Эпиграф: Если Вы всегда идете напролом,
это не значит, что Вам везде рады.
С вечера работали допоздна, да что там допоздна, домой я вернулся во втором часу ночи. Поздоровавшись с телевизором и перебросившись парой слов с кошкой, я почти стянул с себя джинсы и завалился спать. По этому нечего удивляться, что утром в половине седьмого утра трубку трезвонящего телефона я снял, мягко говоря, с выражением лица слега разъяренного циклопоида. Уверен, если бы абонент на том конце провода видел бы моё лицо, даже под угрозой гибели всего мало-мальски человеческого на этом шарике, который спасти могу, естественно, только я, он бы всё не стал мне звонить.
- А вот ты молодец, что мне позвонил! – Без тени дружелюбия прорычал я в трубку. – Ты даже представить себе не можешь, как я рад тебя слышать! Гад!
- Савранский?
- А что делать? – Вздохнул я.
- Тревога! Всему личному составу уголовного розыска немедленно прибыть в РУВД.
Закончив незаконченное накануне. А именно, стянув с себя джинсы, я пожелал приподнявшей с подушки косматую морду кошке доброго утра и отправился в душ.
В РУВД, как и положено, по сигналу тревоги сотрудники уголовного розыска собрались в красном уголке. Переглядываясь, мы спрашивали друг у друга, что случилось? Но ни кто ничего не знал, и оставалось только ждать кого-нибудь из руководства нашей конторы, чтобы они внесли ясность в утренний переполох. И они внесли! Вернее ясность внёс, мягко говоря, замполит. С фуражкой в руках он появился на эстраде с лицом вечно восторженного идиота. Надо сказать после футбольного матча, в котором Егор покрыл своё имя не тлеющей славой, нашего замполита вообще редко кто видел без улыбки на лице. Ну, так вот, потрясая фуражкой, замполит сообщил, что руководство РУВД решило проявить нечеловеческую заботу о личном составе. От его слов холодок пробежал по спине, всем собравшимся, хорошо известна цена искренней заботы о нас «горячо любимого» начальства.
- Что? Опять день спорта?- С надеждой спросил Петька.
Замполит вздрогнул, и проведя ладонью по норовящим встать дыбом от нахлынувших воспоминаний волосам, не переставая улыбаться, сказал:
- Нет. Лучше.
Что может быть лучше дня спорта с отправкой замполита в больницу и массовым маханием носовыми платками в след отъезжающей карете скорой помощи, мы представить себе не могли, и оставалось ждать. И мы дождались.
Несколько лет к ряду в поликлиники ГУВД не было уролога, мы, конечно, переживали, но как-то обходились. В отсутствии специалиста в столь деликатной области медицины, по настоянию участкового терапевта мы регулярно сдавали мочу на исследование, этим и ограничивались, но настоящий процесс урологического исследования этим не ограничивался, он включал в себя обязательное мануальное исследование простаты, процедура не мучительная, но сильно унижающая человеческое достоинство. Нет! Понятное дело, тот, кто в этом нуждается он к этой процедуре относиться по-другому, а кто не нуждается?
«Раздвиньте ягодицы. Да вы расслабитесь, расслабитесь! Вы же мне так палец сломаете»! И через некоторое время: «Могу вас порадовать, у вас с простатой всё в порядке»! А что за радость, если и раньше этот аспект моей жизни беспокойства у меня не вызывал и женщины будоражили во мне не только эстетические чувства?
Прошу прощения отвлёкся! Ну, так вот, после многолетних поисков в поликлинику, в конце концов, приняли уролога. Казалось бы, приняли и приняли, спасибо конечно, но не для того же чтобы сообщить нам эту радостную весть, сутра сыграли тревогу. Оказалось не для этого и в чём заключается та самая нечеловеческая забота руководства РУВД о личном составе? А в том и заключается, что замполит на нас на всех получил талончики и через пол часа начинается приём, а чтобы мы не опоздали, во дворе нас ждёт автобус. Далее, чтобы не было споров и обид, каждый из нас вытащил из фуражки замполита талончик с указанным временем приёма, замполит делал отметку в своей тетрадки и отправлял нас в автобус.
В автобусе, глядя в окно, Егор тяжело вздохнул и сказал:
- Отомстил сука! Простите, пацаны я не хотел.
Понятное дело на Егора ни кто обиды не держал, но все поняли, что замполит ни такой уж и идиот каким хочет казаться.
Согласно полученным талонам мы, с видом обречённых, выстроились в кабине к доктору. Появившийся замполит сверил очередь с записями в своей тетрадке, и остался, очень доволен нашей дисциплинированностью.
Очередь двигалась медленно, что говорило в пользу того, что доктор свою работу любит и относиться к ней со всей ответственностью.
Но, как бы сильно доктор не любил свою работу. И как бы это, нас за него не радовало. Всё равно, ребята из его кабинета, в большинстве своём выходили какие-то задумчивые.
- Ну, как? – Спрашиваем мы у грустного Макса выходящего из кабинета.
Макс смотрит на нас как-то грустно-грустно, я бы даже сказал, каким-то просветлённым взглядом и философски произносит:
- Узнаете. Но я бы на вашем месте не торопился.
Время от времени у кабинета возникают лёгкие потасовки между теми, у кого талончики есть, но они без охоты идут к врачу, и между теми, у кого талончиков нет, но они хотят попасть к врачу.
На обратном пути, сидя в автобусе, все уже смирились с судьбой и делятся полученными впечатлениями:
- Михалыч! – Через весь автобус, кричит Петька, - Тебе, что больше всего понравилось из процедуры?
Автобус замер, и с любопытством смотрит то на Петьку, то на меня.
- Ничего не буду от тебя скрывать! Мне ничего не понравилось!
- А мне понравился плакат над кушеткой, на которую доктор загибает своих жертв раком: «Во время, проведения исследования вашей простаты, доктор не любит вопрос – «Красной армии не видать»?
Весь автобус ржет и, кажется, что у него вот-вот вылетят окна.
- Веня! А чего он тебя так долго держал? Мы уж думали, он тебя решил оставить в поликлинике для опытов.
- И н-н-не говорите. – Улыбается Веня. – Он так долго крутил у себя в руках оба мои п-п-п-предмета особой гордости, болтающиеся м-м-м-между моих ног, что я начал боятся, что он п-п-п-предложит мне их ампутировать, набить соломой, и поставить их у себя н-н-на столе, что бы любоваться ими, когда м-м-меня не будет рядом.
И автобус снова содрогается от разрывающего его хохота.
