И пришли сыны Израиля,
Общество, в пустыню Син.
Миражи давно растаяли,
Что сынам они оставили? -
Лишь песок, да неба синь.
Встал народ в проклятом Кадесе,
Умерла там Мариам,
Что жила не знала праздности
И без устали от радости
Колошматила в тимпан,
Воспевала гимны Господу,
Аж до самого утра
Танцевала в белой простыни,
Простудилась, видно, босая
И Господь её прибрал.
В делах веры укрепления
Обходилась без вина
Мариам, в одно мгновение
Прекратила своё пение
И была погребена.
Не было воды для общества.
Возроптал опять народ
На святейшее Высочество,
Господу сосредоточиться
На проблемах не даёт.
Тёмный люд от возмущения
Сам не знает, что творит,
И без должного почтения
Моисею и священнику
Аарону говорит:
«Если бы мы перед Господом
Умерли ещё тогда,
Когда мясо ели досыта,
С братьями ушли б и с сёстрами -
Нас не трогала б вода,
А, верней, её отсутствие...»
Новой веры прозелит
Тянет душу, словно трусики -
«В край, где не растёт ни кустика,
Вы зачем нас привели?
Умереть скоту чтоб нашему
Вместе с нами заодно?
Ни лесами и ни пашнями
Это место не раскрашено,
Чёрно-белое кино,
До того оно негодное
И совсем не для житья,
А для смерти приготовлено,
Уморить где верноподданных -
Ни еды здесь, ни питья,
Ни смоковницы на улице.
Мальчики мы для битья…
Прекрати Всевышний хмуриться,
Не позволь нам окочуриться
На задворках бытия».
(Вопль обманутого вкладчика
Слышу с глубины веков:
«Кинули как будто мальчиков
Нас застройщики-подрядчики,
С ними Громов и Лужков».)
С криками - Даёшь питание! -
Тех пираний легион
Всё сметёт до основания…
В скинию спешат собрания
Моисей и Аарон.
На коленях те угодники
Начинают причитать:
Не народ, а уголовники…
Славу быструю Господнюю
Не пришлось им долго ждать.
Слава, как всегда на облаке,
Опускается с небес,
От чужих закрыта пологом,
А тому, кто очень дорог ей
Говорит: «Возьмите жезл
(Буровую с её цацками,
Наконечники, стволы),
Успокойте свою паству вы,
Воду ей артезианскую
Извлеките из скалы,
Варит пусть свои компотики.
Своё общество и скот
Напоите, а невротикам,
У кого болят животики,
По ведру залейте в рот».
Слава в крайнем раздражении
Пребывала в этот раз,
Говорила с напряжением,
И крутые выражения
Прозвучали как приказ.
Моисей, чтоб с бунтом справиться,
Сделал всё, как Бог велел.
Нравится кому, не нравится -
Всем мозги промыл до задницы,
Даже тем, кто не болел.
Но сказал Господь рассерженный:
«Аарон и Моисей,
Вас за мысли незалежные
И за помыслы мятежные
Накажу иных сильней.
В те края обетованные,
Лично вас не проведу.
Не войти вам с караванами
С пастухами и с баранами
В кисло-сладкую среду.
Та земля, вам недоступная,
Молоко струит и мёд.
За проступки ваши глупые
Вам не мерить мокроступами
Глубину заветных вод.
Пред глазами Бога вашего
Вздумали сыны бузить.
За грехи ваши вчерашние
Не купаться в простокваше вам,
Масло сапогом не взбить».
Та вода Меривы горечью
Для Израиля вождей
Обернулась. Вместо почестей
За неверие и прочее
Получили... Им дождей
Подождать бы, воду в тазики
Атмосферную собрать,
Успокоить безобразия,
А они, как маразматики,
Сразу к Господу взывать
Племенному, с жира бесятся...
Бог к таким весьма суров,
Обнаглевших спустит с лестницы.
Иегова, если сердится,
Круче чем сам Саваоф.
Моисей к царю Едомскому
Шлёт послов: «Спасай, старик.
Дай Израилю бездомному
Ты пройти туда, где дом стоит,
В Палестину напрямик.
Дай твой край в колоннах по десять
Пересечь нам марш-броском.
Пить не будем из колодезей
Мы воды твоей и подличать,
Пока землю не пройдём.
А придётся на привале нам
Скот водою напоить -
За верблюдов морды наглые
Мы деньжищи и немалые
Вам готовы заплатить.
Но маршрут пройдём бесплатно мы.
Что за дань с солдатских ног?»
(Знать, возможно, неприятно вам,
Но в те времена отвратные
Платных не было дорог,
Полицейские лежащие
Не вставляли всем костыль,
И любой у места злачного,
Человек - не тварь дрожащая,
Парковал автомобиль.)
За народ, пусть опрометчиво
Вождь готов на рельсы лечь:
«Нам в борделях делать нечего.
Если будем в чём замечены,
Голову рубите с плеч.
Ни направо, ни налево мы
Не свернём и не гульнём.
На Тверской стоящих девочек,
Плечевых и скороспелочек
Не пожалуем рублём.
Сколько б лифчиков и чепчиков
Ни летело из окон,
Нам задерживаться не за чем.
Не рубить бабло по мелочи
Призывает нас закон.
Мы ж братья с тобой, подельники,
Израиль и ты, старик..»
Но Едом тому брательнику,
Как последнему бездельнику,
Показал огромный фиг,
Царской не пустил дорогою
Тысяч минимум шестьсот.
И пошли колонны строгие
Вдоль границы, где отрогами,
Где по щиколотку вброд.
За такой прокол впоследствии
Потеряет царский трон
Царь Едом. Свершит возмездие
Иисус Навин, а вместе с ним
Голда Меир и Шарон.
Так и шли сыны Израиля
В довершение всех бед
В Тель-Авив через Австралию,
Сила их вела астральная
На Ливан через Тибет.
К лучшей жизни шёл по впадинам,
Выбивался сын из сил.
И за то, что люди падали,
Бог евреев незлопамятный
На вождей зло затаил.
Аарону было велено:
«Пусть дела свои сдаёт,
Умереть ему немедленно,
Ибо не войдёт он в землю ту,
Где к подошвам липнет мёд».
Моисею полномочия
Дал их Бог наверняка.
Брата в гору поздней ночью он
Вывел, ризу снял и в прочие
Причиндалы старика
Сына облачил, торжественно
Сан священника вручил...
А отец среди подснежников
От лугов альпийских свежести
Без одежд своих почил.
Бога выполнил задание
Племенного Аарон,
Умер не на даче Сталина,
Где б три дня его искали бы,
На горе скончался он.
Дом оплакивал Израилев
Аарона тридцать дней.
Как на похоронах Сталина,
Люди плакали и падали,
Но не в люки, а с камней.
Пропасть - не канализация.
И не чавканье, а ор
Там стоял. Народ в прострации
Прибывал на демонстрацию
У горы с названьем Ор.
И когда отца наследники
Свой закончили базар,
А венки пошли на веники,
В сан вступил Первосвященника
Сын его Елеазар.