/худ.Д.Тошев, восточная миниатюра/
«Они войдут и разбредутся,
Навалят на спину кули,
И в жёлтых окнах засмеются,
Что этих нищих провели»
(А.Блок «Фабрика»)
КАФЕ "ОРФЕЙ"
Прежде, работать с восточными коммерсантами мне никогда не доводилось. Небольшое кафе в центре Питера. Арендаторы - арабы. Один из Ливана, другой - палестинец. В целом, вполне милые и добродушно настроенные люди. Со своими "тараканами" в голове.
Не совсем освоившись со спецификой российской жизни и, вероятно, не вполне представляя последствия своего "бизнеса" на новой почве, они, тем не менее, с оптимизмом смотрят в будущее, надеясь, что их врожденная "восточная хитрость" и "более глубокое и тонкое знание психологии" позволят им благополучно преодолеть все неожиданные превратности судьбы, от которых, к слову сказать, не застрахован даже видавший виды и готовый к любым самым неожиданным фокусам со стороны любимого государства обычный россиянин. Это обстоятельство меня слегка забавляет и одновременно заставляет умиляться моими новыми хозяевами.
Не считая самих хозяев (вернее, арендаторов), штат дополняют лишь два человека: это гастарбайтерша со Средней Азии Шойра (автоматически превратившаяся в российскую "Шуру") - уборщица, а заодно (по совместительству), являющаяся помощником повара, и - ваш покорный слуга, проработавший более четверти века в различных ресторанах, кафе и бизнес-центрах города на Неве и вынесший кучу интересной информации, которая в иных талантливых руках смогла бы составить не один том сочинений под названием "Кулинарные истории с черного хода".
"Разбавляет" восточную кровь этого пестрого и неоднородного трудового коллектива молодой русский парень Юра, являясь, как я понял, одним из соарендаторов данного кафе.
Иногда, эпизодически, как миражи в пустыне, на короткое время появляются официантки, которые проработав два-три дня, также внезапно исчезают в небытие. Ещё реже - посудомойщицы. Мне, к примеру, особенно запомнилась одна из них - Света - самая яркая и живописная личность, описание которой достойно отдельной главы, а потому об этом чуть ниже.
О расширении штата пока не может быть и речи. Объяснение всему этому очень простое: сменились арендаторы; помещение кафе небольшое и вдобавок ко всему расположено не совсем удачно, хотя, можно сказать, в центре города. Цены за каждый квадратный метр непомерно высокие, посещаемость - ниже некуда, отсюда и строгое ограничение в штате.
Вот и приходится оставшемуся рядовому персоналу обучаться смежным профессиям, зарекомендовав себя, таким образом, "многостаночниками-универсалами". Что касается меня, то я уже давно перестал удивляться подобным вещам, поскольку вся моя жизнь, можно сказать, прошла с той изнанки "культурной столицы", которую не принято обсуждать в "приличных семьях", и о которой вы вряд ли прочтете в средствах массовой информации. Функции повара, калькулятора, технолога. заведующего производством, помощника мойщицы посуды, а иногда и экспедитора, давно и прочно числятся за мною уже многие годы. До недавнего времени, в этот "букет" входила ещё и должность грузчика. Однако, в один прекрасный день в одну из гостиниц города, где я тогда работал, приехала по срочному вызову "скорая", которая увезла меня прямо с работы в "Мариинскую больницу", с диагнозом "грыжа диска" и мне выдали справку о том, что более пяти-шести килограммов поднимать я не имею права. Так я "избавился" от должности грузчика.
ШУРА
Львиная доля обязанностей лежит на плечах Шойры. Надо отдать должное, справляется она безупречно: с той самой легкостью, с какой это делала Золушка по всем нам известному одноименному фильму. В ней и в самом деле, есть что-то от этого милого и трудолюбивого персонажа. Она искренне удивляется тому, что наша врожденная лень, сделала профессию уборщицы одной из дефицитной, а потому найти нормальную непьющую женщину, готовую убрать помещение - это непростая задача для многих коммерсантов. Нашим арабам повезло: Шура не только быстро и чистоплотно справляется со своими многочисленными обязанностями, но делает это легко и, порою, с песнями. Как у всякого трудолюбивого человека, выросшего в нелегких условиях суровой действительности Узбекистана и впитавшего с молоком матери отношение к труду и ко всему, что касается чистоты и уборки, у ней есть тоже свои "слабости". К примеру, она ужасно любит мыть кафельные полы. Даже тогда, когда последние идеально чисты. Она как ребенок радуется такому чуду, как горячая вода. Особенно тому, что эта вода присутствует постоянно и никогда не кончается. Все-таки, как-то непривычно, всё это...