По возвращению в райотдел, верховое начальство традиционное утреннее совещание решило не проводить. Вряд ли они побоялись увидеть наши счастливые лица, скорее всего они справедливо посчитав что проявленной с их стороны трогательной заботы о нашем здоровье, нам хватит, как минимум, на целый день. По этому, без лишней суеты, все разошлись по своим делам. Макс с Петькой уехали на конвой, чтобы помочь следователю при проведении следственного действия – проверка показаний на месте. Лёха отправился отдыхать после дежурства, Веня заступил на дежурство и куда-то уже умотал, а Егор отпросился, чтобы сходить с дочкой в поликлинику. Таким образом, в кабинете я остался один. Работать не хотелось, от нечего делать я пощёлкал каналами телевизора, и завалился на диван, справедливо рассудив, что желание работать ко мне, возможно и вернётся, если я немного посплю, наверстав час, украденный у меня замполитом от утреннего сна. Так и получилось, через час, когда на столе забренчал телефон прямой связи с дежуркой, я открыл глаза, с хрустом потянулся и сладко зевнул, короче, был готов совершить как минимум один беспримерный подвиг во славу родины. Даже почти не мешал лёгкий дискомфорт воспоминаний (сзади и чуть пониже спины), проявленной заботы родины о моей простате.
Встав с дивана, и покрутив ягодицами, я пришел к выводу, что в результате пережитой заботы родина о моём здоровье седалищный нерв вроде не задет, по этому я готов простить любимой родине эту невинную шалость, но замполита это не касается, и ему я этого никогда не прощу!
- Савранский. – Снимая трубку и зевая, говорю я.
- Здравствуй-здравствуй, закатывающаяся звезда отечественной криминалистики. – Бормочет в трубку дежурный.
- Американский актёр Джонни Вайсмюллер, к слову сказать, скончавшийся в психушке, умер со словами на устах: «Не шутите с моей легендой! Я – Тарзан на все времена»! Собственно говоря, чего и тебе желаю.
- Умереть в психушке?
- И это тоже, но в первую очередь не шутить с моей легендой!
- Знаешь Володя, мне сейчас позвонили и заявили об убийстве, я положил трубку и сразу же по телевизору сказали, что в Китае произошло сильнейшее землетрясение, погибла, хренова туча народу.
- Это перевернуло твой мир? – Не понял я, ход путаных мыслей дежурного.
- Ни в этом дело, такое случается уже ни в первый раз, как только я снимаю трубку телефона, в мире сразу же происходит какое-то бедствие, как ты думаешь, эти события не связаны между собой?– Бормочет дежурный. – Может быть, мне не стоит снимать трубку?
- Для начала брось пить на дежурстве. – Советую я. – Иначе точно без надежды на выздоровление, кончишь свои дни в психушке.
- Я об этом как-то не подумал.
- Подумай-подумай, а пока думаешь, расскажи мне, что произошло до того, как ты узнал о бедствии, постигшем родину первого китайского космонавта.
- БОМЖа убили, - и немного помолчав, добавляет. – И съели.
- Чего?
- Съели, говорю.
- Как съели?
- Откуда мне знать как? Меня ведь на пиршество не приглашали, так мне дежурный по городу сказал, он больше знает, потому что заявка прошла по «02». Кстати, начальник ОУР города уже выехал, так что ты не задерживайся.
На выходе из РУВД я сталкиваюсь с вернувшимся из поликлиники Егором, и мы вместе отправляемся на место происшествия. Место преступление, точка на карте нашего города, весьма своеобразная, меж собой мы его зовём – «Тупиком счастья». Очень удобное место в промзоне недалеко от центра города рядом с пересечением крупных транспортных магистралей. Здесь нет посторонних, из старых бараков местных жителей давно выселили, чётную часть улицы снесли, а на месте снесённых домов построили современные офисные здания из стекла и бетона. В то же время, нечётная сторона улицы, до сих пор зияет тёмными окнами заброшенных бараков, которые кишмя кишат бомжами и разными люмпенами. Милиция сюда заглядывает редко и здешние обитатели, причём и с правой и левой стороны улицы, чувству себя здесь весьма вольготно. В общем, живая и весьма эпатажная картина прекрасно иллюстрирующий блеск и нищету современного общества.
Мы останавливаем машину не далеко от адреса указанного дежурным. Группа высокопоставленных начальников УВД города готова закипятит работу, но для этого им явно не хватает личного состава, на всех начальников только два подчинённых Веня и дежурный участковый. Полковники бегают за Веней и участковым, стараясь отдать им неотложные указания, чтобы внести свою лепту в борьбу с преступностью. Но получается это всё как-то плохо и вяла текущая борьба с преступностью, больше напоминает вокзальную сумятицу.
- Работа кипит. – Глядя на это безобразие, констатирует Егор.
- Закипает. – Отвечаю я. – Было бы кого в топку кинуть, тут бы всё давно булькало.
Немного в стороне от остальных стоит начальник ОУР Паханкин. Он с видом учёной крысы, поправляет на своём остреньком носу очки, и диктует Семечкину умнейшие сентенции, которые последний с благоговейным видом записывает в свой ежедневник, чтобы впоследствии, в не искаженном виде донести до наших жидких мозгов. Паханкин свои сентенции диктует быстро, и Семечкин явно нервничает, не успевая уловить капельки здравого смысла содержащиеся в указаниях начальника ОУР города. Что и говорить, Паханкину повезло больше всех, у него ест личная лабораторная мышка, которой он может командовать.
Беря с заднего сидения машины свой ежедневник, мне на глаза попадается старая газета с юмористическим гороскопом:
- Слушай Егор, а Семечкин кто по гороскопу?
- По-моему, Рыба.
- Тухлая?
- Наверняка. – Кивает Егор.
Я беру в руки газету и читаю: «Отличный день, благоприятный для юридических и женских консультаций. Сегодня можете постараться включить ресурсы своего мозга на полную, если конечно он у вас есть. Если предложат сменить место работы - соглашайтесь. В конце концов, какая разница, в каком магазине работать грузчиком».
- Отличный гороскоп! – Кивает Егор. – Дай посмотреть.
Я протягиваю ему газету. Пока Егор углублённо изучает гороскоп Семечкина к нам подходит бомжеватого вида лилипут. Да-да, самый настоящий лилипут. Я его вижу, а Егор, читающий газету, нет. Лилипут, обращаясь к Егору, говорит своим писклявым детским голоском:
- Мужчина! Сигареткой не угостите?
- Иди отсюда мальчик, - Даже не взглянув на говорящего, отмахивается Егор. – Рано тебе ещё курить, не вырастешь
Последнее замечание мой напарник, по-моему, сделал зря, потому что лилипут, побагровев лицом как свёкла, пинает Егора ногой под коленку. Егор охает и, естественно, приседает на согнувшуюся ногу, что даёт возможность лилипуту отвесить довольно увесистого пендиля под зад моему незадачливому напарнику. Егор хватает лилипута за шкирку и говорит:
- Мне, наверное, надо сесть на корточки, чтобы было удобнее врезать тебе по морде?
- Маленького будешь бить? – Интересуется лилипут.
- Ага! – Кивает Егор.
- Куда катиться этот мир?! – Фальшиво вздыхает лилипут.
- Ты бы об этом раньше задумался, до того как совершил свой опрометчивый поступок. – Потирая ушибленный зад, говорит Егор.
- Савранский! Карбитов! – Заметив нас, радостно кричит Семечкин. - Вы что хотите раскрыть преступление, стоя от борьбы с преступностью в стороне? Поцифисты хреновы.
