Ненормативная лексика.
1
Второю по списку выпала Фиолетовая. Такова уж воля нашего швейцарского жребия, хотя, по логике, она должна была стать первой. Но, разве с женщинами может быть какая-то логика?
Ох, Фиолетовая, Фиолетовая! Она вынырнула наружу откуда-то из самых недр моей памяти…. Эта дама стала взлётною полосою, прологом к дальнейшим боевым вылетам. И её, первую, как родину – не выбирают. Кому уж какая попадётся! Кому в гипюре, а кому в лопухах…. У меня вышло последнее…
Тогда я, начинающий многоцелевой штурмовик вылетел в свой первый полет. Небо было холодным и пустынным…. И тихое воздухоплаванье неожиданно перешло в настоящую качку, с вихревыми потоками. Наверное, это было над Андами.
А началась история с Карпа. Карп, он поначалу, был обычным человеком. Но потом, на свою голову, выловил здоровенную рыбину… То ли карпа, то ли нототению.
Витек засек это событие, и сразу же присобачил ловцу имя Карпа. И оно, как все, озвученное Витьком, намертво прилипло к обладателю. Карп, после этого, чешуею не оброс, хотя, ему б не помешало! Она б, экраном, защищала его от излучения проклятых баб, доставивших ихтиандру множество бед.
Каюсь, это я привел к нему Фиолетовую, запустив её в мирный мещанский пруд. А та сразу нанесла удар по рыбьему антибабскому иммунитету.
* * *
Я только что вернулся на родину, отслужив в рядах Красной Армии. Тот, кто возвращался, знает, что чувствуешь себя не своей тарелке. Отвыкаешь от гражданки: и люди немножко не те, и деревья другие, и вообще - поменялось многое….
И вот побродив вечером по окрестностям, я зашел в гости к Карпу. Заплыл в его мещанскую гавань. Посидели мы, чай погоняли, ну и – пора домой! Домой так домой, – я и пошёл….
* * *
…Иду, а вокруг мрак непроглядный…. И слышу: кто-то меня из темени окликает:
- Молодой человек, можно вас на минутку?
Голос женский, девичий….Пригляделся: точно, деваха! Выплыла как русалка: платьице светлое, авоська в руках… Мало-помалу разговорились. Я не молчун, но когда столько времени баб не видишь, по-любому, скованность есть.
И вот стоим мы с нею, и она мне рассказывает. Приехала к сестре, а сестра, а та на вахте. У нас тогда полгорода по вахтам ездило. Однако, что-то в её повествовании показалось мне подозрительным. Интонация, скороговорка – что-то не так! Как-то надумано, наиграно…. С другой стороны, она ж мне не жена, не невеста! Какая разница, чего она там чешет? Хотя, нынче женами быстро становятся. И эта бы стала, кабы не мы с Витьком.
2
Итак, судьба одарила меня бабой и надо было что-то этим делать. А что? Я не знал…. Вести её к себе? Но там же мать…. В детский садик, на веранду? А что там что? Армия отбивает умение ловко общаться с женщинами. Сиськи там потрогать, или в трусики залезть!!! Господи, это ж запредельное!
Словом, попал я в капкан. С одной стороны, баба, а с другой – паралич! Девушка была крупною, с меня… Рожица миловидная, волосы темные, глазки карие, губки бантиком. Наташа.
И тут я про Карпа вспомнил! Он же наверняка ещё не спит!
Говорю ей:
- Слышь, Наташ, раз такое дело, пошли к моему товарищу! Он тут, рядом живёт… Что по улице слоняться? Там веселее будет!
Она согласилась. Мы, развернулись и поперли к Карпу. Я позвонил, а он сразу открыл. Я, с порога: «Серега, мы посидим у тебя минут пять? Надо обдумать, что дальше делать. Если хочешь, и ты с Наташей познакомься!»
То есть, я ему шанс даю. Если не нравится, мы и так скоро свалим. С другой стороны: вот тебе девушка! Порядочная, ладная. Судьба её, бедную, на улице оставила… Не под забором же спать! Может, сгодится?
Карп, увидев бабу, оживился! Забегал, запрыгал, как кузнечик. Сразу гостеприимным стал: патефон с музыкой, кофий… Не квартира, а светский салон! Ну, и разговоры потекли светские… Благодать! А потом и танцевать начали.
И вот, во время танца, начала меня Наташа за ребра щипать! Я аж охуел! Держу её за круп, танцую, а сам думаю: «Ни хрена себе!» А что делать?
Потом сели в кресла, а я в себя придти не могу. Гляжу на неё искоса на неё: копия Золушка! Я тогда на мир дикими глазами глядел. Не учил старшина щекотанию под рёбрышками.
* * *
В-общем, пока суть да дело, а время два ночи… А Карпу утром на работу. Он в какой-то конторе при милиции работал. Сигнализация. Мама его туда пристроила. Она тоже в милиции работала. В какой должности, я ещё не знал. Зато позднее узнал точно. Когда ситуация наша любовь с Фиолетовой к зениту пришла.
В-общем, Карпу утром на работу, и он напоминать начал. Главное, думаю, было не в этом. Главным было то, что дансинг завершён, и пора переходить к сексингу.
Так как Карп находился в своей акватории, то он решил, что третий лишний – это я. Он сделал мне незаметный жест рукой, позвав на кухню. Чтоб тет-а-тет.
Я улыбнулся гостье и пошел за Карпом.
– Ну, что делать-то будем? – Отвел он рыбий глаз в сторону.
– Не знаю… А ты что предлагаешь? – Вопросом на вопрос ответил я.
Он предложил. Мы порешили так: трофейная баба останется у него. А там, с утра, и я подкачу. Для контроля за обстановкой. Я подумал, подумал, и согласился. А что оставалось?