Несмотря на то, что мы оба с ней выросли почти в одних и тех же краях, языковой барьер препятствует нам полноценному обмену мнениями. Она не понимает ни слова по-таджикски, а я, как на грех - с трудом угадываю некоторые узбекские слова. Об арабах - наших непосредственных шефах - я и вовсе промолчу: они целыми днями безостановочно что-то клокочут на своем, изредка забегая на кухню для того, чтобы лишний раз убедиться - не сперли ли мы чего, попутно передразнивая мою землячку, которая и в самом деле иногда "отпускает" такие междометия, что вызывают улыбку даже у меня, привыкшего к узбекской речи и своеобразным её оборотам.
Невольно в сознании всплывают эпизоды из знаменитого фильма "Большая прогулка" с Луи де Фюнесом в одной из главных ролей, где герои-французы смеются над героями-англичанами, коверкая и имитируя английскую речь, а те, в свою очередь, издеваются над французским произношением. К счастью, нас всех объединяет "великий и могучий", благодаря которому команды хозяев и ответы подчиненных обретают некоторый смысл.
СВЕТА
Я живу словно в сказке. Или во сне. Возможно, это объясняется только тем единственным обстоятельством, что мне жутко "везет на людей".
Света принадлежит к тому типу полу-спившихся женщин, возраст которых совершенно невозможно определить: с одинаковым успехом, ей можно дать и тридцать, и сорок, и пятьдесят. Единственное рабочее место подобных сотрудников - моечный цех, или, как обычно принято называть это помещение, "мойка". Правда и эту работу выполняют они, как правило, с неохотой, словно делают вам одолжение. И вдобавок - недоброкачественно. Ну, не хочет никто становиться возле гор немытой посуды и перемывать её за мизерный оклад! Вот и приходится хозяевам подобных заведений "закрывать глаза" и скрепя сердце соглашаться на этот контингент. Как говорится, "тут уж, ничего не попишешь"...
Такие женщины, обычно, бывают двух типов: либо очень тихие, хмурые и замкнутые личности, глубоко скрывающие свои личные проблемы и не допуская никого к своим секретам, либо - наоборот - веселые и легко идущие на контакт: они удивительно быстро осваивают около моечное пространство, свободно и естественно общаются с рядовым персоналом, не утруждая себя всякого рода предварительной "разведкой" и изучением окружающей обстановки и т.д. и т.п. Они, как правило, прямы и откровенны в речах (что думают, то и говорят), бесхитростны и беззлобны. При этом, однако, довольно четко и однозначно прочерчивают линию, отделяя себя от "начальства". Правда, последним качеством наша Света не обладала, совершенно не делая никаких различий и игнорируя принцип субординации. Во всяком случае, именно так, по всей вероятности, ей представлялась «свобода» и всё, что связано с этим понятием.
О Свете я был наслышан. В её услугах отказались сразу же, как только нашли Шойру. Я же, пополнил собою этот небольшой коллектив спустя две недели после прихода землячки. Исходя из рассказов Шойры, которой довелось не только застать, но и поработать вместе со Светой два или три дня, я составил приблизительный психологический портрет последней, столь до боли знакомый мне по прежним местам трудовой деятельности, что я искренне сожалел о том, что не застал эту яркую личность.
Мог ли я тогда себе предположить, что сожаление мое окажется преждевременным и что буквально в считанные дни моя мечта осуществится? А произошло это при следующих обстоятельствах.
БАНКЕТ
В один из дней Шойра прихворнула, и хозяева кафе встали перед проблемой - кем заменить уборщицу. И надо же было такому случиться, что именно в этот день меня поставили перед фактом: во второй половине того же дня намечался банкет на тридцать человек.
