безупречности, благодаря ему, ты уже восемь лет носила те тапки, а все видели модную новую обувь. Я еще удивился, чего это ты выбрасываешь зачарованные тапки.
- И ты ничего не сказал!
- Ты не любишь, когда я подсказываю, - кот вернулся на кухню и по донесшимся оттуда звукам, полез в холодильник.
- Права была ворона. Склероз – это беда, - вздохнула ведьма. – Но кому же все таки понадобились мои старые тапки?
* * *
На скамейке возле подъезда Анфиса Петровна обнаружила Арсеньевну.
- Расскажи-ка мне, Арсеньевна, как это ты хулиганов проворонила? – сходу начала ведьма.
- Ой, Петровна, и сама не пойму, - вздохнула Арсеньевна с видом провинившейся девочки, так что ведьме даже стало ее жалко. – Представляешь, в половине третьего я вдруг взглянула на часы и почудилось мне, что это не ночи половина третьего, а дня. А я в это время обычно сериал смотрю. И я, дура, отложила бинокль и пошла включать телевизор. А когда поняла ошибку и вернулась, мусор был уже разбросан.
- Так значит, ты просто не видела, кто это сделал?
- Да меня всего полминуты не было. Кто это мог сделать за полминуты? Ну прямо наваждение какое-то.
- Не исключено, - кивнула ведьма.
Анфиса Петровна оглядела двор, ожидая увидеть полный беспорядок, как его описала Клавдия Ивановна, но обнаружила только большую кучу мусора, возле которой хлопотала дворничка Наталья Васильевна.
«Ну что ж, - подумала Анфиса Петровна, - раз следы возможного преступления уже заметены, остается только одно: пойти купить хлеба».
Почему-то Анфиса Петровна была уверена, что в куче мусора есть всё: от рыбьих голов до обломков старого транзистора – всё, кроме ее тапок. А раз так, то половинка черного и рогалик с повидлом буду сейчас очень кстати. Твердым шагом направилась она за угол в булочную.
Но и здесь без странностей не обошлось. Первой странностью было то, что вечно веселая Шурочка, продавщица булочной, стояла в дверях и грустно вздыхала.
- Доброе утро, - радушно улыбнулась ей Анфиса Петровна, стараясь вызвать ответную улыбку, но Шурочка осталась грустной. Это было странно вдвойне, обычно улыбка ведьмы вызывала бурю положительных эмоций.
- Кому доброе, а кому черствое и плесневое, - сказала Шурочка. – Прямо беда.
При слове «беда» Анфиса Петровна насторожилась. В который раз за сегодняшнее утро она слышала это слово.
- Что случилось, Шурочка?
- Случилось, тетя Анфиса. Вы наверное за булочками пришли?
Анфиса Петровна закивала и снова улыбнулась. В ответ Шурочкины губы задрожали, лицо скривилось:
-Нет больше наших бу-улочек! – протянула продавщица и, закрыв лицо ладонями, горько зарыдала.
- Что такое? – всполошилась Анфиса Петровна. – На вот, утрись.
Ведьма всунула в руку Шурочке свой платочек.
- Утрись, раз два, три. Глазик, глазик, носик.
Когда Шурочка отняла руки от лица, она словно бы даже похорошела, как будто не ревела в три ручья, а только что умылась со сна холодной водой. Щечки порозовели, а глазки заблестели.
- Ну а теперь расскажи, в чем дело, - попросила Анфиса Петровна, пряча назад свой платочек.
- Да ну… - Шурочка досадливо махнула рукой куда-то вглубь магазина. – Представляете, вчера вечером, перед самым закрытием мы получили абсолютно свежие, душистые, еще теплые булочки, а сегодня утром… - девушка хлюпнула носиком, но не заплакала, а только еще раз махнула рукой. – Сегодня утром они все сделались черствыми, как каменюки, да еще и плесенью покрылись, как те же каменюки мхом.
Анфиса Петровна ахнула и вытерла платочком вспотевший лоб. По сравнению с этим известием пропажа старых, пусть и волшебных, тапок сразу же отошла на второй план. Порча булочек – это уже серьезно. Если мусор из бака может вытащить любой бомж, то здесь уже попахивает злонамеренными чарами.