Карп, как и я, с маменькою жил. Но, моя дома была, а его – на югах чалилась. Карпу сам бог велел себе – бабу оставить. Его мамаша, со дня на день, вернуться должна. То есть, у парня день-другой остался, для нерегулируемой любви.
В-общем я ушёл, а они остались. Не знаю, чем уж они там занимались, но, думаю, еблись.
3
Когда я утром пришел, Карп на работу собирался. Мы полобызались, как кровные братья, однако, рановато было. А вот к вечеру уже появились полные основания… Но, об этом ниже.
Он передал мне эстафету, и отправился на работу. А молодая, та вовсю на кухне кастрюльками гремела. Закрепляла завоеванные рубежи. Как я понял, она хотела Серёге шикарный обед приготовить. Кулинарный шедевр.
Я поставил музыку и стал листать журнальчики. Изредка зайду на кухню, полюбуюсь Наташиным задком. Попка колыхалась, а я узнавал подробности её жизни.
Перво-наперво она сообщила, что у нее день рождения. Правда это, или нет – я не знаю, но, ход неплохой! Повод для бронирования койко-места. Да и подарочки заодно.
С подарками у неё сработало, а вот с койко-местом, увы… Серега, явившись на обед, приволок ей скромные пятирублевые сережки… Но это, чуть позже… А пока Наташа готовила обед суженому. И, между делом, рассказала, что она повар. Шестого разряда. Я озадачился. Насколько я знал, шестой разряд – это высоко! Вроде чёрного пояса в карате.
Наташа, судя по ароматам с кастрюль, на этот сан не тянула.
Это добавило мне подозрительности. Уйдя в зал, я переставил пластинку и задумался. Что-то меня тревожило. Я встал, прошелся и оглядел все шкатулки и загашники. Кое-где лежали золотые цепочки и кольца. Собрав золотишко в кучу, я засунул его в лежащий на столике конверт. Потом вытащил из шкафа здоровенный фолиант и упрятал конвертик там. А сам талмуд зарыл в шкафу, под бельём. Теперь мне стало спокойнее, и, упав в кресло, забалдел от музыки.
Повариха время от времени, прибегала ко мне, и взмахивая ручонками, вздыхала: «Что, Димочка, скучаешь?»
Иногда, кокетничая, вновь щекотала меня под ребрами. Я ёжился и отчуждённо отдергивался. «Выебать тебя, что ли?…» – думалось мне. Но, как-то не с руки. Говорить-то легко! А так, конечно, хотелось, но я даже не знал – с чего начать? С навыками-то, увы…
А пока я косился на неё и размышлял: «Если б, поварам, по размеру сисек разряды давали – тебе б не шестой, а восьмой дали! Или, даже, пятьдесят восьмой – если шапкою мерить!»
Потом меня охватывали грустные мысли.
«Надо же, – взяв журнал, скреб я затылок, – насколько жизнь несправедлива! Я нашел бабу, а **** кто-то другой! Он ебёт, а я охраняю! Надо же, ****ство какое!»
Но, дальше этих раздумий, мои сексуальные намерения не двигались. Я был целомудренным ослом, и даже фривольно коснуться её – мне казалось невозможным. Ну, прикоснусь, а дальше?
Переход к интиму виделся мне очень многосложной конструкцией, каждый этап которой был непреодолим. Взяться за титьку, как за оголенный электропровод? А дальше-то, ещё сложнее….
Я решил не рисковать, и оставить это дело профессионалам. Благо – они уже скоро в изобилии стали появляться… Прослышали, видать, о залетевшей в силки голубушке-кулинарше.
* * *
Сначала заявился хозяин. Карп приплыл на кормежку, и принёс мамзели упомянутые серёжки. Пройдя на кухню и скромно потупясь, он вручил их возлюбленной. И деликатно, поцеловал её в щёчку.
Мамзель деланно запричитала, набредя в своих всхлипах на живописный каламбур: «Серёжки от Серёжки!»
После этого она, ликуя, начала обыгрывать свою поэтическую находку. Серёжу, судя по постной физиономии, эта лирика, не радовала, а тяготила….
Позднее я догадался, о чем он скорбит. Помимо назойливой Наташиной слащавости, он боялся возвращения маменьки. Та ожидалась со дня на день. Он не спешил познакомить маму-скумбрию с увесистою снохой. Тут можно было и кверху брюхом всплыть!
Дату прибытия маменьки он знал приблизительно. Отчего тревожился и не разделял оптимизм именинницы. Будущий брак вызывал определенные сомнения. И на то были определенные причины. А первые симптомы стали проявляться сразу после ухода Карпа на работу.
4
Я скучающе коротал время, не зная чем себя занять, когда в дверь раздался настойчивый стук. Щелкнув английским замком, я открыл. На пороге показалась озабоченная морда Сизого.
Он был разгорячен быстрой ездой и держал за руль гоночный велик. Колесо, переехав порог, уперлось мне в мошонку.
– Слушай, – без предисловий начал Сизый, – вы, говорят, с Карпом, какую-то бабу нашли! Покажи хоть…
Его левый глаз дергался нервным тиком.
– Бабу? – рассеянно переспросил я. – А-а-а-а… Бабу!!! Так то ж Серегина невеста! Ну, заходи, глянь!
Я сделал ему выразительный знак глазами, чтоб он заткнулся. Потом, кивком головы, предложил пройти. Сизый послушно завел велик и поставил его на карповский половичок. Прислонив транспорт к стене, он воровато заглянул на кухню.
«Ух ты! Вот это задница!» - схватился он за сердце.
Я гордо посмотрел на него: «А то!»
Повариха, заметив гостя, кокетливо кивнула. И, тем самым решила свою судьбу. Сизый ответил ей многозначительной улыбкой, в которой читалось: «Подожди, коза, щас я с Димкой перетолкую, и сразу же тобою займусь!»
