Солнце долго не решалось выйти из-за туч. Наконец, осмелев, разорвало серую пелену неба. Тонкий лучик скользнул по набухшим почкам деревьев, по крышам домов. Он заглянул в окно детского дома и уютно свернулся на спинке пустого кресла.
Алена Антоновна взяла со стола чашку с кофе, осторожно опустилась в кресло. Солнечный луч заглянул в ее глаза, она на миг зажмурилась и засмеялась, подставляя лицо под его ласковые ладони:
- Ой, девчонки, как сегодня не хотелось вставать. Идти куда-то…
- Брось, Аленка, тебе - и не хотелось. Вот уж ни за что не поверю. Кому - кому, но не тебе. Ты наш тру – до – голик. И это факт неоспоримый
Майя Александровна осторожно потерла указательным пальцем руки, увешанной перстнями, кончик своего носа и фыркнула.
Алена Антоновна мечтательно прикрыла глаза:
- Мы вчера с моим Сережкой ходили в кафе. Так хорошо было. Когда танцевали, он мне шептал, что я самая красивая, самая нежная. Что я самая, самая… И так смотрел на меня… Девчонки! Чувствую, если так пойдет и дальше, он мне замуж предложит.
- Аленка! А ты?
- Соглашусь, конечно.
- Счастливая.
Майя Александровна захихикала и тут же состроила важную мину:
- Ты станешь солидной, представительной, когда перейдешь в другой лагерь под названием « лагерь замужних дам».
И снова захихикала, поддразнивая:
- Дам – не дам!
Алена Антоновна смутилась:
- Да ну тебя, Майка.
Молчавшая Алла Владимировна улыбнулась и покачала головой:
- Девоньки, девоньки. Бабы каются, девки замуж собираются.
- А у нее все будет хорошо! Все!
Майкины слова прозвучали как вызов. В воздухе повисла пауза.
Муж Аллы Владимировны многие годы пил - это ни для кого не было секретом. Сначала она пыталась бороться за него (а может быть и с ним): кодировала, отправляла на лечение. Он шел, подгоняемый чувством вины, безропотно выполнял то, что от него требовали. Но все было напрасно. Алла Владимировна поняла это и отступила.
Майя Александровна торопливо затараторила, жалобно заглядывая в лицо Алле Владимировне:
- Ой, Аллочка Владимировна, я не хотела. Честно, честно! Я такая глупая. Извини меня, Аллочка Владимировна, извини!
Алла Владимировна поморщилась, как от застарелой зубной боли:
- Перестань, пожалуйста, причитать как по покойнику. Я на тебя не сержусь. Если уж на то пошло, то не тебе, совсем не тебе, Маюшка, извиняться за превратности моей судьбы. Ладно, девочки, не будем о грустном. Уже почти двенадцать, пора работать. Майя Александровна, ваша группа дежурит?
- Наша.
- Забирай моих: Денина и Клочкова, я сегодня в школу за всей ордой поеду. У кого сколько детей на обучении?
- У меня пять человек: Доронкина, Кинева, Торина, Сладова, Семина. Иваненкова сама приедет, у нее по средам секция. Алена, у тебя кто сегодня в школе?
- Моих трое: Иванов, Тенин, Семин.
- И того, с моими, двенадцать человек будет. Все, я побежала, девочки.
- Счастливо, Алла Владимировна.
- Майя Александровна, я тоже побежала. Сегодня Леку к психиатру веду.
- Как он? Сдвиги хоть есть.
- Еще какие сдвиги, Маечка! Он такой умненький.
- Приятно слышать, хоть этот человеком вырастет.
Лека проснулся не сразу.
Ему снилась, что он стоит на большой площади в незнакомом ему городе, совсем один. Где-то ходят люди, но он их не видит, а только слышит шум. Ему страшно, но спрятаться негде.
Шум нарастает, и вот уже можно услышать отдельные слова.
Город меркнет.
Лека открыл глаза. Он лежит в незнакомой комнате под теплым одеялом. Темно, по - домашнему уютно.. Значит, где-то рядом Алена Антоновна.