- Да не расстраивайтесь вы так, - Шурочка истолковала огорчение Анфисы Петровны по-своему. – За два квартала гастроном, наверняка у них есть свежий хлеб.
- Не люблю я эти новые магазины, - ведьма покачала головой и даже скривилась, чтобы нагляднее показать, как она их не любит. – Не живые они какие-то. Шурочка, а можно я взгляну на эти булочки?
- Не стоит, тетя Анфиса. – Это удручающее зрелище, - сказал Шурочка, но посторонилась, когда Анфиса Петровна шагнула к двери.
Внутри действительно попахивало. Не злыми чарами, но и у плесени запах не самый приятный. С первого взгляда на усохший хлеб, ведьме стало ясно, что произошло – их булок кто-то высосал всю энергию. Шурочка за спиной у Анфисы Петровны снова всхлипнула.
- Шурочка, иди еще воздухом подыши, - предложила ведьма. – А я тут кое-что сделаю.
Через минуту Анфиса Петровна вышла из магазина, жуя булку. Ничего не изменилось, только с тополя напротив магазина игрушек упало несколько не по времени пожухлых листьев.
- Вы можете есть эти булки? – удивилась Шурочка.
- Испортился только верхний ряд. Я их собрала в сумку, иду выбрасывать. Остальные свежие. Можешь спокойно работать.
Только на полпути к мусорнику Анфиса Петровна поняла, что ей туда идти совсем не обязательно, она ведь освежила все булки, а те, что лежали теперь в ее сумке, взяла как плату за услугу, а не для того, чтобы скормить их мусорному баку.
- Склероз, - пробормотал ведьма, - возрастная забывчивость.
Она повернула к дому, но было поздно.
- Анфиса Петровна, как удачно, что я вас увидела! – размашистыми шагами к ведьме приближалась дворничка. – Вы уже знаете, что случилось?
- С булками?
- С мусором! – в глазах Натальи Васильевны вместо ожидаемого праведного негодования на хулиганов, блеснул азарт. – Я всё утро работаю, мусор по всему двору сметаю. Видели бы вы, сколько его было в кустах шиповника!
- А, да, знаю. Меня уже просветили.
- Ну так я вас еще больше просветлю! Это, в смысле варварское разбрасывание мусора, совершили не бродяги и не коты!
- Почему вы так решили?
- Они не взяли ничего съестного – это раз. Они оставили пустые бутылки – это два. Они не забрали медные катушки из старого транзистора! Вам нужны еще доказательства?
- Может, вы можете предположить, кто это сделал?
- Могу!
- Кто?
- Зло-у-мыш-лен-ни-ки, - по слогам, понизив голос до шепота, сказала Наталья Васильевна.
- Зло-у-мыш… - автоматически повторила ведьма, и вдруг лицо ее просветлело. – Мыши!
- И мыши не могли! Пакет с плесневым сыром тоже на месте, то есть теперь на месте, а то валялся прямо посреди детской площадки…
Но Анфиса Петровна ее больше не слушала. Она поспешила домой.
ГЛАВА 4
КОТ-СЛЕДОПЫТ
Из комнаты доносились крики и звуки выстрелов. Анфиса Петровна уже открыла рот, чтобы позвать кота, но тут в комнате раздался взрыв и грохот падающих камней. Ведьма поняла, что так кот ее не услышит. Она прошла в комнату и, невзирая на кошачьи протесты, решительно выключила телевизор.
- Илья, у тебя есть знакомые мыши? – спросила Анфиса Петровна.
- Мыши? У меня? За кого вы меня, мадам, принимаете! Я добропорядочный кот! Я не дружу с едой! – кот скрестил лапы на груди и с видом глубокой обиды на морде демонстративно отвернулся к окну.
Анфиса Петровна прошла к дивану, на котором расположился кот, присела рядом и ласково почесала его за ушком.
- Илья, ты должен мне помочь. Мне нужно поговорить с мышами.
- И что, это так срочно, что нельзя подождать окончания фильма?
- Срочно, Илья. Мне надо.
- Меня другие коты засмеют.
- Ну хочешь, я тебя ненадолго в мышь превращу для конспирации.