Любому повару, мало-мальски знакомому с производством понятно, что подобные вещи должны оговариваться заранее с тем, чтобы успеть утвердить меню, составить список необходимых продуктов, сделать соответствующую подготовительную работу (почистить и отварить овощи, нарезать и т.д.). Не сложно представить, в каком состоянии я находился. Причем, на все мои попытки объяснить новоиспеченным "бизнесменам", что так это не делается и что необходимо предварительно хотя бы поставить в известность повара, они отмахивались и, снисходительно улыбаясь, повторяли мне все одно и то же: "Да брось ты, - это ведь, ерунда..."
Наконец, когда я осознал всю бессмысленность и бесполезность моих тщетных увещеваний, я взял себя в руки и хладнокровно заявил им следующее: "Хорошо, в таком случае, с этого самого момента я снимаю с себя всякую ответственность за предстоящий банкет и выполняю только функции обычного повара. Все остальное предоставляю вам".
Молодые хозяева разом смолкли, многозначительно переглянулись между собой и, мгновенно просчитав все последствия такого варианта развития событий, вновь уставились на меня, но уже совершенно по-новому: "Ну, хорошо, хорошо, - прости. Что необходимо нам приобрести, докупить и чем ещё тебе помочь?"
Я наспех набросал меню, ориентируясь, прежде всего, на имеющиеся в наличие продукты, составил список необходимого и наказал им не принимать никаких заказов от клиентов, находящихся в кафе, или - что ещё разумнее - временно закрыть кафе. Ну, и напоследок, выразил надежду, что мне предоставят хоть какую-нибудь помощницу. Как вы уже, вероятно, догадались, этой "спасительницей" явилась Света.
Жила она недалеко от кафе и моим шефам ничего другого не оставалось, как позвонить ей домой и попросить, выйти на смену. Именно так ей было сообщено: словно и не расставались с нею.
Нравственный аспект данного поступка, похоже, мало волновал как ту, так и другую стороны. Хозяева, ещё "вчера" с такой легкостью расставшиеся с ненужным им сотрудником, "сегодня" вновь сочли необходимым обратить свои взоры на отвергнутую работницу, ни в малейшей степени не испытывая угрызений совести или неудобства. Свету же, в свою очередь, подобное поведение нисколько не оскорбило: по-видимому, она была выше таких понятий как гордость и самолюбие. Тем более, что выпивка дома подходила к концу, а тут "кстати" подвернулся звонок...
- Ну, и где эти суки? - едва войдя в кафе и подойдя к барной стойке, за которой почему-то на тот момент оказался я, простодушно выпалила она и лукаво подмигнула, словно мы с ней были знакомы вечность. Под "суками", как я правильно её понял, она подразумевала хозяев.
Кивнув головой на кухню, я пригласил её пройти за мной. Как и предполагал, мой психологический портрет "один в один" совпал с оригиналом. Я был несказанно рад, ибо давно уже был лишен столь пикантного общества. Ну, а то, что "сюрпризы" - ещё впереди, в этом не было сомнений.
Внешне Света выглядела вполне прилично, можно даже сказать привлекательно: у неё сохранилась неплохая фигура, с аппетитными округлостями в соответствующих местах и милое, я бы даже назвал «детское личико», с большими наивно вопрошающими глазами. Не будь этих "мешочков" под глазами и предательской сети морщин, я бы ни за что в жизни не признал бы в ней свою ровесницу.
Хозяевам кафе пришлось состроить на лице дружескую улыбку, будто они ужасно рады встрече, и коротко обрисовать Свете круг её обязанностей.
- Ну, что мне надо делать? - дохнула она жутким перегаром, вплотную подойдя ко мне и уставив на меня свои очаровательные глаза-блюдца.
Задержав дыхание, я молча, рукой указал на пластиковое ведро и лежавший рядом мешок с картофелем. Она понимающе улыбнулась в ответ, просто и откровенно сознавшись:
- Вчера столько нае#енились всяко-разного... голова раскалывается. А сегодня, с утра, ещё эти... Нет, ты представляешь себе?
Я представил. Как представил и то, что меня сегодня ждет.