- Сам ты поцефист. От слова поц. - Не громко говорю я.
- Быстро ищите понятых и идите сюда. – Командует Семечкин.
- У тебя паспорт есть? – Спрашиваю я у лилипута.
- Ну?!
- Что – ну?! Дай его сюда.
Лилипут с неохотой протягивает мне документ. Перелистав паспорт, я убеждаюсь, что мальчику давно за сорок, а это значит, он ни только имеет право курить, но и легко может исполнить свой гражданский долг, поучаствовав в осмотре места происшествия в качестве понятого.
- Нанесённое нечеловеческое оскорбление моему другу, смоешь не кровью, а искупишь его добросовестным исполнением своих гражданских обязанностей. – Убирая паспорт гнома себе в карман, говорю я и протягиваю ему сигарету. - На, кури. Всё равно ты уже не вымостишь.
Лилипут берёт у меня из рук сигарету и проделывает со мной точно такой же фокус, который минуту назад проделал с Егором. Я охаю и присев на ногу получаю пинок под зад, а лилипут шипит:
- И купишь мне две бутылки пива, когда всё закончиться.
- Ладно. – Киваю я.
- А может ему всё-таки по морде врезать? – Интересуется Егор.
- Одумайся, коллега! – Закурив и выпуская дым через левую ноздрю, как страдающий насморком дракончик, остужает пыл моего напарника, недобрый гном. – А ты вправду тот самый Савранский?
- Слышал об о мне? – Расправляя плечи, интересуюсь я.
- Не,- мотает головой гном. – Просто фамилия забавная.
- Ну, ты могучий, гад! – Улыбаюсь я.
- Регулярно пьём косметический спирт, одеколон, антифриз и моющие средства. Это закаляет характер и делает нас такими могучими. – Улыбается в ответ гном.
Тем временем к месту происшествия подъезжает дежурная машина ОБСМЭ , из которой выходит дежурный эксперт и следователь прокуратуры. Вместе с ними мы поднимаемся на второй этаж барака, где в комнате, на грязном полу лежит труп не аккуратно разделанного бомжа. Все внутренние органы из трупа вынуты и разложены вокруг покойника. Что характерно на всех без исключения органах видны следы откусанной плоти.
- Гурман хренов, сырым жрал. – Заметив эту особенность, говорит Егор.
Судебный медик, натягивая на руки резиновые перчатки не обращаясь ни к кому конкретно, говорит: «Почём у вас ноги на холодец? 30 рублей?! А без носков»?
Егор толкает меня в бок и, ткнув в медика указательным пальцем, вертит им у своего виска. Намекая на то, что всем и так очевидно. Я отмахиваюсь от напарника рукой.
Сейчас меня интересует совсем другое. Вокруг трупа множество кровавых следов ног и рук, так что работы для криминалиста больше чем достаточно. Если повезёт он найдёт пару пригодных отпечатков пальцев для идентификации, по ним мы установим их владельца, а уж он то обязательно прольёт свет на, то что здесь произошло. Я внимательно осматриваю кровавые следы ног, больше других меня привлекают маленькие следы. Подняв глаза я встречаюсь взглядом с злобным гномом. Гном пытается судорожно улыбнуться, я улыбаюсь ему в ответ, и указательным пальцем подзываю его к себе, а когда он подходит, тычу в маленький кровавый след на полу.
- Ну, что скажешь, чуда богатырь?
- Люди говорили, что ты Савранский, как чесотка, если вцепишься, хрен отвяжешься.
- Ты мне дифирамбы-то не пой, рассказывай лучше.
- Ванечка, покойничек, то есть, четыре дня уже как преставился. Сразу мы его поленились вынести, а вчера пришли, а Вася его уже разделал и сидит, жрёт. Холера ему в бок! Ваську-то мы отвели в дальнюю теплотрассу, что бы он в себя пришел, хотели сегодня Ваню похоронить, да вот рабочие собравшиеся сносить дом его нашли.
- Складно у тебя всё получается. – Качает головой Егор.
- Да как есть, так и получается. – Вздыхает гном.
- В одном он прав, - подол голос судебный медик. – Труп был разделан примерно через сутки после смерти.
- Вот тебе и раз! А в чём причина смерти? – Удивляется Егор.
- Трудно сказать, - Пожимает плечами медик. – Ярко выраженных телесных повреждений я не нахожу, но налицо отёк гортани и цирроз печени, может быть, от чего-то из этого он и умер. Точнее скажу после исследования биоматериала.
- Да точно, Васька его не убивал. Белочка Васю посетила вот он Ваню и съел, а у покойничка точно был цирроз! – Оживился гном. – Да вы хоть у врача спросите.
- Какого врача? – Спрашивает Егор.
- Ваньке перед смертью шибко хреново было, ну мы ему по доброте сердца и вызвали скорую помощь. Это четвёртого дня было, врач так и сказал: «Мол, не жилец», так и вышло вскорости после отъезда скорой, Ваня двинул когти.
- А почему врач не забрал его в больницу? – Опят удивляется Егор.
- Сказал смысла нет, и так мол скоро помрёт.
Паханкина и Семечкина история со скорой помощью не заинтересовала, почувствовав скорую развязку истории, они сграбастали гнома, и поспешили к дальней теплотрассе, где изолированный от общества, в ожидании избавления от «Белой горячки», сидел трупоед Вася.
- На правой руке есть прижизненный прокол в вену. - Опять подал голос медик, когда воодушевленные скорым успехом, Семечкин и Паханкин уходят. - Возможно, незадолго до смерти, покойнику делали внутривенную инъекцию.
В принципе делать нам здесь больше нечего, нет ни каких сомнений, что Паханкин и Семечкин, сумеют находящегося в сумеречной зоне сознания Васю, уговорить на убийство и пожирание своего товарища. На это у них ума хватит.
Выйдя из барака, и стоя возле моей машины Егор говорит:
- У меня не выходит из головы этот милосердный Айболит.
- Почему? – Не понял я.
- Ходят среди бомжей разговоры, о «чёрной скорой», после приезда которой, бомжи вскорости мрут как мухи.
- Перестань! – Отмахиваюсь я. – Это ведь паранойя! Тебе не кажется, что сведения, полученные тобой от бомжей, сильно смахивают на легенду о «летучем голландце»? Они пьют что попало, живут как придётся, а в смерти оказываются виноваты врачи, которых они вызывают за пять минут до смерти.
- У тебя есть какие-нибудь срочные дела? – Продолжает гнуть своё Егор.
- Нет.
- Тогда давай кое-что проверим?
- Давай проверим. – Обречённо машу я рукой, зная заранее, если что втемяшилось в голову моему напарнику, он не успокоится пока не проверит поселившиеся в неё сомнения.
Первым делом мы решили просмотреть видеозапись с камер наблюдения на офисе расположенном прямо напротив места происшествия.
Офис отличный, бетон и затонированное стекло, с непонятными золотыми буквами над входом.