- Никто в еду для конспирации не превращается, кот вздохнул и почесал за ухом. - Ладно, я приведу к тебе мышь. Только позволь полюбопытствовать, зачем?
- Мыши лучшие специалисты по мусору. Для них он хлеб насущный и сыр, и колбасные шкурки. Может быть, кто-нибудь из их племени видел, кто взял мои тапки.
- Тебе это так важно?
- Ну, интересно же…
Кот глубоко вздохнул и спрыгнул с дивана.
- Иду в подвал. Когда вернусь, пусть меня ждет шампунь от блох и моё любимое пушистое полотенце.
* * *
Дверь в подвал оказалась приоткрытой, и Илья порадовался тому, что не придется залезать через окно – под окнами всегда валялись стекла от битых бутылок. Кот вошел и остановился, чтобы глаза привыкли к полумраку.
- Мяу-мяу! Вы только посмотрите, кого к нам занесло, - послышался хриплый, неприятный голос, будто скребли когтями по стеклу.
- Ну проходи, соседушка.
Глаза приспособились, и Илья сумел рассмотреть говорящего, других, примостившихся рядом с ним лиц кошачьей породы, и весь интерьер подвала.
«Давненько я здесь не был», - подумал кот, оглядывая кардинально изменившуюся обстановку.
Три старых, но еще довольно крепких дивана разместились там, где всего полгода назад были только доски, битые кирпичи и старый надтреснутый унитаз. Именно на этих диванах и расположились со всеми возможными удобствами Грегор, большой серый котяра, обладатель неприятного голоса, и восемь его близких друзей.
- Здравствуйте, ребята, - улыбнулся Илья Ильич. «Ребята» продолжали мрачно смотреть на него со своих нагретых мест, поглядывая украдкой на вожака.
- Ну чего же ты стоишь! Проходи, не стесняйся, - пригласил Грегор. – Расскажи, народу, каково это быть домашним.
- Да ничо, не жалуюсь.
- Не жалуется он, - мяукнул рыжий с грязно-белыми лапами. – То-то бы ты жаловался, ишь какой сытый и пушистый!
- Остынь, Ревень, - остудил его Грегор. – Илья в гости пришел. Рассказывай, друг, с чем пожаловал.
Илья Ильич подошел ближе к диванам. И пока шел, решил сказать правду, здорово будет, если получится сказать не всю.
- За мышами пришел.
- Опа. Тебя что, старуха плохо кормит?
- Нам всего по-хорошему мало, - Илья выдавил из себя кислую улыбку.
- Ну что ж, мыши – это верный выбор. Раз пришел за мышами, значит еще не совсем потерянный для общества кот.
Грегор вдруг вплотную подскочил и Илье, прижался к нему и громко зашипел на ухо:
- Терпеть не могу диванных котиков! – оглядел свою братию, насторожившуюся при слове «диванный» и расхохотался. – Эге – мы и сами с некоторых пор стали диванными. Но ты понял, Илья, что я хотел сказать. Ненавижу человечьих руколизов. А мышек надо ловить. Сходи вон к тем чуланам,
Хвост Грегора качнулся, указывая направление.
- Там можно с пользой время провести.
- Можно? – переспросил Илья. - В смысле, я вас не объем?
- О, да ты ничего не знаешь! – Грегор довольно заулыбался, и остальные коты тут же расплылись в приторных улыбках. – Мы ведь давеча магазинчик один грабанули. У нас теперь колбасы и рыбы столько, что на мышей и смотреть не хочется, не говоря уже о том, чтобы на мусорник сходить. Так что видишь, не всегда хорошо быть домашним. иди, полови мышек. А мы тут сервелатика пожуем. Ревень, тащи новую палку. А сегодня вечером мы на аптеку пойдем. За валерьянкой.
Под радостный хохот и чавканье Илья Ильич прошел к чуланам.
«Вот как, - думал он. – Значит, коты к происшедшему на мусорнике точно не причастны. Интересно, что скажут мыши?»
* * *
- Пять кило сыра! – сказала толстая старая мышиха.
Мыши, узнав, что кот их ловить не собирается, повылазили из тюков со старыми шмотками и теперь нагло глазели на Илью.