Мы прошли в зал и уселись в кресла. Сизый вынул из куртки здоровенный пузырь вина и выставил его на столик. Потом, схватив какой-то журнал, он нервно повертел его в руках, и бросив обратно, порывисто повернулся ко мне:
- Слышь, Сергеич, а давай я её выебу?
Я почувствовал себя директором пункта проката. Или хозяином единственной на всю деревню кобылы…. Она, моя Жуля, в пахотный сезон, стала сразу всем нужна!
Сизый был местным хулиганом и драчуном, однако мы росли одной компанией; и кто тут хулиган, а кто нет – ничего не решало. Все обсуждалось строго дипломатическим путем. Сизый был первым, кто ввел в коллективный обиход правило: называть своих приятелей по отчеству. Это немножко льстило.
Я молчал. Сизый несколько раз энергично подернул плечами, почесал нос и сказал:
- Слышь, Сергеич, а давай я тебе бабки дам, и ты пока в кино сходишь? Ну чё ты? Проветришься заодно.
- Давай! – Я встал с кресла.
Охранять повариху мне и самому порядком надоело. И, в самом деле – чего б не пройтись, не размяться? А Сизый пусть тут борется за продолжение рода. Мы не в ответе за чужие сны.
Единственная закавыка была в том, что баба формально принадлежала Карпу, и негласно находилась под моею опекой. Однако, Сизый, в соответствии с нашим пацанским этикетом, был своим, – а от своих охранять баб – я не обязан! Особого насилия по отношению к тёткам у нас, в нашем сообществе, не допускалось. Поэтому ничего жуткого волевой Сизый с Карповой невестою сделать не мог. Ну, разве что выебать! Ну дак, если она сама ему даст, то какая разница – когда это произойдет? Сегодня или через два дня после свадьбы?
Если Карпу она сразу дала, так зачем других обделять? Почему б и Сизому от этого погреться? Если я такой недотепа, то отчего другие ребята должны страдать? И потом, по закону, мне принадлежит только четвёртая часть этого клада! Так что весь ресурс ещё не выбран…
Взяв у Сизого деньги, я направился в кино. Перед этим мы накатили по стаканчику, и я шел в хорошем настроении. Мы часто ели из одной тарелки, поэтому вопрос денег был десятым. Сегодня он мне, завтра – я ему….
Времени было около трёх часов, и, опоздав на журнал, я вполне успевал на картину. Кинотеатр был буквально за углом, и вскоре сюжет кинофильма отвлек меня от пережитых сексуально-матримониальных страстей.
* * *
Когда я вернулся, Сизый в нетерпении метался по квартире.
– Ну чё, нормально? – Поинтересовался я у него.
– Нормально…. – Масляно ответил тот. Судя по лоснящейся роже, он не лгал.
– Ладно я поехал! – схватившись за ручки велика, промычал Сизый. – Тут, пока тебя не было, Витёк забегал. Обещал попозже зайти. Он пошёл за ключом от какой-то бани.
Витек явился через пятнадцать минут. Он заговорщицки отозвал меня в угол и шёпотом сообщил, что был у Карпа. Тот попросил его продумать какой-нибудь вариант удаления невесты из хаты. Причём – насовсем.
«Сволочь! – подумал я. – Так панически боится мамаши, что готов пожертвовать любовью! Страх совсем лишил его разума!»
Карп был готов на все, чтоб предотвратить счастливую встречу снохи и свекрови. Что мне было непонятно: ведь сейчас, после визита велосипедиста, вероятность появления у свекрови внучка удваивалась! Неужели они этого не понимают? Вот же люди! Вернее, рыбы…
С другой стороны, судя по раскрутке, число женихов множилось на глазах. Повариха обретала все большие шансы. Оставалось дождаться настоящего судовладельца Паратова. Думаю, он взял бы её и с ребенком!
Вот только что ещё один прибежал, принес ключи от дачи! У меня гулко заныло под ложечкой… Я боялся, что они раздербанят мою находку! Мне тоже захотелось приобщиться к отцовству. Да хотя бы просто осеменить! Что я, рыжий что ли?!
5
Пока мы с Витьком дискутировали, как поделикатнее эвакуировать невесту, появился и сам жених. Он сразу догадался, что речь идёт о его суженой. Но наше половое рейдерство, Серегу не огорчило. Скорее наоборот. Он был страшно благодарен, что мы не оставили его один на один с бедой. Сама беда разгуливала меж нами, виляя задом, и ожидая когда ей нальют.
Карп постоянно поглядывал на большие настенные часы, и озадаченно шептал в нашу сторону:
- ****ь, а если она прилетит сегодня, вечерним рейсом?
- Ладно, пошли! – твердо привстал Витек, прерывая дискуссию. – Васька, иди, договаривайся с нею!
Карп с мольбою посмотрел на меня. У Витька была патология – придумывать всем клички. Карп с его руки стал общепризнанным Карпом, а меня он звал Васькой. Иногда – Василием. А в гневе – Васильевна. Такой уж кадр.
Сейчас он нервно крутил ключи от дачи, и горел отцовским нетерпением. Нервозность Витька объяснялась и тем, что он исходил завистью. Процесс овладения кулинаршей шёл полным ходом, а он плелся в арьергарде. Судя по решительному виду, сразу же, по прибытию на дачу, он устранит эту социальную огреху.
У нас в компании все строилось на справедливости, поэтому Витьку никто и не перечил. Даже жениху было неловко за свой эгоизм. В качестве компенсации он приволок с собой пару пузырей вина.
Теперь все смотрели на меня. Дипломатия была моей вотчиной.
– Пойдем, поговорим с ней! – кивнул я Карпу. И решительно двинулся на кухню.
Дипломатия – это не секс и тут я чувствовал себя докой. Карп послушно семенил следом за мной. Удалять из чужого дома всегда проще, чем из своего.