У входа, как принято в подобных учреждениях сложив руки на мотне, мается от собственной значимости охранник, который официально, в табеле о рангах значиться как секьюрити. Так называемые секьюрити, или охранники, это люди, которые не умеют делать ничего, из-за недостатка образования, трудолюбия и воспитания. Они рождаются с чугунными мозгами и не менее чугунными яйцами, которые всю оставшуюся жизнь держат своими могучими руками у входа в какое-нибудь учреждение. Этому истукану мы с Егором предъявляем свои служебные удостоверения и объясняем причину нашего визита на охраняемый им объект, но охранник, даже не взглянув в наши ксивы бросает:
- Постановление суда есть? Нет! Проваливайте.
Серебряный призёр СССР по боксу Егор Карбитов начинает по-тихому закипать. Стараясь избежать ненужного кровопролития, я ещё раз объясняю истукану причину нашего визита и прошу позвать старшего, но истукан талдычит как заведённый:
- Нет постановления суда, проваливайте пока вам морды не набили за несанкционированное проникновение на чужую частную собственность!
Егор наклоняет голову к левому плечу, затем к правому и начинает похрустывать костяшками пальцев, всё это говорит, что кровопролития нам не избежать, и я предпринимаю последнюю попытку:
- Зря ты так. – Пожимаю я плечами.- Посмотри на моего напарника внимательно и подумай, хочешь ли ты, чтобы он проявил свои расшатанные нервы. Кстати, мой приятель в свободное от работы время ни только сажает елочки купленные на собственные средства, но играючи разрывает пополам тридцати двух килограммовую гирю.
- Какая прелесть! – Сплёвывая через губу и ехидно улыбаясь, говорит секьюрити.
- Шестнадцати. – Наклоняясь ко мне, но так что бы слышал охранник, говорит Егор.
- Извини! – Киваю я Егору и, повернувшись к охраннику говорю. – Мой товарищ меня поправил не тридцати двух, а две шестнадцати килограммовых, а в сущности, какая разница, в суме всё равно получается тридцать два килограмма, так что ты не упрямься, позови старшего или отвали в сторону пока мы тебя случайно не покалечили на производстве.
- А это мы сейчас посмотрим, кто кого покалечит на производстве.
С этими словами охранник отрывает руки от своих чугунных первичных половых признаков и занимает стойку что-то среднее между Джеки Чаном и Майком Тайсоном, тем самым, доставляя особую радость моему напарнику, принимающему классическую боксёрскую стойку.
- Знаешь, чей это девиз: «Порхаю как бабочка, жалю как пчела»? – Спрашиваю я у секьюрити.
- Нет. – Не сводя глаз с Егора, говорит охранник.
- Если после встречи с моим напарником к тебе вернётся память, я тебе это расскажу.
Но в этот день крови было пролиться не суждено, потому что появился другой охранник и что-то шепнул на ухо спарринг партнёру Егора.
- Проходите. Хозяйка вас ждёт. – Складывая руки на мотне, произносит он, мгновенно теряя к нам интерес и погружаясь с головой в глубину своей собственной значимости.
В сопровождении охранника внутреннего периметра мы проходим в кабинет хозяйки заведения. Хозяйки в кабинете нет, я плюхаюсь в мягкое кресло, а Егор бродит вдоль стен, где с интересом рассматривает развешенные японские куклы с симпатичными фаянсовыми головками. Оглянувшись по сторонам, Егор не удержался и поднял юбку у одной из кукол, проверяя насколько велик натурализм японских кукольников.
- Егор!
- Чего?
- Ты что учился на врача?
- Нет, а что?
- Тогда тебе уже поздно заглядывать куклам под юбки. – Хохочу я. – Лучше пойди, посмотри, сколько в аквариуме плавает золотых рыбок. Кстати, как ты думаешь, зачем их так много в одном месте?
- Наверное, потому что это красиво? – Пожимает плечам Егор.
- А я думаю, они напоминают хозяйке кабинета о массе несбывшихся желаний. Не удивлюсь, если это окажется эдакая большая женщина, с большим лицом и всем остальным тоже большим и даже необыкновенно крупным.
Господи! И я оказался прав. Не успел я закрыть рот, в помещение зашла крупная дама с крупными чертами лица в модной кружевной кофточки совместного производства «Гуччи» и Московской фабрике «Богатырь». Неся в руках несколькими листами бумаги, не взглянув на нас, она прошла к столу и по-хозяйски плюхнулась в кресло. Несмотря на всю свою монументальность, кресло, под весом хозяйки, жалобно скрипнуло.
- Ненавижу Фрейда и твой фрейдизм. – Шепчет Егор, глядя на женщину.
- Зря! Ты бы мог стать его любимым пациентом. – Шепчу я ему в ответ.
Поставив подпись на документах, и отодвинув их в сторону, женщина повернулась к нам лицом, а вернее ко мне:
- Вас зовут Володя? – Спросила она.
- Да. – Киваю я. – Савранский Владимир Михайлович. А мы разве знакомы?
- Как Савранского Владимира Михайловича я вас не знаю, а вот как Володю запомнила навсегда.
- Что вы говорите! Что-то мне подсказывает, что это не самые приятные воспоминания в вашей жизни.
- Это верно. – Кивает хозяйка кабинета.- 1984 год, 12 мая, ресторан «Александрит», ничего не вспоминаете?
- Мы вместе что-то отмечали? Нет? Тогда не помню. - Мотаю я головой. – В то время я часто бывал в этой забегаловки.
- Как сейчас помню, вы появились в ресторане такой красивый, стройный в тёртых американских джинсах «Монтана» и с какой-то дурацкой кисточкой на затылке.
- Если в джинсах «Монтана» и с дурацкой кисточкой на затылке, это точно я. – Киваю я, головой вспоминая те далёкие годы.
- Я сидела, глядя на вас, потела и надо же, на зависть всех девчонок вы выбрали именно меня, а потом мы вместе ужинали, вернее вы ужинали и хорошо выпивали, а когда пришло время рассчитываться вы куда-то исчезли. Деньги у меня с собой были, но мне было очень обидно.
- Ты мне открылся с новой стороны. – Толкает меня в бок Егор
- Ну, да! В студенческой молодости потенция у меня была о-го-го, а денег не было, и иногда я продавался за водку.
- А как сейчас? – Улыбается женщина.
- Всё то же самое, впрочем, потенция уже не о-го-го, а как я себе льщу просто – ого, но за водку я всё ещё продаюсь.
- Знаете, с тех пор я очень хотелась с вами встретиться.
- Зачем? Чтобы выставить мне счёт или склеить разбитые девичьи мечты? Вряд ли бы наша встреча этому помогла. – Качаю я головой.
- А знаете, я снова хочу пригласить вас в ресторан.
- Наверняка это будет самый дорогой ресторан в городе и когда настанет время рассчитываться, одновременно наступит и время расплаты. Полагаю, вы незаметно смоетесь из ресторана, а я буду обзванивать всех своих друзей, чтобы занять денег и рассчитаться за столик. Нет уж, увольте. Поверьте, мне и так стыдно.