- Сколько!? – не поверил своим ушам кот.
- Свежего сыра с дырками, порезанного маленькими кружочками, - уточнила мышиха.
- Чтобы в каждом кружочке была дырочка? – съехидничал кот.
- Чтобы в каждом кружочке была дырочка, - кивнула мышь абсолютно серьезно, не почувствовав иронии.
«Я бы ни за что не отдал пять кило сыра всего лишь за несколько слов», - подумал кот, разглядывая мышей и прикидывая, скольких бы он успел поймать, если бы занялся этим прямо сейчас. А вслух сказал:
- Договорились. Найдете свидетеля, настоящего свидетеля, и сыр – ваш. Сколько вам надо времени?
- Два часа.
- Окей. Через два часа на том же месте.
«Сейчас я посмотрю на тебя, Анфиса, когда ты узнаешь о цене», - усмехнулся про себя кот.
Но Анфиса Петровна, выслушав кота, тут же собралась и пошла в магазин. Кот насторожился. Неслыханное дело: та самая хозяйка, которая пилит его за каждую лишнюю съеденную им сосиску, не понимая, что сосиска лишней не бывает, готова отдать пять килограмм сыра мышам. Что бы это ни значило, а Илье Ильичу совсем не хотелось таким образом переводить продукты.
- Раз ей так уж нужны эти тапки, я их ей найду и без мышей, и в придачу к сыру потребую еще пять, нет шесть килограмм колбасы с чесноком! - Так решил кот и, не теряя времени, выбежал на улицу.
* * *
Слегка скрипнула верхняя ступенька крыльца и в дверь осторожно поскреблись. Марьиванна шевельнула ухом и широко зевнула. Скребущие звуки повторились. Марьиванна потянулась и зевнула еще раз.
- Мяу! – послышалось из-за двери.
- Ну заходи, раз ты какой настойчивый, - ответила Марьиванна. – Не заперто.
Дверь туту же приоткрылась, и в образовавшуюся щель протиснулся Илья Ильич.
- Здравствуй, лучезарная Марьиванна, героиня всех моих грез! – поприветствовал он хозяйку.
- Чего приперся? – буркнула кошка. - Ты оторвал меня от созерцания.
Илья Ильич огляделся, но так и не понял, что же именно удостоилось подобной чести, ибо в доме верховного чародея города Ближнесветск Константина Константиныча Сельдереева было множество прелюпытнейших предметов. Взять хотя бы вазу, в которой каждое утро сами собой возникают свежие ароматные цветы или картину, изображающую жарящегося на углях цыпленка, который к вечеру становился готовым и возвещал об этом дивным ароматом, истекающим с картины. Были и менее приятные предметы, к примеру, аквариум, из которого нельзя было достать ни единой рыбки, расческа, не терпящая и малейшей растрепанности в прическе или улыбающийся портрет самого Сельдереева, хмурящийся, если в его присутствии говорили неправду.
За одним из таких предметом И пришел Илья Ильич, но нельзя же открывать карты с первой минуты.
- Теперь ты можешь лицезреть меня, - пошутил кот.
- Изволь, - кошка легла и уставила взгляд на гостя. Некоторое время они смотрели друг на друга. Первым не выдержал Илья Ильич. Он взглянул в потолок и сказал:
- Я не просто так пришел к тебе. Это не простой визит вежливости.
Кот посмотрел на кошку и снова наткнулся на внимательный взгляд ее зеленых глазок.
- Ты прекрасно выглядишь, - на всякий случай добавил он.
- Я всегда прекрасно выгляжу, - фыркнула кошка, - не подлизывайся. Говори, чего тебе надо, - зеленые глаза предостерегающе сверкнули и следующий комплимент остался не высказанным.
- Говорю, - согласился Илья Ильич. – Мне нужен сканер магической активности. Тот самый, который ты спрятала, чтобы хозяин не смог тебя найти по волшебному бубенцу.
- Тот, который мы закопали в саду? Думаю, он до сих пор там.
- Я могу его взять?
- С чего бы это?
- Надо.
- Зачем?
