Глава 2 – Ненужная Смерть
Открыла Симе пожилая женщина. Она была одета в домашний халат и тапки, на лице красовались очки, а волосы были завёрнуты в бигуди.
- Здравствуйте, Наталья Игнатьевна, - мягко поздоровалась Сима.
- Здравствуй, Симочка. Заходи, пожалуйста. Как твои дела? – улыбнувшись, спросила женщина.
- Мои дела хорошо, а как ваши?
- Ой, доченька, не спрашивай. Спина уже совсем разваливается, да ещё и эти соседи сверху вечно сверлят свои стены, спать спокойно не дают. Ты ведь к Жене пришла, да?
- Да, я пришла к нему, - грустно сказала Сима.
- Симочка, не дай ему пропасть. Он хороший мальчик. Он каждый день помогает мне продукты из магазина носить, но эти его привычки не доведут его до добра. Ты ведь умная девочка, не бросай его: он же помрёт без тебя, - с этими словами Наталья Игнатьевна достала из кармана ключи и открыла Симе дверь в квартиру 155.
Как только дверь открылась, в воздух прорвалось облако отравленного газа. Однокомнатная квартира была тёмной, как склеп. Окна всегда были зашторены. Симу поразил вид: квартира напоминала ад. Книжный шкаф стоял открытый, и все книги валялись на полу. На мольберте стоял холст, изрисованный чёрным маслом в каком-то страшном изображении. Всё было разбросано. Владельца этой тёмной гробницы чистого хаоса нигде не было видно, но Сима знала, где его искать. Она нашла Женю в ванной: он спал, опустив голову в жерло унитаза. Ремни от косухи свисали с его тела, как обрывки плоти. Длинные чёрные волосы были мокрые и лежали прямо, будто скованные. Из-под них доносилось слабое дыхание и бульканье. Мрачно посмотрев на это, Сима с силой пнула мертвенное тело своего кавалера, от чего тот вынырнул из унитаза и прижался спиной к стене. Его заплывшие свинячьи серые глаза уперлись в величественный силуэт Симы. Несколько минут Женя откашливался от удара по легкому. Потом, собравшись с дыханием, он выпалил:
- Сима! Здравствуй. Как жизнь?
Сима ничего ему не ответила. Её сокрушающий взгляд падал на него, будто он был гвоздём, который случайно вылез из доски, и который нужно вбить обратно. Через минуту Сима снизошла на него со словами:
- Ты опять кололся!
- Да, я кололся! Умоляю, не смотри на меня так, мне и так очень плохо! – завизжал Женя, постепенно поднимаясь с пола.
- Тебе плохо? – дрожащим от ярости голосом вскрикнула Сима – Тебе плохо?! А ты знаешь, каково мне?! Каждый день находить тебя здесь, обколотого, как жалкого маргинала?! Что ты с собой сделал, Боже, зачем же ты делаешь это с собой?!
- Потому, что я хочу умереть, – Женя выплюнул эти слова в унитаз и слабой рукой дернул ручку спуска.
- Зачем? За что ты меня так мучаешь?! Я ведь люблю тебя, а ты мне бросаешь такие слова! Ублюдок, ненавижу!!! – и Сима, разразившись слезами, бросилась колотить ослабшее тело Жени кулаками.
Женя не сопротивлялся. Его лицо было искажено в гримасе, отражавшей слабость, удивление и чувство глубокого отчаяния. Когда Сима достаточно приблизилась к нему, он расставил свои медвежьи руки в стороны, будто его распяли, и обнял Симу, прижимая её всё крепче к себе. Она продолжала его колотить, но когда места для замаха не хватило, она просто повисла в его объятьях, заливая его чёрную рубашку горючими слезами. Да, они были именно горючими: Женя чувствовал, как они жгут его плоть, как калёное железо. Он тяжело задышал, пытаясь терпеть боль. Сима положила руки на его плечи и не прекращала рыдать. Женя задрожал. Сквозь эту агонию он выпалил:
- Сима… Симочка, я больше не буду… Не буду… В рот не возьму, сожгу, забуду, брошу… Никогда больше в руки шприц не возьму, больше не буду говорить об этом… Только не плачь. Не плачь, пожалуйста. Не плачь, милая… Я всё ради тебя сделаю, даже жизнь отдам, только чтобы ты больше никогда не плакала, - его дыхание так сбилось, что последние слова он уже выдавливал из себя.