- Лет пятнадцать назад я бы так и поступила, но сейчас спустя столько лет, я понимаю, что всему чего я достигла, отчасти я обязана и вам.
- Мне?!
- Да вам. – Кивает женщина. – Именно на зло вам я решила достичь в жизни многого, а затем найти вас и реализовать именно тот сценарий, который в только что так красочно расписали. Ведь до встречи с вами, со мной ни кто так не поступал, и я вполне была счастлива, мечтая стать медсестрой.
- Мне даже страшно подумать, что я перевернул ход мировой истории, но я точно знаю, чего я вас лишил. – Я начинаю загибать пальцы на руке. – Я лишил вас радости подкладывать утки под безнадежных больных. Вы никогда не будете холодными пальчиками массировать задницы, а потом колоть туда уколы. В конце концов, вы никогда не испытаете счастья подкинуть пару лишних таблеток демерола понравившемуся вам больному. А вернуть к жизни мающегося с похмелья алкоголика, прокапывая его отравленный зелёным змием организм глюкозой с но-шпой. Но чтобы вам стало немного легче, скажу, что 12 мая это не только черная дату нашей встречи и не только отправная точка начала вашего восхождения к вершинам вашего сегодняшнего положения. Эту дату календарь отводит ещё и под Международный день медсестер, так что в этот день вы смело, можете поднимать бокал не только с горечью, но и с лёгкой грустью по несбывшейся мечте.
- Вот и в прошлый раз, я на это купилась. - Улыбается женщина.
- На что?
- На красноречие. Ну, ладно, а чем я обязана сегодняшней нашей встречи?
Егор вкратце объясняет ей причину нашего визита, и через пятнадцать минут мы знаем не только бортовой и государственный номер санитарного УАЗика выезжавшего к покойному Ване, но стараниями программиста имеем фотографию человека в белом халате.
Хозяйка офиса, провожаемая недоумёнными взглядами охранников и своих сотрудников, проводила нас с Егором до выхода из офиса, а на прощание она у меня спросила:
- Ну, так что насчёт ресторана?
- Я подумаю. – Улыбнувшись, пообещал я.
Когда мы идём к машине, Егор говорит:
- После всего, что ты с ней сделал, ты просто обязан…
- Сходить с ней в ресторан?
- Как минимум. – Кивает мой напарник. - А знаешь, о чём я сейчас подумал?
- Что у старика Фрейда я бы тоже был бы на хорошем счету?
- Точно! Кстати, а почему ты тогда слинял?
- Молод был. – Пожимаю я плечами.- К холодной водке успеть привык, а к потным женщинам ещё нет. Но чтобы ты не думал обо мне плохо, признаюсь, я горжусь далеко не всеми своими ошибками молодости.
- Ну конечно! – Ехидничает Егор. – Михалыч! А почему ты подсел именно к ней?
- Зачем тебе это?
- Просто интересно, я бы, например, в жизни к ней не подсел.
- Это потому что ты ненавидишь Фрейда и всё что с ним связано?– Ухмыляюсь я.
- Да, ладно!
- Ты же её видел. Таких в ресторан не приглашают, такие в ресторан ходят снять проститутку в тёртых джинсах «Монтана». А значит и денежки у них водятся.
- Ну, ты и «Динамо»!
- Исходя из моего жизненного опыта, почтенного возраста и бесконечного срока службы, я бы даже сказал, почётный член этого спортивного общества.
- Ты хоть понимаешь, на что ты меня толкаешь?! – Бросая авторучку на стол, говорит заведующий подстанцией скорой помощи.- Это ведь подсудное дело!
- Саня, если подозрения, которые восторженной стаей зелёных мух роящиеся в башке моего напарника окажутся не обоснованными, ни кто шума поднимать не станет. Поверь мне, если узнают что я без постановления следователя…. Короче, будь уверен, мне достанется не меньше твоего. А вот если Егор окажется прав, я первый буду орать на каждом углу, что поставил тебя в известность о наших подозрениях, а ты отказался помочь следствию.
- Короче куда ни кинь, везде клин? – Устало, потирая лицо ладонями, произнёс заведующий городской станцией скорой помощи.
- Ну почему же клин. – Пожимаю я плечами. – Уверен, что за активную помощь по изобличению оборотня в своих рядах, выговор тебе конечно влепят, но должность ты свою сохранишь. Но разве в этом дело? Ты же ведь клятву давал Бегемоту, сам начинал врачом на скорой помощи…
- Гиппократу! – Поправляет меня заведующий.
- Что Гиппократу? - Не понял я.
- Клятву давал не Бегемоту, а Гиппократу.
- А чё ведёшь себя как бегемот?!
Заведующий пробежался пальцами по клавиатуре компьютера и через пару минут принтер загудев начал выплёвывать на стол листы бумаги.
- Здесь все вызовы Купалова за этот год, остальные данные в архиве, кстати, он не врач, а фельдшер и сегодня он дежурит. – Взглянув на монитор, говорит заведующий городской станцией скорой помощи. – И я тебя очень прошу….
- Хватит причитать. Не делай больно моим ушам! – Собирая листы бумаги, говорю я, хлопая по плечу своего приятеля. – Пошли Егор.
Сидя в машине мы пересмотрели бумаги. Вызовов у фельдшера Купалова за год было довольно много, отбросив бытовые травмы, простудные заболевания получилось, что на оказание бомжам наш доктор Айболит выезжал тридцать девять раз.
Запустив двигатель, мы отправились в ИЦ , где быстро просмотрели сводки происшествий на день выезда Купалова к бомжам и сводки, следующие на один два дня после. Картина получилась безрадостная, в восемнадцати случаях из тридцати девяти после визита фельдшер Купалов в местах его посещения находили трупы. Это не значит, что их всех убил Купалов, а может быть и наоборот, трупов могло быть и больше, зачастую бомжи, чтобы не привлекать внимание милиции к местам своих ночёвок сами хоронят своих покойников.
Чтобы окончательно убедиться в своих подозрениях, мы с Егором отправились в ОБОСМЭ. С разрешения заведующего мы просмотрели все копии актов вскрытия по заинтересовавшим нас трупов и во всех случаях эксперты констатировали отёк гортани и свежий прокол вены на руке.
- И что ты скажешь теперь? Ты, как и прежде считаешь меня параноиком? – Спрашивает Егор, когда, выйдя из бюро, мы стоим и курим возле моей машины.
- Надо его остановить, потому что сам он уже не остановиться. Это один из худших типов серийных убийств, он точно знает, что делает и считает это правильным и нужным.
- Санитар?
- Что-то вроде того. – Киваю я. - Не удивлюсь, что убивать он начал случайно, но очень быстро вошёл во вкус.
- С чего ты взял?
Перебрав листы бумаги, полученные от заведующего станцией скорой помощи, с отметками на них что впоследствии пациент оказался в морге и, выписав даты на листок, переписываю их ещё раз, но в хронологическом порядке по возрастающей. Хотя и не явно, но получается, что от убийства к убийству время сокращается, а последние два убийства он совершил подряд.
