...Принцесса глубоко вздохнула и медленно раскрыла искрящиеся солнечным янтарём глаза - ласковые, словно усталое августовское солнце.
Рядом с нею безмятежно спал совсем ещё юный князь.
Пушистые ресницы Принцессы чуть заметно вздрогнули - она неожиданно залюбовалась недозволенным возлюбленным.
Её нежный взгляд скользнул по безупречному княжескому профилю, по каллиграфическому рисунку чёрных, вразлёт, бровей, голубоватому перламутру тяжёлых век, увенчанных изысканным изгибом утомлённых ресниц...
Литые каштановые локоны, обрамлявшие неземной прелести лицо Принцессы подобно искусной раме, рассыпались по плавной текучести алебастровых плеч. Горящие кораллы её немного капризных губ коснулись юношески тонкого запястья спящего, где сквозь зимнюю белизну атласной кожи просвечивала голубая кровь его венценосных предков...
Узкая рука Принцессы легонько отодвинула невесомое покрывало...
Античная лепка княжеского торса плавно переходила в упругую объёмность юных чрёсел, осенённых облачком тёмного шёлка.
Взор Принцессы залил янтарным сиянием желанные очертания княжьей мужественности и задержался на царственном венце её, подобном плотно свёрнутому бутону тюльпана...
Край эфирного шифона с невинным изяществом обнажал нежнейшую розоватую незащищённость сокровенности мужского естества - беззащитного агрессора, обречённого за свою неуёмную чувственность вечно томиться, стыдливо скрываясь от взоров, словно гаремная красавица...
Принцесса склонилась к цветку греховного совершенства, и её влажные, как роса, уста приняли атласную жемчужину в свои объятия...