Книга аллюр три креста

ГЕОРГИЙ БЯЗЫРЕВ

Книга стихов


«АЛЛЮР ТРИ КРЕСТА»

Бязырев Г.
Б. 99. Аллюр три креста. Стихи. Ярославль. Верхне-Волжское книжное издательство.
1990 год, 320 страниц.
Тираж – 50000 экз.


       АННОТАЦИЯ

Георгий Бязырев живет в Тутаеве Ярославской области, преподает в СПТУ литературу. Он автор шести поэтических сборников. В книгу вошли стихи, изъятые цензурой из предыдущих книг. Членом Союза писателей не является.
       Бязыреву свойственна безоглядная решимость говорить неприукрашенную правду, дерзость в ее подаче. Стихотворения Бязырева – живой отклик на самые волнующие современные темы.



АЛЛЮР ТРИ КРЕСТА

Книга стихов



«ТОЙ ЖЕНЩИНЫ ЛЮБИМАЯ РУКА»

АХ, ЛЕТО

Ах, лето! Это здорово –
То носимся, то ляжем
На вафельную корочку
Поджаренного пляжа.
Твое смеется личико,
Смеюсь и я – о боже! –
Смеется из-под лифчика
Кусочек белой кожи.
И, плавниками гибкими
Сверкая на просторе,
Всплывает Солнце рыбкою
Навстречу нам из моря.
Проси у рыбки золота,
Проси любой награды, -
Но мы по-царски молоды,
Нам ни-че-го не надо!

+++

Не мирюсь я с рыбьею судьбою,
Не клонюсь к безмолвному жилью,
И, как окунь с рваною губою,
На красивых женщин не клюю.
Я молюсь единственной иконе! –
И с портрета Девы наяву
Ласковые лодочки ладоней
По волнам морщин моих плывут.
По волнам дорогою нетленной
Мы уйдем без страха утонуть:
С Девой мне и море – по-колено,
Ей со мною – небеса по грудь!

+++

Я брел по лету в паутине липкой,
Кругом цветы и бабочки цвели.
Я думал, что цветы – это улыбки
Красивых женщин будущей Земли.
Я думал, что Любовь, Надежда, Верность
Едины только в песнях у костров,
А я люблю Вас ( и любил, наверно) –
За сделанное мною Вам Добро…
Я думал: надоели Вам мужчины,
Представил старый дом наш без прикрас,
Где в паутине траурных морщинок
Трепещут бабочки любимых глаз…

+++

Крепость, крепость, какая ты глупая:
Штурм начать я мечтал в ночи,
А теперь вот глазами лупаю –
Ты сама отдаешь ключи!
И в кого ты такая дура, а?
С кем теперь воевать – вопрос…
Ты чего там еще придумала,
Улыбаешься,
       морща нос?..

+++

Оставь меня из чувств благих,
Ни душу не криви, ни брови:
Кто любит порицать других,
Тот не готов еще к Любови!
Я не дорос до брачных пут,
Чтоб разделить твои сомненья.
Любовь - ведь это адский труд
И гениальность
       всепрощенья…

+++

Из чего все вышли мы –
Льнем к тому опять.
Без греха всевышний лишь,
Коль не проверять.
В окнах – тени синие,
В телефонах – тишь.
Думал, что ты – сильная,
Думал – что простишь…

+++

С ней старший лейтенант «Коньяк»
Меня знакомит по дороге,
И обещает сотни благ
Болтливое бедро Дотроги.
Трехзвездный разум не страхуй,
С ручною речью нету сладу –
Мой треугольный поцелуй
Уже со штемпелем помады.
Любовь – вино междоусобиц,
Она – свобода, не хомут.
Пересыхает тот колодец,
В который люди
       не плюют…


+++

- До скорого! – смотришь с укором.
- Прощай! – я сжимаю виски.
Грохочет мой медленный скорый
На стыках «железной тоски».
- Прощай! Наше прошлое – в клочья!
Прощай! Не пиши! Прокляни!..
Зачем твои белые ночи
Летят в мои черные дни…


КИТЫ

Куда исчез могучий кит –
Людская Доброта?
Как, черт возьми, Земля стоит
Без этого кита?!
Земля в цветах, слезах, крестах,
В росе,
       в поту,
       в крови
Качается на двух китах –
Богатстве и любви.
Мы этой истиной простой
Убили уйму дней
И называем Добротой
Одну тоску
       по ней…


+++

       Анне

Покуда спускалась ты с Неба,
Я снял два разлучных кольца,
Я ждал тебя битых три снега! –
И пробили полночь
       сердца…
Целую – ты слаще свободы!
Сгораю, не веря тебе –
Небесная ложечка меда
В моей
       полной дегтя
       судьбе…

+++

Проплывает на перроне
Юность, нервы теребя.
Я с тобой в одном вагоне
Уезжаю от тебя.
Можно с горя стопку дернуть,
Прорычать: «Переживем!» -
Остановит разве тормоз
Одиночество вдвоем?!
Встречный поезд,
       хлесткий, сильный,
Прострелил твои глаза…
Можно дернуть аварийный –
Зарыдают тормоза…

СЧАСТЬЕ

И опять я вернусь, и опять постучусь в твою ночь.
Запылает лицо от пощечин и от поцелуев,
И проснется в кроватке, захнычет чудесная дочь,
И уже не к подругам – к себе ты меня приревнуешь…
Приревнуешь и вытуришь к черту, навек прокляня.
А когда я табак дотяну на глухих тротуарах,
Ты накинешь пальто, побежишь и разыщешь меня,
И повиснешь, заплачешь на шее моей, как гитара.
Будут снова слова о любви, а потом снова: «Прочь!»
Будут клятвы без слов, будут ночи без снов, как напасти,
Будет жизнь пролетать, как сплошная кошмарная ночь,
Чтобы кто-то потом позавидовал
       нашему счастью…


+++

Ты на ушко влюбленной подружке
Шепчешь имя – а десять в уме.
А она вся горит –
       аж веснушки
Путеводные
       светят во тьме.
Ты штрафуешь ее поцелуем,
Отворачиваешься к стене,
А она так дрожит –
       аж чарует
Этой дрожью,
       подобно струне.
Ощущенье неясной тревоги,
Робость рук и духовная близь…
И так больно две ваши дороги,
Словно брови девчонки,
       сошлись…


+++

Любимая, бежим в «Ремонт часов»!
Пусть часовщик починит этот час
И этот год, и век, в конце концов,
Которые поломаны у нас…
Ты - час назад еще не будешь злой,
Я – год назад не буду ревновать…
О, почему мы так живем с тобой,
Как будто время можем исправлять!..


+++

Молодая, некрасивая,
Ты одна в кино идешь,
И лицо твое крапивою
Обжигает мелкий дождь.
Для тебя весна заказана,
И свиданья, и цветы…
Ну, за что ты так наказана? –
Не досталось красоты…
У тебя лишь ночи мглистые,
Ночи долгие, без сна,
И душа – большая, чистая…
А кому она нужна…
       здесь?..

+++

Сколько можно быть к себе нестрогим,
Розовые призраки ловя?
Вот опять на жизненной дороге
Очень крепко оступился я.
Сколько мне влюбляться очумело,
Ошибаться и держать ответ?
Нужно кучу глупостей наделать,
Чтобы поумнеть под старость лет!
Поумнею я и, может статься
Буду и возвышен, и любим,
Буду, будто Будда, мудрой статуей,
Внешне – весь из бронзы, неживым.
Друг зайдет спросить – «Остепенился?»
Я отвечу голосом ученого:
«Кто однажды крепко оступился,
Тот хромать и в бронзе - обречен!»

+++

Ну, чего ты ревешь, разве плохо
Нам с тобой посредине зимы?
Как же я тебя брошу, дуреха,
Коль еще и не встретились мы!
Ты мой быт, холостяцкий, прожженный,
Согреваешь незримо, как печь.
Ты – мой щит от врагов, ты – мой меч,
Над моей головой занесенный.
Лишь когда в добродушные скверы
Прилетит, защебечет листва, -
Закружится твоя голова, -
Ты пройдешь при дежурной Луне
В общежитье глухое ко мне,
Вот тогда наши дни
       станут серы…


СКВОРЕЦ

В моей груди живет скворец.
Он ненормальный, что ли? –
Так свищет по ночам, стервец,
Как не поют в неволе!
Стучит крылом, шуршит листвой,
Мерзавец, врет, что в мае
В разрывах туч над головой
Моя Любовь сияет!
Он так про это складно врет,
Так убеждает шибко,
Что я хожу, как идиот,
Весь день потом
       с улыбкой…


ПАЛИ В РУКОПАШНОЙ

То смеялась, то рыдала,
То ломала гневно бровь –
Это ты со мной играла
То ли в жадность, то ль в любовь.
Может, надо было вдарить…
За подружкой во всю прыть,
И классически - скандалить,
И талантливо - курить?
Хлопнув тридевятой дверью,
Я ушел к большой и страшной…
Холостяцкой жизни…
       Верю -
Мы бы пали
       в рукопашной…

+++

Куда мы так отчаянно,
Как на пожар, летели? –
Ах, счастье обручальное
Меж кухней и постелью!
Вдали от трасс рискованных
Среди гнездовий сонных
Так много окольцованных,
Так мало окрыленных…

+++

Кружит снег, не хочет падать.
Нас с тобою в белом сне
От чужих и грязных взглядов
Защищает чистый снег.
То ль тебя я обнимаю,
То ль в твоих руках горю –
Ничего не понимаю,
Ничего не говорю.
Мы с тобою незнакомы
Столько разных зим и лет,
Потому-то так легко нам –
Позади раздоров нет.
Незабудками моргаешь,
Подставляешь губы лишь –
Ничего не понимаешь,
Ничего не говоришь.
Завтра новый снег закружит.
Ты в домашней тишине
Обовьешь руками мужа,
Вспоминая обо мне.
Оттолкнешь его вдруг, злая,
Зарыдаешь, вся горя,
Ничего не понимая,
Ничего не говоря…


+++

Красу дежурную голубишь,
А мне такой не снять, малыш:
Кого боишься – не полюбишь,
Не обольстишь – кого страшишь.
За пару дохлых поцелуев
За звуки медной доброты
Ты эту пупочку незлую
Молчать поставишь у плиты.
Отсвечивает нимб залысин,
А ты с другой мечтою вновь…
Да-а, не бывает длинных истин,
Не может умной быть любовь.

       АХ, ВЕРКА

Ах, Верка – верная зима!
Была она моложе –
В нее влюблялись без ума,
С умом – влюблялись тоже.
То флирт у Верки, то амур!
И я без грязной сцены
Уехал, к черту, на Амур,
Раз я – неполноценный.
Раз так, и я – взахлеб, взасос
Замужних и невинных!..
И я для Верки – как мороз,
Что сахарит
       рябину…


РИСУНОК

Однажды проснулся – ее уже нет!
Склонясь над альбомом в потемках,
По памяти я рисовал силуэт
Приснившейся мне незнакомки.
Минули года, и рисунок опять
Достал я с волненьем неясным,
И снова в душе стала песня звучать
О недостижимо прекрасном.
И снова мне ветер, у дома бродя,
О фее красивой и юной
Играл перебором на струнах дождя,
На чистых пронзительных струнах…

ВЕДЬМА

По воле Неба знать нам не дано,
Зачем рождаемся, живем и умираем…
Так выпьем, ведьма, липкое вино:
Быть может, и покажется мир –
       раем?
Плесни же, ведьма, мне еще вина,
Прости себя, безумную. Горящую:
Ведь это вовсе не твоя вина,
Что от вина любовь
       ненастоящая…


+++

Ты кажешься мне иногда
Рекою, в стремнине которой
Меняется быстро вода.
Ты вся – из напора, задора!
Но зря ты сметаешь мосты:
Возможно, в тебе обернется
Магнитная суть красоты
В болотные топи уродства…

       НОВАЯ ЛУНА

Луна была совсем девчонкой –
Она возникла, как мираж,
Чтоб осветить фигуркой тонкой
Вечерний черноморский пляж.
Она летела птицей синей,
С ума сводящей, как вино,
К седому грустному мужчине,
Что и не ждал ее давно.
Схватившись за руки, задорно
Они бросались в пенный вал,
И до утра над морем Черным
Бездомный смех не умолкал…
И от заката до рассвета
У незажженного окна
Светилась нервной сигаретой
Другая,
       прежняя Луна…


       БОЛЕЗНЬ МОЛЛЮСКА

Он чувства переборет,
Заполнит жизнь делами.
Как в раковину моря,
Он в сердце спрячет память.
Болезнь моллюска – жемчуг…
А что же эта память
Для той, одной из женщин –
Обыкновенный камень…
А женщина – в морщинах,
Одна средь гулких комнат,
Жемчужина мужчины,
Которого не помнит…
Где та коса тугая,
Двухпарусная блузка,
И где та дорогая
Любовь – болезнь
       моллюска?..


НА БИС

Ты упивалась этой страстью:
Он – наяву, а я – во сне…
И я с ума сходил от счастья,
Что привалило не ко мне!
Тебя мы молча ревновали,
Сжимая ярость в кулаках,
Когда любимых целовали:
Он – наяву, а я – во снах.
Ты превзошла себя игрою,
Хрипел я: «Бис» и «Бис» во тьму –
То ли от власти над тобою,
То ли от жалости к нему…

+++

Когда я на любви поставил крест,
Меня носили по Союзу черти,
И я со зла без очереди лез
В очередищу за дурацкой смертью.
Я думал: будет лучше мне во мгле,
Чем без любови на Земле – в Тартаре.
Но мы еще с девицами затарим
Грехами наши души на земле…

+++

Ревность – это самолюбие,
Оскорбленное любовью,
Не твоей любовью грубою,
А чужой,
       влекущей новью.
Демону однообразия
Жизнь иная бросит вызов,
И летит она – фантазия,
Всплеск души…
       не просто близость…


+++

Сковали морозы
Меж мной и тобой
Весенние грозы,
Осеннюю боль.
Сковали и воду,
Несущую сор
Разлук до развода,
Обманов и ссор.
Зима между нами,
Снегов пелена,
Болящая память
Промерзла до дна.
Пусть в нашем апреле
Не стихнет пурга:
Чем злее метели –
Тем чище
       снега!


+++

Остались за моей спиною
И гнев, и стыд, и страх, и злость
За все, в чем ты была виною,
За все, в чем грешен я насквозь.
И ты с другим не ладишь где-то,
Я черт-те где ношусь, как вихрь,
И одному мала планета,
Огромная для нас двоих!

+++

У таксиста нос – в веснушках,
У такси – в веснушках нос.
Я лечу в такси с подружкой
В рощу мартовских берез.
Вешним ветром между веток
Столько света намело,
Света мартовских рассветов –
Чистых, звонких, как стекло.
И подснежники-цыплята
Выпуская желтый пух,
Расклевали на полянах
Голубую скорлупу.
И от света ль, я не знаю,
Как подснежник, грудь клюет
Мое сердце, пробивая
И ломая звонкий лед.
Я девичью глажу шею
Непослушною рукой,
Я шепчу: «Не стань моею –
Ты нужна мне вот такой!..»
Я шепчу – она смеется,
Как смеется – аж до слез!
И в окно кометой льется
От нее поток волос.
И летит такси счастливо,
И свистят стволы берез,
И взмывают белокрыло
Лужицы из-под колес!

+++

Не кончилось время влюбляться
И властное время «гулять».
А осени было – лет двадцать,
А может, и все двадцать пять…
На озере с ней повстречались,
Потом, - все в грязи и пыли, -
Купались, любили, кричали;
Фонтаны деревьев текли.
И осень – лицо в конопушках –
В том озере стала весной,
И платье, как кожа лягушки,
Сгорело у ней за спиной…


ЗАЧЕМ ТАК ОБМАНЫВАТЬ

Лишь те умеют нас обманывать,
Кого мы любим очень сильно.
Обманут – начинаешь заново.
Поверишь вновь – и ты двужильный.
Потом по ледяному крошеву
Опять один бредешь – о Боже! –
Не годный ни на что хорошее
И на плохое, к счастью, тоже…

+++

Свешусь с подоконника
В молодость свою,
Растяну гармонику
Ребер – запою
Про жену-открыточку,
Как живем, греша…
Ох, мечта несбыточна,
Значит,
       хороша!