- Есть ещё кое-что к чему надо быть готовым.
- И что это такое?
- Он ничего не будет рассказывать, потому что ему не нужно признание, как я уже сказал, то, что он делает, он считает правильным, а хуже того он полагает, что, как истинный санитар, он совершенно бескорыстно оказывает услугу обществу. Но это только верхушка айсберга, в действительности ему это нравиться, но в этом он себе отчёт не отдаёт.
- Я тебе сегодня уже говорил, что я ненавижу Фрейда? – Спрашивает Егор.
- Да. – Киваю я. - Ты мне об этом весь день талдычишь.
Сопоставив всю имеющуюся информацию, прибавив к ней жизненный опыт и совсем немного поразмыслив, мы пришли к следующему неутешительному выводу: мы знаем - кто, мы знаем - как, но мы не знаем - чем и кто следующий, но мы точно знаем, что следующий будет и ещё что наш «доктор смерть» сегодня дежурит.
- Значит, устроим ещё одно представление в нашем кукольном театре? – Прищуривается Егор.
- Но только одно! И сразу же отправляемся в мировоё турне по столицам мира с бенефисами на ярмарках и ночным стриптизом для тонких ценителей. – Киваю я головой.
- Правильно. – Кивает Егор. – Сколько можно это откладывать.
Чтобы реализовать задуманное, нам снова понадобилась помощь заведующего городской станции скорой помощи, я достаю из кармана сотовый телефон и набираю нужный номер.
- Саня! Чем занимаешься?
- Вещи собираю, хочешь мне помочь?
- Отложи на пару часов это, несомненно, важное занятие. Мне нужна твоя помощь.
Выслушав мою просьбу, заведующий подстанцией соглашается помочь.
- Хорошо. Сейчас я поеду на подстанцию, где работает Купалов, придерусь к санитарному состоянию его машины и заставлю её вымыть, тем самым задержу Купалова на подстанции. Как только будете готовы, позвони мне на сотку, а затем перезвони на «03». Ну а я сделаю так, чтобы на твой вызов выехал именно Купалов. И вот ещё что Володя, ты там поосторожнее, я конечно в твои бредни не верю, но чем чёрт не шутит.
Из морга мы с Егором отправляемся в прокуратуру, где сразу же направляемся в кабинет зама прокурора.
Выслушав наш рассказ, зам прокурора недоверчиво спрашивает:
- Вы сами-то верите, что всё это правда? Неужели вы думаете, что ни кто бы не обратил внимание, на то, что в городе с отёком гортани начали массово помирать бомжи?
- Ну, во-первых, не массово, мы установили всего восемнадцать фактов за девять месяцев текущего года, а это капля в море на миллионный город. А во-вторых, отёк гортани это ни такое уж и редкое явление у данной категории граждан, напился чего-нибудь спиртосодержащего, но несовместимого с жизнью вот тебе и отёк. Я проверял, даже при наличии прокола вены ни кто не разу не удосужился назначить биохимическую экспертизу крови.
- Да, ну! – Недоверчиво произносит зам прокурора.
- Вот тебе и да ну! – Развожу я руками. – Как бы в последствии не пришлось проводить эксгумацию всех восемнадцати трупов. Лучше скажи, кого из своих дашь?
- Ни кого не дам, сам займусь. Если ты окажешься неправ постараюсь чтобы из этой истории твои «друзья» не раздули жертвенный костёр под твоей маразматирующей тушкой.
- А если всё выгорит, тебе грозит повышение по службе и должность прокурора какого-нибудь района, чего ты, к слову сказать, давно достоин.
- Назовём это плата за риск вляпаться с тобой в скверную историю.
- Это справедливо. – Киваю я.
Осталось подготовиться к встречи с нашим «героем», но это было совсем не сложно. Я облачился в старую куртку, спортивные штаны и драные кроссовки, в которых обычно ремонтирую машину, к тому же в отличие от Егора, успевшего с утра привести себя в порядок, я не брит уже третий день, что в сочетании с грязной одеждой делает меня почти неотличимым от завсегдатая трущоб.
- Ты неотразим на столько, что я сам готов тебя убить, но дело вот в чём, от тебя не воняет как от бомжа.
- Это не проблема, найдём трущобу, где вонять будет как в преисподние, к тому же я не думаю, что прежде чем воткнуть мне укол он не станет меня обнюхивать.
- Я бы точно ни стал этого делать. – Мотая головой, говорит Егор.
- Будем надеяться, что он не умней тебя.
«Слава богу» найти трущобу в нашем городе не представляет большого труда, тем более пару недель назад мы посадили одного клоуна за нанесения тяжких телесных повреждений своему собутыльнику, и его трущоба ближайшие лет десять будет пустовать, вот её-то мы и решили использовать для своего представления. Антон в присутствии понятых одевал на меня диктофон и радиомикрофон чтобы быть в курсе как всё будут развиваться в квартире, тем временем Егор с участковым поднялись в квартиру и выгнали оттуда приятелей посаженого нами клоуна, которые, даже не смотря на отсутствия хозяина квартиры, продолжали весело прожигать жизнь.
Когда всё готово я перезваниваю заведующему городской станции скорой помощи, а затем звоню на телефон «03» и от имени соседа «готового к смерти гражданина» вызываю себе скорую помощь.
Затем, пожелав всем весело провести время, я поднимаюсь в квартиру, как я и предполагал вонища в квартире от многолетнего праздника жизни стоит такая, что через десять минут нахождения здесь я буду вонять точно также. Теперь надо найти себе место и лечь ожидая «доктора смерть». Ложиться в постели насквозь кишащие насекомыми противно, но придётся, иначе я не буду выглядеть как смертельно больной. Превозмогая отвращение, я стряхиваю одну из постелей и ложусь. Но моя предосторожность помогает мало, вши и клопы почуяв свежую кровь, брызжа слюной, кинулись ко мне. При мне нет ни сотового телефона, не рации по этому некому мне позвонить и не спросить ехидным голосом - как ты устроился, дружок?
Скорая приезжает быстро, примерно минут через двадцать. Фельдшер с чемоданом проходит в квартиру, но прежде чем подойти ко мне, он обходит квартиру, видимо желая убедиться, что в квартире нас только двое и только после этого он подходит ко мне. Логичнее всего было бы предположить, что он поинтересуется моим здоровьем, но он первым делом спрашивает одни ли мы в квартире и только после этого он задаёт дежурный вопрос – на что жалуетесь? Из моих слов получается, что дела мои сильно хреново, потому что я в мельчайших подробностях перечисляю все симптомы последней стадии цирроза печени и получается, что и без помощи фельдшера Купалова мне жить осталось с гулькин нос.
- Доктор, может быть мне в больницу надо?
- Поздно. – Пожимает плечами фельдшер. – Я сделаю вам укол, и вам станет легче.
И всё как-то буднично, каким-то не вызывающем подозрения тоном. Мне казалось, что маньяк во время совершения преступления должен говорить каким-то другим тоном, хотя откуда мне знать каким тоном должен говорить серийный убийца? И хотя меня вообще-то убивают не часто, но вот так банально и неинтересно меня убивают в первый раз.