– Наташа, – мягко обратился я к поварихе, – тут такое дело…. У Виктора, три дня назад, тоже был день рождения. Но он был на вахте, и не смог по-человечески отметить. А сегодня день рождения у тебя. И вот, мы с Виктором и уговариваем Сергея пойти с нами на дачу и там нормально, на природе, посидеть и отпраздновать. Вместе будет веселее… Пойдемте с нами на дачу? По дороге возьмём выпить… Однако, Сергей капризничает и не хочет! Мы ему уже пригрозили, что заберём тебя, и бросим жребий – кто женится на тебе…. Может ты уговоришь Сережу, и вы составите нам компанию? Уговори Серёжу пойти с нами – на хотя бы часика на два, на три! Ради нашей дружбы…
Я ласково посмотрел на неё. Как егерь, на загнанную в угол рысь, прежде чем накинуть на ту сеть. Рысь, между тем, прихлёбывала чай и дымчато глядела на меня.
«Соглашайся! – нервно думал я. – Всё равно ведь прогонят, а так – хоть побухаешь вволю!»
И продолжил витиеватые уговоры.
Она не поняла толком, что ей сказали, но её мозговой фильтр уловил основное: надо куда-то идти, и там будет выпить…. Много выпить. А тут на кухне, уже ничего не осталось Две бутылки от Карпа – это так, на десять минут… Да и постная физиономия Сережи, выглядывающего из-за моего плеча, сулила убогую, пресную трезвость.
Волшебные слова «водочка», «вино» и «гульбарий», вмонтированные в мою речь, гипнотически повлияли на неё. Они всверливались в её мозг, будоражили её слоновий гипоталамус.
Наконец её круглое лицо расплылось в улыбке. Она заколыхалась, как холодец и встала: «Сережа, Серёженька, ну пойдем с ребятами! Ну, пойдем, милый!»
Милый молчал. Я понимал, ему трудно сдерживать рвущееся изнутри счастье. Впрочем, и дама была довольна. Недогадливый жених оказался скупердяем, и с таким не разгуляешься. Те блокадные дозы спиртного, которые он выделял, едва-едва смачивали горло. А тут пахло размахом.
Даже Сизый привезший огнетушитель вина, доказывал, что в компании есть приличные люди.
Сейчас Наташе пляски у костра и сумки набитые бутылками. И, конечно, мужики, умоляющие её выйти замуж… Диетический вечер с Серёжей, как в Доме престарелых, её не прельщал. Впереди у них целая жизнь, ещё насидятся у телевизора! Много ещё таких вечеров – по-супружески тихих, однообразных….
- Пойдем Серёжа, а…. – Вновь загундосила молодая. – Ну, пойдём, Серёженька….
Наши женщины тягучи к гульбищам ничуть не меньше мужиков. А Фиолетовая, судя по её мучнистой физиономии – была нашей… И ей было фиолетово – где и с кем праздновать… Лишь бы наливали…. Её тянуло на дорогу жизни….
6
В-общем, ей удалось уговорить Серёжу. Через пять минут мы вышли на улицу. Жених хотел сбежать от нас сразу же, как только мы завернули за угол дома, однако мы с Витьком на него дружно запшикали: «Ты что, сволочь? Мы-то тебя не бросили! Мы тебя спасаем, а ты – в кусты! По бороде нас пустить хочешь?!Нет уж милый, помоги нам отбуксировать эту баржу на дачу! А там уж – ****уй на все четыре стороны!»
Мы серьёзно опасались, что если он сбежит, то и молодая слиняет. Нам, как бойцам-контрразведчикам, следовало довести языка до точки захвата. Несмотря на молодость, мы знали как неуправляемы пьяные бабы. А Карп был той связкой бананов, за которым плелась шатающаяся слониха.
Она все время норовила взять его под ручку, однако мерзавец выворачивался.
«Ну ты чо, подлец! – зашипел на него Витек. – Быстро взял девушку под ручку! А то ишь ты – поматросил и бросил! Если будешь так себя вести, мы её быстро развернем обратно, в твою квартиру! И выкуривай потом её сам!»
Карп смертельно перепугался и взял невесту под руку. А Витьку было обидно. Он положил на обеспечение праздника массу усилий, а из-за этого мудака все могло сорваться.
Как я уже сказал, он, во время моего визита в кино, Витек уже забегал к Карпу. Но скупердяй Сизый не допустил его к телу. И даже в квартиру.
– Ну, ты что, Николаич, не видишь – я же с бабой сижу!
– Ну, и что? – резонно возразил Витек. – Давай вместе посидим! Это ж не твоя невеста, а Серегина… И, к тому же – эту бабу Василий нашел!
– Слушай, ну что ты за человек! Вместе посидим, вместе полежим… – возмутился Сизый. – Дай мне её спокойно выебать, а потом уж и приходи! Должен же быть какой-то порядок!
Витек надулся: «Ладно сссучара, придешь и ты ко мне!»
– Вить, ну перестань! – успокоил его Сизый. – Зачем ты так? Тебе ведь никто не запрещает! Я же её раздевать начал, а ты ломишься! Имей совесть, я ведь вперед тебя пришёл! Я Димку специально в кино отправил! Хули ж ты без очереди-то лезешь? Тут же не стадион, чтоб аншлаги устраивать! Любви, ей же интим, уединение нужно… Привыкли у себя в ОРСе, всем колхозом с кладовщицами спать, а у нас, сварщиков, так не делается! Соблюдай очередь!
Все это он сказал Витьку, подперев изнутри дверь ботинком:
– Ладно, Миха, ебитесь на здоровье!- Шмыгая носом, согласился с доводами Сизого Витек, - Тогда дай мне твой велик, я в одно место хочу сгонять. Мне надо одно дельце провернуть!
- Бери! – Сразу убрал ботинок Сизый, поняв, что конкурент отступает. – Бери и езжай куда хочешь! Я через полчаса освобожусь!