Сима была безутешна, она всё плакала и плакала, а её слезы продолжали пожирать его душу. Её ноги подогнулись: у неё кончились силы. Женя еле успел поймать её, чтобы она не упала на мокрый пол. Осознание положения сняло с его разума пелену затуманенности. Он быстро поднял Симу на руки, отнес её в комнату и положил на кровать. Затем он рванулся к окнам. Шторы разъехались, и кромешную тьму прорезал луч света. Все окна были открыты, и облако смрада вскоре улетучилось. Женя лег рядом с ней на кровать и взял её в объятия.
Вскоре она перестала плакать и отключилась. Они лежали в таком положении незнамо сколько времени, хотя для Жени время исчезло сразу после первой дозы. Пока двое влюблённых лежат в этом состоянии «вне времени и пространства», немного слов о нашем главном герое: Женя родился в достаточно богатой семье. С самого детства в нём заметили творца. Родители на свою голову отдали его в школу юных художников, после чего он завалил дом своими работами. В детском саду и начальной школе маленького Женю невзлюбили одноклассники, из-за чего и образовался этот чёрно-кожаный образ. Родители, как и любые другие родители, были против подобного выделения из толпы, но вольный художник не слушал никого. Как и многие другие, они пытались излечить результат, а не корень проблемы. Женя рос и в возрасте семнадцати лет понял, что так и не нашел себя, что таланта художника ему мало. И так начался крестовый поход в поисках души. Но постоянные фиаско довели его до визитов к психологам, антидепрессантам, а, в конце концов, к его встрече с неким Ашотом. Ашот был дилером и продавал Жене опиум и кокаин. В конце денег у Жени не было: все деньги, заработанные с продажи его картин, он просадил, а просить у родителей денег у Жени просто не хватало наглости. Поэтому в последнее время он занимал у Ашота дурь. Как уже рассказывала Сима, Женя никогда не позволял её прикасаться к наркотикам.
Через некоторое время Сима очнулась. Уже отошедший Женя улыбнулся и поцеловал её. А потом случился секс. Женя не признавал секс без любви, что делало его более желанным среди женщин, ибо он был тем, чего никогда у них не будет. Прошел ещё час, уже был вечер. Сима оделась и вышла в коридор, нежно посмотрела на своего спящего красавца, улыбнулась и закрыла за собой дверь. От грохота Женя проснулся и понял, что лежит один на кровати в разгромленной квартире. Он встал, надел кожаные штаны на голове тело и начал убирать книги в шкаф. Толстой, Блок, Ерофеев, Довлатов, Пелевин, Паланик, Шекспир, По, Библия - все они укоризненно смотрели на Женю. Ему было стыдно до слёз. Как только книги были поставлены на место, он направился к мольберту. Холст был хаотично измазан чёрным маслом. Женя въедался глазами в рисунок, пока он не начал принимать конкретные очертания образов: Женя увидел старую улицу, где у стены в ряд сидят люди, а огромная толпа идёт мимо. Он умилительно улыбнулся, взял холст и начал вставлять в раму. Через пять минут на стене над кроватью висела чёрно-белая картина в дубовой раме.
Он долго убирал свою квартиру, пока не понял, что уже глубокая ночь. Женя нацепил чёрную майку с зелёным рисунком шприца, протыкающего голову человека, надел поверх этого косуху, затянул ремни, нацепил на ноги свои десантные ботинки и вышел на улицу.
- Москва, город мечты. Люди со всей страны, нет, со всех ближайших стран рвутся сюда, бросая на тротуары свои мечты и надежды. Но что же они получают взамен? Грязную работу, крохотную зарплату жизнь в коммуналке и ворон на завтрак. Наверное, это судьба каждого большого города. Но все эти люди во что-то верят, во что-то несуществующее. Когда им начинаешь доказывать это, они борются за свою веру. Ха, земля мнимых поверий… - размышлял Женя, пока расплёскивал воду в луже, в которую наступил.