Илья Ильич секунду промедлил с ответом, кошка тут же его поняла:
- Только без выдумок, иначе не дам.
- Хорошо. – Илья Ильич вздохнул, собираясь с духом. – Только ты будешь смеяться.
- Так это же здорово! Повесели даму.
- Я хочу найти старые тапки и принести их хозяйке, - покорно сказал кот и посмотрел в окно, за которым на фоне заката уплывал в даль одинокий парусник.
- Ха-ха-ха. Ничего лучше не мог придумать?
- Ты же просила правду.
- Так это правда? – Марьиванна отвела взгляд от кота и посмотрела на портрет Сельдереева. Портрет безмятежно улыбался. – Действительно правда. Ты решил в собачку переквалифицироваться?
- ты же знаешь, я собак терпеть не могу.
- Поэтому я и удивлена. А, поняла, наверное, это непростые тапки, а у Анфисы Петровны скоро день рождения, вот ты и решил…
- Ты абсолютно права, только тапки и день рождения никак не связаны. На день рождения я обычно дарю ей дохлую мышку. Так ты дашь мне прибор?
- Да иди себе и раскопай. Очень он мне нужен…
- Мерси, - муркнул кот и выбежал в сад.
Он помнил этот сад с котенчества, они часто с братьями и сестрами приходили сюда поиграть. Особенно памятным было сосисочное дерево. Сосиски на нем просто не успевали вызреть и стать горячими, котята съедали их все до этого.
Илья Ильич перешел через лимонадный ручей по леденцовому мостику, обошел стороной кусты пыхтящей ежевики и пошел по тропе мимо поющих сосен. Ветра почти не было и сосны пели тихо, словно были чем-то опечалены.
Сканер они с Марьиванной зарыли возле беседкой сладких грез в конце аллеи светлых мыслей. Илья Ильич прекрасно помнил ту ночь: луну, приторно-теплый ветер, еще и потому, что Марьиванна подарила ему тогда сладкий поцелуй.
Вот и беседка, вон камень спотыкновения, там в поросли карликового лопуха они и закопали прибор. Но что это?
Илья Ильич остановился, как вкопанный. Потом осторожно, боясь поверить своим глазам, подошел к краю свежевыкопанной ямы.
- Не может быть, - повторил он давешние слова своей хозяйки.
Он огляделся вокруг и снова заглянул в яму, на дне которой копошился заблудившийся червяк. – И свидетелей не найдешь. Ты, червяк, не в счет.
* * *
- Не суетись, Илья. Я уверена, что всё просто объяснимо. Быть может, хозяин нашел его, когда вскапывал грядку. Может, он хотел посадить цветы возле беседки.
- Да? А почему тогда не посадил?
- Обрадовался находке.
- Не сходится.
- Почему?
- Насколько я помню, твой хозяин – человек, а люди обычно вскапывают грядки лопатой…
- …а не когтистой звериной лапой, - закончила Марьиванна за кота, она как раз подошла к яме и смогла сама во всём убедиться. Она потрогала еще сырую землю и взволнованно огляделась по сторонам.
- До последнего не хотела верить, - сказал она, - но похоже, на то, что у нас украли ценный прибор. И знаешь, я бы не хотела встречаться с обладателем подобных когтей.
Кошка взглянула на кота. Он замер и не мигая смотрел куда-то ей за спину.
- Что? – прошептала она севшим голосом. - Почему ты так на меня смотришь? Он у меня за спиной?
- Мне всё меньше это нравится, - сказал Илья Ильич, продолжая пристально смотреть в сторону беседки.
- Он сзади? – глаза у Марьиванны стали большие и испуганные, и она задрожала, начиная от кончика хвоста. Последней задрожала нижняя губа. Кошка уже готова была упасть в обморок.
- А? Что? – Илья Ильич будто очнулся ото сна. – Нет. Сзади тебя никого нет. Просто я когда задумаюсь, смотрю прямо перед собой, но в тот момент я ничего не вижу. Как-то даже было, что я пятнадцать минут смотрел на вкусный кусок колбасы и не видел его, потому что думал, представь себе, о таком же куске колбасы. И не помню, как пришел на кухню и открыл холодильник… Ай! За что ты меня ударила?
