Александр ГЕРАСИМОВ
ШАМБАЛА
Зашел как-то раз учитель труда Карпович к своему приятелю мясоторговцу Мирзояну в гости на огонек. Зашел, стало быть, и видит: сидит Мирзоян по-турецки совершенно в чем мать родила на постеленном прямо на пол коврике и мычит не пойми что. Прислушался.
- Ом-м-м-м… - гудит Мирзоян, а сам глаза за лоб закатил и покачивается слегка – вот-вот упадет.
- Здравствуйте, любезный Гамлет Саркисович! – громко проговорил Карпович и постучал кулаком о косяк, - Здоровы ли вы? Каково ночевали?
- Ом-м-м-м … - Мирзоян, как и прежде, сидел почти недвижимый и продолжал мычать.
Ранее ничего подобного за Мирзояном не наблюдалось. Карпович не на шутку обеспокоился. Он переступил порог гостиной и, подошедши к другу, потрогал его за голое веснушчатое плечо.
- Господин Мирзоян! Вы меня слышите? Что это вы нагишом среди бела дня сидеть вздумали?
- Ом-м-м-м…
- Что?
- Ом-м-м-м…
Кругом по полу в художественном беспорядке валялись брошюрки Елены Блаватской и Георгия Гурджиева. Заключенная в круг начертанная каминным углем на беленой стене красовалась пентаграмма. Углы были закрещены красными свастиками.
- Господи ты, Боже мой! Что за фантазия вам в голову пришла? Заладили, понимаете ли, «Ом» да «Ом»! Стенки испачкали. Ровно Навуходоносор какой-нибудь! Постыдились бы! В ваши-то лета! А вдруг хозяйка квартирная зайдет деньги от вас за комнаты принять, а вы в таком отвлеченном виде. Срам один!
- Ом-м-м-м…
- А знаете, что я вам на это скажу, драгоценный вы мой Гамлет Саркисович? Вы себе, если хотите, омкайте на здоровье, а я сейчас стану рябину на коньяке кушать. Вот, ей Богу! Мне деверь вчера с оказией из Петербурга прислал. Кондаковская.
- …
- Что, проняло?
- Ом-м… Кондаковская?
- Точно так! Чистый янтарь!
- Наливайте!
- То-то же! А то – «Ом», понимаешь…
- Где литературку брали? – перелистывая изрядно потрепанное «Единое трудовое братство. Сочинение г-на Гюрджиева. Склад у автора», вопрошал некоторое время спустя Карпович.
- Да, бес попутал! Племянник, Лёвка, на «Графиню де Монсоро» макулатуру копил. А я и заинтересовался почитать. Такой, понимаете, опиум! Сам не заметил, как втянулся. – Мирзоян выплюнул лимонную косточку в сухой кулачок и поплотнее закутался в плед.