Он мрачно брёл по Коломенской улице в сторону Кленового бульвара и дальше по улице Новинки к метро. По пути Женя рассматривал пейзажи: алкоголики там, где должны играть дети, наркоманы там, где должны быть помойки и кричащие мужья и жены там, где должны быть школьники, играющие на гитаре. По асфальту летали пакеты и очистки от семечек. В урнах для мусора лежали использованные презервативы и коробки от противозачаточных таблеток внутри бутылок от пива и вина, как младенцы в материнской утробе. Из освещённых лампами окон домов слышался плачь младенца, который захотел есть, пока его родители заделывали ему сестру. Для Жени это было вроде песни какого-нибудь пидористического поп-певца: часто играет, нравится всем, адски заебала. И вот Женя уже стоит возле остановки автобуса. Налево через дорогу кинотеатр «Орбита», где показывают очередной фильм про нашу жизнь. Концовка каждого фильма была очень жизненной: «…и они жили да поживали, да добра наживали». Прямо через дорогу ремонтирующийся книжный магазин, где все брали знаменитые книги с названиями аля «Шлюхи в Законе». Везде шныряют гостарбайтеры, разговаривая на своём смешном языке и раскуривая косяки. За спиной у палатки вытаскивал обратно свой ужин какой-то зататуированый зэк. Посреди обширной клумбы с цветами и ёлками спал бомж. Женя зашел в угловой торговый ряд, протянул в окошко железной двери с клеткой тридцать рублей, а потом вынул из холодильника бутылку «Туборга». После первого глотка Женя сплюнул, матюгнулся и выбросил бутылку в ближайшую урну.
Но вот зазвонил его телефон. На экране высветилось имя Ашот.
- Алло? – сказал Женя в трубку сиплым басом.
- Привет, брат. Как поживаешь? – надменно протянул голос в трубке.
- Я как всегда в дерьме, - передразнил Ашота Женя – А ты как?
- Я как всегда в ажуре. А теперь к делу: когда ты вернёшь мне долг?
- Я же говорил, Ашот, верну, как только появится, а пока не буду брать у тебя дурь, - мягким испуганным голосом пролепетал Женя.
- Я надеюсь! А то тут у меня есть то, что тебе очень дорого. Вот послушай, - надменно протявкал Ашот.
- Женя, спаси меня!!! – прозвучало на другом конце провода.
Ноги Жени подкосились: он упал на колени прямо там, где стоял. Это был голос Симы. Ашот взял её в качестве залога. Чувство вины грызло Женю за то, что он ввязал свою любовь в свою привычку.
- Она пришла просить за тебя, мол, чтобы я тебе больше товар не толкал. Представляешь, она даже принесла деньги, чтобы тебя выкупить. Хэх, что ж, их хватает на пару-тройку доз. Торопись, а то она начнёт их медленно принимать.
- Я верну тебе всё сегодня, не вздумай с ней ничего делать, я ВСЁ ОТДАМ!!! – закричал Женя и бросил трубку.
Он побежал домой. Нет, не в свою квартиру, а к своим родителям, ибо это было единственное место, куда он мог пойти. Они жили недалеко, всего лишь в двух шагах от «Орбиты». Он побежал через дорогу. Всё случилось за доли секунд. В его мыслях была только Сима. Его сердце сжалось от страха, страха того, что с ней могли сделать безумные прихвостни разложившегося наркодилера. Они могли убить её, изнасиловать, наколоть её наркотиками – все эти сцены насилия проносились у Жени в голове одна за другой. Казалось, ничего больше не могло его испугать, но тут откуда-то сбоку раздался гудок. Женя развернулся и увидел бампер Камаза, несущегося прямо на него. Удар был очень сильным. Женю отбросило на несколько метров, и он врезался спиной в палатку. Казалось, каждая кость в его теле была сломана. Он сидел, истекая кровью, и смотрел в пустоту. Ни единой мысли не проносилось в его голове. Всё, что он чувствовал, был холод. Свет фонарей померк, шум улиц утих. Тишина. Так он сидел и дышал несколько минут, пока не услышал тихие звуки шагов где-то вдалеке. Они нарушали тишину и становились всё громче. Звук жесткого пластика бьющего в асфальт как в барабан раздавался в голове Жени, словно раскаты грома. И вот владелец этих ботинок стоит перед ним, а Женя не может поднять голову: у него сломана шея.
- Здарова! – крикнул ему парень.