Он достал из помятой пачки сигарету Парламента, медленно прикурил, и устало затянулся. Жизнь шла кувырком. На проспекте было пусто. Сидя на заплеванной скамейке, он почти ничего не видел вокруг. Даже группа бандуристов, играющая столь любимый джаз, его не интересовала. Погруженный в себя он никак не мог понять, почему все произошло именно так, как произошло. Почему она просто ушла, не оставив даже записки. Почему столь привлекательная и прибыльная работа больше не приносила былого удовольствия.… И где она сейчас?..
Она сидела в недорогом кафе в центре Москвы за бокалом коктейля «ангел». Мысли текли сумбурно. Она все еще не могла разобраться в себе, понять, почему же она поступила именно так. Ушла рано утром, намерено не оставив никаких дурацких прощальных записок, чтобы он ее не искал. Это было как маленькое самоубийство. Все-таки они уже пять лет были вместе. И вот теперь она просто так ушла от него, просто ушла, ушла навсегда, приняв окончательное решение никогда больше о нем не вспоминать и тем более, не возвращаться. Ей было почти все равно, он был ей почти безразличен. Хотя, наверное, она все же себя обманывала, но не желала себе в этом признаваться. Она его любила, но уже больше года отношения между ними стали сухими и скучными, они почти не разговаривали. И не то чтобы у него появилась любовница, нет.
Им просто стало не о чем говорить, все темы были перебраны по сотне раз, а новые так и не появились… Я вовсе не хочу сказать, что любовь начинается и заканчивается разговорами. Просто их отношения становились с каждым все более пресными, таяла та связующая нить, которая помогала сердцам стучать в унисон. Их отношения больше не развивались, как будто заполнив все имеющееся вокруг пространство. Им стало тесно и они больше не могли сдвинутся с мертвой точки.
И никто не был виноват. Все шло по накатанной. Сначала встреча, бурная вспышка, постепенное развитие, привыкание, сонастройка, потом долгий период ровной и сильной любви, и, наконец, последний пик и медленный спад… и ничто на может его задержать. У них так и не появилось детей, и они не были ничем связаны. Просто она приняла решение раньше чем он. «Он сможет это пережить,- думала она.- если бы он первый принял решение, я бы не выдержала. А так, нам обоим будет лучше, теперь можно попытаться еще раз, с кем-нибудь другим. Уверена, он поймет меня, поймет, почему я ушла. И не будет себя винить.
Срок их любви был обречен, все, что можно было получить из совместной жизни, каждый получил сполна. Но ограниченное внутренними рамками место для развития отношений со временем все уменьшалось. Их любовь исчерпала себя до конца. Они все еще любили друг друга, но места для развития или хотя бы безоблачного существования чувства уже не было.
Уйти и не возвращаться могло быть единственным реальным решением, чтобы что-то изменить.
Он все еще сидел там, на скамейке в полной нерешительности, не зная, что предпринять. Тоска сжимала сердце. Было трудно дышать. Еще ни разу в жизни он не испытывал подобного потрясения. Он, конечно, тоже ощущал необъяснимую пустоту и недостаточность, но ему казалось, что любовь здесь роли не играет. Мысль о том, что у нее может быть любовник, может быть, и появлялась, но испарялась мгновенно, потому что он ей верил, верил всегда, при любых обстоятельствах.
А сейчас, сейчас он ничего не понимал и начинал себя ненавидеть, считал себя полностью виноватым во всем, что произошло. Его терзала эта непонятная опустошенность. Он всем своим существом желал, чтобы она вернулась, чтобы все вновь стало как прежде. Но в глубине души он понимал, что как прежде быть не может. Что что-то неуловимое и возвышенное давно оставило их союз. Он давно понимал, что пора что-то менять, но что? он никак не мог понять что именно. И это угнетало его еще больше. Появился страх. Страх за себя. Страх навсегда остаться одному. Навсегда опустошенным. За эти пять лет, что они были вместе, он привык к ней. Привык к ее голосу, запаху, изучил ее до мельчайших подробностей. Она настолько вросла в его жизнь и настолько его изменила, что он более не представлял себя без нее. Она была его частью. И не просто каким-то необходимым фактором его жизни, она стала его большей частью, его смыслом, его душой. Она ушла и унесла с собой его крылья. Теперь он стал просто существом. Существом в настоящем. Существом без будущего.
Он встал со скамейки. Голова кружилась. Ноги были ватными. Он ничего не видел. Пустота и оцепенение поглощали его. Пепел пылью падал на серый асфальт. Это была десятая подряд сигарета. Он не замечал. Он все думал, курил и не мог понять. Шел он медленно, потупив взгляд и опустив голову. Ветра не было. Небо затянуло серыми тучами. Видимо собиралась гроза. Безветрие тоже отягощало его. Он предпочел бы, бурю. Разгром. Шквал. Потоп, наконец. Но не это тихое убивающее, безумное безветрие. Идти было в тягость. Тянуло лечь куда угодно. Замереть, уснуть и больше не просыпаться. Как хотелось, чтобы все оказалось не более чем страшным сном.
В конце переулка нашлась палатка. Он взял пару пива. Выпил сразу же, не отходя. Не помогло. Опустошенность не проходила. Ему стало смертельно грустно. Взял еще водки. И двинулся дальше. Он не был алкоголиком. Но думал, что хотя бы это поможет ему как-то притупить боль. Взять себя в руки. Он ошибался. Бутылка уже была пуста, но опьянения он не чувствовал. Был так же трезв, как тогда утром. Обнаружив ее исчезновение.
Сперва он подумал, что ее потянуло просто пройтись по свежему воздуху. В квартире было весьма душно. Он включил радио. Сварил кофе. Спустился к почтовому ящику. Делая все как всегда. Ни малейшего чувства беспокойства у него не возникало. Он был уверен, что вот-вот она вернется, и они поедут гулять в парк, как собирались вчера. Было уже 11 когда он впервые начал беспокоиться. С того момента как он проснулся, ее не было уже три часа. Он прошелся по квартире. Взглянул на телефон. Вымыл чашку из-под утреннего кофе. Вышел на балкон. Беспокойство нарастало. Первый окурок полетел вниз. За ним последовал второй и третий. Уже не на шутку обеспокоенный он накинул плащ и покинул квартиру. Очень долго не было лифта. Он ощутил, как что-то сводит его сума. Страх и беспокойство нарастали. Она всегда сообщала, если куда-то уходит. Лифта все не было. Он вернулся обратно. Зашел в ванну. Умылся холодной водой. Что ни говори, а выглядел он уже слишком уставшим. Откуда этот подозрительный страх? Он долго разглядывал собственное лицо. Взгляд упал на полочку под зеркалом. Ее зубной щетки в стакане не было. Он замер как громом пораженный. Пройдя по квартире еще раз, и внимательно все осматривая, он обнаружил отсутствие косметички в верхнем ящике ночного столика. Это уже был не сон.