- А Васька-то скоро из кино придет? Налей хоть грамм сто винца на дорожку!
Сизый вздохнул, прошёл на кухню и плеснул назойливому другану вина.
Витек смачно выпил, стряхнул стакан и выволок велосипед наружу. Сизый терпеливо ждал, пока серебристый багажник пересечет границу.
- Ладно, бывай, пока! – подмигнул Витек. – Минут через сорок приеду!
* * *
Приехал он через час с небольшим. За это время он успел слетать в органы, на работу к Карпу. Узнав, что у того нет имущественных претензий на бабу, Витек выработал свой план. Он частенько помогал своим соседям, на даче. А там была банька.
Вот он и решил выклянчить ключ от дачи. Строение была на Первомайке, в небольшом пригородном поселке.
Соседи знали Витька как приличного молодого человека только-только вернувшегося из армии. И, пусть и с неохотой, но ключ всё же дали. Витек был безотказным парнем, и проигнорируй его просьбу – он бы тоже мог отказать. Например, в переноске мешков с картофелем. Да мало ли где нужен молодой и здоровый мужик в период страды?
Словом, скрепя сердцем, соседка ключ дала.
- Поосторожнее там, Витя! Уходить будешь – рубильник выключи! – Вздохнула, она, протягивая ключ просителю.
Будучи умудрённой в жизни женщиной, она отчасти догадывалась, для чего просят у неё ключ. В нефтяных городках любовные романы развиваются примерно по одному сценарию… И дебютное траханье с первыми четырьмя женихами у соседки состоялось именно в бане. Пока, наконец, она не встретила пятого и не вышла за него замуж.
«Господи, у парня сегодня экзамен! – подумало она, глядя на суетливого Витька. – И почему судьба выдает всем одни и те же путевые листы? Ну, неужели нельзя как-то по человечески: чтоб там в театр, чтоб на коленях – к родителям невесты?»
И она с горечью посмотрела на фотографии дочери, которой пока шёл седьмой годок.
– Не беспокойтесь тётя Валя! Всё будет нормально… – Заверил её Витек, сделав серьёзность. – Вы же меня знаете!
И, не дожидаясь дальнейших наставлений, он слетел на крыльцо, и, впрыгнув в седло велосипеда, умчался прочь. Соседка успела заметить, что к багажнику велика был прикручен магнитофон.
Тётя Валя задумчиво покачала головой и отошла от окна. Жизнь летела по удивительно знакомой спирали.
Получив заветный ключ, Витек не тратил времени даром. Он успел слетать до дачи и навести в баньке должный марафет. После чего прибыл к Карпу за молодухой, вернув Сизому арендованный велик.
То есть место для грядущей гульбы было готово, и нынешнее дезертирское поведение Карпа было преступно и аморально.
7
Мы шли по залитой закатными лучами широкой улице. Летний вечер широко распахивал перед нами фалды своего фрака, отыгрывая пуговицами витрин и запонками окон. Мягкость окутывала окрестности… Невысокие двухэтажные домики тонули в мареве прохлады, а легкий, почти неуловимый ветерок неслышно гладил по лицам. Мы шагали в сторону городских окраин.
Дорога стелилась перед нами как россыпь бирюзы, и лучи сползающего к горизонту солнца мириадами искр рикошетили нам в глаза. Мы шли к самому стыку неба и земли, во всех его метафорических ипостасях. Туда, где за вековыми соснами, высились мощные опоры ЛЭП. А ниже, в сени доминант, запыленными грибочками, ждали нас крыши Первомайки.
* * *
Городок, как сказано, у нас маленький, и в тут легко нарваться на сплетни и скандалы. Общественность бдит. Нам с Витьком, недавно вернувшимся из армии, вся эта общественность была по барабану. А вот Карп, как правоохранительный отпрыск, смущался. Она что-то втолковывала ему, пьяно жестикулируя. Он, волок её и нервничал.
Временами он пытался вырваться, однако повариха-разрядница своё дело знала. Предчувствуя скорое расставание, она наслаждалась последними минутами брака. Оживленная улица ничуть не смущало её. Десятки пар спешили кинотеатру, на вечерний фильм, и в качестве киножурнала просматривали реалити-шоу о рыбьей любви.
Дельфин все время пытался ускользнуть от назойливой русалки, но та крепко обвивала его кулинарными лапами.
«Господи, – думал Карп, – а если кто-нибудь расскажет мамаше об этом прилюдном бардаке?! Господи, я пропал!»
«Смотри, Витек, как поварихи борются за имущество! – шепнул я соседу. – Если б её президентом назначить – до сих пор бы в СССР жили!»
– Сережа! Сереженька! – подтверждая мои слова, заголосила невеста, – поцелуй меня, Серёженька!
Прохожие шарахались от нас в сторону, а мы с Витком ускорили шаг, чтоб не позориться….
Карп морщился и кряхтел, постигая сложности семейной жизни. Он ждал не дождался, когда же это мучение закончится, мечтая поскорее сплавить невесту. Как эстафетную палочку… А мы шли поодаль, упиваясь холостяцкой свободой, и заливисто ржали над ним.
8
Пройдя торжественным маршем по Первомайке, мы вошли в нужный двор. Банька представляла собой небольшое строение, с парою окошек. Возвышающаяся над домиком труба указывала, что избушка обитаема.
Карп дежурно поцеловал суженую, и, распахнув калитку, ломанулся прочь… Согласно легенде, он ехал в аэропорт, куда вот-вот должна прилететь осчастливленная свекровь. Однако, судя по скорости исчезновения, становилось ясно: очередная российская бесприданница окажется нынче обманута. Напуганного жениха теперь не заманить – ни в баньку, ни под венец! Это было видно по его вихляющему аллюру.
