Отчего у людей бывают фингалы? Ответ, собственно, ясен - от соприкосновения с жёсткой действительностью, чаще всего в виде чьего-нибудь кулака. И если для мужчин заработать себе такое украшение дело, в общем-то, житейское, то для женщин это, как правило, следствие неудачного замужества.
Ни один из моих мужей самоубийцей не был. Однако в моей жизни фингалов было два. И если второй можно считать результатом моей боевой молодости (нас водила молодость в сабельный поход…), то возникновение первого, мне кажется, достойно внимания слушателей, и более того, история сия прекрасно демонстрирует не помню, какую по счёту, заповедь. Ту, что про щёку - подставь, мол, и вторую, ежель тебя ударили.
Дело было в … А какая разница, где? Хотя, чего скрывать, события происходили на большом пустыре в тогда ещё ленинградском микрорайоне под романтичным названием Сосновая Поляна. Мне на тот момент исполнилось пятнадцать лет. В это мало кто верил, меньше двадцати мне никто давать не хотел, но это к делу не относится. Вы хотите спросить, а что молодая девушка, не будем касаться вопроса внешности, делала на пустыре? Гуляла! И гуляла там регулярно. Не менее трёх раз за день, потому как являлась тогда хозяйкой двух собак – молодой ньюшки (ньюфаудленд) и тоже молодого, но, как и положено мужчине, на год старше, борзого (русская псовая борзая). Ньюшку звали Грэя (в официальных документах именовалась она Гренадой), а борзого звали Оспор. И в миру, и по бумагам.
Оспор был хоть и молод, но слеп. Врождённая катаракта. Вы скажете: - Бедный!
И ошибётесь. Он себя бедным не ощущал нисколько. За зайцами ему, конечно, уже было не погоняться, но ущербным он себя не считал. А как он себя вёл в драках…! Ни разу ни один кобель не смог его опрокинуть или нанести рану. Впрочем, он и сам никого не порвал. Пара мгновений, его мощный выпрыг, и через секунду своим длинным щипцом (борзятники так называют морду) он уже держит противника за шею. А тот сразу становится покладистым и не дёргается, потому как, наверное, разбирается в собачьей анатомии и знает, что шевельнись он, и будет порвана самая мощная вена, а то и артерия, и никакой собачий Бог, даже в лице хозяина, уже не спасёт.
Никто не догадывался, что Оспор слеп. Ориентировался в пространстве он прекрасно. Естественно, мне приходилось уделять ему чуть больше внимания, но даже по оживлённым улицам и дорогам мы ходили без поводка. Он слушался меня не хуже служебной собаки. И любил. Через эту любовь я и пострадала.
Стою, значит,на пустыре, никого, как водится, не трогаю. Чешу языком с приятелем собаководом. А у Оспора моего была такая «миленькая» привычка, подбегать ко мне и от избытка чуйств целовать меня в щёчку. Выпрыг его я уже упоминала. Мощный. Если кто не знает, борзые, это те тощие собаки с длинными тонкими мордами, которые бегают чуть хуже гепарда. И кроме тонких костей, сухожилий и мышц ничего другого в их теле нет. А те органы, которые где-то внутри всё-таки умудряются помещаться, работают только на поддержание работы этих мышц. И задние ноги у борзой – это нечто. Примерно то же самое, что у кенгуру. А кенгуру и убить ими может. И вот подбегает ко мне из-за спины мой любимый пёс и неожиданно для меня пытается поцеловать свою хозяйку. Из-за неожиданности я не успеваю, как обычно, увернуться, а он промахивается, и целует меня не в щёчку, а в глаз. Я только тогда поняла, что такое «искры из глаз». Боль зверская. Орган зрения уже, кажется, не существует или существует отдельно. Реакция у меня всегда была молниеносной. Всех обидчиков я наказывала не отходя от кассы. И в этот раз, не задерживаясь и доли секунды, я сделала замах плетёным поводком, который в связи со строгостями в отношении собак всё-таки для проформы с собой носила. Желание моё было простым – ударить, чтобы больше неповадно было. А может, и не было такого желания. Не успело сформироваться. Но должно было появиться чуть позже. Какая разница, что первично, движение души, или движение руки. Но поводок – не рука. Траектория его неисповедима. Он описал круг…
Знаете ли вы, что тогда являлось предметом мечтаний советских собаководов? Красивая амуниция. В «Спорттоварах» продавались узенькие кожаные поводки за 89 копеек с так называемыми карабинами. Так называемые – это потому, что в восьмилетнем возрасте я эти карабины, стоившие, если покупать их отдельно, 29 копеек, разгибала руками, не сильно при этом мучаясь. Уважающий себя собаковод на этой убогости даже идеально послушную собаку, которая и не собиралась разгибать эту полоску металла, водить не желал. Я себя уважала. Как собаковода. Да и в остальных смыслах тоже. И приобрела за пять рублей у частника красивый плетёный поводок с прекрасным мощным карабином, предметом мечтаний многих.
Вы уже догадываетесь, к чему я клоню? Поводок я держала чуть ближе к петле. Карабин свисал почти до земли. Красивым взмахом я подняла его в воздух, он описал не менее красивую дугу и окончил свой полёт в том же самом глазу…
Какие там искры из глаз! Взрыв ядерной бомбы, не меньше. Красивый плетёный поводок был брошен на землю, а я схватилась обеими руками за лицо, потому что именно там был эпицентр взрыва. А на месте взрыва обычно бывает воронка. Как ни странно, воронки я не обнаружила. И, тьфу-тьфу-тьфу, через пять минут я даже смогла рассмотреть изначальную причину взрыва, скачкообразно и радостно кружившую возле меня. Но такого чёрного фингала я больше никогда ни у кого не видела. Ни у боксёров, ни у бомжей.
P.S. А собак с тех пор я стараюсь за проявления любви не наказывать.