+++

Опять ошибся, я не скрою,
В магнитной женской красоте:
Звездою кажется порою
Мне свет гнилушки в темноте.
Она плывет ко мне незримо,
И я стою с открытым ртом:
Сначала слепнут от «любимой»,
А глохнут – это уж потом…


ПРОСТИ, ТУТ ТАКОЕ ДЕЛО…

Я знаю, что ты – прости, тут
Такое дело…
Но я не пойму: почему
Глаза не согласны с рассудком,
А сердце не верит уму?
Пусть бабы мне врут про измены,
Но я не предатель – я твой,
Я к мыслям, как к военнопленным,
Приставил надежный конвой…
Слова твои голову кружат,
Мне петь тебя хочется, пить:
Пусть кто-то лакает из лужи -
А я продолжаю
       любить…


+++

Мужской инстинкт, – о, муки! –
Из-за дрянных актрис
Свои кусал я руки,
Подушку ночью грыз.
Русалкам тем достались
Характеры – не шелк.
Им красота – не старость,
А мне – лишь отчий долг…

+++

Можно жизнь свою угробить заново,
Можно вновь пригреться у вдовы.
Никого не хочется обманывать,
А себя обманывать – увы…
Напророчено мне одиночество,
Но попала скользкая стезя:
Можно с той, с которою не хочется,
А с которой хочется – нельзя!
Выявляются закономерности
На земле, когда подтает наст:
Кто не верит – тот клянется в верности,
Кто в любви божится – тот предаст…

+++

Постарел на сорок бед,
И остались у глупца –
Одуванчиков букет,
Тень воздушного дворца…
Я кусаю локти, вновь
Вру себе: «Как ни криви,
Но прекрасней, чем любовь –
Ожидание
       любви…»


КРЫЛЬЯ, КОТОРЫХ НЕТ

Мы с другом под дождем решили
Домокнуть у пивных палаток.
Вдруг за моей спиною крылья
Прорезались из двух лопаток.
Навстречу нам плыла студентка,
Промокшая от взглядов липких.
Ее магнитные коленки
Ловили возгласы, улыбки.
Диск Солнца выглянул кургузо –
Расцеловал взасос, с напором
Ее, летящие из блузы,
Тугие яблоки раздора!
Она кивнула мне безбожно
И скрылась в половодье света.
Но как болят, зудят тревожно
Мои крыла,
       которых нету…


АКАДЕМИЧЕСКАЯ ГРЕБЛЯ

Нас волны жизни отнесли
Далеко по течению:
Мы лихо в лодке той гребли -
Но в разных направлениях.
И зарубил я на носу
У лодки-плоскодоночки:
Не трожь за самое насу-
       щное
Спортсменку и девчоночку…
Глядят мне в душу из воды
Безжалостно и пристально,
Как две воронки, две звезды,
Два омута,
       две пристани…



ОСЕННИЕ ПОРТРЕТЫ

Остановлюсь, прикрою веки,
И ты придешь сюда, как в сон.
Тебе кивнут с осенних веток
Портреты желтых летних солнц.
А помнишь, у осины тонкой
Мы целовались… и не раз…
Текла река, как фотопленка,
На берегу снимая нас.
Глянь: осень сушит на осинах
Закатов снимки, зорь огни,
Но ей исправить не по силам
Тобой засвеченные дни.


О РОСТЕ СОСЕН

Я помню все: сосна срывала
Когтистой лапой звезды вниз.
Меня Аврора целовала
И мы в ней верности клялись…
А ей меня не целовать бы
До свадьбы –
       не было б греха…
Заря зазря за день до свадьбы
Нашла другого жениха.
А я все жду. Мне жалко бросить
Холодное тепло костра…
Хотя теперь о росте сосен
Я не сужу
       без топора…


ТАЙНА

Тайна женщину закружит,
Бросит в дрожь, заставит лгать:
Что на свете слаще мужа –
Хочет каждая узнать.
А когда промчатся годы
Эта женщина поймет,
Что на свете слаще меда
Лишь тоска о нем…
       – не мед…

ВЕРНУТЬСЯ К ЗВЕЗДАМ

На фотокарточке ты рядом –
Ломаешь руки, ночь не спишь,
Безжалостно влюбленным взглядом
В меня из прошлого глядишь.
Но поздно, дорогая, поздно:
Такого наломал в судьбе,
Что легче мне вернуться к звездам,
Чем к тебе!


НЕВИННЫЕ И ВИННЫЕ

На стареньком распахнутом столе
Бокалы – как байкалы: не скучают.
Хотя я без вина навеселе
От женщины, что пригласил на чай я.
Безрукому немому существу
Вино развяжет и язык, и руки,
И эту ночь, в которой я живу,
Вина избавит от липучей скуки.
Невинные и винные дымы,
Знакомый голый голос незнакомки,
И слава Богу, что не боги мы –
Богам грозит проклятие потомков…

СОСНА

Стальной подпилена пилою,
Со стоном падает сосна,
И горькою давясь смолою,
Как будто плачется она:
«Не дай упасть мне, ель-сестричка,
Не дай упасть мне, мать-тайга!
Спаси, я превращаюсь… в спички –
Страшней не знать тебе врага!»
Моя любовь вот так же гневно
Взмолилась, падая к ногам:
«Спаси!.. я превращаюсь в ревность –
Страшней не знать
       тебе врага…»


ПОСЛЕ НОЧИ

После ночи, измятой, наивной,
Мы глядим удивленно в оконце
На промытое пенистым ливнем
И протертое тучами Солнце.
За окошком на ветку сел ветер
И раскрыл интересную птицу.
Я читаю о нашей планете
Две упруго шуршащих страницы.
Я читаю, что наши дороги,
Как у птицы крыла, разойдутся.
Я считаю: мы с Веркой – не боги,
И на нас людям нечего дуться.
И мелькают в оконном экране
Перелетные руки и лица…
Ей не спится – от воспоминаний,
Мне – от грешных фантазий
       не спится…


СТАРОЕ ФОТО

Еще даем мы счастью фору,
Готовы мчаться хоть куда,
И о минуте нашей ссоры
Еще раздумий – на года!
Еще поля воспоминаний
Не заминированы нами,
И солнечный нахальный ветер
Нам в окна днем и ночью
       светит!


+++

Красивые лебеди-птицы…
И серенькие воробьи.
Одни – улетят за границу,
Другие – живут без любви…
Принцессы, богини и феи –
И бабы, с печалью в очах.
Одни – улетят фейер-
Верками,
Другие – раздуют очаг…

+++

Растопила сугробы капель,
И вломился в окно института
Бесшабашный иркутский апрель –
Сногсшибательно, солнечно, круто!
Ах, профессор! Под вешний оркестр
Вы не слышите голос студентки,
Вы впервые вот так за семестр
На ее загляделись коленки!..
А она выдыхает весну,
И несет черт-те что,
       необычно…
Ах, профессор, ну что же Вы,
       ну-у?!..
Наконец-то:
       «Садитесь… О-отлично!»


+++

Пришла, не спросила: хочу – не хочу? –
А как-то привычно, мне вечность разрушив,
Кровать расстелила, задула свечу,
Светло обнажив свою темную душу.
Потом растворилась: - зови – не зови…
А будет наследник – никто не услышит,
Что низкая проза минутной любви
Поэзии вздохов окажется выше…

+++

«Гэ плюс Тэ» панегириком
На заборе политом.
Под забором два лирика
С музыкальной поллитрой.
Это я с Томкой темною
Утопаю в тумане,
Моя лирика томная
Многотомной не станет.

ХОДЯТ ДЕВУШКИ ПО ЮПИТЕРУ

В желтых аурах, словно в свитерах,
Ходят девушки по Юпитеру,
Ищут юношей и на пир зовут.
Те в горах сидят — медитируют…
Ходят девушки в желтых лампочках,
Только юношам все – до лампочки.
И доводят дев до истерики -
Медитации и мистерии…

+++

Весною слова прилетают, как птицы,
Совсем неожиданно, вдруг.
И можно влюбиться в знакомые лица
Совсем незнакомых подруг.
И можно о прошлом забыть в одночасье,
Дворцы возводить на песке,
И можно гоняться за ящеркой счастья,
Что хвост оставляет
       в руке…

+++

Пришла, не спросила: хочу – не хочу? –
А как-то привычно, мне вечность разрушив,
Кровать расстелила, задула свечу,
Светло обнажив свою темную душу.
Потом растворилась: - зови – не зови…
А будет наследник – никто не услышит,
Что низкая проза минутной любви
Поэзии вздохов окажется выше…

+++

Словно гончий пес на хищный запах,
Выбегаю на твои слова.
Пред тобой стоят на задних лапах
И хвостами крутят дерева.
Подпусти меня, хотя б на выстрел…
Поцелуй свинцом… хотя б со зла!
Разве ведьмы делают так быстро
Черные недобрые дела?..

+++

Сожму телефонную трубку до хруста,
Представлю того, с кем гуляет жена…
Извечный разлад между долгом и чувством –
Источник трагедий во все времена…
Замру у подъезда, где грязно и жутко,
Дыхание неба почует спина –
И теплая глупая тень Незабудки
Уткнется в меня
       из чужого окна…


       +++

Олень трубил на всю округу,
Зарею обагрив рога,
Он звал ее, свою подругу,
И вдруг услышал клич врага.
И он, пути не разбирая,
Пошел на голос храбреца,
Рогами царскими ломая
Бодавшиеся деревца…
А где-то там, в распадке тихом,
Где верба распустила пух,
Насторожилась олениха,
Вся превратившаяся в слух.
И этот клич, ответный, смелый,
Заклокотал в ее крови.
Она не шла, она летела
Навстречу голосу любви.
На клич — как бабочка на пламя,
Как в реку радостный ручей!
И проплывали облаками
Сугробы талые под ней.
Из-под копыт хлестали искры,
Взлетал и падал небосвод…
Она не слышала тот выстрел,
Что оборвал ее полет.
Как бы запнулась… И в оленьих
Больших глазах —
       не страх, не боль,
А выраженье удивленья:
Так вот какая ты,
Любовь?..
И перед ней, разлившись странно,
Дымилось солнце на снегу.
А эхо, ахнувшее страшно,
Пошло выстуживать тайгу.
И зверь огромный замер чутко,
Поднял рога на полпути:
Ему и хочется, и жутко
Навстречу выстрелу
       идти…


       ОЗЕРО

У кривой березы ветром вспенено
До земли висящее крыло.
Озеро за пыльным «Ново-Ленино»
Облаками густо заросло.
Здесь давным-давно жила Дюймовочка.
Через лес я бегать к ней любил,
А не шее ключик — на веревочке.
Видимо, от детства ключик был.
На пузатый стог мы с ней залазили,
Молча брались за руки.
       Тогда
Сердце разрасталось от фантазии,
А душа —
       сжималась от стыда…
Было солнце вкусным, как смородина.
Было страшно думать о любви…
Притворялся я, что сильный, вроде бы,
Говорил: закончу десять и…
А сейчас лишь защемит под ребрами
От мгновений, что не так прожил,
Оттого, что ходят в сны подробные
Женщины, которых не любил.
Оттого, что новизной влекомые,
Мы теряем лучшее
       не вдруг,
И зовем товарищей —
       знакомыми,
А товарищ —
       это бывший друг.
Оттого, что жить всем долго хочется,
Но стареть не хочет ни один,
Оттого, что тень моя волочится
За семьею, призрачной, как дым…
И подкатит к горлу комом прошлое
Так, что на себя махнешь рукой…
Почему-то самое хорошее
К нам приходит с болью
       и тоской…

+++

Время лечит раны и восторги –
Я перелечился, черт возьми:
Не остыну от любви и оргий
С женщинами – вечными детьми.
Не напился этим горем, вроде –
Уступать пора для молодых.
Сердце посияло и заходит,
Обогрев хороших и плохих.
Всех целую – падших и огромных!
Жизнь моя – смесь духа и земли –
Это сны, которые запомнил,
А не годы,
       что по мне прошли…

+++

Я вспомнил Вас, прохожая!..
       Как странно…
Вы шли за мною в черном… при свечах…
Когда меня в скафандре деревянном
Несли крестьяне на своих плечах.
И волосы, как будто хвост кометы,
Летели в ночь от Вашего лица,
И церковь трехступенчатой ракетой
Нацелилась обратно – в небеса…

ПОМНИШЬ ЛИ, НАТАЛЬЯ

Помнишь ли, Наталья, воскресение,
Тронутые инеем луга,
Где сложила осень на хранение
Солнечные лучики в стога?
Помнишь ли, что вовсе не от холода
Осенью объятья горячей:
Меж колен твоих терял я головы
На качелях сена и лучей.
У меня плохая память к вечеру –
Оттого болит, что помнит все:
Два соска – два пламени над свечами,
Рук и ног, и губ твоих лассо…
Ты сейчас, весною, мужа бросила,
Отказала парню, что влюблен,
Потому что помнишь: лучше осени
Не бывает для любви времен!

РЫБАЧКА

Солнце в море расплавилось,
А вода – словно лед.
Мокрой пристани кланяясь,
Возвращается бот.
А рыбачка на пристани
В первый раз, в первый раз
Затаила нечистую
В тихих омутах глаз.
Хмур рыбак ее – Боже мой! –
Рассказали друзья…
Но она шепчет, съежившись:
- Я твоя, я… твоя…
Может, зря показалось ей:
Если любишь – простишь.
Ветер с моря безжалостен!
Что ж ты, парень, молчишь?
Что ж не выскажешь,
       парень, ты?
Слышишь, стонет вода:
Если любишь без памяти –
Не простишь никогда!
Крики чаек неистовы.
Волны – как чешуя.
Над скрипящею пристанью
Шепот губ:
       - Я твоя…

АЛЛО

- Ты слышишь, алло?..
- Да, я вижу…
- Нет, нет, ты не слышишь,
Алло?..
Я замуж - назло тебе… Ты же…
Бесстыжий, я вышла назло!
Ты слышишь – умри, ради Бога!
Пойми только, суженный мой:
В любви окружная дорога
Намного короче прямой…
Ты слышишь, распутник, мерзавец?..

- Конец связи… конец связи… конец…



+++

Ваших глаз разбойных выстрелы
Мне теперь не угрожают:
Вы уже не ненавистная,
Вы – чужая…
Вас обманут, Вы – обманете…
Встанет старость тучей мглистой…
Лишь во мне Вы и останетесь
Юной…
Чистой…


       НЕ ЛЮБОВНИК

       Анне
От поцелуя - кругом голова,
Качнулся и повез тебя вокзал…
И вдруг тебя обидели слова,
Которые я так и не сказал…
Ты шла домой, за дождь седой держась,
И возвращалась, спорила с собой,
Что неразумна истинная страсть,
Что молчалива истинная боль…
Что на любого хватит чар и сил!
Что – ненормальный…
       выпустил из рук…
И что тебя так высоко любил
Я, не любовник,
       не судья,
       не друг…


+++

Союз наш с тобою
Одним только страшен:
Однажды, смотря наши
Жаркие сны,
Богиня любви
Пробудилась не раньше,
Чем яростный бог
Безрассудной войны.
Союз наш с тобою
В одном лишь нетленен:
Когда сгинут смерчи,
Черны и густы,
Проявится образ
Царицы Елены –
Любимой дочурки,
Красивой, как ты…
Она повелит –
И возникнем мы – трое,
Как Феникс из пепла,
В квартире пустой,
Пока не осмелится
Новая Троя
Восстать и погибнуть
С ее красотой…


НЕВЕРНАЯ ЗВЕЗДА

В качающейся бездне
Полночного пруда
То вспыхнет, то исчезнет
Неверная звезда.
У края водоема
Мы с другом в двух шагах,
Но все же ждем ее мы –
На разных берегах…
Меж нами вырастает -
Как гром, обнажена, -
Бесстыжая святая,
Валеркина жена.
Оставить эту гостью
Обоим не с руки –
И вызревают злостью
Тупые кулаки.
Мой друг идет за нею,
И я за ней иду,
И звезды сатанеют
В Останкинском пруду…

+++

Телеграмма: «Прилетай, люблю!»
И опять отчаянно и пьяно,
Я влетаю в мертвую петлю
Жутких ссор, предательств и обманов!
Так вот зверь летит, не чуя ног,
Одуревший от избытка силы,
На умело сделанный манок,
Где ружье
       дыханье затаило…


+++

Дед Илья все гремит рукомойником:
Наверху-то - плевать на людей.
Дни похожи, как братья-разбойники,
Бородатой щетиной дождей…
Проползают две боли знакомые
По оконной щеке стороной.
Две руки, две судьбы, две изломанных,
На подушке лежат – на одной…
У, как страшно любови заплаканной
Юной тучкой пролиться с небес:
Чтоб не сцапали нелюди на поле,
Не залапали чтобы не без
       причины…



ШАТУН

Поэма

1

Выпал вечер из пурги,
Вечер в наледи.
Вышло сердце из тайги,
Вышло на люди.
Звезд полнеба намело –
Будет ночь чиста.
Шатуном пришло в село
Одиночество.