Тем временем фельдшер, поверив мне на слово и даже не пропальпировав мою пораженную насквозь циррозом печень, склонился над своим чемоданчиком, достал оттуда шприц и несколько ампул. Обломив концы ампул, он набрал их содержимое в шприц:
- Ну, вот и всё. – Выпуская воздух через иглу, сказал он. – Закатайте рукав.
- Доктор, а что это у вас за лекарство? – Спросил я, это была условная фраза и обращена она ни столько к фельдшеру, сколько к зам прокурору, Егору и понятым.
- А тебе не всё равно. – Глядя на меня совсем не хорошо и даже весьма подозрительно, спросил фельдшер, подходя ко мне.
В общем-то, мне не всё равно, если там простой анальгетик и он просто решил, облегчит мне страдания это одна ситуация, а если там то что меня обязательно убьет это другая ситуация. Тем временем в квартиру вбегает зам прокурора, Егор и понятые. Зам прокурора быстро щёлкает фотоаппаратом фиксируя меня лежащего с закатанным рукавом и фельдшера склоняющегося над о мной с шприцом в руках. Затем Егор быстро отбирает у фельдшера шприц и надевает на него наручники. Далее всё по плану изъять и в присутствии понятых и упаковать шприц и ампулы. Упаковать их следует по всем правилам, чтобы впоследствии отправить их в лабораторию на исследование.
Фельдшер, сидя на табурете с руками, закованными в наручники, безучастно наблюдает за всем происходящим. Он не возмущается и не оправдывается, создаётся впечатление, что происходящее здесь его ни касается.
- Что-нибудь хотите сказать по поводу вашего задержания? – Спрашивает его Антон.
Фельдшер поднимает на зам прокурора совершенно пустые глаза, некоторое время смотрит на него, но так и не проронил не слова. (К слову сказать, он так и будет молчать, и до суда и после.)
- И что теперь с ним делать? – Спрашивает у меня зам прокурора. Заметно, что он нервничает, пока нет результатов экспертизы, ни в чём до конца нельзя быть уверенным.
- Он, несомненно, психически больной. – В раздумье говорю я.
- Почему ты так решил?
- В его преступлениях отсутствует корыстный мотив.
- Ты считаешь этого достаточным, чтобы сделать вывод о его невменяемости? Не похоже чтобы он совершал убийство ради убийства?
- Нет, конечно. Он идейный! Убивая бомжей, он полагал, что оказывает услугу обществу, но не в этом дело. Судя по всему, признание ему не требовалось, и он вряд ли с кем-нибудь делился своими подвигами, однако какой-то выход эмоций всё же должен быть. И судя, потому что он молчит, такой выход эмоций был. Я почти уверен, он должен вести дневник или делать какие-нибудь записи, по этому немедля назначай неотложные обыска, по всем адресам какие только станут известны. По адресу его проживания, в гараже, в саду у близких родственников. Петька, Макс, Леха, наверное, уже освободились, в провидение обысков они тебе помогут. Но самое главное не мешкая отправь Егора в лабораторию с изъятым шприцом, пузырьки и ампулы с названием лекарств, полагаю специалистам не составит труда не дожидаясь окончания экспертизы сказать, какое влияние сочетание этих лекарств способно оказать на организм человека.
- Дельно! Так и поступим! – Кивает зам прокурора. – А ты куда?
- Домой! Надо принять превентивные меры по пресечению фактов несанкционированного размножения насекомых, которых я немеренно нахватал лёжа на этом инкубаторе вшей в ожидании «доктора смерть». Короче, помыться мне надо, поверь это не прихоть, а сангигиеническая необходимость!
Когда мы идём к машине Егор, говорит:
- Дело имеет межрайонный характер и город у нас, его заберёт. Уверен в городе найдётся не мало охотников вкусить неувядающей славы, борцов с маньяками, только вот бескорыстной любви Паханкина нам, это не добавит.
- Это верно. А тебе нужна его любовь?
- Нет, конечно, но обидно. – Вздыхает Егор.
- Кстати о бескорыстной любви есть прекрасная история, на мой взгляд, больше похожая на притчу, рассказать? – Спрашиваю я напарника.
- Валяй. – Кивает Егор.
- Все знают, что Лев Толстой незабвенно любил крестьян и всячески за них радел и существует легенда, что крестьяне платили ему тем же. Так вот, как вспоминал поэт Валерий Брюсов : «На похоронах Льва Николаевича Толстого, во главе процессии перед гробом писателя шли крестьяне и несли полотнище, на котором было начертано – «Лев Николаевич, память о добре, которое ты сделал нам, никогда не умрёт в нас! (и подпись) Крестьяне Ясной поляны». А вечером того же дня, эти же мужики, что несли транспарант, приставали к господам, участвовавшим в похоронах: «Вот мы несли эту вывеску, что нам будет за это какая награда, от начальства или от графини? Ведь мы старались, целый день на ногах, опять же и на венок потратились». Вот такая история о бескорыстной любви.
- Хорошая история, но что ты думаешь, о том, что Паханкин на халяву заберёт у нас это дело?
- Надо поиметь из этого хоть какую-нибудь выгоду.
- Какую?
Я беру телефон и набираю номер начальника УУР ГУВД области и объясняю ему ситуацию.
- А что, город не хочет прислониться к славе?
- Они пока заняты, попытками влезть в голову охваченному белой горячкой трупоеду Васе, но рано или поздно они спохватятся.
- А от меня ты чего хочешь? Ты ведь понимаешь, что в твоё бескорыстие я не верю?
- И правильно делаете, просто из двух зол я выбираю меньшее, но с большей выгодой.
- Хм! – Хмыкает мой визави.- Ну, по крайней мере, честно. И что хочешь взамен?
- Подполковника мне и моему напарнику Карбитову.
- И всё?
- Всё. – Уверенно заявляю я.
- Хорошо, будем считать, что договорились. Кто нас введёт в курс дела?
- Егор. Он сейчас поедет в ЭКУ ГУВД , зайдёт к вам и всё расскажет.
- А ты?
- Пойду домой выводить вшей, которых подцепил в неравной борьбе с преступностью.
- Не скучно проводишь жизнь! – Хохочет начальник УУР.
- Сам не нарадуюсь. – Говорю я и отключаю телефон.
- И что? Ты думаешь, нам дадут подполковников? – Улыбается Егор.
- Нет, конечно, - пожимаю я плечами. – Я что похож на ребёнка верящего в деда Мороза? Подполковников не дадут, но, по крайней мере, останутся должны, а там посмотрим.
- Стратег! – Хлопает меня по плечу Егор.
- Ты по осторожней! Зверей напугаешь.
