Питер – моя жизнь. Он мой родной дом. Великий Град – место на земле, освященное жизнями миллионов моих земляков, простых и великих, гениальных и дураков, нормальных и сумасшедших, красивых и не очень,…. Он – мой самый близкий родной, мой Санкт Петербург, Петроград, Ленинград, Питер. Он делал вместе со мной мою жизнь, воспитывал, учил, кормил, заботился обо мне и душе моей.
Всё по чужбинам я мотаюсь
и в ностальгии забываюсь,
и в ней с Тобой, мой Град-Петров.
Души моей - холодный Просветитель,
противник всяческих оков.
Родился я на Петроградской стороне. Маму привел в родильный дом отец, когда она почувствовала, что пора. Они шли пешком, потому что была ночь, белая ночь, и Город спал, вернее, находился в сладкой полудреме, наполненной нежностью и любовью, и даже на Стрелке Васильевского Острова не было ни души.
Это они видели, когда прошли Дворцовый мост и свернули на Университетскую набережную, чтобы идти на Петроградскую по Съездовской линии. Там жил мамин брат, мой родной дядька, и, в случае, если бы я вдруг захотел бы вместе с ними полюбоваться восходом солнца, они могли бы зайти к нему, чтобы я родился не на улице, а в доме родного дяди.
Но я, как сейчас помню, не захотел созерцать восходящее светило, которое, совсем недавно, два часа тому назад, закатилось. Я решил последний раз в жизни выспаться хорошенько у мамы в животике, перед тем, как увидеть тот мир, в котором они, мои мама и папа, жили еще без моих фокусов.
Дело в том, что ни я, ни мама не очень то торопились менять то положение вещей, которое сложилось за время моего скрытого от посторонних глаз развития. Я не очень то стремился к познанию одиночества, а мама все не хотела меня с ним знакомить, так как мы оба знали, что это самое одиночество сразу предъявляет свои права на появившегося на свет ребенка. Другими словами я засиделся, и уже прошли все сроки, и папа уже давно очень хотел увидеть меня, наконец.
Но я четко все спланировал и, набравшись сил, и доведя свой вес до достойных меня значений, появился на глаза изумленной публике в эту теплую белую ночь, полную тайн и красоты, когда мой Город был уже счастлив от чудес шестидесятой параллели.
Все прошло, что удивительно, как было задумано. Я появился на свет в девять утра, немного помучившись вместе с мамой в процессе расставания с детским местом под наблюдением акушеров гинекологов города Ленинграда.
Вес у меня был достойный – без десяти грамм пять кило. И то, эти десять грамм я потерял, когда обоссался от страха первый раз на свежем воздухе, увидев перевернутую вверх ногами рожу старой акушерки, которая ковырялась с моей пуповиной. Потом я еще несколько дней видел все вверх ногами, а это очень интересно.
Даже сейчас, по прошествии стольких лет, мне иногда очень хочется встать на голову, чтобы увидеть все, как тогда.
Достоверно известно, что Питер был рад моему появлению в рядах петербуржцев, да и они сами, кто понимал важность события, тоже были не против этого знаменательного факта в истории.