2

В избушке за окном косым
В тазу блестит свинец,
И протирает ружья сын,
И пули льет отец.
Еду укладывает мать –
Идут на шатуна.
Лишь деду старому дремать
Осталось у окна.
Курками лязгнув, сын басит:
«Вернемся, мать, в обед.
Твой сын медведя не проспит,
Как нынче стопку – дед!»

3

Ей было жгучих двадцать пять,
Таких – что глаз не оторвать,
Таких – что кругом голова,
Еще вдобавок и – вдова!
Плевали вслед соседки ей:
«Чем б… грудастей, тем глупей!..»
Ее терзало – аж навзрыд:
За что в Афгане муж зарыт?
За это ваши мужики
Прилюдно хапают соски?
Свободная, чиста я ведь –
Так не зазря же мне реветь!»

4
В нерассуждающем году
Шатун в село принес беду.
Поднялся ночью на дыбы –
И опустели две избы.
Разжег отцу и сыну кровь
Шатун по имени Любовь.
Шатун – безумная вдова,
Шатун – соседские слова,
Ходило Солнце шатуном
В тайге меж сыном и отцом.
В заимке – батя, в ските – сын:
Шатун развел их, словно клин.
И, выбирая час темней,
Они скользили порознь к ней…

5

Ночь приоткрыла хищный клюв
И хлопнула крылом,
Могильным холодом дохнув,
Взлетела над селом.
И, проплывая над избой,
В которой льют вино,
Ночь немигающей луной
Уставилась в окно.

6

… Сошлись враги – отец и сын.
Ножом размахивал один.
Другой хрипел: «То мстит она-а!
Айда вдвоем на шатуна?»
«Втроем – не жить!.. Шатун – беда, -
Отец поднял ружье – айда!
Айда, покуда жизнь мила.
Ударь, звезда, в колокола,
Звони, сосед, на всю весну,
И взвойте, ветры, на луну!»
…Они пошли – а чья вина? –
Отец и сын на шатуна.

7

По дробинам, по крови,
Как по наледи,
Вышло сердце для любви,
Вышло нА люди.
Над тайгой взошла с утра,
Сосны лапая,
Сердца алая гора,
Косолапая…




ЦАРАПУЧА И КУСУЧА

Вверх со лба сдувает челку
Непослушная моя,
Отдохнув в моих печенках –
На пенечке у ручья.
То хитро, а то колюче
Из кустов глядит она:
Царапуча и кусуча
Поцелуйная цена…



 Я ПОДУМАЛ - ЭТО ТЫ

Я не помню, я не знаю
Милые твои черты.
Повстречалась мне другая,
Я подумал – это ты!
Обнимая ту, другую,
Я на том себя ловлю:
Это я тебя целую,
Это я тебя люблю!
Я ищу тебя и снова
Ошибаюсь, все кляня…
Обнимаешь ты другого,
Ужасаешься – не я!

+++

Ну конечно, бедность – не порок:
Бедность много хуже – мать порока!
К бедности стремится лишь пророк,
Посвященный в нравственность Востока.
Я ж привык в общагах ночевать,
Голодать, донашивать заплаты,
А за жизнь с женой такая плата –
Хоть рожай меня обратно, мать!


НАТАШКА

Как упругий парус лодки,
Дышит блуза в брызгах бус.
Натали, в твою походку
По уши влюбился Вуз!
А сегодня на свиданье
Ты к Сережке не пойдешь,
А в глазах такая тайна,
А в руках – такая дрожь…
Смотрит улица бедово
Каблучкам магнитным вслед:
Ах, Наташка Королева –
Первоклассный первоцвет!
А в квартире незнакомой –
Паганини, полумрак…
Чашка кофе, рюмка рома…
И профессор… Как же так?
Не отчислит он Сережку
И стипендию вернет…
А на блузке нет застежки,
А в груди – обида жжет.
Дома мама охнет тяжко
И не спросит: «Что с тобой?»
Вздрогнут плечики, Наташка,
Затрясутся над судьбой.
По щекам польют сережки,
Ничего не утая:
- Что я сделала, Сережка,
Мамочка моя-а-а…

+++

Обниму тебя, девчонка,
Уведу на сторону,
Где небесная воронка
Засосала ворона.
Отражает небо вечно
Землю вверх тормашками.
Будем мы парить беспечно
В поле под ромашками.
Будем вверх глядеть с тобою,
Дураки счастливые,
Обожженные любовью,
Солнцем
       и крапивою…



КАРСЛОН

Карлсон любит маленьких ребят,
У которых молодые мамы,
У которых много зим подряд
Папки сочиняют телеграммы.
Сверху глянет – нет в семье отца,
Значит, Карлсон в этом доме нужен.
Принимай небесного жильца,
Карапуз, на свой печальный ужин.
Усыпит он быстро малыша,
Укачает добротой и лаской,
А потом, на локоны дыша,
И для мамы выдумает сказку.
Ну, а если к ночи быть звонку,
Карлсон, будто в чем-то виноватый,
В форточку ныряет, к позвонку
Позабыв прищелкнуть вентилятор…
Слышите? Жужжа по этажам,
В теплых лифтах Карлсоны летают,
Потому что многим малышам
Ой-ей-ей как папок не хватает!


НАДЮШКА

На берегу Вселенной, в скалах
Росла девчонка, как сосна.
И вверх ногами проплывала
У ног Надюшки тишина…
И внешность Нади, и манеры
Менялись с каждым годом вновь:
Надежда вытянулась в Веру,
А Вера – расцвела в Любовь!
Любовь зеленой хвойной мрией
Ждет плотника, что ей простит
Связь с небом, назовет Марией,
Чужого сына приютит…

+++

Пусть наша жизнь, как истина, побита,
Но и она нам что-то обещает.
Давай не будем пестовать обиды –
Лишь только слабый
       боли не прощает!
Давай не будем «сыпать соль на раны»,
Припоминать измены и пороки:
Ведь тот, кто ищет друга без изъяна –
Тот обречен остаться
       одиноким…


+++

Люблю ее, шальную, злую,
Клянущую мое жилье -
Порезанные поцелуем,
Пылают губы у нее!
Прощается, прощает громко –
Семья домой ее влечет…
У будущей той незнакомки
Все родинки –
       наперечет!


+++

Не шейте платьев дорогих,
Не прячьте слез бессилия:
Вы не похожи на других –
И тем других красивее!
Я в лоб целую Вас, любя,
Далекая красавица:
О, как Вы портите себя,
Когда хотите
       нравиться…

+++

О, женщины, я верил вам,
И боль была остра:
У молодого дерева
Чувствительней кора.
Хотя кору по-прежнему
Жгут контуры сердец,
Но сердцевина нежная –
В кольчуге из колец!

+++

Тебя в стихах, неровных, первых,
Я называл своей мечтой.
Но оказалось, слово «Верность»
Не зарифмуешь с «Красотой».
Не зарифмуешь лед и пламя,
Не зарифмуешь «Бязь» и «ять».
Пришел и мой черед понять:
С годами женщины и память
Нам начинают изменять…

+++

Она прошла стремительно и смело,
Прохожих красотой своей пленя.
Ей до меня сейчас совсем нет дела –
И тем она опять влечет меня.
Она прожгла характером, движеньем
Мой разум. Душу, словно суховей,
Сверкая самым ценным украшеньем –
Улыбкой полудетскою своей!
И по вихрам моим, по сумасшедшим,
Как год назад, от чуба до виска
Опять течет той женщины ушедшей
Любимая
       ревнивая рука…


МГНОВЕНЬЕ

Из-под марта поросль молодую
Солнце тащит за зеленый чуб,
И домой два круглых поцелуя
Я несу на чуткой коже губ.
Медленно, сопя от нетерпенья,
На губах несу я слово «Да!..»
У людей уж пролетят года,
Рухнут царства, сгинут города –
У меня все тянется
       мгновенье…



«Я ЦЕЛУЮ ВСЕХ, КАК ЛИВЕНЬ»


НА РЕЧКЕ

Текла веселая река,
Нам пятки щекоча со всплеском,
И зацеплялись облака
За наши поплавки и лески.
Сережка хрумкал огурец,
Лепил наживку я из хлеба,
И вдруг над нами жеребец
Заржал, поднявши морду к небу.
И мимо наших детских лиц
Прошел в стремительном полете
Табун гривастых кобылиц,
Кренящийся на развороте.
Прошел в иные времена,
Чтоб никогда не возвратиться,
Но до сих пор еще видна
Тень табуна
       на наших лицах…

+++

Я у доски аршин жую,
Невинный строю вид –
Проколотою шиною
Директорша шипит.
Стрелял я лишь чинарики,
А про окно – вранье!
Но заезжают шарики
За ролики ее.
Мы слушать визг привычные,
Хоть до звонка ори –
Такая симпатичная,
А ведьма
       изнутри!

+++

Чтоб в десятом, извиняюсь,
Втрескаться, как шпингалет? –
Я не в пятом классе, знаю,
Что любви на свете нет!
Да вы что, какие муки?
Просто с ней наедине
Мне мой голос, имя, руки –
Все не нравится во мне!
Как при ней мне выше ростом
Быть охота и сильней!..
Не любовь, нет, нет, а просто…
Черт какой-то тянет к ней!

+++

Я плыл с быстроглазой Аленкой
В глубокое море жарков.
Смеялись кузнечики звонко
Над сытым мычаньем жуков.
За нами скакала дворняга,
Гремели вовсю соловьи,
И вдруг у тупого оврага
Я настежь открылся… в любви!
Девчонке не стыдно заплакать,
В лесу раствориться бегом,
Но ей улыбалась собака
Глазами,
       хвостом,
       языком!


+++

Берег выгнут женской бровкой,
Море дышит молоком –
Я лечу над Рыбаковкой
Шоколадным босиком!
Я – задира!
Я – проказник!
Я – влюбляюсь без стыда:
Безрассудство – краткий праздник,
Недомыслие – беда!
Я целую всех, как ливень!
Я еще кричу:
- Не ври-и,
Что на свете нет счастливей
Первой
       горестной
       любви!..

+++

Быть серьезным – ад невыносимый:
Хочется лететь, свистеть, хотеть!
Грянет час – в тоску загонят зимы,
Но сейчас в тоске не усидеть.
Если под ногами петухами
Яростно сшибаются ручьи,
Начинаю говорить стихами
С каждой незнакомкой – о любви!
Рыжим чертом, забиякой ушлым
Стало Солнце спину мне бодать.
Ой. Как плохо быть весной бездушным –
Даже черту нечего продать!


+++

Я сильным ветром был, а ты
Звездой сияла с высоты.
Как мы парили
Над планетой вешнею.
Нам так хотелось вместе быть
И миг любви остановить,
Что мы сошли с небес
На землю грешную.
Но никогда не вьют гнезда
Ни дерзкий ветер, ни звезда!
Моя любимая,
Моя влюбленная,
Теперь не надо, не зови -
Ведь мы сгорели от любви,
В студеном небе
Без нее рожденные.
Так много зим, так много лет
Зовет звезды погасшей свет,
Зовет ослепшего,
Зовет бескрылого…
Мы ценим чувство, лишь когда
Оно уходит навсегда…
Не надо, грешная,
Не надо, милая…


МГНОВЕНЬЕ

Из-под марта поросль молодую
Солнце тащит за зеленый чуб,
И домой два круглых поцелуя
Я несу на чуткой коже губ.
Медленно, сопя от нетерпенья,
На губах несу я слово «Да!..»
У людей уж пролетят года,
Рухнут царства, сгинут города –
У меня все тянется
       мгновенье…


КОГДА ВЕЗЕТ

Веселый снег идет босой,
А я иду в сапожках,
Качу вдоль улицы косой
По ледяной дорожке.
Вези в сугробы, – не боюсь! –
Лошадка ледяная.
Сейчас, наверно, я влюблюсь,
В кого – еще не знаю.
«Вези, – кричу, - хоть до зари!
Вези при лунном свете!»
За руки взявшись, фонари
Бегут за мной, как дети.
Кружатся звезды, свет и снег –
Ресницами сверкают.
Навстречу катит человек –
Ишь ты-ы, гляди кака-а-ая-
       а!..


ТЕСНО

Мне в звериной шкуре – жарко,
В человечьей шкуре – тесно:
Я лечу пчелою яркой,
Я пою дождем небесным.
Я гуляю на коленях
Между Аленьких цветочков:
Ты цвети – свети, варенье,
Меж моих болотных кочек!

ДРУГ

Только высуну из школы нос –
И ко мне с разгона – вот натура! –
Целоваться лезет папкин пес,
Из своей выпрыгивая шкуры.
Я его портфелем бью, кляня –
И глаза, громадные, как сливы,
Из овчарки смотрят на меня
Сразу виновато и тоскливо.
Я портфель сую ему в клыки,
И бредем мы на работу к папке,
Где метлой сметает матюки
С тротуара дворник в пьяных тапках.
Пес неразговорчив и надут,
Но несет он так портфель, -
От двоек тяжелый, -
Что девчонок завидки берут
И хулиганье бежит от школы!


ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

И почему за все красивое
Творец взимает плату – боль?
Слепую память, как крапивою,
Ожгла вдруг первая любовь:
За нами Солнце вверх тормашками
Летело в речку нагишом,
И было нам тогда с Наташкою –
Невыносимо хорошо!
Не зная, - рано ли и надо ли? –
Мы целовались, мелюзга:
Про это нам сказала надвое
Соседка – бабушка Яга.
Любовь сравнила бабка с курицей,
А на меня шипела:
- Кро-от!..
Да, крот! – но стоит лишь зажмуриться посильнее –
Я снова вижу берег тот:
Наташка – в золотом сечении,
В свеченье нимба и песка, -
Бежит за мной…
И по течению
Меня толкают
       облака…



БЕРЕГ АНГАРЫ

Я был в то лето как ромашка –
На Солнце выцвели вихры.
А ты мечтала о романе
И бегала тайком от мамы
Ко мне на берег Ангары.
Я думал: «Врет!.. А может, любит?»
Откуда знать мне, боже мой,
Что за сомненья платят люди,
Как и ромашки, головой!..


ТАНЦЫ

В школу я ходил на танцы,
Было время - вечера,
Танцы - шманцы - обниманцы -
Целованцы до утра!
Хохотушка - хвост трубою, -
Пела мне, как школьный гимн:
"Я растрогана тобою,
Дважды трогана другим".
Тот, другой, был ростом с палец,
Но с башкой большой от книг,
По теории страдалец,
А на практике - шутник.
Он шутил тогда не слабо,
Но за мной неслась, длинна,
Словно свист в два пальца, слава
Забияки, драчуна.
Я выписывал скандальчик
Слету с левой меж бровей -
Знай, пацан, кто мальчик-спальчик
Нынче с девочкой твоей.
И кружил я с нею в паре,
На училку взгляд скосив,
Так божественно бездарен
И безжалостно
       красив!


       ТАЙНА ТАЛИИ

Натали, Наталия –
Тайно тает талия.
Ты вздыхаешь: «Та ли я?
Тот ли взгляд на талию?»
Тайну таит талия…


ЗАВЯЛИ НАШИ ПОМИДОРЫ

Набито поле до краев
Тугими звездами томатов.
Студентам норма – будь здоров! –
Полсотни ящиков на брата!
Полсотни – что для молодых,
Когда есть шутка у любого:
- Эй, сколько там на золотых?
- Пятнадцать помидор второго!
- Эй, сколь натикало, старик?
- Без ящика до «Беломора»!
А наш последний грузовик
Застрял, – хотелось напрямик, -
Завяли наши помидоры…


ЗЕРКАЛА

Были в школе зеркала
Молодые, глупые –
На меня из-за угла
Больно зенки лупали.
Для меня училка-зверь
С дачи аж притопала.
Директриссенская дверь
Мне в ладоши хлопала:
С ревом: «Эй ты хун
Вей бин,
Знай урок Истерики:
Дважды два – всегда один,
Мы же не в Америке!»
Мы – Союз, где «Береги
Свою челюсть смолоду!»
…Синяков моих круги
Отразились золотом.
У зеркал учусь пока
Школьной почемудрости:
Видишь – кончик языка
Прикусил зуб мудрости! –
Потому что со стены
Смотрит дядя в кепочке.
Он Историю страны
Вжал в листочек
       в клеточку…


КАРТОШКА

Сейчас, сейчас старушка Память
На лбу найдет свои очки,
Подслеповатыми зрачками
Вопьется в даль из-под руки.
Увидит дворик за болотом,
Где я расту из синевы.
Там булькает, кипит работа
В корнях деревьев и травы.
Там луны пахнут мокрой кошкой,
Там звезд хватает детворе,
Моя — похожа на картошку,
Обуглившуюся в костре.
И я под ней играю в прятки,
Звезде своей дурацки рад.
А у картошки путь несладкий —
Или посадят
       иль съедят.
Ну что ж, посадят — не заною,
Поджарят — наорусь от мук.
Зачем же за моей спиной
Сейчас фортуна режет лук?..
Смеюсь сквозь слезы понарошку,
Шучу, надежду затая:
«Не упади, моя картошка,
Свети, чернушечка моя!»