Забегая вперед замечу, что Карп был одним из тех, кому патологически не везло с бабами. Любое появление женщины моментально приводило к катаклизмам похлеще Дездемоны. Скорбных историй, из этого разряда, хватило б на целый томик, однако вернемся к Фиолетовой. Тем более, что формально отпустив Карпа, повариха вовсе не собиралась отклеиваться от него на метафизическом уровне. И их души, скоро вновь встретились. В местном райотделе. Да как встретились! А тогда, в те минуты, провидение оставило нас….
* * *
Мы завели рвущуюся вослед мужу повариху в баню. Кругом зеленела ботва, увенчанная белыми цветочками мы с Витьком смотрелись как два архангела, несущих душу грешницы в рай. Усадив её на лавочку, в моечной кандейке, мы сдвинули в сторону вехотки и тазики и включили музон. Комфорт был налажен. Гостья успокоилась и стала смиренно ждать своей участи.
Сквозб узкое оконце сюда проникал лучик закатного света, и, отражаясь на пузырьках с шампунями давал цветомузыкальный эффект. Словом, все было роскошно, особенно трофейная баба, доставшаяся по наследству. И теперь нам, как братьям-коннезаводчикам, оставалось выбрать лучшее время для помета. В том, что он будет благородным и породистым, мы не сомневались. Экстерьер поварихи, особенно в банном интерьере, смотрелся исключительно.
Витек, усевшись радом с дамой, поболтал с ней о том о сем, и переставил магнитофон в котел с камнями. Это, по его мнению, давало стереофонический эффект, и подчеркивало торжественность момента. Мы вынули водку и стаканчики, и чокнулись. Сразу стало как-то повеселее.
– Дим, а Серёжа скоро придёт? – Спросила меня Наташа.
Прикинув, что водки всего бутылка и придется бежать в магазин, я честно соврал:
– Через час-полтора…. Мы сейчас посидим, выпьем, и я схожу, узнаю…. Тут, недалеко, кочегарка, и там у них телефон. Я позвоню в аэропорт и узнаю, когда последний рейс из Тюмени…. Так не волнуйся, будем держать тебя в курсе….
Она улыбнулась улыбкой мадонны, опрокинула в рот стакан. Ей явно не хватало младенца.
Магнитофон, меж тем, заливисто рыдал про любовь, ту, что как сон – «стороной прошла…» И про поросшее место, ихних с Серёжей, встреч….
Соломенная вдова, почуяв прилив сил, встала и начала приплясывать. Она возводила руки к потолку, и тихонько пристанывала, словно моля о нежности. Витек, откликнувшись на этот призыв, соскочил с лавки и стал гарцевать вокруг неё, нежно заглядывая в глаза… Он гнусаво подпевал в тон магнитофону и время от времени хватал партнершу за торс. Словом, все было славненько и между ними зарождалось магнетическое единство. Что, собственно, и нужно….
Завершив дебютный танец, Витек подсел ко мне, и толкнув плечом, подмигнул… Я наклонился к нему.
– Что-то у меня правое яйцо побаливает! – горячо зашептал он под наплывающие аккорды.
Мы вместе бегали на лыжах и пару раз гоняли на областные соревнования. Витек любил побаловаться с гирями и штангой, но иногда ему отказывало чувство меры. Вот он и влетел на какую-то грыжу. Грыжу удалили, но, при перегрузках, у Витька побаливало яйцо. Вот и сейчас, получив нервный стресс от Сизого, разлучившего Витька с девушкой, мой товарищ переживал: сработает ли принадлежность? Яйцо следовало немедленно проверить и сейчас была самая походящая для этого ситуация. Оттого паническое бегство Карпа обрадовало Витька.
Выйдя в сени я изучил дислокацию. Полигон для испытания яйца был неплох – там, в сумраке, я заприметил широкий диван: «О, да тут не то, что яйцо, тут можно целую птицефабрику опробовать!»
Следом за мной выглянул Витек. Он рвался проверить себя в реальных условиях….
- Я хочу опробовать его, Василий! – горячо продышал он. – ****ь, а вдруг не сработает?
Я ободряюще кивнул ему: сработает! На нашем батуте все сработает! И глазами показал на Наташин стакан. Дескать, на Бога надейся, а сам… Он понял и кинулся подливать поварихе. Укрыв ломтик хлеба помидориной, он подал это даме. Та, визгливо вторя магнитофону, заглотила. И глазами поблагодарила Витька.
Тот снова подсел ко мне, и продолжил:
– Надо выпить как следует! Чтоб нормально стояло!
Видимо, дама была ещё недостаточно хороша для Витька. Дополнительный закуп превращался в реалию. А, между тем, вечерело и магазин могли закрыть.
9
Тут возникла пауза меж песнями и к нам донесся мы оглушительный стук в ворота.
«****ь, кого это принесло?!» – отставил в сторону стакан проворчал Витёк.
И с тревогою посмотрел на меня. Гости были совсем некстати.
Скинув защелку с двери, Витек, на трясущихся ногах пошёл открывать. Подойдя к воротам, он разглядел гостя, и неожиданно заорал:
– Ты что, охуел что ли? Ты ж ворота сломаешь!
– А хули вы не открываете? – послышался голос Сизого. – Этот мудила Карп толком не объяснил – где ваша баня! Я уже битый час ищу – куда вы загасились! Этот идиот ни *** объяснить не может! А ещё вы не открываете!
– Карпу щас не до объяснений! – ехидно заметил Витёк. – Он быстрее метеора свалил! Не готов мудила, для серьёзных отношений…. Слава богу, хоть невесту в аренду отдал! Хоть теперь яйцо испытаю….
- Что опять болит? – участливо поинтересовался Сизый. - А долго ты его испытывать будешь?
Мне в его вопросе послышалось что-то недоброе. Ох, неспроста он сюда заявился!
«Нет уж, братец, давай-ка в очередь! – подумал я. – Тоже мне, ветеран войны нашелся!»