- Дурак! Я думала, меня сейчас съедят!
- Расслабься, для большинства хищников кошки не вкусные, потому что мы сами хищники. Я думал, если не твой хозяин взял прибор, то кто?
Марьиванна подняла голову и огляделась.
- Илья, ты птичек любишь?
- Люблю.
- Сильно?
- А в чем дело?
- Сможешь пять минут держать себя в лапах?
Кот подумал и утвердительно кивнул. Марьиванна вдруг сложила губы трубочкой и засвистела. Сказать, что Илья Ильич удивился было бы не верно. Он, выражаясь современным языком, просто выпал в осадок. Ни один кот даже во сне не может себе представить, что губы можно сворачивать трубочкой.
На свист прилетел большой скворец, опустился на землю прямо перед кошкой и мяукнул:
- Привет, Марьиванна. Как дела?
- Здравствуй, Эдуард. Как жена, как птенцы? Мне нужна твоя услуга.
- Услуга за услугу. Чем могу помочь?
- Мне нужен отчет обо всех чужаках, проникавших в сад за последние, - кошка оглянулась на кучу еще сырой земли, - двенадцать часов.
- Будет сделано, -кивнул скворец, схватил из ямки заблудившегося червяка и бодро упорхнул.
Илья Ильич перевел дух.
- Как ты можешь разговаривать с птицей? Я бы его съел.
- Молодец, что не сделал этого.
- Максимум через час мы будем знать, у кого, - Марьиванна еще раз оглянулась на яму, - такие большие когти.
- Окей, а я тогда пока сбегаю по делам. У меня встреча с мышами.
ГЛАВА 5
СРЕДСТВО ОТ СКЛЕРОЗА
- Склероз! – в который раз за это утро воскликнула Анфиса Петровна.
Склероз для Анфисы Петровны не был чем-то далеким и мифическим. Она частенько забывала, куда положила ту или иную вещицу. Скорее всего это была простая рассеянность или присущее всем людям свойство забывать не важные вещи, чтобы запомнилось побольше важных, но Анфиса Петровна искреннее считала свою забывчивость неизлечимой болезнью. (Конечно неизлечимой, если болезни нет, то и вылечить ее никому не под силу.) Главный лекарь Ближнесветска так и сказал ведьме: извините, но ничем вам помочь не могу. Возвратившись от лекаря, ведьма для борьбы со своей забывчивостью создала в своей волшебной книге страничку-напоминалку и на следующий день тут же об этом забыла. А сейчас вот вспомнила.
Бросив прямо на пол в прихожей пакет с сыром, Анфиса Петровна поспешила к книжному шкафу. Ведь тапки до недавнего времени были ее собственностью и конечно были внесены в список вещей, которые потенциально могут потеряться.
Книжный шкаф у Анфисы Петровны был замечательный. Сделанный из мореного дуба, он был пропитан специальной магией, призванной долго-долго сохранять лежащие в шкафу книги. В гарантийном талоне, прилагающемся к шкафу даже стояло слово «вечно». Но в рекламные словечки ведьма не верила и купила шкаф не за его волшебные свойства, а исключительно потому, что ей ужасно понравилась летучая мышь, вырезанная в верхнем правом углу левой дверцы шкафа. Да и надобности в книжном шкафе в принципе не было, т.к. у Анфисы Петровны была только одна книга.
Ведьма торопливо подошла к шкафу и резким движением распахнула обе створки. Если не считать красивой сетки паутины в углу, шкаф был абсолютно пуст.
- А где же книга? – вслух озвучила пришедшую в голову мысль ведьма. – Не мыши же ее съели. Кстати, о мышах. Илья! Ты уже привел мне мышку?
С кухни послышался шорох.
- Илья, я принесла сыр. Ты привел мышь?
Войдя на кухню, Анфиса Петровна получила сразу две новости: одну хорошую, другую плохую. Хорошей было то, что она нашла свою книгу, а плохой новостью оказалась большая ворона, стоящая над книгой и изо всех сил старающаяся выдрать из книги сразу несколько страниц. Ведьма еще даже толком не успела осознать увиденное, а веник уже вылетел из-под мойки и сходу налетел на незваную птицу.