- Света! У нас с тобой сегодня куча дел. Поэтому давай поступим так: разговариваем, а заодно делаем дело, ясно? - попытался я дать ей установку, хотя глубоко в душе уже прокрутил, почему-то, самый наихудший из возможных сценариев. - Почисти пока срочно картошку.
- Хулишь тут неясного, - быстро согласилась со мною Света, - вот сейчас покурим и - начнём.
Мне стало смешно: про её частые перекуры я был наслышан ещё от Шойры. Однако, я сдержался и даже помог даме прикурить. Сам же, взвесив ситуацию и уяснив для себя, что рассчитывать на помощь глупо, стал срочно метаться по кухне, ставя на плиту кастрюли с овощами, яйцами и прочими продуктами, параллельно взявшись за разделку мяса. Она же, наблюдая за моими лихорадочными действиями со стороны, явно наслаждалась происходящим, и только изредка роняла в мою сторону едкие реплики:
- Господи! Да, какого х#я ты так носишься, как угорелый?! И чего ты переживаешь: это что - твое кафе? Тебе оно надо? Да е#ись оно коньком-горбунком! Пусть, они бегают обосрамшись, а ты должен быть гордым!
При этом, она вскинула вверх свою маленькую головку и, сжав свои кулачки, вся выпрямилась, приняв стойку.
Меня же, охватывали двойственные чувства: с одной стороны я был безумно рад и счастлив знакомству и общению с таким удивительным "самородком", что готов был слушать её часами, но с другой - своими мыслями и заботами я был слишком далеко от своей героини: предстояло очень многое подготовить для банкета, а рассчитывать приходилось только на себя. У меня даже и мысли не возникло - обидеться на Свету за то, что она мне не помогает. Наоборот, она меня только вдохновляла своим присутствием, и мне этого было вполне достаточно. В голове крутилась только одна мысль: поскорее закончить с заготовками для того, чтобы иметь возможность оставшееся время уделить непосредственному общению с этим удивительным человеком. Она подкупала, прежде всего, своей искренностью, а это такая редкость в наши дни. Общение с людьми, подобными Свете, являлись для меня редким событием. И столь же значимым, как и посещение Эрмитажа или Русского музея. Созерцание живого уникального экземпляра в непосредственной близости, с её широчайшим спектром различных тонких нюансов, доставляет истинное наслаждение. Иногда оно способствует гораздо более глубокому осмыслению казалось бы простых и лежащих на поверхности истин и позволяет глубже проникнуть в душу собеседника, вызывая такие необъяснимые чувства, которые нечасто возникают при созерцании иных статических полотен. Понимаю, что это различные жанры, но экстаз, охватывающий от созерцания шедевра, практически исходит из одного и того же необъяснимого источника...
Наконец, убедившись в том, что к картофелю никто не прикасался, я засел за чистку.
Некое подобие смущения отразилось на её лице. Света вздохнула и нехотя села напротив, жалостливо уставившись на меня.
- Нет, ты хоть представляешь себе - с кем мы работаем? - немного понизив голос, устало обратилась она ко мне.
- Да, да, - с арабами. - быстро согласился я, угадав ход её мыслей, с удвоенной энергией сосредоточившись на своей работе.
- Это - пи#дец... - обреченно выдохнула она и - наконец - лениво вытащила из мешка небольшой клубень. C чисткой она явно не торопилась: тупо уставившись на картофелину и всецело погрузившись в свои тяжёлые думки. Но уже через минуту-другую, видя мое усердие, нехотя стала срезать обычным ножом толстую кожуру, подвергая несчастный клубень жесточайшей экзекуции. Вскоре в ведро, где лежало с десяток моих очищенных картофелин, плюхнулся и её огрызок.
- Нет, ты представляешь - они даже про трудовую книжку не спросили?!
Данный факт, почему-то, более всего покоробил мою знакомую.
- Всё это очень подозрительно - прошептала Света, наклонившись к самому уху. - Я проработала у них неделю, а зарплаты никакой: всё "завтраками" кормят. Мне это капитально надоело и я им заявляю: "Всё, бля, - достали: не уйду домой, пока зарплату не дадите!". А они мне, суки, представляешь, что отвечают? Грят, "сейчас денег нету, можешь натурпродуктом взять: вон, поешь солянки". Я, конечно, солянку люблю, но, бл#ть, не могу же я её шесть раз на дню есть?!