+++

Провалился я сквозь облака,
Хоть не мог догадаться, мальчишка,
Ч то окажется – жизнь коротка
И прекрасна,
Как молнии вспышка!
Мои песни прольются дождем,
Постучат в чьи-то окна и крыши,
Над Землею покатится гром,
Только жаль, я его не услышу.
Вздрогнет молния, в землю входя,
И погаснет обидно и просто…
Но зато от живого дождя
Травы вымахнут
       смелого роста!


«А ТАМ ВИНА МОЯ И ГРУСТЬ»

МАМА

Поднимается день изо дня,
Словно Солнце осеннее
       мама:
Обогреть очень хочет меня,
Да у маленькой сил уже - мало…
То напишет, чтоб меньше курил,
То в посылке пошлет шоколадку,
Ту, что я год назад привозил
И в карман положил ей…
       украдкой…
То долги не отдав, перевод,
Мне из дому отправит в столицу,
А сама – все труднее встает
И, как Солнце, все раньше
       ложится…


ПЕРЕУЛОК СТАРЫЙ

Юность – это переулок старый,
Пахнущий котами и весной.
Был он ниткой от Земного Шара,
Что гудел и прыгал предо мной.
Я домой не собирался. Просто
Крыл судьбу – и вдруг очнулся тут.
Словно отболевшая короста,
Мои беды дома отпадут.
Ничего… Я выплюну чинарик –
Здесь, меня встречая у ворот,
Так хвостом наяривает Шарик,
Что вот-вот взлетит, как вертолет!
И когда за стол родню, знакомых,
Соберет сияющая мать,
Я навру, что там – вдали от дома, -
У меня не жизнь,
       а благодать...


ДОМОЙ

Мой самолет всего лишь десять дней
Не пел и не летал краю небесном,
Томился за решеткою дождей,
Нахохлившись, как птица в клетке тесной.
На десять дней я позже прилетел,
Но радость встречи захлестнуло драмой:
На десять лет Иркутск помолодел,
На десять зим белее стала мама…

+++

А дома мамы стало мало:
Чуть светит теплый свет волос,
Лицо иссохлось и устало,
И тихо заострился нос.
За это, видно, в наказанье
При полученье телеграмм
Мое заходится дыханье…
И пот стекает по щекам.
Когда заманят двери рая,
Домой примчусь я налегке:
Глаза запястье вытирая,
Мать выйдет, с тряпкою в руке.
И выведет певуче: «Го-о-ошка?..»,
Прикрыв ладошкой впалый рот,
И соберет свой лоб гармошкой…
Потом на стол мне соберет.
Я рассмеюсь над ней нешумно,
В колени мамы ткнусь башкой,
И стану вновь большим и умным
Под гладящей меня рукой…
От мамы письма все больнее,
Но уж пятидесятый год
Короткий путь домой длиннее,
Чем бесконечный
       путь вперед…

+++

А смерть совсем недолго длится.
И в новой жизни – за зимой, -
Я превращусь в большую птицу
И полечу опять домой.
И шумно на балкон наш сяду,
Чтоб мамин голос напевал:
«Кыш, кыш, проклятый! Всю рассаду,
Цветы все, ирод, поклевал!..»

+++

В слепом снегу увязли по уши
Деревья и Луна косматая.
Ни от кого не жду я помощи,
Как и не ждет, наверно, мать моя.
Она мне посылает сладости,
Не помня про свои лишения.
У матери какие радости?
Не радости – а утешения…
Лишь бы не знать, что меж зарплатами
Стреляю у соседей трешки я,
Она от пенсии залатанной
Готова поделиться крошками…

В ЭТУ ОСЕНЬ

Я спиной чую осени взгляд,
Запинаюсь о память все чаще,
И считаю совсем не цыплят –
А ворон, надо мною кричащих.
Вот одна в эту осень за мной
Неотступно летит и упрямо –
Тень отца, что ушел к молодой
От больной моей высохшей мамы.
Вот вторая, закрывшая день,
Я ее отгоняю напрасно –
Тень любимой… горячая тень
Изменившей, холодной, прекрасной…
Может, все эти тени – игра,
Сны, фантомы и грезы - не грозы?
Но летят на мой свист лишь ветра,
И бегут не дожди – только слезы…

+++

Сказали руки
Дерева-философа:
Страдай – для счастья
Стать кому-то посохом.
На языке немых
Оно без роздыха
Слова лепило
Пальцами из воздуха.
Не с высока, но с высоты
Мне дерево
Доказывало то,
Чему не верю я!
Вот пережил
Невзгоды и напасти я
Но близким приношу
Одни несчастия…

+++

Дождик в лужах разбивает пенки,
Хлюпает и прыгает по ним –
Это Ленка, в ссадинах коленки,
Хрюкает курносиком своим.
Это дочка – губки из цветочка, -
А не голенастая гроза,
Мнет в ладошках облачный платочек,
Проливные опустив глаза.
Это школьница, роднуля, шкодница
В тонкогубых поцелуях мая,
А за дочкой – молодая конница
Сабли трав из-под земли
       вздымает…


ДВОЕЧНИЦА

Закопалась дочка в одеяле,
Снится Ленке вкусное кино.
Мы с Луной на цыпочки привстали,
Чтобы заглянуть в ее окно.
Я приплюсну нос ее оконцем,
Продышу кружочек в то жилье,
Где сопит, обрызганная солнцем
Двоечница — горюшко мое.
Я шепну: «Не верь, что я — пропащий!..
Я вернусь, когда взойдет трава...»
А потом найду почтовый ящик,
Сочиню веселые слова.
Поутру письмо достанет дочка,
Прилетит на кухню и — на свет,
И замрет... в одну уставясь точку,
На коленки уронив конверт.
Будет вспоминать барак далекий,
Подперев мордашку кулачком,
И опять не выучит уроки,
Проревет все утро за столом...


О ПАПОНТЕ

Давай с тобою, доча,
Над сказкой похохочем:
Ты — м… Аленький цветочек,
А я — ба-ольшой лопух!
Мы посмеемся смело
Над тем, что наболело,
И тем, что надоело,
Поделимся. Но вслух!

Жил-был красивый мамонт,
Он цирк любил и драмы.
И папонт жил упрямый,
Глазами глуп и глух.
В другой стране — за стенкой, —
Ревел слоненок Ленка,
Он не хотел есть пенки,
И тоже был лопух!
Такая заковырка:
Пока слоненок швыркал,
Уехал мамонт с цирком,
Качая головой.
А папонт был не гений,
И в литобъединеньи
Попал в обледененье…
Сейчас он — как живой,
Стоит в большом музее.
Там на него глазеют
Туристы, ротозеи
Из школы номер пять.
Ученые Европы
Над ним проводят опыт:
Хотят, чтоб он захлопал
Ресницами опять!
А вечером медсестры
Отогревают монстра
И мажут все коросты
Зеленкой, чтоб ожил,
Чтоб застучал зубами,
Затопотал ногами
И в хобот свой красивый
Им сказки затрубил!


СНЕГИРИ

Свесила подушка
Поросячьи ушки
Над твоей макушкой,
Светлышко мое.
А на кухне вашей
Чайник шляпкой машет,
Прыгает и пляшет,
Сказочку поет:
Как растут в морозы
На ветвях березы
Красные, как розы,
Птицы-снегири;
Как потряс я ветку
И насыпал в сетку
Этих птичек редких
Для тебя…
— Не ври-и!..
Ну давай, дочурка,
Поиграем в жмурки,
А не то в дежурке
Я и не усну.
Не забыть бы ночью
Для тебя мне, доча,
Звезды обесточить,
Выключить Луну.


ЗОРЬКА

— Спой мне, мама, про вольную волю,
Почему ветры в поле не воют?
— Ветры теплые стали листвою,
А холодные — сорной травою.
— Мама, листья шуметь перестали,
Где же листья: упали, устали?
— Листья добрые птицами стали,
Листья злые — травою восстали.
— Мама, мамочка, за синевою
Птичек тоже не видно на воле?
— Стали лучшие птицы зарею,
А плохие — недоброй травою.
— Мама, нету ветров непокорных,
Нету листьев и птичек проворных,
Для чего же травы столько сорной
Этой ночью, холодной и черной?
— Чтобы в зимнем хлеву этой ночью
Наша Зорька за бархатной щечкой
Превращала поляны и кочки
В молочко для тебя, мой сыночек.


ВОЛШЕБНИК

Когда качалась над опушкой,
Как желтый маятник, Луна,
И пела из дупла кукушка
Двенадцать раз для колдуна,
Я шел в чащобу за деревню,
Дрожа от страшных криков птиц,
И поцелуями деревья
Переколдовывал в девиц.
Я разгадал секреты дива,
Высвобождая для весны
Анюту — из плакучей ивы,
Тихоню Свету — из сосны.
Не плачьте, елочки и вербы,
Шепчите принцев имена —
Найдется каждой рыцарь верный,
Покуда тикает Луна.


+++

Мне чудится родная комнатушка,
Где сладко спит, посапывая, дочь.
Набита снами мудрая подушка,
Как звездами безоблачная ночь.
Бутоны кулачков еще под щечкой.
Оконной шторой поймана Луна.
Который сон там сниться чистой дочке,
Кому там улыбается она?
Вот к ней подходят мама с новым папой,
Поправят одеяльце и глядят,
Как спит моя Ленуська…
Только пальцы
Все теребят подушку,
       теребят…


+++

Поднявшись с нашего двора,
Прощальный полукруг
Дают зеленые ветра
И тянутся на юг.
И мечется по двору клен,
И в поисках тепла,
Взлетает надо мною он,
Расправив два крыла.
То взмоет вверх, то рухнет вновь
С размаху на забор.
Из клена бьет толчками кровь,
Забрызгивая двор.
Я подбегу, услышав стон,
Перевяжу крыло:
- Ну что ты, клен?
Ну как же, Клен?..
И мне ведь тяжело.
Да что же ты наделал, друг?
Ну чем тебе помочь?
И мне вот так вот нужен юг,
Ведь у меня там… дочь!
Ведь там вина моя и грусть…
И я, и я давай
Сложу крыла и - разобьюсь!..
Не плачь…
Терпи…
Вставай!..
Нам будет праздником метель –
Замерзнет наша боль.
Я дверь сорву к чертям с петель,
Чтоб видел –
       я с тобой!


+++

Он будет долго у дверей курить,
И ты ему откроешь – будь что будет!..
Не мне тебя, любимая, судить:
Преступники преступников не судят.
Я все прощу… но одного лишь – нет! –
Не станьте мимолетных чувств рабами,
Когда войдет на цыпочках рассвет,
Ресницы дочки
       трогая губами…


+++

Доченька, отправь почтовой рыбкой
В спрятанном в бутылку письмеце
Пахнущую лилией улыбку
На твоем волнующем лице.
Там, где звезды, словно ананасы,
Жарко освещают берега.
То ли черти, то ли папуасы
Из-за мамуасов гнут рога.
Там тебя в веселом теплом платье
Вспомнит беспробудный Робинзон –
Как ты спишь с открытыми объятьями
И открытку шлешь
       за горизонт…



ТАКИЕ НЕ ЖИВУТ

Пыхтит вдоль «Ново-Ленинских» аллей
Автобус мой под цифрою тринадцать,
И валит желтый снег из фонарей,
И мрак скрипит под метлами акаций.
Товарища встречаю своего
В резиновой автобусной толкучке:
 - Эй, стариканыч, как там «ничего»?
- Да помаленьку, забегай с получки!
Конечная, приехал, боже мой!
Пока лечу по улице до дома,
Соседский пес увяжется за мной,
Три короба набрешет про знакомых.
Мне дверь мою не сразу отопрут…
И дикая домашняя хозяйка
Процедит: «Здесь такие не живут!»
И выглянет хозяин в тесной майке.
Как не живут «такие», черт возьми?
Я здесь прилежно мучился любовью,
Гонял футбол с костлявыми детьми
И на заводе продавал здоровье…
Куда теперь – на звезды, на мороз?..
До мундштука скурю я папиросу,
Закашляюсь,
       и говорливый пес
В мою ладонь уткнется
       мокрым носом…

+++

Здесь и девушки – малина,
Хоть с любой любовь крути!
А до города любимой –
Век раздумий… день пути…
Обернуться мне бы маем,
К ней вернуться и обнять…
Но я голову ломаю –
Как бы шею не сломать!
Не боюсь ее и мужа,
Их родни, что взвизгнет: «Прочь!»,
А боюсь я, что «Не нужен» -
Выдохнет моя же дочь…


ПИСЬМО

Написал я дочери, -
Не печально, что вы! –
Мол, дружу с пожарником,
Чтобы не сгореть.
Взял письмо тяжелое
Самолет почтовый,
Долго-долго-долго
Хлопал крыльями
Прежде, чем взлететь.
То письмо за облаком
Выпало снежинкой
И кружит над городом
Между туч и звезд.
Ему падать боязно,
Хрюкает, как свинка,
Машет встречным летчикам,
Как собачий хвост:
Радо ненаглядочке
Не слететь соринкой
На хлопушки карие
И не вызвать слез…


«ВПАЯНЫ ПАЛЬЦЫ В ПРИКЛАД»



+++

Падают русые мальчики
В жарко затопленный ад.
Не на гитаре их пальчики –
Впаяны пальцы в приклад.
Кукишем вылезла Кушка им
И комендантский Кавказ…
Круто усыпан веснушками
Ветер с ущелий и баз…

+++

Люди топятся в стакане,
В Интернете и ТэВэ -
Я тону в Иксигрекстане,
В злой соленой синеве.
Я сжимаю автоматный
Изобилия рожок:
От Кубинского заката
Сыплет пепел на Восток.
То в дыру Ферганской вспышки,
То меж Грозненских аллей
Падать выпало мальчишкам,
Раз на троне – мавзолей…



КРАСНОЕ ПЯТНО ИСТОРИИ

Мы, салаги, – пороха не нюхали,
Но бежали выполнять приказ.
Солнце, молодое, лопоухое,
Ужасаясь, пряталось от нас…
Падали мы, – стрелянные птенчики, -
И чужие боги всех мастей
Слушали медали, как бубенчики.
На груди любовников смертей.
Остывала вражья территория,
Онемев от нашего броска.
Стало белое пятно Истории
Красным
       от липучего песка…



+++

Мать потому, наверно, темная,
Что сын ее увидел «свет».
Все причитает: «Где дите мое?»
Дитю уже под сорок лет.
Сын по заморским территориям
В притонах прячется, как вор…
Но то не горе – то предгорие
Притихших Кандагарских гор,
Где сын ее, сомненьем раненый,
В бою коротком был пленен…
А дома заморозки ранние
И звезд,
       и птиц,
       и листьев стон…


СМЕРТЬ СОЛДАТА

А после дождичка в четверг
Я в смерть влюбился по уши.
Кто сочинил, что я отверг
Ее вниманье – что уж я!
Был бой. Оставил взвод аул.
Мне яма стала теремом.
Мне птичьей лапой саксаул
Сдавил скорлупку черепа.
Мильоны жизней дорогих
Кормлю я, смерть насилуя.
Она отлична от других,
И тем чужих красивее…


В ЦИРКЕ

С растрепанными патлами —
Потеха из потех, —
Вбегает клоун, падает,
Запнувшийся о смех.
Под соло барабанщика
Он вскакивает, злой,
И слезы — в два фонтанчика,
И всем грозит пилой!
Гримаса — убедительна,
Работает пила:
Отчаянного зрителя
Он пилит пополам.
И брызжет кровь морковная
На солнечный песок,
И публика прикована
К товарищу без ног.
Идет игра незримая:
Калека — человек…
Оп-ля! Две части зрителя
Опять срослись навек!
Грохочет цирк, качается,
Как утренний трамвай.
Волшебник улыбается:
«Кого еще, давай?!»
И смехом цирка залитый,
Влетел мальчишка в круг.
Трибуны дружно замерли:
Какой-то новый трюк?
Бежал мальчишка к ящику,
И падал, и вставал,
В прожекторах горящая
Искрилась голова.
И крик пилою адовой
Артиста по лицу:
«Отцу верните, дяденька,
Афганскому бойцу,
Верните, дядя, дяденька-а,
В больнице
       о-он…
       без но-ог…»
Упал
       мальчишка
       маленький,
И клоун, тусклый
       старенький,
Сел рядом
       на песок…



ПЕРВЫЙ ПРЫЖОК

Мы молча ждем. Пилот меняет тягу,
Забуксовав на облачной горе,
А наш четырехкрылый симпатяга
В воздушной бултыхается дыре.
Мне нужен шаг, желанный и нелегкий,
За шаткий полукруглый горизонт.
И вот —
«Пошел!» — в моих раскрытых легких
Свистит ошеломительный озон.
А пальцы, как четыре карабина,
В кольцо вцепились. Плавно и легко
Упала самолетная кабина
В роскошные лохмотья облаков.
И надо мной Земля висит, качаясь…
Зелеными заплатами — поля.
Я вижу, как ребята зажигают
Большие, словно луны, купола.
И вот она, подробная минута:
Пролились стропы, словно струны, —
Трах! —
Вцепился ветер в парус парашюта,
Содрал с меня оцепенелый страх.
И, шлепнувшись с размаху и опаской
На небо, что поймал, как на аркан,
Я отрываю руку от запаски,
Кричу: «Ур-ра-а!» —
       друзьям и облакам!