- Книжечка моя! – Анфиса Петровна подскочила к столу, захлопнула потрепанную вороной книжку и прижав к груди, принялась баюкать. – Как же ж это так? Что же это происходит? Никто никогда раньше не покушался на волшебные книги. Маленькая моя, не бойся, бабушка тебя в обиду не даст.
Выметенная в форточку ворона зависла за окном и принялась крутить головой, бросая на ведьму злобные взгляды то одним, то другим глазом. Анфиса Петровна погрозила вороне пальцем, при этом чуть не выронив на самом деле совсем не маленькую книгу.
- Если ты еще раз залетишь ко мне на кухню, я чучело из тебя сделаю!
- Сама ты чучело! – каркнула ворона. – Отдай книгу, добром прошу. Или сама сожги.
- Лети прочь! Дура!
Мало кто видел Анфису Петровну в ярости. Ворону же, которая это увидело, словно ветром сдуло, даже посланный вдогонку веник возвратился ни с чем.
- Приступаешь к патрулированию, - сказала ведьма венику. – Чтобы больше никаких птиц на моей кухне.
В комнате Анфиса Петровна плюхнула книгу на стол и раскрыла на странице-напоминалке. По ее помято-потрепанному виду, ведьма поняла, что именно эту страницу пыталась выдрать ворона.
Найдя в списке «старые тапки», Анфиса Петровна задумалась.
Склероз появляется тогда, когда мозги мало думают, считала ведьма, поэтому, когда она создавала свою страничку-напоминалку, она оформила подсказки в виде загадок. К примеру, напротив слова сахарница значилось: он висит на стене, в нем ищи ты мене, я кругла и с цветком, я наполнена песком. А напротив слова торшер было написано: днем в углу скучаю, ночью освещаю. А как понять надпись напротив слова «старые тапки»? «В упаковке от рогов среди булок пирогов мы трясемся не идем как всегда вдвоем».
***
«Никогда не води дружбу с едой» - говорили Илье Ильичу в детстве.
И совершенно правильно говорили. Потому что еда – она ведь разная встречается. И если еда нечиста на руку, да ещё и думать умеет – это очень и очень опасная еда.
Пока Илья и Марьиванна сканер искали магический и за похитителем охотились, мышиное братство тоже сложа руки не сидело.
А весь сыр-бор случился из-за того, что одному дерзкому мышиному Заводиле показалось, что дёшево они с котом-то сторговались.
- Пять кило сыра! – говорил он своим серым согражданам, - В следующий раз за пять кило сыра у нас право на наши мусорные владения выкупят, и самих в пожизненное рабство отдадут.
- Правильно, - согласилась с ним Мышь-Забияка, - Все беды от кошек, и этот Илья Ильич такой же. Хитрый, хитрый кот. Таких нужно сразу брать в оборот. Он и эти пять кило зажилит.
- Кота на мыло! – выкрикнул кто-то.
А потом уже всё мышиное собрание пошло галдеть и митинговать, и нельзя было определить, кто сам в котовый демарш ввязался, а кто так, за общую компанию.
Старая толстая мышь пыталась призвать серый народ к порядку, мол, тут вопрос простой: или пять килограммов сыра – или пять килограммов кота. Выбор невелик.
Да только кто её слушал.
Сговорились устроить для Ильи Ильича западню. И в какие-то пару часов всё было решено, как раз в ту пару, о которой они с ведьминым котом договорились.
А Илья Ильич бежал вприпрыжку на эту встречу и ни о чём таком даже не подозревал!
- Значит так, - скомандовал вожак, - Входит кот, крутит мордой по сторонам, никого не видит, мяукает, призывая нашу Губернаторшу к ответу.
- Как не видит? Он что, слепой? – спросил большой серый мышонок-подросток, отъявленный хулиган.
- Дурень! Не зря тебя так назвали, – взвизгнул Заводила, - Кот самый обыкновенный, зрячий, это мы с вами прячемся в корзине.
- А-а-а... – протянул Дурень.
- Так вот, - продолжил вожак, - Ты, Дурень, и ты, Бифштекс, бросаете на него сетку - и вяжете по лапам.
- А сыр? – спросил Бифштекс.