Тут уж, не сдержавшись, я откровенно рассмеялся. Света тоже прыснула сипло и с улыбкой уставилась на меня: ей явно пришлось по душе, что она сумела меня рассмешить.
Наконец, вскоре вернулись с рынка хозяева и принялись разгружать из багажника ржавой "шестерки" пакеты с продуктами, ставя их прямо на пол. С последней партией они приволокли две десятилитровые канистры, которые водрузили на мой рабочий стол.
- Что это? - поинтересовался я.
- Водка - коротко бросил шеф, - нужно будет срочно разлить по графинам.
- С этим я в два счета справлюсь - мигом оживилась Света.
- Нет, не сейчас - опомнились хозяева, бросив подозрительный взгляд на загоревшиеся глаза моей помощницы. И, на всякий случай, перетащили канистры куда-то к себе, за барную стойку.
- Бл#ди... - процедила им в спину Света.
И вдруг, резко повернувшись ко мне:
- У тебя не найдется пятидесяти рублей? Голова раскалывается, опохмелиться надо срочно. Иначе я сдохну и не смогу работать.
К сожалению, денег при себе у меня не было. Света расстроилась и стала лихорадочно соображать - где бы раздобыть мелочь. Наконец взгляд её остановился на двух клиентах, мирно сидящих в углу и потягивающих пиво.
Когда через пять минут, войдя на кухню, она срочно стала напяливать на себя одежду, собираясь в магазин, я в шоке уставился на неё:
- Ты что: выпросила у клиентов деньги?!
- А хулишь... не умирать же... - и уже окончательно махнув в мою сторону рукой:
- Да, брось ты... х#йня всё это. Ща я мигом, хорошо? Если спросят меня эти (Света мотнула головой в сторону арабов), скажи, что я за сигаретами вышла.
Через полчаса, моя подруга, слегка разомлевшая и довольная, сидела напротив меня с баночкой "Невского" и без остановки несла какую-то чепуху и околесицу. Я старался делать вид, что внимательно слушаю её, думая о своих производственных проблемах. Света заметно ожила: на щеках появился легкий румянец, а глаза как-то необычно заблестели. Иногда она даже снисходила до того, что принимала личное участие: раскладывала мясную нарезку и заправляла готовые салаты.
За час до банкета, хозяева, забывшись, вновь притащили канистры на кухню и стали разливать содержимое по графинам. После чего, направились в зал, чтобы расставить водку по столам. Не успели они выйти из кухни, как Света мгновенно очутилась возле емкостей. Сорвав с полки первую же попавшую на глаза кружку, она ловко наполнила её доверху и также быстро задвинула куда-то вниз. И, буквально, в следующую секунду хозяева вернулись за очередной партией.
Я даже не успел испугаться: настолько это быстро и профессионально получилось у моей помощницы.
Подойдя к канистрам, они наполнили очередную партию графинов и вновь покинули кухню. И снова Света молниеносно проделала ту же самую операцию. Я жестом показал ей, что уже достаточно. Вскоре, по моим приблизительным подсчетам, в разных углах небольшой кухоньки скопилось около пяти-шести емкостей различного объема. Это был настоящий праздник. Рай, Парадиз! Света пребывала вне себя от счастья, и без умолку рассказывала мне свои истории, предвкушая свой праздничный банкет.
Например, о том, как она работала в известном на весь Питер "Сенат-баре".
- Да, ну? - засомневался я, представив посещавшую это заведение публику. Однако, как оказалось, Света врать не умела:
- Да я живу рядом, на Галерной. Месяца два или три там работала. Вот там, вот, пи#дец был полный: столько посуды, столько посуды... Не успевала... Только вымою - опять, суки, несут... Чистую посуду ставить некуда... Ну, я их - на х#й - на пол и ставила...
- Не может быть!? - только и вырвалось из меня. Впрочем, вскоре я и сам вспомнил нечто подобное, когда работал рядом, на теплоходе "Мария", что расположен напротив памятника Медному всаднику. Может. Ещё как - может быть...