+++

Звезда над сонною рекой
Прожгла туман, а наша рота
Еще все ломом и киркой
Вгрызалась в берег, скинув робы.
Хрипел комвзвода: «Перекур!»
Мы падали, забыв про юмор.
Тут выручал сержант Тимур
Рассказами про Каракумы.
Родной кишлак он вспоминал
И скакуна, что там остался.
Ладонью лоб я подпирал,
Представить дом его пытался.
Хотел увидеть суховей,
Что гонит в степи неустанно
Стада перекати-полей,
Песков горбатых караваны.
Но видел я байкальский плес,
Осевший в землю дом знакомый,
Где под разломами небес
Стоят лучи, как сноп соломы.


НА УЧЕНЬЯХ

В глазах еще разрывов всполохи.
Взъерошен полигон от ям.
И небо, порванное порохом,
Бумагой тлеет по краям.
И только гром в ушах утих на миг,
Как сразу же из-под земли,
Принюхиваясь хоботинами,
Полезли танки, поползли…
Сержанта липкое молчание,
Салаги впились в тишину.
И я на танк гляжу отчаянно,
Вспотевшую гранату мну.
Броню нам пропустить приказано,
Залечь, потом ударить в тыл…
А дед-то мой, Георгий Бязырев,
Ни одного не пропустил!..


РОТА

По асфальтам голубым
Вслед за старшиной
Рубит рота строевым –
Из кино домой.
- Выше ногу! Тверже шаг!
Л-левой, раз, два, три-и…
Светят лысины салаг,
Словно фонари!
За шеренгами солдат,
Подтянув штаны,
Маршируют невпопад
Чьи-то пацаны.
Саксаул им вслед плюет…
Старшеклассниц рой,
Закуривши у ворот,
Зазывает строй.
Лишь подросткам тяжело,
Им не до солдат:
На девчат косятся зло,
На своих девчат.


ДОКТОР ЛЮБА

Ух, колючие шинели.
Помню Солнце в том краю,
Где на грудь четвертой ели,
Я равнялся, как в строю.
Помню вечер в карауле,
Пики елей у реки.
Пролетали, словно пули,
Над моим постом жуки.
И плыла ко мне на лодке
Доктор Люба, лейтенант,
Что-то пела, а в пилотке –
Две кувшинки, словно бант.
Мне бы крикнуть, по уставу
Резко вскинув автомат:
«Не положено здесь плавать,
Поворачивай назад!»
Мне бы крикнуть ей: «Девчонка!
Головой рискуешь, стой!»
Но она смеялась звонко:
«Э-эй, встречай, мучитель мой!»
…Люба, Люба, ты мне люба!
Не испытывай судьбу:
За твои глаза и губы
Я готов – и на «губу»!


+++

Я чей-то шепот праведный
Услышал у пруда:
«Мы – мертвые, мы, прадеды, -
Земля, зола, вода.
Растворены в народе мы,
В кости, в крови его.
Мы – мертвые, мы – родина…
И больше ничего».


ЦЫГАНОЧКА

Расковано шагал я к эшелону
Средь выпившей на проводах толпы,
И вылетала из аккордеона
«Цыганочка» на уличную пыль.
И рассыпалась пляска по дороге,
И чей-то хлопал в воздухе платок.
И тут навстречу вынырнул безногий –
Подшипники коляски вместо ног.
С каким азартом он глядел на пляску,
Какая страсть сгорала в желваках!..
И вдруг
       он отстегнул
       свою коляску…
Пошел…
       не в такт аккордам…
       на руках…
Пошел, сжав зубы,
       пальцы растопырив…
И, холодея,
       расступился круг,
И в тишине клубились кудри с пылью
Над парою босых
       разбитых рук…


+++

Есть на свете право:
Без врагов – не жить.
Ненависть, как славу,
Нужно заслужить!
Коль забудет близкий,
Для тебя, без слов,
Встанет обелиском
Ненависть врагов!


+++

Нас пули стригли не по росту.
Мы в штыковую шли, не зная,
Что из полка одна лишь рота
Пробьется от Мамая к Маю.
Пробилась рота, зубы стиснув,
Сквозь гром боев в чужой сторонке…
О, сколько в поле обелисков,
Ушедших в землю,
       как воронки…


+++

Кружилось небо грозовое низко,
И дождь стучался день и ночь подряд
В подножье небольшого обелиска,
Стараясь достучаться до солдат.
Потом ветра для них зарю трубили,
Дымился эхом журавлиный крик…
Однажды из рассерженной могилы
Восстал седой мальчишка – как старик.
Стоял боец, прикрыв глаза рукою,
Гранаты по карманам разложив,
И над зачеркнутою им строкою
Хрипело и рыдало
       слово «Жив!»


+++

Текут березы строго и красиво,
Впадают, словно реки, в облака,
И сеют облака по всей России
Соленые горючие снега…
Снежинки – на кавказские тропинки,
Снежинки – на лафеты батарей.
Зимой и летом падают снежинки
На реденькие
       кудри матерей…


+++

Берег прибоем застиран.
Сонно маячит луна.
Снится у дока буксиру:
Ветер, тугая волна.
Снятся носатые краны,
Троса простуженный звон,
Будто в скрипучие сани,
В баржу он снова впряжен.
Брови соленые хмуря,
Бурями дышат моря,
Но он напрягся в аллюре
И… закусил якоря!
Гривой, летящей по ветру,
Хлещет за бортом вода…
Яркой сигнальной ракетой
Падает в море звезда.


ВОЗВРАЩЕНИЕ

И откуда он взялся, не знаю.
Видел я его в чайной не раз.
Он туда заходил не за чаем,
Заходил в предобеденный час.
Пил он, сморщившись, что-то из чашки,
Тер заросшую щеку рукой
И вставал. И, как тополь, качался
На своей уцелевшей одной.
Говорят, ночевал он в подвалах,
А с утра ковылял в магазин…
Только горе недолго плутало
По его лабиринту морщин.
…Четверть века в наш маленький город
Из-за леса зеленой стены
Молча смотрят болота, озера,
Словно черные очи войны.
Пацаны на озера ходили
И его там холодным нашли…
Он лежал, распластав, словно крылья,
Над болотцем свои костыли.
А когда бедолагу зарыли,
Оказалось, скопил он с войны
Кроме двух костылей тупорылых
Лишь четыре письма от жены.
Лишь четыре всего, но какие!
В них светилась такая любовь
К молодому солдату России —
Позавидовать может любой!
Эти строки его обнимали,
Целовали и в чем-то клялись,
И ночами тревожными ждали,
И шептали: «Любимый, вернись!..»
Может, где-то в окопе и вскрыл он
Эти строки о счастье своем,
А земля —
       на дыбы от разрыва
И накрыла полвзвода
       живьем.
Зубы стиснув, от боли синея,
Выполз он, первой смерти назло,
Из той траурной братской траншеи.
Как жестоко ему повезло!
Лазареты… санбаты… медчасти…
Долгожданный… пугающий тыл…
Но с другим загадал он ей счастье,
Потому что до боли любил.
Потому поселился не рядом —
На Урале, подальше от глаз.
Только боль, не деленная на две,
Оказалась больней в тыщу раз.
Четверть века разлука — как мука.
Четверть века жену он берег
От протезов зловещего стука
Для хрустящего скрипа сапог.
Только новость черней похоронки
Все ж нашла его солнечным днем:
Четверть века зияет воронка
Там, где раньше стоял его дом…
Он вернулся к ней.
       Старый…
       К девчонке…
Он упал к ней —
       лицом в водоем,
Костылем закрывая воронку,
Как гнездо перебитым крылом…

Я не грел своим телом траншеи,
Я шагаю дорогой иной.
Мне б Любовь пронести на обеих,
Как свою он пронес
       на одной…
       
       
+++

Стоят кресты и звезды в ряд,
Здесь прадеды лихие,
Их сыновья и внуки спят,
Хорошие… плохие…
Кому валун, кому бугор –
Один конец любому…
Но всю их славу, весь позор
Все мне нести, живому…


+++

Есть хлеб и есть лежанка,
Мои невзгоды – сон:
Расстрелами в Лубянке
Я жить приговорен!
Приговорен я к свисту
Не пуль, а соловья,
К холмам без обелисков,
К трагедиям Кремля.
И пусть зажат бедою,
Удачей обделен,
Сжав зубы, я не ною –
Я жить приговорен!


++

Надкусите запретный плод вы,
Душа опять рванется ввысь.
Самоубийство – это подвиг:
К нему готовишься всю жизнь!
Вот так заря, созрев под Шаром,
Вдруг вылетает из ночи –
И пламя Высшего пожара
Сдувает
       огонек свечи…



«БЕЛЫЙ КЛИЧ»



+++

А где-то яростное лето
Короче рысьего хвоста,
А где-то в реки прет свирепо
Неукротимая кета.
А где-то ряски злая накипь,
Лебяжьи шеи над водой,
Как вопросительные знаки,
Над умирающей кетой…
А надо мною тучи воют.
Когда сломаюсь я от гроз —
Пойду горбатою кетою
В угодья
       косоглазых звезд.
Свой край найду я по приметам:
Родимым пятнышкам берез,
По тусклым отголоскам лета,
Короткого,
       как рысий хвост.


+++

То о звезды, то о скалы
Обдирая в кровь бока,
Рвутся бешено к Байкалу
Грозовые облака.
Невзирая на потери,
Одуревши от икры,
Тучи ломятся на нерест,
Прут к истокам Ангары.
Первый гром бабахнет глухо,
Громыхнет на всю весну!
Встанут тучи — брюхо к брюху, —
Ливни вымечут в волну
И погибнут, обессилев,
И студеная река
Звонко вынесет в Россию
Молодые облака…
И меня носили волны
В мире песен и угроз,
И во мне клубками молний
Шевелятся сотни гроз.
Ослепительно и странно
Гонит кровь меня домой,
Где качался я туманом
Над весенней Ангарой.


+++

Я грустил об иркутских березах
Среди пальм, кипарисных аллей.
Там открылось мне: тяжки морозы –
Без морозов втройне тяжелей!
Я из омута бросился в омут,
Думал: сердце мое запоет.
Но на Севере тоже, как омуль,
Сердце яростно билось об лед.
Реки путаю, меридианы,
От мороза горю и жары,
Но от речек, морей, океанов
Только жажда растет Ангары!
И пою я брусничные нивы,
Дух кедровый и клинопись скал,
Где гроза ослепительной нитью
К небесам пришивает Байкал.
Ну, а если в суровую зиму
Смолкнет песня моя - без огня,
Молодые ветра – Баргузины –
Допоют,
       дозвенят за меня…


+++

Пропели мою реку перекаты,
Пропили и поля, и тополя.
Но, господи, река не виновата,
Что жажду утоляет в ней земля!
Чего ж я, целовавший столько речек,
Для этой,
       убегающей, родной,
Желаю не дождей, а только встречи
С холодной
       океанскою
       волной?..


+++

Колдуй же, окаянная! – полмира
Оглохло от капелей и грачей,
И хлещут в синеглазые квартиры
Фонтаны пузырящихся лучей.
Деревья с треском расправляют плечи,
Затекшие от черствости и вьюг,
И я, как тополь Солнышку навстречу,
Тяну к Тебе, зажмурясь,
       сотни рук!


+++

Лечу на подножке трамвая,
Забыв про заботы и дом,
И улица вслед мне виляет,
Как пес добродушный, хвостом.
Лечу на подножке у мая
Туда, где забыв про мороз,
Подснежники рты открывают,
Увидев коленки берез.
Лечу на подножке, а в спину
Вонзает весна острие —
Стрелою гусиного клина
Пронизано
       сердце мое!


+++

Радуясь солнцу и собственной силе,
Сытая птица сидит на суку.
Хочет запеть соловьем, как учили,
Но вырывается только «ку-ку»…
Видно, в груди у ней песня клокочет,
Рвется на волю к родному гнезду.
Пробует птица: кукует, пророчит…
И замолкает на чью-то беду…


ОЛЕНЬ

Олень трубил на всю округу,
Зарею обагрив рога,
Он звал ее, свою подругу,
И вдруг услышал клич врага.
И он, пути не разбирая,
Пошел на голос храбреца,
Рогами царскими ломая
Бодавшиеся деревца…
А где-то там, в распадке тихом,
Где верба распустила пух,
Насторожилась олениха,
Вся превратившаяся в слух.
И этот клич, ответный, смелый,
Заклокотал в ее крови.
Она не шла, она летела
Навстречу голосу любви.
На клич — как бабочка на пламя,
Как в реку радостный ручей!
И проплывали облаками
Сугробы талые под ней.
Из-под копыт хлестали искры,
Взлетал и падал небосвод…
Она не слышала тот выстрел,
Что оборвал ее полет.
Как бы запнулась… И в оленьих
Больших глазах —
       не страх, не боль,
А выраженье удивленья:
Так вот какая ты,
       Любовь?..
И перед ней, разлившись странно,
Дымилось солнце на снегу.
А эхо, ахнувшее страшно,
Пошло выстуживать тайгу.
И зверь огромный замер чутко,
Поднял рога на полпути:
Ему и хочется, и жутко
Навстречу выстрелу
       идти…

Потом туда, где так обидно
Из дула вытянулся луч,
Богиня леса Артемида
Сошла кентавром из-за туч.
И снег опять стал красно-пьяный,
И эхо шло до зимовья:
Упал охотник с жаркой раной
На щепки тульского
ружья…



КОНЬ

Пахнут мята и чабрец.
За глухим забором
Роет землю жеребец
В яблоках раздора.
Глазом бешено косит,
И храпит, и плачет,
От пружинистых копыт
Гнется двор, как мячик.
Конь танцует, бьет башкой
В ворота темницы,
И восходит за рекой
Ржанье кобылицы.
Грива — тысяча колец,
Очи — черносливы,
Отвечает жеребец
Лошади игривой:

«Клевером и мятой
Землю замело.
Я скакун крылатый,
Сердце — наголо.
Я не конь, я — птица,
Плачу об одном:
Спит мой друг-возница
Непробудным сном.
Ты меня за дверцу
Не зови к венцу:
Верно мое сердце
Другу-мертвецу».



БЕРЕЗКА

На гнездовья птицы прилетели.
Хлопая крылами по воде,
Завертелись белые метели,
Закружились пары лебедей.
А потом вели тропой скалистой
Взрослые к воде птенцов своих.
Оглашался берег звонким писком
Желторотых шариков живых.
Лишь одна гусыня – как из воска –
Все сидела и ждала птенца.
Почему-то тонкая березка
Вышла из последнего яйца.
Молодежь росла легко и смело,
Пробовала небо на крыло,
Только лишь березка не умела
Ни летать, ни плавать, как назло.
Улетели лебеди и звезды,
Кромку неба затянуло льдом.
Шею тянет в небеса береза,
Бьет крылом над брошенным гнездом.



