Все началось с любви к супчику из белых грибов, а закончилось ответом на вопрос, волнующим любого интеллигента. Кстати триединая версия важнейших для рефлексирующей личности тем, сформулированная в анекдоте лишь скользит по поверхности и безнадежно отстает от жизни.
То есть кто виноват - практически ясно. Что делать - вообще не вопрос. Где мои очки- актуально, остро, но, увы суетно и как то визгливо.
Главный вопрос, на который я получил ответ, звучит ниже ноты до.
Кто я?
Это серьезно. Это надо произносить оттягивающим в хрип, шатающимся басом. И конечно же не получать ответа. Вешатся, воскресать, и задавать его снова бессчетно, и дорого платить за каждую каплю информации.
А я получил ответ даром. Кстати, я и вообще ничего не спрашивал. Мне просто ответили. Вот к чему в итоге приводит любовь к белым грибам.
Есть такая примета. Если чем–то торгуют на дороге, то где-то близко этого добра навалом, причем совершенно даром. На обочинах дорог, по которым я стремился к истине торговали белыми грибами. И конечно я не выдержал, как всякий влюбленный. И ноги мои принесли тело к предметам моей страсти. Ими торговала кучка придорожных оборванок.
Где? спросил я ту, что выглядела помилей.
Мне ответили в рифму.
Я не стал плакать, стиснул зубы и понял, что путь мой лежит в самые ****я. Заветные эти места, поросшие сосной и мхом есть у каждого, кто ищет свой собственный путь к удаче.
Когда я доехал уже серело. И вообще было жутковато. От оживленной грунтовки, по которой раз в сутки проходит автобус, я еще час месил грязь откровенно первобытной лесной дороги. Лес молчал, и я вошел в это молчание и блуждал, путаясь в запахах и бледном отсвете, уходящего спать неба. А белые грибы были. Коричневые днем шляпки казались сейчас черными на белом мху, и я набивал добычей переметную суму, которая все тяжелела и вдруг сказала мне
- Хватит жадничать.
Я послушался умной вещи и поворотил промокшие оглобли.
Все случилось, когда я подходил к машине, предвкушая как залезу в уютное тепло и мои стремительные кони понесут меня прочь, от всей этой лесной нечисти.
Косолапая тень шла, не разбирая дороги, прямо на меня. Дело мое стало плохо, а единственным дружком остался нож на поясе. Тень чмокнула грязью, нож прыгнул мне в руку, и оставалось еще два счета, чтобы успеть оглядеться, потому что, тени в одиночку не ходят.
-Ябааать! Сказала нечисть радостно, да ты ж на технике!
- Ну! Ответил я грозно, все еще прикидывая, куда и чем лягнуть гада.
Он оказался словоохотлив.
-*** прикинь, съездил с хуилой на рыбалку. Толик меня зовут. Хуйнул, мерин актированный жигуль в лужу, дак, чо со стакана то. ****ь, выручай мужик, с утра жопы то в мыле.
-Где лужа, спросил я, поняв, что еще поживу.
Лужа оказалась недалеко. В эпицентре торчала ветхая шестера, а берега были изрыты следами бурной деятельности потерпевших кораблекрушение. Актированный мерин, покрытый нечистотами растительного происхождения, встретил нас радостным мычанием. Сделать, что-либо более осмысленное он явно не мог.
Через пять минут я подкатил свою серебристую задницу к неприветливым берегам. Толик, как киногерой,с тросом в руке прыгнул в черную жидкость и принялся ловить в мутной воде. Дело его, судя по долетавшим до меня междометиям, было не из простых.
-Как вяжешь?! Командовал я с берега.
-Маме своей на жопе так завяжи.
Бурно дышащий Толик извлекся на поверхность и сунул мне грязный трос. Я в три движения завязал его фирменным морским узлом и прыгнул за руль. Был включен демультипликатор, пониженная, и блокировка моста. Двигатель рыкнул, и облепленная грязью морковка вылетела из грядки, где пыталась пустить корни.
Настал момент истины. Суровая мужская дружба, прошедшая испытания в луже вспыхнула прямо на глазах. Мы пожали плоды труда своего. Грязные руки мы пожали тоже.
И вот тут я узнал, кто я такой на самом деле.
-Охуенный ты мужик, сказал Толик просто.
И этот важнейший вопрос взаимодействия сознания и окружающего мира перестал меня беспокоить