Не удивительно, что к середине мероприятия, Света была уже "хороша". Внезапно зайдя на кухню и бросив случайно взгляд на мою помощницу, один из потомков бедуинов, презирающий алкоголь и особенно пьяных женщин, не на шутку рассердился. Он дико вращал своими жгучими черными глазами, переводя взгляд со Светы на канистру и обратно...
- А ну-ка: стань прямо! - приказывал он, проверяя её на трезвость. - Вытяни руки вперед! Подними голову вверх! Выше! А теперь иди прямо на меня!
Поразительно, но Света покорно выполнила все его команды и на удивление успешно выдержала экзамен, ни разу не покачнувшись и не сойдя с воображаемой прямой линии. Уткнувшись в араба, она взглянула на его довольную физиономию и, совершенно не стесняясь, бросила:
- Да, пошел ты на х#й!
Хозяин повиновался, не забыв прихватить с собою канистру с остатками спиртного.
Ещё через час, моя помощница была окончательно "никакая": сидя на стуле и глядя куда-то поверх моей головы, она бормотала какую-то несусветицу и абракадабру. В этот момент я жутко испугался за неё. Света ни в какую не желала ложиться на стулья, продолжая бредить. Взволнованные хозяева также, не на шутку были напуганы произошедшим... "Не дай Аллах, копыта здесь ещё откинет?! На производстве! Беды не оберешься!"
Когда ещё через полчаса моей "помощнице" немного полегчало, арабы тут же, отсчитали ей триста рублей за смену и, не дожидаясь конца рабочего дня, отправили её восвояси, домой. Так сказать, от греха подальше...
"НАШ ЧЕЛОВЕК"
Прошло месяца два, прежде чем я осознал, что следует либо, срочно менять место работы, либо - я сойду с ума и меня пора отправлять в "дурку". И поводов для этого накопилось предостаточно.
Во-первых, изумляла стойкость и упёртость моих арабских соплеменников, которые столкнувшись с реалиями российского бизнеса, вынуждены были воздать должное своему более изощрённому и поднаторевшему в подобных делах северному соседу. Имея за плечами богатый тысячелетний опыт деловых рыночных отношений, они никак не ожидали, встретить достойного соперника, который настолько изловчился манипулировать всевозможными законами, подзаконными актами и постановлениями, ставя в тупик предпринимателей всех мастей, что у потомков Авраама по-отвисали челюсти. И всё-же, сдаваться они вовсе не собирались. Во всяком случае, пока...
Во-вторых, очень скоро я понял, что имею дело с самыми настоящими дилетантами, не имеющими никакого понятия о производстве в целом и её отдельных технологических звеньях в частности. Поначалу, им казалось, что достаточно приобрести побольше кальянов (а этого добра у них хватало) и наладить поставку с Ближнего Востока дешевого табака, с разнообразными фруктовыми начинками, и... всё - можно подсчитывать прибыль и почивать на лаврах.
Моё предложение, что неплохо бы было составить традиционное меню и запастись для начала хотя бы минимальным перечнем необходимых продуктов, было встречено моими шефами с явной настороженностью. Тем не менее, посовещавшись между собой за перегородкой, новоиспеченные бизнесмены нашли моё предложение не лишенным логики и скрепя сердце, согласились на самый минимум.
Вскоре я пойму, что все мои усилия по составлению калькуляций и технологических карточек, напрасная трата времени. Внукам вчерашних бедуинов, всё это было абсолютно "по барабану".
- Срочно, приготовь жареного мяса! - неожиданно влетит ко мне на кухню один из них - небольшого росточка, коренастый Валид - и округлив свои выразительные черные глаза, пояснит. - Очень уважаемый товарищ зашёл к нам в гости.
Я слегка опешу.
- Что значит "жареное мясо"?! Эскалоп, стейк, лангет или ромштекс? Другого мяса у нас в меню нету...
- Э-э... - недовольно протянет мой хозяин. - Какое "меню-пеню"?! Просто, сделай мясо с луком и томатной пастой! И не забудь добавить специй... А пока, дай мне быстро овощной салат!
Стиснув зубы, я приступлю к салату, в соответствии с технологической картой.
- Что ты делаешь?! - дико вращая своими глазищами, заверещит Валид. - Не надо так тонко резать помидоры!