ОБЛАКА

Так вспоминает сыновей старуха,
Как бренным миром бредят облака -
И над планетой проплывают глухо
То плавники, то лапы, то рука.
Растерзанные рыбы и зверюшки
Плывут по небу в накипи зари.
Их люди разрывали, как игрушки,
Из любопытства – что у них внутри?
Плывут бизоны, мамонты, медведи,
Встают и тают в небе города…
Так в облаках детьми своими бредит
Уснувшая вселенская вода…


+++

Мне бы выудить таранку –
Сутки с удочкой сижу.
Не квартиру – хоть времянку
Я у рыбки одолжу.
Сине море пузом крутит,
Знать, готовит мне ответ –
Выйдет Пушкин, весь в мазуте,
И процедит: «Рыбки нет!»



МОНОЛОГ КОТА

Был я красивый и ловкий,
Кошек ловил и мышей.
В дом принесли мышеловку,
Ну а меня-то – взашей!
Вот я сижу под окошком,
Словно копилка для блох.
Снятся мне, старому, кошки,
Те, по которым я сох.
Снятся соседки-кретинки,
Что забегали в наш двор.
Снятся брюнетки, блондинки,
Рыжие, словно костер.
Мне б валерьянки, хоть трошки,
Сердце болит – нету сил…
Раз на душе скребут кошки,
Видно, мышей не ловил!



СОЗВЕЗДЬЕ РЫБЫ

Кто-то созвездье Рыбы
Ночью в реке поймал
И приволок на рынок —
Дешево отдавал.
Люди толкались жадно,
Слушали чудо-весть,
Люди искали жабры,
Думали: как же есть?
И доставали сетки —
Дешево отдавал…
А над седой планетой
В небе зиял
Провал…


ДЕЛЬФИНЫ

Выгнув черные спины,
Раздвигая туман,
Заходили дельфины
В Днепро-Бугский лиман.
Шли легко и красиво
На огонь маяка,
Плавниками косыми
Распоров облака.
И туман быстро таял,
И свистел звездопад
За веселою стаей
Полмгновенья подряд!..
А потом - были сети,
И рыбачьи ножи
С них при алом рассвете
Сняли шкуру и жир,
Сняли душу –
       как сало,
Меж собой поделя
То, на чем простояла,
Продержалась
       Земля…



КИТЕНОК

Уже неделю ищем цель
Мы для гарпунной пушки.
Строгает судно параллель,
Форштевнем гонит стружку.
Неделю прячет океан
От нас, да и от мира,
Высокий голубой фонтан
С месторожденьем жира.
А план горит, и с ним горит
Мечта о премиальных…
И вдруг как гаркнет кто-то:
       «Ки-ит!
По курсу слева – пальма!»
Крадемся ближе, ближе… Кит
Не видит нас спросонок,
Но мы мрачнеем:
Рядом спит
С большим китом китенок.
Конечно, возвращаться жаль
Домой с пустым карманом,
Вот если б этот дирижабль
Не оказался мамой!..
Мы тихо двигаем рули,
Мы спать им не мешаем:
Теряем длинные рубли.
Но совесть
       не теряем…



+++

Накланявшись тропическим широтам
И намотав на винт меридиан,
Стоял корабль, качал горячим бортом
Страну слонов, бананов и лиан.
Меняли разноцветные подарки
Ребята на улыбки в той стране,
А я забыл свои значки и марки
И думал: что же здесь оставить мне?
И я придумал: дал краюху хлеба
Кудрявому погонщику слонов,
И он водил по рваной карте неба
Рукой, не находя понятных слов.
И, тыча пальцем в звездные широты,
Кивая головой на корабли,
Он прошептал таинственное что-то
И протянул мне горсть
       своей земли…



РУБИТЕ ЯКОРЯ!

Идут с картины Буга,
Все в радужной пыли,
Навстречу зрелым бурям
Крутые корабли.
Им судьбы – океанов
И жизнь – без берегов,
Им смерть – от ураганов,
А не от сквозняков!
Им честь и слава флота,
А штили – под водой!..
И мне нырнуть охота
Из рамок за мечтой.
Умчать, хотя я знаю,
Что красками зари
Напишет Николаев
Иные корабли
Для тихих акваторий,
Для рек и для озер.
Но мне дороже море –
Простуженный простор.
Попутный ветер рядом
Просолен и могуч,
На коромыслах радуг
Таскает ведра туч,
Он сквознякам – не пара!
Поэтому, земля,
Прости меня за парус –
Рубите
Якоря!



+++

Лошадь идет, запинается,
Видно, немало ей лет.
А на телеге качается
Спящий подвыпивший дед.
За деревенскою фабрикой
Яблони скачут в пыли,
Будто бы лошади в яблоках,
По ветру гривы разлив.
Ноздри раздув от волнения,
Лошадь ушами прядет.
Может, ей в это мгновение
Кажется – юность придет!
Кажется, вскинуть лишь голову –
И отзовется ей конь,
И полетят, словно голуби,
Двое в осенний огонь…



В ОКНЕ ТЫ ВИДИШЬ

В окне ты видишь, как несмело
Сдается шумный город сну,
На телевышку флагом белым
Подняв огромную Луну.
Как ставит тихую премьеру
Деревьев теневой театр:
По лунному асфальту сквера
Изображения скользят.
Взлетают волосы растений,
Клубятся от актерских мук:
Деревья нас рисуют тенью,
Движением скрипящих рук.
Они разгадывают ребус
Твоих движений и моих:
Раз кто-то руки тянет к небу –
То кто-то опускает их!



КОСТЕР В ЛЕСУ

Разгорелись сырые поленья,
Растопив в моем теле свинец.
Рвется свет и тепло поколений
Из трещащих годичных колец
Полыхает пернатое пламя,
Разжимая ладони корней,
Вырывается древняя память
Из спрессованных в дереве дней.
А вокруг — лишь священные числа,
Числа Зверя и числа Христа,
Чьи-то тени, лишенные смысла,
Чьи-то мысли, лишенные рта…



ФОТООХОТА

Грустью алою осины,
Лоскутками тополей
Дивный зверь в лесу лосином
Зафлажкован для людей.
О, сезон фотоохоты!
Едут люди отдохнуть
И на черно-белом фото
Шкуру лета растянуть.



КАК МЕСЯЦ

Погиб твой конь, забыл ты стремя,
Простил подонков и мужчин,
И на лице застыло время –
Зарубки шрамов и морщин.
Еще невесты взгляд твой ловят,
Друзья ждут слова твоего,
Но груз сражений и любовей
На плечи давит: «Для чего?»
На зов костра, заводов звуки
Поднимешь очи, не спеша:
«Им всем нужны мои лишь руки,
Но не нужна моя душа…»
На кой ты сдался, благородный –
Ни в бой, ни в плуг, ни под венец,
Как месяц, чистый и холодный,
Больной бессмертием
       мертвец…


+++

От крика сердце холодеет:
Многоголосое «Курлы» -
И вслед за клином тянут шеи
Колодезные журавли.
И тянут шеи вслед березы…
Мне кажется, что каждый год
Не дождь осенний – птичьи слезы
На землю падают с высот…



БЕЛЫЙ КЛИЧ

Лебеди поплыли
По небу сторонкой.
От гребущих крыльев
В облаках – воронки.
Словно гусь домашний
В лебединой стае,
Я лечу над пашней,
Но не улетаю.
И над клином хлебным
Белый клич мой тонет
В ледовитом небе,
В лебедином стоне…



+++

Вот и лето в шкуре лисьей
Убежало в дом Зари,
И на алых лапках листьев
К нам пришли осенебри…
Улетели, словно гуси,
Летари из жизни вон…
В выси, Господь Иисусе,
Перегуд и перезвон…



ПРО ГУСЕЙ

Как будто белые метели,
Ложились души на крыло,
В созвездье Лебедя летели,
Тревожа криками село.
И гуси толстые за клином
Взлетали грузно над селом,
Но бабка с длинной хворостиной
Грозила Небу
Кулаком.
И гуси опускались плавно…


+++

Друг друга не узнав, стоят
У лужи клен с березой
И в тонкий лед ее глядят –
Седые от мороза.
Им отражают зеркала
Растрескавшейся лужи
Конец осеннего тепла,
Начало зимней стужи.
А завтра первый снег пойдет,
И ветер утром рано
Последний лист перелистнет
Последнего романа…


ДЫМЫ

От выпавшего снега
В селе светлым-светло.
Искрящееся небо
Сугробами легло.
Сугробы – до окошек,
Сугробы – как холмы.
Хвостами сытых кошек
Над избами – дымы…



ЛЫЖНИК

Крутым был спуск и поворот –
Он врезался с разгону в елку,
Лежал и думал: кто вперед
Найдет его – мороз иль волки?
В нем угасала боль и злость,
Когда у солнечной березы
Вдруг вырос медногорлый лось,
Заиндевелый от мороза.
Лось шел, распахивая снег
И выдыхая пар клубами,
Такой огромный – как во сне!
Вобрал ноздрями воздух. Замер.
И лыжник понял сквозь огонь,
Что из-под век закуржавелых
Тепло и грустно на него
Душа большая поглядела.
Подняться не хватало сил,
Шла голова его по кругу,
Но слышал он, как лось трубил
И жутко завывала вьюга…
Потом лесник его нашел,
Растер, взвалил к себе на плечи…
А выл, как выяснилось, волк,
И вьюги не было в тот вечер.



+++

Открыты снежные страницы,
Следы чернеют, словно тушь:
Вела детеныша тигрица,
Почуяв человека, в глушь.
А из засады зло и смело,
Со склона ледяного дня
Наперерез следам летела
Стрелой охотничья лыжня.
И там, где след стал ярко-рыжий,
За много верст от зимовья,
Валялись сломанные лыжи
И щепки тульского ружья.


ВОЛКИ

Голодной лютою порой
Из чащи в ширь полей
Матерый вывел за собой
Подросших сыновей.
Он озирался на бегу
И, морща нос, рычал,
Когда из стаи на снегу
Кто след не соблюдал.
Его от голода бы спас
Лес зимний одного,
Но десять пар горящих глаз
Глядели на него.
Он стаю, крадучись, привел
К околице села,
И вскинул морду к звездам волк,
Когда сгустилась мгла.
И волчий вой, пурга и страх
Смешались в круговерть,
Собаки стихли в конурах,
Собачью
       чуя смерть…
Как будто вызов он бросал
Селу: «Иду на «вы»! —
И ветер в трубах подвывал
Ему,
       когда он выл.
Волк стае показал ходы
И вновь ушел во мрак,
Оставив во дворах следы
И цепи от собак.
И в бор студеный, неживой
Летел он на рассвет,
И тени серые его
За ним трусили вслед.
И каждый волчий взгляд
       костром
Жег спину,
       бил, как кнут,
Почуял старый зверь нутром:
Запнешься —
       разорвут!
И, разорвав его в клочки,
Они вонзят в бока
Друг другу жаркие клыки
За право
       вожака.


ВОЛЧИЦА

Волчицу ждали три щенка,-
Лобастые волчата,-
Рыча, вцепились в хвост, в бока,
Игрой своей объяты.
Уже у ней на лапах кровь, -
Пора б остановиться, -
Но и покорность, и любовь
Блестят в глазах волчицы…
Какая тайна скрыта тут
Дремучими веками,
Что зубы мудрости растут
Не сразу за клыками?
Какая тайна скрыта в нас?..



РОДИНА

Обледенелый острый остров.
Творцом забытая земля.
На бивнях скал чернеет остов,
Огромный остов корабля.
Здесь, превратившиеся в чаек,
Матросы стонут и кричат…
Прибой задумчиво качает
Обломки песен
       и баллад…


«ТАК СВОЮ ЛАПУ ЗВЕРЬ ПЕРЕГРЫЗАЕТ»



ШТОПОР

Ну куда, ну как же мне с душой?
Черных дыр души мне не заштопать,
Белых дыр – тем более…
       В запой
Ухожу, как истребитель –
       в штопор.
О, как горько горькую глотать
Средь толпы, бушующей в бедламе,
Где в пивных рожденные летать,
Ползают, как гады, под ногами.
К сорока додуматься пора –
Мир не переделать кулаками:
Иль пиши на лозунгах «Ура!»,
Иль паши не лгущими руками.
Так зачем ты рвешься, черный стих,
Для кого же набело ты плачешь,
Словно жизнью удивишь живых,
Словно смертью
       смертных озадачишь?..



+++

Три шкуры моих жарче шубы –
Но я их сдираю зимой,
Чтоб вытянуть руки и губы
Навстречу дороге Домой,
Навстречу ревнивой шалаве…
Суть жизни не в том, что достиг,
А в том, что ты все же оставил,
Забыл…
       Отказался…
       Отвык…



+++

Во мне хранятся целые народы,
Так в кремне ждет огонь своей поры:
Одной лишь искре стоит дать свободу –
И возродятся страны и миры.
Во мне умерших души – только тронь! –
Взойдут многоязычно,
       как огонь…



+++
       В. Высоцкому

Да, ценить живущих не умею…
Лишь теперь, чего греха таить,
От твоих аккордов я хмелею,
Как от дыма бросивший курить,
И бреду к могиле виновато,
Над которой в траурной тиши
Звездный ковш, как будто экскаватор,
Роет небо
       для твоей души…




ВОЛЧОНОК

Цепь разгрыз и тропой болотистой
Убежал, егерей кляня.
Ты, волчонок мой недотепистый,
Тоже дуешься на меня?
Наизнанку мне ноздри вывернул
Дикий запах поджарых звезд…
Лишь тебя из себя не выдернул,
Возвращаюсь к избе, как пес.



НА БАЙКАЛЕ

Сидели рыбаки, как на рисунке -
Замерзшие…
Я им чаи таскал.
Вдруг поскользнулся у стеклянной лунки –
И на меня упал
       литой Байкал.
Край лунки плавлю тоненьким пальтишком,
Лежу, руками окоем держу:
Сквозь выпуклое озеро, мальчишка,
Как в лупу – в свое прошлое гляжу…
Там отразился след чужих улыбок –
Морщины ритуальные мои,
Там след потерь, невежества, ошибок
Вибрирует на лике у любви.
Там крик мой рвется из крылатых легких,
Вмерзает в лед с мольбою пополам:
- О, Господи, почто мне сто нелегких,
Ни к дому не приведшие, ни в храм?!
И я глаза ладошкой закрываю,
Вскочив, бегу в распахнутый туман…
Так свою лапу зверь перегрызает
Попавшийся
       в разгневанный капкан…



РАЗГАДКА

Я мучился и наслаждался
Сомненьями, что движут мир,
Во мне ночами пробуждался
Волшебник,
       сказочник,
       факир!
Толкались ангелы и черти,
И я тащил из них ответ
На таинство и жадность смерти,
И на рождения секрет.
Добро и зло сливались странно
В единый милосердный Дух:
Он поднимал из Леты страны, -
Я превращался в глаз и слух…
Ах, притчи ангела и черта! –
Я только убеждался вновь,
Что не щадит живых и мертвых
Людская
Лютая
Любовь!
И вот – рисунки, вот – тетрадки:
Кому, зачем писал в них я?..
Загадка – жизнь, а смерть – разгадка
На все вопросы бытия…
Летите, годы, как мгновенья,
Прекрасные лишь потому,
Что вы не вечны, вы движенье,
Вы –
       неподвластные уму…



+++

Мудрый кнут и липкий пряник
Убеждают – как я плох!
Дьявол в будущее манит,
Будоражит прошлым Бог.
Я мечусь, я рвусь на части,
Я мычу, устав от драк:
Не умен я для несчастья,
И для счастья –
Не дурак…



+++

Ищу я не признанья,
А угол для житья.
Увы, талант – не званье,
А повод для битья!
Хочу я не брильянтов –
Я есть хочу всегда,
Но жаль сестра таланта
Не краткость, а нужда…



ПРУД

От камешка – крУгом вода:
Колышется сказкою древней
Лягушачья кожа пруда,
Русалочье тело царевны.
Я глажу рукою тот круг,
Спасательный круг мой непрочный,
И круг превращается вдруг –
В порочный…
В зеркальный гляжу водоем:
Качаются в змиевом зелье
Русалки мои - за столом
И встречи за круглой
       постелью…



ПРИБЛУДА

Забился в трубу серый ветер
И воет всю ночь на Луну.
О ком это он?
О том Свете –
В котором оставил вину?
То стихнет, давясь от простуды,
То взвоет,
       по-бабьи,
       навзрыд…
Откуда он знает, Приблуда,
Про боль мою,
       злобу и стыд?
Ведь я если вою, - то молча, -
Хоть это еще по-плечу…
Ты слышишь? –
Я плачу по-волчьи,
Как филин,
       в ночи
       хохочу…



КОТЕЛЬНАЯ

Я приносил сюда украдкой, -
Простите, мастер, за грехи! –
На смену сердце и тетрадку,
А из котельной – нес стихи.
Когда кормил я в топках пламя,
То стены булькали, дыша,
И вместе с потными котлами
Пыхтела и моя душа.
Потом в артериях завода
Пульсировал крылатый пар,
И улетал до небосвода
Со звезд соскабливать нагар
Верхом на черте
       кочегар.




