XIX
Поисковая команда в Нью-Йорке тоже встречала Новый Год. Гордон выстрелил пробкой из бутылки шампанского.
- С Новым Годом! – голос его звучал не совсем искренне и неуверенно.
- И как мы будем праздновать его? – с насмешкой спросил Дэвидсон. – У нас здесь даже телевизора нет.
- А может быть, пробежимся по городу без костюмов? – неожиданно сказал Кармоди. – В самом деле, видели же мы там человека. Может быть, радиация нам ничего и не сделает, а? Кто за то, чтобы выйти на открытое пространство и первый раз за столько лет подышать свежим воздухом? Признаюсь, мне до смерти надело сидеть здесь, как в консервной банке, и не иметь возможности соединиться с природой. Может быть, мы и не умрем, а просто изменимся. Станем какими-нибудь суперсуществами, которым не страшна никакая радиация. Давайте проверим. Может быть, радиа-ция вовсе не страшна людям. В конце концов, что мы знаем о ней. Давайте выйдем наружу и посмотрим.
Но предложение Кармоди ни у кого не вызвало энтузиазма. Все лишь тревожно переглядывались друг с другом. Их беспокоило поведение Кармоди; уж не сошел ли он с ума.
- Нет, правда. – Кармоди поднялся из-за стола. – Давайте выйдем. Вы сами видели человека, бродившего по городу. Вы помните белые ночи, которые стояли первое время после взрыва? Тогда было светло, как днем. Но ведь сейчас ночи стали такими, какими им и положено быть. Может быть, все уже очистилось. Плевать на то, что показывают наши счетчики. Все они врут! Ну и что, что земля светится. Может, все это сделает нас всего лишь новыми существами.
Гордон, нахмурившись, смотрел на Кармоди. Что это? На него так подействовал алкоголь? Но ведь он выпил всего лишь неполный бокал, как и все остальные. Или он просто отвык от него, и алкоголь ударил ему в голову? Возможно, нервное напряжение последних лет привело Кармоди к нервному срыву. В любом случае нельзя позволить ему натворить глупостей.
А Кармоди уже стал выбираться из-за стола, с явным намерением выйти наружу.
Гордон сделал знак сидевшим рядом с Кармоди Хенсону и Голдблюму. Те вскочили с места и принялись усаживать Кармоди обратно. Впрочем, тот особенно-то и не сопротивлялся.
Гордон перевел дыхание.
- Похоже, что нервное напряжение последнего времени отрицательно сказывается на нас. Мы устали, я понимаю. Поэтому давайте лучше помолчим. Наверное, это будет лучшим тостом для нас, лучше любых речей, которые бы мы могли произнести. С Новым Годом!
Поисковики вяло принялись за еду.
Виктория Белингейм и Патрик Сеймур находились в квартире Виктории.
- Часы бьют, - сказала Виктория, указывая на настенные часы. Часы эти, правда, вовсе и не собирались бить, поскольку были без боя, но стрелки на них остановились на двенадцати.
- Полночь, - задумчиво произнес Патрик. – Наступил Новый Год.
Это были единственные слова, которые были произнесены по поводу наступившего праздника. Воцарилось неприятное, тяжелое молчание, которое было прервано кашлем Виктории.
- Ты ведь был после работы у Неро, ведь так? – неловко спросила она.
Патрик рассеяно кивнул.
- Зачем ты к нему ездил?
- Хотел поговорить по поводу голограммы. Все-таки сегодня наша работа, можно сказать, завершилась.
- Странный он какой-то.
- Кто, Чарли?
- Ну да, он настоящий трудоголик.
Патрик покачал головой.
- Нет, просто он переживает за все человечество. Он считает, что обязан спасти мир.
- Это никому не под силу.
- Я знаю. Это знаю я, это знаешь ты, но он этого не знает. Точнее, не хочет в это верить. Он верит в обратное.
- Глупый и несчастный он человек, - произнесла Виктория.
- Кто знает. Ведь он единственный из нас, у кого есть стимул стре-миться к тому, чтобы жить. У него есть цель, а у нас ее нет. У него есть надежда, а мы ее давно потеряли.
- Ты ему завидуешь?
- Нет. Его цель призрачна, и я боюсь, что когда-нибудь он прозреет и поймет, что ничего-то он изменить не в силах. И тогда, я не знаю, как он тогда поступит. Для него это может оказаться очень сильным ударом. Разочарование, что может быть страшнее. Когда человек разочаровывается, то он может впасть в отчаяние. А отчаяние часто приводит к самоубийству. Боюсь, что как бы он тогда не наложил на себя руки.
- Ну и что? Ведь все равно мы все умрем, - холодно произнесла Виктория. - Самоубийство может оказаться лучше, чем смерть от лучевой болезни. По-крайней мере, это не так мучительно.
Виктория снова закашлялась. Этот кашель появился у нее несколько дней назад, но тогда он был меньше и реже, сейчас же, как будто, он стал чаще. Это насторожило Патрика.
- Скажи, ты не обращалась к доктору, по поводу своего кашля?
В ответ Виктория лишь раздраженно махнула рукой.
- К какому доктору, о чем ты говоришь? Как будто у докторов нет других проблем, кроме моего кашля.
- А вдруг это серьезно?
Виктория лишь махнула рукой.
- Ну а что изменится от этого? Что проку будет от того, что я схожу к доктору?
Патрик нахмурился; а вдруг это симптомы лучевой болезни. Но вслух он ничего не сказал.
Стрелки на часах показывали уже начало первого.
- Мы так и будем сидеть? – спросила Виктория.
- А что ты хочешь делать?
- Не знаю. – Почему-то опустила глаза Виктория. – Ты мог бы хотя бы меня обнять.
Патрик подсел к ней поближе и выполнил просьбу. Некоторое время они сидели молча. Виктория скосила глаза на часы.
- Ну, вот и еще один год нашей жизни прошел, - почти шепотом произнесла она.
- Почему так пессимистично? Может быть, жизнь только начинается.
Виктория покачала головой.
- Нет, все уже в прошлом, все в прошлом.
Так они и сидели молча, обнявшись, и почти не глядя друг на друга.