- Но ведь, мы согласовали с тобой подачу салатов! - удивляюсь я.
- К чёрту, "подачу"! - прервёт меня начальник. - Это наш человек, понимаешь?! Ему надо крупно порезать... он так любит. И - побольше зелени!
- Понятно... - хрипло выдавлю, едва сдерживая себя. - А как мне посчитать мясо? Как эскалоп или - лангет?
- Считай, как хочешь, потом разберёмся...
Через месяц, когда наступит "потом", мои хозяева станут почёсывать свои затылки, подсчитывая свои немалые убытки и искоса поглядывая на меня. Я же, уподобившись известному герою Г.Вицина из "Операции Ы" ("Чей туфля?!"), преспокойненько буду пить лимонад и напевать под нос песенку, разбирая только что привезённые продукты.
Пройдёт ещё немного времени, прежде чем я окончательно смогу убедиться в том, что первоначальные мои подозрения это не мираж, а - реальный диагноз. Худощавый флегматичный Исмаил, никогда не выпускающий из рук кальяна, поняв вскоре всю бесперспективность их усилий, окончательно забьёт на всё и вся, забившись в свой уголок и обволакивая себя густым облаком дыма. Я его прекрасно понимал: это был единственный способ, отвлечься и забыть на время холодную суровую Россию, с её идиотскими законами, перенесясь в свою родную милую Палестину, где всё знакомо, понятно, а главное - тепло. И лишь, неугомонный Валид, продолжал носиться, как колобок, по всему кафе, изобретая очередные новые идеи, которые с успешным треском всякий раз рушились, столкнувшись о жестокую российскую реальность. И несмотря на то, что "восточной хитрости" в нём заметно поубавилось, тем не менее, остатки гордого и непокорного восточного темперамента, всё же, давали о себе ещё знать.
- Приготовь срочно овощной салат! - услышу я знакомый голос, из чего заключу, что в наше заведение пожаловал очередной "наш" человек. - Да, и прожарь хорошенько нормальный кусок мяса... Только не вздумай пересушить!
Нарезав овощи крупно, я примусь было за "мясо", как вновь получу нагоняй:
- Зачем ты положил в салат болгарский перец?! - схватившись за голову, завопит как недорезанный ишак мой восточный повелитель. - Он терпеть не может эту гадость!
- Прости, но в прошлый раз, ты сам настоял на том, чтобы этой "гадости" было как можно больше? - пытаясь сохранить спокойствие и хладнокровие, напомню я Валиду, которого про себя окрещу "ливанским кедром".
- Э-э... - по привычке, раздражённо скривит свои губы араб и назидательно пояснит. - В прошлый раз был совсем другой наш знакомый. А этот - другой! Понимаешь?!
- Резонно... - вынужден буду согласиться я и, бросив на сковороду внушительный кусок говядины, мысленно обращусь не только к Аллаху, но и ко всем мировым богам.
И - как это ни странно - через несколько минут, боги меня услышат.
- Нет, это не то... - глянув на приготовленный стейк, сморщится мой шеф. - Ты уверен, что ему понравится?
- Послушай, ты хотел получить хорошо прожаренное мясо, но не пересушенное - терпеливо попытаюсь я объясниться. - Существует, по крайней мере, пять степеней прожарки стейка. Судя по тому, что ты мне заказал, это более всего соответствует "well done", то есть, абсолютно прожаренное мясо, почти без сока...
- Я не знаю, что такое "well done", но чувствую, что не тот колор! - затопает своими коротенькими ножками Валид и, неожиданно перейдя на шёпот, пояснит. - Понимаешь: это НАШ человек!
Похоже, это было кульминацией, потому, что в следующую секунду, вспомнив почему-то фрагмент из фильма замечательного режиссёра Г.Данелия - "Мимино" – я, вдруг окончательно расслабившись, простодушно выдам:
- Тогда сам подбирай колор! – и, сняв фартук, подытожу - И жарь так, как тебе вздумается! А меня здесь - нету!
И ни слова более не говоря, с облегчением покину своё очередное место работы, дав себе слово - никогда более в жизни, не иметь дело со своими ближневосточными соплеменниками.