Вместе с Егором мы доезжаем до моего дома, вернее Егор едет на моей машине, а меня довозит дежурный УАЗик, причем во избежание распространения заразы я еду в «собачнике ». Припарковав машину Егор забирает мою одежду и идёт открывать дверь, а я направляюсь к мусоропроводу. Открыв горловину мусороприёмника, я бросаю туда всю свою одежду за исключением трусов, затем прислушавшись к звукам в подъезде и решив что мой позор ни кто не уведет, отправляю туда же трусы и напевая Интернационал, а вернее всего одну строчку из него: «отречёмся от старого мира…»,- пускаюсь бегом к своей квартире. Но я напрасно полагал, что смогу прошмыгнуть в квартиру незамеченным, мой сосед по лестничной клетке, после того как в первый раз увидел меня раздевающимся донага перед дверью квартиры, не по заданию спец служб, а по зову души, стал проявлять ко мне искренней интерес. Чтобы не пропустить ничего и не иметь со мной прямого физического контакта он свою дверь оборудовал видеоглазком с переговорным устройством. Так вот, как только я шлёпая босыми ногами выруливаю из-за поворота и направляюсь к своей квартире ….
- Что Владимир Михайлович, опять? – Не без иронии в голосе, через переговорное устройство спрашивает мой бдительный сосед.
- Да! – Развожу я руками. – Сам с трудом, верю, но вся страна насквозь поражена педикулёзом , однако нынче я поймал каких-то особенных вшей, с перламутровым переливом.
- Да что вы говорите! Очень любопытно. – Ерничает сосед.
Я лезу пальцами в волосы, делаю вид, что копошусь в них и опять же делаю вид, что нахожу двух вредоносных насекомых. Некоторое время я любуюсь на свои мнимые находки и говорю:
- Я вам вот здесь на пороге парочку оставлю, потом посмотрите, только умоляю вас, будьте осторожны, по непроверенным данным они являются разносчиками бубонной дизентерии.
Я наклоняюсь и делаю вид, что кладу вшей на коврик перед его дверью.
- Не надо! – Орёт сосед.- Я вам на слово верю!
- Да что вы! Берите.- Широко улыбаясь, говорю я. – У меня, их много, мне не жалко!
- У тебя сосед – сука! – Говорит Егор, когда я вхожу в квартиру и прохожу в ванну.
- Настоящая! – Киваю я. – Ладно, ты иди, тебя ждёт начальник УУР, да и ребятам надо помочь, дальше я справлюсь сам.
- Я тебе позвоню. – Выходя из квартиры и закрывая за собой дверь, говорит Егор, но прежде чем уйти, я слышу, как он звонит в дверь моему соседу.
- Да? – Раздаётся голос соседа через переговорное устройство.
- Слышь ты, агент присутствия! Я пошёл, а ты тут за Михалычем приглядывай, не нравиться он мне что-то. И вот ещё что, ты вшей-то с коврика убери, это не гигиенично.
Я улыбаюсь и лезу на ванну, где с верхней полки снимаю банку с специальным крем-шампунем от вшей и густо намазываю им голову и всё тело. Надо сказать, вещь жутко эффективная, но вонючая и организм от него становиться слегка зеленоватый, чисто царевич–лягух. Кошка заглядывает в ванну, взглянув на меня, она выгибает спину, вздыбливает шерсть и боком смывается в комнату.
- А что ты хотела? Издержки производства.
Через пятнадцать минут я смываю с себя адскую смесь и вымыв ванну с хлоркой и высыпав в неё пачку хвойного концентрата плюхаюсь в воду. Кошка заглядывает в ванну и принюхивается.
- Не боись! Говном уже не воняет! Сейчас здесь стоит аромат, как будто в весеннем лесу, кто-то нагадил под молодую ёлочку!
Кошка заходит в помещение и запрыгивает на край ванны. Я включаю телевизор и следующие час мы с интересом смотрим новости, оказывается жизнь не стоит на месте!
Когда я выбираюсь из ванной, звонит Егор:
- Ты был прав.
- В чём? Что нам не дадут подполковников?
- Хочется верить, что в этом ты ошибаешься, но ты оказался прав в том, что он вёл дневник. Знаешь, сколько человек он отправил на тот свет? Тридцать семь!
- А ещё в чём я оказался прав?
- В том, что сочетание лекарств вызывает, этот как его, анафигавтический шок.
- Анафилактический . – Поправляю я Егора.
- Вот-вот. Два года назад, как он пишет в своём дневнике, он случайно перепутал лекарства и бомж, от отёка гортани умер у него на руках. Он испугался и с места происшествия уехал, боялся ареста, но на гибель бомжа ни кто не обратил внимание, короче, ему всё сошло с рук и с этого времени, он понял, что это знак свыше, ну и понеслось.
А ночью мне снился сон, в котором доктор уролог который утром, по науськиванию замполита, с большим интересом и ответственностью исследовал моё хозяйство, со шприцом в руках предлагал мне провести ампутацию моих мелодично позвякивающих первичных половых признаков. Как он пояснил, уж очень ему мелодия понравилась, в обмен сулил звание подполковника и льготный пожизненный абонемент на обслуживание в его кабинете. Но я не лох, я отказался! Зачем мне льготный абонемент в его кабинет, если обслуживать мне в нём будет нечего?
1 ЭПАТАЖ (книжн.). Вызывающее поведение, скандальная выходка. Прилагательное - эпатажный.
2 ОБСМЭ – Областное Бюро Судебно Медицинской Экспертизы.
3 Белочка (жаргон) – Белая горячка - алкогольные психозы.
4 ИЦ - Информационный Центр.
5ПАЛЬПАЦИЯ (от лат. palpatio - ощупывание), врачебный метод исследования больного - последовательное ощупывание поверхностных тканей и глубжележащих органов, позволяющее установить, напр., температуру и влажность кожного покрова, величину, положение, характер поверхности и консистенцию некоторых внутренних органов, свойства пульса, а также реакцию больного на пальпацию (напр., ощущение боли).
6 Город – Имеется в виду УВД города.
7 РАДЕТЬ радею, радеешь, несов. 1. (сов. порадеть) кому-чему и о чем. Оказывать содействие, заботиться о ком-чем-нибудь, проявлять усердие по отношению к кому-чему-нибудь. (устар.). Радеть друзьям. Радеть о деле. 2. без доп. У некоторых сектантов - совершать радение (во 2 знач.).
8 БРЮСОВ Валерий Яковлевич (1873 -1924). Русский поэт, прозаик, драматург, теоретик символизма, критик, переводчик, литературовед.
9 УУР ГУВД – Управление Уголовного Розыска Главного Управления Внутренних Дел Области.
10 ЭКУ ГУВД – Экспертно-Криминалистическое Управление Главного Управления Внутренних Дел Области.
11 Собачник (жаргон) – Отсек в специализированной машине для перевозки задержанных или служебно-розыскной собаки.
12 ПЕДИКУЛЕЗ (от лат . pediculus - вошь), заболевание кожи, вызываемое головными, платяными или лобковыми вшами.
13 АНАФИЛАКСИЯ (от греч. Ana - против и phylaxis - защита), вид аллергической реакции немедленного типа (см. Аллергия). Проявления: общие - анафилактический шок, сывороточная болезнь; местные - воспаление, отек, иногда некроз ткани.