Береснева Л., Плэчинтэ А.
Говорят, что школа – это наше общество в миниатюре. К сожалению, мы часто видим в жизни несправедливость, агрессивность, жестокость к тем, кто не согласен с общим мнением, кто физически слаб и обездолен.
В классе Влада, как в зеркале, отражались те явления, которые так характерны для нашего сложного времени: неоднозначность человеческих отношений, их красота и неприглядность, извечная борьба добра и зла.
Несмотря на все старания учительницы сплотить детский коллектив, класс, где учился Влад, тоже был разбит на группы по взглядам, по интересам, пристрастиям. Родители и учителя порой даже не подозревали об этой «тайной жизни детей». Если с Владом дружили ребята, которые проявляли интерес ко всему новому, имели всегда свое мнение, спорили и рассуждали, то в классе были и те, кто считал главным аргументом в любом споре право кулака, грубой силы. Обычно такую группу возглавляет сильный физически, но не интересующийся учебой мальчишка. В классе таким учеником был Баранов Андрей, рослый, крепкий, не по годам физически развитый. Еще до школы он привык силой добиваться того, что хотел, уже тогда он вкусил сладость власти, подчинения других себе. Его желание быть всегда и везде лидером подогревалось и взращивалось в семье, где мать воспитывала его одна и всеми способами поддерживала эти честолюбивые устремления сына, веря, что будущее именно за такими людьми.
Мягкая по характеру и деликатная, Светлана Александровна пыталась воздействовать на Андрея замечаниями, реагируя на жалобы детей, которых Баранов обижал: «Андрей, веди себя прилично, считайся с интересами других ребят!» или «Андрюша, разве так можно?» Андрей понимал, что можно, если недопустимое поведение ученика в школе так мягко порицают. Мальчишки, в том числе и Влад, которые лучше учились, стремились к знаниям, умели размышлять и обладали внутренней свободой, раздражали Баранова, он всячески старался их задеть.
Но вчера Баранов почувствовал: что-то меняется в его вольной жизни. Вот снизили оценку по поведению, хотя это его мало волновало, обеспокоил, скорее, тот факт, что некоторые близкие друзья, безропотно подчинявшиеся ему, перестали быть по-прежнему покорными и послушными его воле. Власти лидера, его самолюбию был нанесен заметный удар, но сдаваться Андрей не собирался, он решил: надо немедленно что-то «совершить», чтобы вернуть прежнее лидерство.
На следующее утро Влад пришел в школу; как обычно, приготовился к уроку и вышел в коридор, встал у стены, дожидаясь мальчика из соседнего класса, с которым хотел поменяться компьютерной игрой. Баранов же в это время «разминался» на одноклассниках: одного ухватил за шею и пригнул к полу, другому заломил руку за спину так, что тот скорчился от боли и заорал: «Ты что дурак?!» За «дурака» еще получил подзатыльник. С третьим он устроил бокс. Расправившись с теми, кто находился в коридоре, разгоряченный своими «подвигами», он вдруг увидел Влада, который был для Баранова, пожалуй, самым неприятным человеком, так как из всех ребят в классе он был менее зависимым от него. «О! Как кстати он оказался здесь! Вот с кем нужно расправиться, как следует»,– подумал Баранов. Он стремительно подбежал к Владу, схватил его за воротник костюма, притянул к себе и резко отбросил к стене. Влад не устоял на ногах, ударился головой об угол стены. Дети онемели от испуга, когда увидели, как Влад упал на пол, потеряв сознание.
Очнулся Влад оттого, что кто-то бил его по щекам. Перед глазами все плыло, старшеклассники подняли его и завели в класс. Ему трудно было сидеть: сильно болела голова, он положил ее на руки. Перепуганная учительница позвонила домой, дома была только бабушка. Пока она бежала в школу, Владу стало совсем плохо: началась рвота. Пришлось завучу вызвать «скорую».
Узнав от бабушки о случившемся, мама Влада срочно отпросилась с работы и оказалась около школы в тот момент, когда сына заносили на носилках в машину «скорой помощи». Что может чувствовать мать, когда видит своего ребенка на носилках? Сердце ее сжалось от боли, казалось, что земля уходит из-под ног. Но она как можно спокойнее сказала, погладив руку сына:
– Владюш, я с тобой! Все будет хорошо!
Их вместе повезли в детскую городскую больницу. Сделали снимок. Диагноз – сотрясение головного мозга. Владу предстояло две недели не вставать с постели. Мама не оставила его в больнице, сказав, что весь уход семья обеспечит дома, ребенок будет находиться под постоянным врачебным контролем.
Первая неделя болезни для Влада была самая тяжелая: вставать с постели, читать, играть, смотреть телевизор было нельзя, можно было только думать. Влад постоянно возвращался к происшедшему событию, стараясь понять, в чем же причина случившегося. Он знал, какой забияка Баранов, но Влад ничего плохого ему не сделал. И как же можно так ударить человека ни за что, просто так, от нечего делать?! Нужно ли тому, кто так серьезно пострадал, отомстить обидчику и как отомстить? И сможет ли он это сделать?
«Ну, допустим, – размышлял Влад,– я соберусь после болезни с силой, позову близких друзей, чтобы помочь мне, изобьем этого самого Баранова. А дальше что? Ведь лучше-то Баранов от этого все равно не станет, только еще больше озлобится. Наверное, бабушка правильно все время мне говорила, что жестокость жестокостью не одолеть».
Влада часто во время болезни навещали одноклассники, рассказывали о школьных делах, как могли, старались поддержать его, хотя все их попытки развеселить друга не удавались. Мучительные размышления о случившемся преследовали его еще долго и долго.
Как-то к Владу забежал соседский Серёжка и возбужденно начал рассказывать:
– Знаешь, иду я на пески, где мальчишки в футбол играют, и вдруг смотрю: ходит по берегу Андрюха Баран, мрачный какой-то, злобно пивную банку пинает.
– Что ж ты не играешь с ребятами-то?– спрашиваю я.
– Да не хочется мне что-то!
Потом помолчал и сказал:
– После того случая с Владом, они, гады, не принимают меня никуда. Говорят, что «объявили мне бойкот». И когда он кончится, не знаю. Мне уж и так попало за этого Влада и от учительницы, и от мамки…
Для Влада бесхитростный рассказ Сергея был своего рода «открытием» и завершил цепь его напряженных размышлений о случившемся.
– Понял, понял все-таки,– подумал Влад,– что жестоких-то не любят, презирают. Теперь уж я точно не поддамся уговорам мальчишек проучить его.
Через две недели врач позволил Владу вставать. Бабушка вывела внука на балкон подышать свежим воздухом.
Был конец марта, земля уже почти освободилась от снега. Кругом пахло талой водой, воздух был напоен свежестью зрелых арбузов. Влад вдруг остро ощутил, что воздух может быть таким вкусным, свежим, он дышал, но не мог надышаться. И в этом солнечном сиянии, в этом торжестве пришедшей весны как-то вдруг незаметно для себя Влад почувствовал освобождение от горечи прежних раздумий и снова ощутил себя, несмотря на физическую слабость, вновь сильным, полным ожиданий новизны жизни и радостных предчувствий.
Стоящая рядом бабушка внимательно вглядывалась в порозовевшее, оживленное лицо Влада. Она поняла душевное состояние своего внука и подумала: «Уж пусть Баранов почувствует вину за содеянное, чем Влад угрызение совести за отмщение».