И страх отступил.
Лека сел на кровати, потер сонные глаза. Он решил, что сейчас встанет, пойдет и найдет Алену Антоновну.
Голоса стали ясней, они звучали со стороны неплотно прикрытой двери. Из-под двери пробивался свет. Лека прислушался и узнал голос своей воспитательницы. Она с кем-то говорила, а это значит, что идти к ней сейчас нельзя. Нужно подождать, пока она освободиться. Лека подошел к двери, но не открыл ее. Он стоял и ждал, становясь невольным слушателем разговора из соседней комнаты.
- Лучше заведи собаку. Будет о ком заботиться и с кем возиться.
- Мама, как ты можешь сравнивать! Ребенок – не собака.
- Вот именно! Это не собака – это человек. Ты подумала, какой груз хочешь взвалить на себя? Послушай меня, хочешь о ком – нибудь заботиться – заведи собаку. С ней и проблем меньше, а если и не меньше, так это совсем другие проблемы. Ты молодая, обаятельная девушка. У тебя вся жизнь впереди. Ты встретишь молодого человека, вы полюбите друг друга, поженитесь. У вас будут свои дети. Зачем тебе, а главное, зачем ему - этот твой чужой ребенок. Об этом ты подумала? Ты что хочешь остаться совсем одна? Ты хочешь и меня лишить радости нянчить внуков? Нет, это выше моих сил. Ты меня в могилу сведешь.
- Мамочка, ну что ты так расстроилась. Мамочка, ну не надо так. Хочешь, я принесу твои таблетки? Сколько нужно?
- Ничего, ничего. Сейчас пройдет, Сядь, не суетись. Что за бредовая идея - усыновить ребенка. Как тебе такое в голову могло прийти? Что, увидела и пожалела?
- Пожалела. Мамочка, он такой хороший и совсем один. Ты увидишь его - поймешь. Я знаю, ты его тоже полюбишь. Он такой славный. Только не расспрашивай его сразу, он боится взрослых. Его отчим бил, а чтобы не убежал, к батарее веревкой привязал. Сам пил, горе свое после смерти жены, Лекиной мамы, заливал. Ненавидел пасынка за то, что жизнь так сложилась. Убил бы, наверное, спьяну, да Лека веревку перегрыз и сбежал. Когда его к нам привезли, он еду прятал
впрок, ни с кем не разговаривал и забивался в темные углы. Боялись, что умом тронулся, но ничего, отошел. Он, когда к тебе привыкнет, ты сама увидишь, какой он ласковый и умный. Все - все понимает, и ни на кого зла не держит. Мама, нельзя его в детском доме оставить. Ему свой дом нужен. Он и сам такой домашний.
- Господи, Аленушка, как так можно с ребенком? животные человечней – они заботятся о своих детенышах. Иди сюда, доченька. Садись ко мне, девочка моя. Вот так. Все хорошо. Все будет у тебя хорошо. И с мальчиком этим мы что – нибудь придумаем. Как ты говоришь, его зовут?
- Лека. Его зовут Лека, мамочка.
Стоящий за дверью маленький человек услышал свое имя и потянул за ручку. Дверь открылась. Он оказался на пороге просторной комнаты. Лека сразу увидел Алену Антоновну, которая стояла на коленях сбоку большого кресла и обнимала сидящую в нем женщину.
-Лека? Ты что, малыш? Тебе что- то приснилось? Ну, иди сюда. Иди.
Алена Антоновна протянула навстречу ему руки, женщина в кресле улыбнулась. Лека бросился в раскрытые для него объятия, сбивчиво объясняя свое появление:
-Я встал… я искал вас... я хотел…
Мальчик задремал в кресле, укрытый пледом, согретый теплом обнимающих его рук. Но что-то смутно тревожило его, мешало ему, просилось наружу. Лека спросил, приоткрыв сонные глаза:
- Я хороший. Правда?
- Правда, - эхом вторили ему два женских голоса.
Лека улыбнулся навстречу подступающему сну и пообещал:
-Я буду еще лучше…лучше Саши, лучше Вити Семина… я буду лучше собаки.