Сизый рассеянно покусывал нижнюю губу… И энергично перекатывая яйцами по сидушке велосипеда. Велик двигался туда-сюда в такт его недвусмысленным движениям. Видимо, он уже отошёл от первой встречи, и у него забрезжило второе дыхание.
Мне стало досадно. Уютное загородное торжество превращалось в публичное испытание гениталий. Вот-вот, сюда подтянутся и остальные… Нашли Семипалатинск!
– Мишаня, а ты чего сюда заявился? – Поднял я на него глаза…. – Когда с нею снашался, тебе ведь никто не мешал? Ты сам что-то Витьку про очередь говорил? Мы еще даже не приступили, а ты по второму разу – на отоварку пришел? Витёк яйцо испытать не может, а ты под руку лезешь! Вернее, не под руку…
Сизый выпучив глаза, перевёл взгляд с меня на Витька… и обратно.
- Да вы чо парни? Вы же сами резину тянете! За это время женский батальон перетрахать можно! А вы сопли жуете! Я ж не виноват, что вы с нею как с принцессой церемонитесь! Может, вы тут до утра польку танцевать будете?
– Ладно, Михась, не шуми! – успокоил его Витёк. – Ты видишь, у нас пойла мало! Не пробирает нас! Давайте сделаем так: ты, Василий, бери деньги, и сгоняй с Михасем в магазин, купи ещё водки или вина…. Чего там, в магазине, будет! В бане есть ещё побутылки водки, и я попробую её выебать….
– Мальчики, мальчики….- Раздалось позади нас.
* * *
Мы дружно обернулись. Посреди ботвы стояло фиолетовое видение. Оно, в отличие от нас, уже ко всему было готово. Ему всё было фиолетово.
– Мальчики, ну что вы тут расшумелись? Отвернитесь, отвернитесь… я писять хочу…. Тут туалета нету что ли?
Я указал ей на кусты смородины, где затаился дощатый сортир. Узкий и неприметный, он дремал, словно баллистическая ракета. Фиолетовая побрела у замаскировавшемуся санузлу.
Витек сбегал в баньку и вернулся с авоськой.
- Василий, вот тебе бабки, поезжай с Мишаней! А ты Михась, ****уй отсюда, тебе ведь не мешали! Вот и ты людям не мешай! Видишь, девушка уже в кондиции… А ты палки в колеса ставишь! ****уй, ****уй, давай отсюдова!
Судя по всему, вражья мишень попала в сетку Витиного прицела. Он служил на Камчатке, в ПВО, и приобретенные там навыки требовали применения. Он занервничал, ожидая, когда мы уедем… Его ракета рвалась к цели.
10
Я запрыгнул на багажник, и мы помчались к магазину. Тот уже закрывался, и мне стоило больших трудов уговорил дебелую продавщицу…
– Девушка, ну отпустите, позарез надо! Гости понаехали, у деда юбилей! Семьдесят старику! Ну не самогон же ставить!
– Ладно, – вздохнула продавщица, – заходи! У меня одна «Перцовка» осталась. Сколько тебе?
– Пять бутылок! – сказал я, пересчитав купюры.
Тётка выставила виагру на прилавок и отсчитала сдачу.
– Долгих лет дедушке! У меня папаше, намедни, тоже семьдесят стукнуло!
– И папаше вашему здоровья! – кивнул я и, откинув крючок, выскочил на улицу.
– Что, отвезти тебя обратно? – С заинтересованностью спросил Сизый, продуцируя мавританские телодвижения.
Видимо, он рассчитывал примкнуть к нашей коалиции. Я же был против большого штата. лаборатории. Это могло вызвать хаос и разлад.
– Да нет, я пешком дойду! – покачал я. – Давай сначала мы сами, со своими яйцами разберёмся! Ты у нас над душой стоять будешь! К тебе же с секундомером не лезли!
- Ладно…. – нехотя согласился он. – Тогда, через час к вам подъеду… Стучаться не буду, сами откройте!
- Давай-ка лучше через полтора! Так оно надежнее будет! Через полтора я сам тебя встречать выйду.
- С трудом верится! – скептически процедил Сизый. – Вам для этого цистерну бормотухи выпить надо! А так, с пятью бутылками, вы ещё полгода решаться будете….
Не в силах совладать с раздражением, он вздыбил велосипед, и язвительно бросил:
– Может вообще лучше на следующее лето подъехать? Тогда вам возле баньки котлован выкопать надо, чтоб карповых мальков туда выпускать! А вот если она от вас родит, то маленькие гиббончики будут по кустам шнырять!
Чтоб досадить расшумевшемуся хулигану, я вынул из авоськи бутылку и поднёс к его носу.
– А вот мы сейчас и поперчим его, твоего мальца! Ты-то тоже своё семя в её недрах посеял….
– Ладно… – Взял себя в руки Михась. – Моего мальца пенисами не тревожьте! Поаккуратнее суйте! Я приеду, проверю.
Он приподнялся на педалях, как конник на стременах и, качнув невостребованным задом, помчался по улице. Я, проводив его взглядом, поспешил к бане. Впереди грезились Первомайка и боевое крещение.
11
Когда я пришел, дверь в баньку была закрыта. Подёргав за ручку, я уселся на крыльце. Оттуда, изнутри, доносились странные звуки. Я посмотрел в сторону туалета. «Тополь-М» был на месте, дверь приоткрыта.
«Хм, значит, у них началось…» – подумал я, и закурил.
Интрига захватывала меня и я стал прислушиваться. Однако, акустика была неважнецкой и я решил пересесть поближе к оркестровой яме. Когда ещё на такой концерт попадёшь? Как там, дирижёр, своею палочкой орудует?
Найдя в траве небольшую фанерку, я подстелил себе её в аккурат напротив дивана, и припав ухом к доскам, стал прислушиваться. Испытания кипели вовсю. Скрипы и вздохи усилились, переходя в сдавленные вопли. Затылок завибрировал, резонируя от стены.