НА ЛИАНОЗОВСКОМ

Встряхну заварку бурую,
Стакан наполню бурею.
И – за удачу
Хмурую! –
Нутро спалит вода.
И маслом с хлеба чертова
Кота намажу
       черного:
Кот падает крученее,
И маслом вверх –
Всегда!
В Москву поеду – к кладбищу.
На кладбище - я клад ищу.
Тут прыгнет кот на клавишу
Звонка к мирам иным.
Из Лианоза пламени
Явлюсь я, -
Древний,
       праведный…
И мне в обличье правильном
Так жутко
       стать -
       живым!..



И ГОРЬКО ЛЮБЯТ

Не скрыли древние курганы
Там, где лежит священный прах,
Высокой музыки и странной
О грешных душах и мирах.
Ушли в ничто большие люди,
Оставив музыку в ночи,
А в ней поют и горько любят,
Куют орала и мечи.
Звучи, орган, кричите, трубы! –
Без музыки мне не понять,
Зачем и чьи целую губы,
За что и где мне умирать…


РОК

Злющий рок мне по-песьему предан,
Я совсем от него одурел,
Я уже и не радуюсь бедам -
Может, сызнова помолодел?
Только волки да псы меня любят:
Сгину – выть будут,
       плакать в усы…
Может, после окажется: люди –
Это тоже
       хорошие псы…



ЭМИГРИРОВАЛИ СОЛОВЬИ

Начинает на юг перелет
Стая листьев с ветвей самых нижних,
Попадает листва в переплет
Из дорог и дождей… или в книжный…
Эмигрировали соловьи,
Соловьи-лишь-разбойники свищут:
Накормили их баснями и –
Не взлететь им от дьявольской пищи.
На родильной мой письменный стол
Лист-разбойник кругами слетает.
Метод проб, как и я, он прошел –
Так же пробу на нем
       негде ставить…



ВРЕМЯ ТВОРЧЕСКОЕ

Разомну два хрустящих носка,
Оба дырками книзу надену,
И покуда мечта высока,
Мне и море тоски – по-колено!
Ветер тени с земли поднимает,
Над страною сгущается мрак:
Время творческое наступает
Для поэтов, убийц и бродяг…



ДО СВЕТА

На Небесах мне знак до света –
Большой Медведицы вопрос…
Я – не звезда, я лишь комета,
Что светит отраженьем звезд.
Я дочитаю ночи руны,
Вверху захлопнется дыра,
И, ойкнув, упадет мне в руки
С Небес
       вечерняя сестра…


+++

Холодина вроде бы,
Вместо правды – шиш,
Но зато ведь – Родина,
Разве убежишь!
Но зато ведь куцее
Царство правовое
Вместо конституции
Дарит право воя.



+++

О, любимый мой враг, мой красивый,
Извини, я забыл, – все дела, -
Притвориться большим и счастливым
Для того, чтоб ты лопнул со зла.
О, мой преданный недруг, ты мрачен,
В своем горе меня обвиня.
Но поверь, что твоя неудача
Не обрадует нынче меня…



+++

Ветер осенний, холодный
Небо листвою метет.
Возраст идет переходный
С этого света на тот.
Взмоет душа синей птицей,
И задрожит пред Судом:
Страшно в раю не родиться,
Снова вернуться в Содом…


+++

В одесском ли, в хабаровском ли шуме
Для тех, кого обидел и согрел,
Не все ль равно – уехал я иль умер,
Не все ль равно – любил или жалел.
Там есть свои принцессы и поэты,
Их мир мне скучен и чертовски мал,
Ведь мне мигают новые планеты,
А я и на своей не побывал!


+++

К сорока-то с судьбою не спорят,
Да и планы случились уж в главном.
Так живи и не знай себе горя,
Ну а счастья не знай и подавно.
Потому что и трусам, и смелым
Помощь ближним за так не дается:
Настоящее доброе дело
Безнаказанным не остается…


+++

Проходит год, как туча, стороною.
И только стоит веки чуть смежить –
Я вижу жизнь, отвергнутую мною,
Которую я должен был прожить.
Я в мире том, густом, неторопливом,
Свободном от прилипчивых обид,
Стараюсь жить талантливо, красиво,
Чтоб не пришли зевота или стыд.
Проходит век, громами небо чертит.
И только стоит веки чуть смежить –
Напрасно… может, и за миг до смерти
Я не пойму: зачем красиво жить?


+++

Я раньше был ветром,
Летал в небеса,
В морях целовал
У ладей паруса,
Крутил жернова,
Облаками звеня…
Зачем же вы, люди,
Убили меня?
Лежу под землею
На радость врагу,
Кричать – не умею,
Молчать – не могу!



«Я ХОЧУ ГОВОРИТЬ НАУЧИТЬСЯ»



+++

Кто-то учиться петь, словно птица,
Кто-то хочет начальником стать.
Я хочу говорить научиться,
Чтоб не стыдно мне было молчать.
Чтобы в споре я мог, если надо,
Иногда отвечать на вопрос
Лишь кивком головы, добрым взглядом,
Что указывает на восток…


СПОР

Мы плыли в Братск на пароходике.
Давило нас безделья бремя.
Машина тикала, как ходики,
Винтом отбрасывая время.
Ловили седенькие мальчики
На спиннинг Ангару за холку.
Дразнили солнечные зайчики
Залетного морского волка.
К нему я приставал с вопросами,
Куда, мол, нас несет теченье?
Он думал как-то непричесанно
О двух уплывших поколеньях,
О людях в кожанках и ватниках.
Дул в беломорину: «Не важно,
Что высидели вас в курятнике,
А важно — из яиц лебяжьих!»
Мы о врагах народа спорили,
О культе спорили часами…
И встало колесо Истории
Без смазки кровью и слезами.
Не награжден я был терпением
Да и мышленьем не наказан:
Стихал наш спор, —
       и поколения
Тем колесом
       сминались сразу…
Он был не против революции,
Но обнажал сквозные драмы.
А у меня познанья куцые —
Я шпарил школьную программу…
Он не смеялся, слушал пристально,
Глядел в меня со страхом, с болью…
Наш пароход притерся к пристани.
…Его ссадили тут,
       в Усолье.
И увели его служивые,
Одетые по форме полной…
Баржа прошлепала ленивая,
Плевки задергались на волнах.
И чайки белыми барашками
Взлетели за баржой груженой,
И город прыгал
       вверх тормашками,
В реке сибирской
       отраженный.


СОЛЕНЫЙ СНЕГ

Собравшись силами и духом,
Отмерив не одну версту,
Дошла дремучая старуха
К забытому в снегах кресту.
На Соловецкую державу
Она грозила кулачком.
Иконка золотой оправой
Легла под крест тот с номерком…
Седая мир перекрестила,
Сырым платком зажавши рот,
Потом ушла…
И видно было –
Старуха больше не придет…
И вот недавно над могилой
Согбенное, как будто мать,
Седое облако застыло –
Все что-то силилось сказать…
Но, онемевшее от боли,
Оно стояло, как во сне,
И на завьюженное поле
Все шел и шел соленый
       снег…




ПРАВДА

О, люди, чему вы так рады –
Над прошлым дождались суда?
Хорошая женщина – Правда,
Покуда она молода.
Ей, стройной, красивой, жестокой,
Мы душу бросаем к ногам,
И верим порочным пророкам,
И молимся сытым богам…



НАШЕСТВИЕ

О, мой народ, отец мой и творец!
К тебе с Небес я руки простираю:
Услышишь ли меня ты, наконец,
Ваятель преисподнии из Рая?
За что меня ты покарал, слепив
Всевидящим мой образ и летучим?
О, мой народ, слепи меня – слепым,
Чтоб состраданьем мне себя не мучить!
Слепи меня слепым, а не святым,
Не зрящим, как ведет кремлевский Воин
Стада манкуртов по лугам густым
За золотой твоею головою.
Чтоб не рыдал я, седовласый бог,
Увидев дым, растущий над церквами,
Услышав вой, текущий вдоль дорог -
Какими попросить еще словами?
Под беспощадный колокольный стон
Беда восходит в полночь, словно Солнце,
И реет пепел перьями ворон,
И сыплет в небо свист,
       свинец и стронций…



+++

Не вершат революций голые,
Хоть и рубят они смелей
Золотые большие головы
Своих маленьких королей…
Не вершат революций сытые,
Заплатив за движенье масс –
Их везут с не удравшей свитою
В лагеря, как опасный класс.
А вершат революции
       средние…



+++

Трехголовым драконом
Летит по России тачанка,
Изрыгая клубами огонь
Из стволов и ноздрей.
Прикипела к «максиму» щекой
Пулеметчица Анка
И строчит в своих предков,
В своих не рожденных
       детей…



КАЗАЧЬЯ ПЕСНЯ

Кто говорит, что вымерли, как мамонты,
Любовь и Вера Богу и Царю?
То не рассвет – казачий корпус
       Мамантов
Выводит в поле, оседлав зарю.
Не облака летят – из света конницы,
Раздувши флаги, ноздри и хвосты,
И вспышки сабель, злые от бессонницы,
Доказывают чувство
       правоты!
И прячутся под землю ночи дикие,
И мечется в Кремле
Содомский Черт:
Летят кубанцы – казаки Деникина –
И брызжет пена
       с лошадиный морд!



ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА

«Будь готов!» и – «Аты-баты»,
Горн, «Славянка», смех невест…
Аты-баты, шли солдаты
И прочесывали лес.
Виноваты ль «Аты-баты»,
Что пошли не по дрова? –
Через шеи – автоматы,
И по локоть – рукава.
Замполит, вздохнувши сладко,
Дал команду, как артист,
Но его – кончались прятки –
Запятнал навылет свист.
Громыхнула алой краской
Тишь ромашковых полян,
И защелкали по каскам
Пулеметы партизан.
Страшно хрипнул «Мама» кто-то,
Обнимая куст огня…
Пропотели пулеметы,
«Аты-баты» хороня…

Вышел русский из тумана,
Вынул «Приму» из кармана…



+++

Из-под травы забывшейся
Проклюнулся туман.
На землях, нивой бывшими,
Дед колит злой бурьян.
Расспрашиваю старого:
«Отец, а где сыны?»
Прокашлял: «Божья кара – я,
С времен второй войны.
В земле семья, - рек дедушка, -
От наших палачей.
Но жальче всех – последыша,
Поскребыша жальчей,
Любимца, несмышленыша,
Стрелявшего в родню…
От этого звереныша
Себя с женой виню…»
Растет туман с осокою.
Зажмуришься на миг –
И полосой широкою
Течет кровавый крик…



БОЛОТО

Кулики поют двадцатый век,
Хвалят топь, где сгинули мужчины,
Где закон: чем больше человек,
Тем быстрей его сожрет трясина.
Из низины выйдет голос: «О-о-ох!»
«Тс-с-с-с…» - ему в ответ простонет кто-то.
Хлопнет в два крыла куличий бог.
«Буль-буль-буль» - трехточие
Болота…


+++

Что нам каторга-работа,
Если цели высоки:
Превратим пески – в болота,
А болота – вновь в пески!
Превратим все реки – в пекло,
Наших женщин – в мужика,
Обезьяну – в человека,
Человека – в ишака…


ИШАК

Семенит ишак без остановки,
Преодолевает перевал.
Перед ним болтается морковка,
Что погонщик к плети привязал.
Молча плеть в руках погонщик вертит,
Думает: «Зачем хлестать бока,
Коль морковка может и до смерти
Заставлять работать ишака?»
Может быть, и мы вот так ишачим
И бежим, сбивая ноги в кровь,
В гору за обещанной удачей,
За удачей близкой, как морковь…


+++

Дописан пулей и штыком
Роман «Отцы и овцы»,
И не грозят мне кулаком
Ни царь, ни ильичевцы.
Ни кулака нет, ни Чека…
Лишь год за годом тупо
Выносит веснами река
Со льдом людские трупы…


+++

Опять довоенный заржавленный снег
Со звезд опадает на город печали.
В замерзшую пору я – злой человек,
Поэтому искренне сентиментален.
В военное время – мы все малыши,
Горбатые карлики в масках амуров:
Ведь рост у людей и размеры души
Зависимы лишь от боязни
       за шкуру!


+++

Со мной уже который день
Пытается заговорить руками
Моя глухонемая тень,
За куст хватаясь и за камень.
Мешает мне идти вперед,
Вцепилась мертвой хваткой в ноги
И валуны с корнями рвет –
Я волоку их по дороге…
Со мной уже который год
Пытается заговорить руками
Мой искалеченный народ,
Что тенью стал под страхом камер…



+++

На гербе нашем – молот и коса –
Пока молчат о подвигах, о славе,
Как возносилась Русь на небеса,
Когда крестьян в канавы зарывали.
И новый звон, и старое словцо
О Красном рае я встречаю в пики:
Все в этой банде на одно лицо,
Лишь потому, что все они – двулики…



ЕМЕЛЯ

Не в свою, видать, неделю
Дни и ночи напролет
Строил мельницу Емеля –
Получился вертолет!
Аж иконы рты раскрыли,
И чесала лоб страна,
И попы пупы крестили:
- Сгинь, нечистый! Сатана!
Чтоб загладить дело это,
Стал он строить Божий храм –
Божий храм взревел ракетой
И умчался к Небесам!
Поглядели-поглядели
Честны люди – что за вздор? –
И отправили Емелю
Под топор…



РАБОЧИЙ

Торговцы цену ломят смело –
Плати, рабочий, не злословь:
Свои вампиры ближе к телу,
Ведь в них твоя клокочет кровь!
Отец твой – нищий, сын твой – голый,
Ты лишь кулак сжимаешь злой,
От молота с серпом
       тяжелый,
Наколотых на нем
       иглой…




КАЛЕНДАРЬ

На стене календарь, пожелтевший от мата.
В пол воткнулись двумя якорями носки.
За дырявым вином я ищу виноватых
В этой жизни тупой, как мои кулаки.
В календарном году плещет райское море,
В нем грехи омывает и трус, и злодей,
Но любови к чужому бесплатному горю
Никогда это море не смоет с людей.
На стене календарь гладью звездною вышит,
Но заглядывать в будущий год я боюсь –
И летит моя песня,
       и ветром колышет
Всю,
       до кладбищ расшитую
       крестиком Русь…



ЦВЕТЫ

Васильки да Незабудки,
Да Анюткины глаза…
Красота бывает жуткой,
Словно – истина в глаза!
Проросли Иван-да-марьи,
Иван-чаи да кресты:
Вся планета – колумбарий,
Всюду – русские цветы…



+++

В мавзолее лежит людоед.
Даже мертвый он требует мяса,
Даже мертвый – он требует бед,
Новых жертв от рабочего класса.
Труп тирана не предан земле –
Так он Богом российским наказан
За народ, что во страхе и зле
Потерял свою память и разум…



+++

Именем Серпа и Молота
Особист не за гроши
Все копает, ищет золото
В тайниках моей души.
Не издательские козочки, -
Космос мой отроет он,
Там себе подыщет звездочку
Не на грудь, так на погон…



+++

В Судный день вышел Дьявол из мглы,
Ткнул перстом в полудикие массы:
«Си подлунные люди подлы, -
Жарить их на подсолнечном
       Марксе!»
И раздул под котлами искру,
Кочегар межпланетной Авроры.
Звездный предок воскрес на юру,
Ждал суда, онемев от позора…



       +++

Бог вошел, как ветер в парус,
В руки, в ноги, в уши,
Он светил сквозь лоб, как фара,
Просвещая души.
Говорил, что не бывает -
Глупых, некрасивых,
Что стареем, отцветаем,
Так как все -
       ленивы…



+++

В костюме довоенных лет,
В шапчонке одноухой
Побрел к могиле сына дед
С больной женой-старухой.
Кругом на много верст – поля,
Заросшие в тревоге…
Почти за кладбищем земля
Бугрилась у дороги.
То ли от слякоти, от слез –
Дороги шире стали,
И на могиле след колес
Лихой шофер оставил…
Вот здесь и гнулся дед Егор
Со вздохами, со скрипом:
Нарыл по-новому бугор
И колею засыпал.
Потом безмолвная тоска
Плеснула из бутылки,
И мутный запах буряка
Качнулся над могилкой.
Дед осушил стакан глотком
И выдохнул: «Э-эх, черти!
При жизни ездили на ем,
Теперьча – после смерти!..»
Платком зареванным давясь,
Тут вспыхнула старуха:
«Ну чо ты рашшумелся, ась?
Сынок, ты нас…
       не слухай…»



+++

Любовь и Смерть вращают Землю,
Сменяя вечер и рассвет.
Над ней седые боги дремлют,
Развесив бороды комет.
Они ваяли мирозданья
И растеряли в гулкой мгле
И цель, и смысл существованья
Людей, забытых на Земле.
Заснули боги-чародеи,
Не знает падший род людей:
Зачем живет?.. С какой идеей
Воскрес
       Учитель-иудей?..
Со стоном вертится планета,
Наматывая облака
И волосатые кометы
На впалые
       свои бока…



БОГАТЫРЬ

Шел богатырь, сворачивая горы
И шеи чудо-юд и прочих сил.
Он осушил когда-то чашу горя –
Сильней был тех, кто из нее не пил.
Шел, защищая смердов от напасти.
И вот – дошел, испил из чаши счастья…
А ведь такой хороший
       парень был!..