- К чёрту сыр, после того, как старухин кот окажется в наших руках, она за него не то, что гору сыра, целый маслозавод сюда доставит.
Мышь-Забияка выразила сомнения, что Илья Ильич такой уж драгоценный, незаменимый в хозяйстве кот.
- Она, может, сама только и мечтает от него избавиться. А если нет, то... Котом больше, котом меньше... Завтра же вместо этого лопуха какого-нибудь Нестора Аполлинарьевича заведёт.
- Цыц! – рявкнул Заводила, - Бунт на корабле?! Да я вас в колбасу мышиную закатаю, вместе с тем самым котом!
Забияка решила на рожон не лезть – и тем самым «бунт на корабле» был подавлен.
***
- Какие коты и без охраны! – приветствовал Илью Ильича Грегор, - Зачастили вы, любезный руколиз, в наш уютный подвал. Или вас уже, того... поганой метлой хозяюшка погнала?..
Слова атамана были подхвачены дружным хохотом бездомных котов.
Но специальный агент ни капельки не спасовал.
- Я? Да ты чего, Грегор, такое говоришь? Или не помнишь, какие мы с тобой дела проворачивали? Разве я похож на маменькиного сынка или домашнюю собачонку? Дело у меня здесь. Говорю же: де-ло.
Грегор зажмурился.
- Знаем мы твои дела, шпионить решил? Может, на банду Грязного Джона работаешь?
Со всех сторон послышалось кошачье фырканье и грозное шипение.
Илья Ильич решил взять быка за рога – выложить всё как на духу, может, его честность кто-нибудь, да оценит.
- Беда стряслась. Скоро в городе всем плохо будет, не только домашним котам.
- Облава что ли? – вскочил со своего нагретого места рыжий Ревень.
- Хуже. Зверь таинственный объявился. Вот с такенными лапами, - Илья слегка преувеличил. Наверное, зря, потому что новый взрыв кошачьего хохота разнёсся под низкими сводами подвальных потолков.
- Слышали! – ржал громче всех Ревень, - Зверь! Это что же за зверь такой, которого даже банде Отчаянных бояться стоит?
- Ревень, ты что, не видишь: наш друг не в себе, он го-ло-ден, - объяснил атаман, елейным голосом, но глаза налились кровью и метали молнии.
«Он что-то задумал» - понял специальный агент – и решил действовать поскорее.
- Илюша, ты иди, может, ещё какую мышку поймаешь, – напутствовал Грегор, - Они сейчас особенно жирные, отъедаются в межсезонье.
Воспользовавшись моментом, Илья Ильич, не прощаясь, по-английски шмыгнул в направлении чуланов.
А Грегор оторвал от тёплого местечка огромную тушу, потянулся – и размял суставы.
- Ты... это... – кивнул он Ревню, - Присмотри за этим шерстяным пугалом. Как бы чего правда не вынюхивал. А лучше...
И Грегор полоснул когтями по старой диванной обивке, показывая своему прихвостню, как следует поступить с Ильёй Ильичом.
Ревень кивнул – и отправился на задание.
***
Илья Ильич свернул за угол, и решил выждать немного. Вдруг, Грегор послал шпионов? За ним не заржавеет. Ещё пронюхает про его дела с мышиным семейством – тогда уж точно позора не оберёшься. Бездомные коты, они же существа недалёкие, не понимают, что порой результат бывает дороже принципов. Еда едой, а работа работой.
Мыши – они, конечно еда, никто с этим не спорит, и дружить с едой нехорошо, но ведь временное перемирие – это не дружба, успокаивал себя кот. Вот только, что, если они сыр прямо сейчас потребуют – придётся возвращаться, и тогда момент будет упущен.
Эх, была не была!
Он набрал полные кошачьи лёгкие воздуха и уже собрался продолжить свой маршрут, как завидел, нет, скорее услышал, кого-то за своей спиной. Вжался в стену – и спустя пару мгновений мимо проскочила рыжая молния на мягких лапах. А потом, не успел он опомниться от этой возможности провала операции, как случилась вторая неожиданность.
Со стороны чуланов донёсся отчаянный кошачий вопль.
Продолжение следует...