+++

На главном доме – хоть божись! –
Портрет слуги народа – «кормчего».
А в подворотне наша жизнь
       вопит,
       блюет,
       от боли корчится…
Над нами – небеса страны
Знаменами до звезд исколоты…
Зияет за серпом луны
Созвездье Рыбы,
       Рыбы-молота…




+++

Я не пьян – это сердце меня
Раскачало чего-то под вечер,
Это тяжесть грядущего дня
Гнет к земле мои думы и плечи.
Я не пьян – это трудный ответ
Не могу дошептать я губами:
Через сто революций и бед
Мы, рабы, умираем рабами.
Я не пьян – просто облик людей
Пред моими глазами двоится:
Справа – лица любимых вождей,
Слева – их же звериные лица…



+++

Не зная состраданья и креста,
Я жизнь провел в очередях и давках.
Хорошего не скажешь ни черта
О большевизме, как о бородавке.
Не до культур – коль дочка голодна.
Не до любви – когда желанья пошлы,
Покуда водкой глушит боль страна
С непредсказуемым
       великим
       Прошлым…



+++

За длинные седые бороды,
Пророчества, предначертанья
Чтут люди мудрость старцев горних,
Задумчивых комет блистанье…
А любят дурачков и дурочек,
Которые не верят року –
Работают в краю снегурочек
Кто по статье, а кто – без срока…


+++

Летят дожди, стреляя парусами,
Бодаются зеленые ветра,
Качаясь под небесными Весами
Бредут народы в поисках Добра.
Они бредут от мора и позора,
От пламени, объявшего Содом,
Основывают новые Гоморры,
И дальше грех несут за окоем.
И я целую пятками дорогу
И чую кадыком сквозь пыльный слой:
Из-под земли взывают души к Богу,
Кипят котлы со свежею
       смолой…


+++

Из-под сросшихся белых бровей,
Пролетающих в небе, как чайка,
Бог глядит на своих сыновей,
Головою печально качая.
Не укрыто от Бога ничто,
Только тех посвящает Он в чудо,
Кто и в мыслях не делает то,
Что греховно, безнравственно, худо.
Если чувство сошлось правоты
С ожиданием вашей же пользы,
Не творите перстами кресты –
Бесполезны молящие позы…



       НА КРЕСТЕ

То ли кривды его одолели,
То ли правды…
И в доску кривой
Он седьмой понедельник недели
Спал в подвале, голодный и злой.
Думал думу на мусорной куче,
Собутыльникам буркал: «Не трожь!
Болтунов ничему не научишь.
А на умных – тоску наведешь».
Крыл начальство кремлевское чертом,
На супругу мотал головой.
Напивался – лежал, словно мертвый.
Бросил пить – и лежит,
Как живой.
И глядит вызывающе смело,
И слова не срываются с губ,
И ожогов не чувствует тело
На кресте
       паровых труб…

+++

Ваш пророк, хоть правил малый срок,
Но лишил страну любви и хлеба.
Ваш пророк, увы, сплошной порок –
Он не нужен ни земле, ни небу.
Сатанея от его греха,
Снова резать мы друг друга будем.
Без любви, молитвы и стиха
На Руси не выживают люди…

+++

То не звезды сияют над нами –
Надзирателей светят глазки.
Не тюремными ли небесами
Восхищаемся, ученики?
Тычась в стены трехмерной квартиры,
Верим в материальный наш дом,
И живем в обезбоженном мире.
А не в мире, в котором живем.
Прокурор за дверями железными
Сквозь звезду глянет в камеру вновь:
«Те – еще не готовы для Бездны.
Эти – вовсе убили Любовь!..»

+++

Газету «Правда» рвал ладошкой,
Две полу-«Правды» получал,
Крутил из первой козьи ножки,
Курил, вторую изучал.
Читал мне про соревнованья,
Потом ворчал, измяв статью,
Что умножающий познанья
Лишь умножает скорбь свою.
Лил в рюмки слезы осторожно:
«Эх, паря!.. Старость – не беда:
С беззубым ртом смириться можно,
Но с безъязыким – никогда!»

+++

Современник, узнаешь героев?
Приглядись, они не так плохи,
Раз порою платят головою
За любовь, за правду, за стихи.
По зубам их лупит жизнь без счета,
Хочет научить существовать –
Но ведь жить тогда какого черта,
Если в жизни не за что страдать!

+++

Это в Польше и Литве
Сбросили оковы,
Ходят аж на голове
Те, что безголовы.
А у нас в деревне тут,
Тишина – как в склепе.
Даже слышно как растут
Облака… и цепи…



+++

Мама мыла раму, мыла
И обмыла всю страну…
Я держу талон на мыло
И талон на мысль одну.
В дегте жизни – ложка меда:
Карточку на сахар я
Получил от слуг народа,
От их сладкого житья.
Завтра выдадут талоны
За Октябрьский недовес:
Два – на спирт, семь – на патроны,
И на манную с небес…


+++

Как ни криви
И что не делай,
А свет - в любви
Души и тела.
В раю живи,
Почи в острогах,
А суть - в любви
Души и Бога.


+++

И пусть гадалка снова врет
Мне про удачу и невесту:
Коль знаешь правду наперед,
То жить со-овсем неинтересно!
Ведь правда пострашнее тьмы!
И даже ангелы и черти
Живут надеждой, как и мы,
В неправду веруя до смерти…

+++

Наверно, стремление к вере –
Всего лишь стремленье к покою,
Желанье убить в себе зверя
Чужой беспощадной рукою.
Наверное, тяга к надежде –
Лишь страх перед правдою голой,
Стремление спрятать в одежды
Срам истин, не скрытых подолом.
Наверно, стремленье к любови –
Желанье кого-то родиться,
На Небе нахмурил он брови,
Зовет нас местами смениться.
Слепцы, понимаем в итоге,
Прозрев пред кончиной в постели,
Что счастье – в несчастной дороге.
А смерть – в достижении цели…


НАОБОРОТ

Пароход мой бежит по реке,
Спотыкаясь о ржавые волны.
Белый храм отражен вдалеке
В честном небе, в клубящейся Волге.
Слышу - «ропот», читаю - «топор»,
Слышу «слабость», читаю как – «злоба».
Лишь один Воскресенский Собор
Не читается в волнах,
       как « робот-С»…



НОВЫЙ ГОД

Столы сверкают, как сугробы,
И елка кружится, легка.
Народ поет и пьет у гроба,
У гроба года-старика.
Чему так радуются люди –
Что выжили в ослепший год?
Что скоро двигаться не будет
Заросший инеем народ?
Шипят метели и морозы
В бокалах, полных до краев.
Не страшен яд – ужасны дозы
Бездарно пропитых годов…


+++

Нахлебался северной романтики,
И в свои неполных тридцать лет
Он не верит в будущее с бантиком,
В прошлое по трескотне газет.
Грубым клином вышибает клинышек,
Неудачу глушит он бедой,
И душа у парня аж до синих щек
Заросла кабаньей бородой.
Ни семьи, ни денег, ни товарищей,
Только мрак клубит со всех сторон…
Как труба печная на пожарище,
Свои песни ночью
       воет он.


+++

Не сажай кривую ветку –
Встанет дерево кривое,
А мечту посадишь в клетку –
Выйдет пламя грозовое.
Согнуты в тюремных грядках
Теплокровные коллеги.
После липовой посадки
К воле тянутся побеги…


+++

Каждый вечер
Всходит ворон,
Чертит круг над головой.
Приглядись получше –
Вон он,
Озаряет землю мглой.
Под крылом
Кряхтят столетья,
Тонут в стоне и дыму,
Но никто
На этом свете
Не завидует
Ему…


+++

Зачата музыкой Луны
Земная красота:
Летят с ночного табуны
Аллюром три креста.
Им в морды бьет поток ветвей,
Кустарников фонтан –
Строчат копыта лошадей
В зеленый барабан.
Прозрей, душа моя, проснись,
Покуда красота
Не перешла еще на рысь
С аллюра
       три креста!




«ЧЕТВЕРОСТИШИЯ»

+++

Приходилось и головы класть,
Но зато мы достроили храм почти:
Коммунизм - Соловецкая власть,
Плюс – когда всей стране все до лампочки!

+++

Налево – молодость и сила.
Направо – честность, человечность.
А прямо – вовсе не могила,
А вечность…

+++

За демонстрацию давали по пятерке:
Деньгами – если красное число,
А если в будни – то пятерку с горкой,
И к этой горке тачку да кайло…

+++

Кого поддержим: ангелов, воров ли?
Кого услышим: Бога иль вождей?
Ни в чем так человек не изворотлив,
Как в тайных тяжбах с совестью своей…

+++

Орденами – звездами правителей
Разве удивишь сейчас народ:
У хороших дел полно родителей,
Лишь дела плохие – из сирот…

+++

Ты все играешь в «третий – лишний».
Постой, москвичка, не спеши:
Меня грызет вопрос жилищный
Уже не тела, а души.

+++

Жена – изменит, друг – соврет,
Обманешься в Фемиде,
Но не изменит только тот,
Кого ты ненавидел.

+++

Ведь подвиги – всего лишь результат
Чужих ошибок или преступлений,
И значит, дьявол сильно виноват,
Что создает свои шедевры гений…

+++

Зачем, безумный человек,
Тебе для жизни лишний век,
Когда и день, простой –
       не Судный,
Прожить по совести так трудно!

+++

Красавица, родившая урода,
Глядит со страхом на свою юдоль,
И светятся во взгляде у Природы –
Отчаяние, ненависть… и боль…

+++

На горах начинается море,
И кончается море – без рек.
Человек начинается с горя,
Что приносит другой человек…

+++

Бесконечно наше дело:
Там неточность, тут пробел.
Совершенству нет предела,
А у жизни – есть
Предел…

+++

Дело дрянь, получаешь когда
За свой труд только отзывы лестные:
Что талантливо – спорно всегда,
А бесспорно лишь – неинтересное…

+++

Напишет пиитик:
«О, тело Души»
Услышит политик:
«Отелло, души!»

+++

Свобода слова и печати,
Свобода славы и печали,
Хулы и похвалы свобода,
А вот себя судить – слабо, да?..

+++

Мой дядя самых честных правит.
Он и мои поправит строчки,
Загнусь – автограф свой поставит,
И труд мой сдвинет с мертвой точки.

+++

С судьбою не поспоришь, но
Судьбу мы выбираем сами:
Одни мнут виноград ногами –
Других сбивает с ног вино.

+++

Ба-бах! – и кровавые перья
Кружат, отражаясь в пруду…
Но веточка, словно пропеллер,
За клюв тянет мертвую птицу -
К гнезду…

+++

«Р-р-рыба» - воспитатели твердили.
«Лы-ыба», - повторяли мы в ответ.
Нас три года говорить учили,
А молчать учили – сотню лет…

+++

Страна тиранов и вандалов,
Средневековых тюрьм и тризн.
Не свергнет красных феодалов
Ни голод, ни капитализм…

+++

Потому опухаем от водки,
Дохнет совесть и глохнут поля,
Что вцепились в крестьянские глотки
Пятипалые звезды Кремля…

+++

Я — ребенок, маг, волшебник,
Здесь, в песочнице идей,
Из последних сил душевных
Строю дом, леплю людей…

+++

В лужах солнца мартовские бесятся,
Женщины цветут и хорошеют.
Хочется напиться и повеситься.
Ну, хотя бы на девичьей шее…

+++

;Перебродила в книге вечность,
Как виноград в нетрезвом чане:
Становятся все тише речи,
Все оглушительней молчанье…

+++

Не обзывайте меня человеком.
Я не ворую, не пью и не лгу,
Женщин чураюсь, хотя не калека,
И поедать никого не могу…

+++

Дремучее вчера наступит завтра.
И, нарушая меловой уют,
Поссорятся в кафе два динозавра,
Друг друга человеком обзовут.

+++

Мы — братья Света в этой мгле.
Но людям не понять:
Зачем их тянет на Земле
Друг друга убивать?

+++

 «Чьи вы?» — спросит чибис вора.
«Мы ничьи» — прошепчет тот.
«Кара! Кара!» — каркнет ворон.
«Карма! Карма!» — булькнет топь…

+++

Ищу я не признанья —
Пещеру для житья,
Увы, талант — не званье,
А повод для битья…

+++

За миг до нашего прощанья
Бегу к Тебе, Творец мечты.
Я разогреть хочу дыханьем
Вселенную, где всюду — Ты…

+++

Я в гости с притчами приду,
И для тебя, поверь я,
В кармане правом — ключ найду,
В кармане левом — двери!

+++

Для неготового ума
Любая дверь, увы, стена.
Для умудренного, поверь,
Стена любая — это дверь.

+++

Мы сами ум разбили на три части,
Расстроились, тревогами живем,
Привыкли только в спину видеть Счастье,
И вот – в лицо Его не узнаем!

+++

Поосторожней, люди, будьте с думами,
С мечтами или планами Пути…
О чем бы вы сегодня не подумали —
Все явится к вам завтра во плоти!..

+++

Когда сплавляют лес, то бревна на реке,
Волнуясь, говорят со мной о чем-то личном.
Но им не рассказать на рыбьем языке,
Что выразить дано лишь на родном – на птичьем.

+++

И пусть душа факиром Шапито
Колдует и камлает, хмуря брови —
Меня не греют, вшитые в пальто,
Жара пороков и тепло любови.

+++

В мире сказуемом
Первый секрет:
Ложь — доказуема,
Истина — нет!

+++

Что может кроме лжи изречь
Наш ум, от лет зависимый? —
Где начинает время течь,
Там умирает Истина...

+++

Я в люльке сердца нянчил числа.
Они кричали, жглись, росли —
И наполняли высшим смыслом
Мучения людей Земли.

+++

Мы долго взгляды не меняем,
Стремимся принципам служить.
Лишь тем Фортуна изменяет,
Кого не может изменить!

+++

Торопится всегда неправота
И ложь — иначе им не жить!
А истина спокойна все лета,
Ей, неизменной, некуда спешить...

+++

Мы живем,
Как у Бога —
Ой-ей-ей
Как убого!
И покуда
Мы лживы,
Мы, иуды,
Все живы!

+++

Хочешь есть – катись колбаской
За «лапшою» к Мавзолею.
Все путем! Живем – как в сказке:
В ней, чем дальше, тем страшнее…

+++

Птицы свищут на птичьем, на скотском – скоты,
А Заря говорит – на зареченском…
На планете Земля, человек, только ты
Не владеешь своим - человеческим...

+++

Зачем стадам
Плоды либерализма –
Им нужен кнут, ярмо
И войны «за отчизну»…

+++

Не нужно меча иль секиры —
Умеющему рубить.
Не нужно ни тела, ни мира —
Умеющему Любить.

+++

Не утонет душа в мире лжи и беды –
Как Луна, она вечно в полете.
Как Луна отражается в чашке воды,
Так душа отражается в плоти…

+++

Лишь то имеем мы
И любим -
Что подарили
Разным людям.

+++

Лишь ангел Красоты, крыла качая,
Несет надежду в нашу пустоту.
Садится на плечо – не замечаем,
А улетает – жить невмоготу…

+++

КОНЕЦ