«Господи, Витёк на форсаж пошёл!» – я расчехлил пузырь, и отхлебнул «на удачу»… Витя, и в самом деле, наращивал темп, а Фиолетовая поддакивала охами.
«Совсем себя не бережет! – подумал я. – Как бы швы на яйце не разошлись! Придется заново латать!»
Я затянулся дымком и стал анализировать информацию. А Витёк всё не успокаивался. Меня его усердие начало раздражать.
«****ь, ну когда ж он кончит?! – нервно воткнул я бычок в траву. – Он же всю Карпову икру подавит!»
Мне захотелось встать и задолбить им в стенку: «А ну прекратите! Прекратите это безобразие!»
Они мешали мне готовиться к экзамену. Экзамену на половую зрелость.
Наконец, вздохи поутихли, и сам диван, всхлипнув, замер. Наступила непривычная тишина. Наверное, Витек заносил результаты испытаний в тетрадку.
Воспользовавшись паузой, я подкрался к двери и постучал. Ненавязчиво, деликатно… Что-то прошлепало, и щеколда, скрипнув, отворилась.
Я зашёл. Падающая полоска света позволила разглядеть фигуру, лежащую на диване. Повариха была массивна и нага, как рубенсовская вакханка. Одна нога вяло покоилась на покрывале, другая зовуще приподымалась над ложем. Видок был что надо, и я не в силах был оторваться…
– Ну что, принёс? – ткнул меня Витёк.
Я тупо посмотрел на него. Он стоял полусогнувшись, как кубинский боксер. Широченные трусы усиливали аналогию…. Я вопрошающе посмотрел на него.
– Нормально…. Всё как надо получилось! – он едва сдерживал гордость.
Чувствовалось, с души у парня свалился здоровенный валун.
Я ещё не знал – что такое: «как надо!» – поэтому просто пожал плечами. Он выдернул у меня авоську с бутылками и пошел в моечную. Прежде чем пойти за ним, я ещё раз взглянул на даму. Она, дыша духами и туманами, по-прежнему лежала на диване…. И выглядела бесподобно привлекательной… Мирские проблемы совершенно не касались её. Меня тянуло к ней как камикадзе к Пёрл-Харбору….
– Ну чё, пойдешь? – прервал мои мысли Витёк. Он высовывал голову из низкой дверки, и держа в руке наполненный стакан.
– Подожди…. – тягуче помедлив, сказал я. – Надо немного выпить….
Согнувшись, чтоб не ударится лбом о притолоку, я полез в моечную. шагнул внутрь парилки. И сев на лавку, оцепенело посмотрел на Витька. Меня охватывали чувства новобранца-десантника, при заработавшем зуммере и истерично моргающей лампочке. Нужно было идти.
– Налей! – прохрипел я Витьку.
Тот угодливо поднес к моим губам стакан.. Я намахнул. В висках запульсировало, я пошел. Дверь фюзеляжа была открыта, и, главное, не выпустить кольцо…
– Иди, иди! – прошипел сзади Витек. И зачем-то тыкал мне в спину огурцом.
«Дай ей как следует! – послышалось мне в его интонации. – Сначала, прямым, по зубам, а потом – хороший хук справа! И она больше не встанет!»
Я тупо обернулся на него. Он ободряюще сунул мне огурец, и захлопнул дверь, оставив один на один с проблемой. В вышине свистели невидимые крылья, и вихри били в лицо.
12
Фиолетовая лежала передо мной как Москва перед Наполеоном. Вопреки партийному псевдониму она была бело-розовой. Я стал раздеваться. И рассчитывая, что мать-природа поможет, взгромоздился на объект.
Любопытным мне показался один момент. В разгар соития, мамзель, вдруг, пьяно приоткрыла глаза и томно выдохнула:
– Серёжа…. Сережёнька….
Я не стал укорять её в близорукости, и томно промычал….. Но она, приоткрыв хмельные веки, отсутствующе поглядела в потолок и изрекла:
– Дима… Димон… А ты-то чо ты на меня залез?
– Та-а-ак… – рассеянно промычал я. А что я мог ей сказать?
Но она с улыбкою кивнула мне и ободряюще закрыла глаза. Я воспринял это как поощрение, и с новыми силами устремился к победе…
…Вскоре я, путаясь в штанинах, натягивал брюки. Мне хотелось побыстрее приобрести цивильный вид и не заниматься постсексуальными клятвами. Я слышал, что после этого мужчина обязан жениться, и мне хотелось побыстрей удрать от обязательств. Особых восторгов по поводу случившегося я не испытывал.
Всё оказалось много прозаичнее, чем я ожидал. Жертвы Ромео и Ленского показались мне совсем необязательными. Это чем-то смахивало на армейские упражнения у турника, правда, с большею долею интриги и удовольствия….
Тогда мне б и в голову не пришло замахнуться на рекорды Казановы. Ощущение кайфа и послевкусицы пришло позднее. Так бывает с дорогими сигарами и хорошими винами.
А пока я, торопясь, застегивал рубашку, и думал: а стоит ли игра свеч, если я погрязну в фиолетовых страстях?
К счастью, это было минутным малодушием, и больше я никогда не ставил под сомнение достижение высоких задач.
* * *
– Ну что, закончил? – по-отечески забубнил выглянувший Витёк. – Давайте собираться! будем! Буди её, и идите… А я тут все приберу!
Я пролез в банкетный зал. Увидев стоящий на лавке стакан с перцовкой я разом опустошил его. Но он не покрыл моего душевного опустошения.
Снял с окна пузырек с шампунем я сунул его в карман… Затем, плеснув в тазик воды, я вышел на улицу, и обогнув баньку, поставил тазик на траву. После чего, вынув член, стал обильно поливать его шампунем. Это была дезинфекция.
Однако, я опьянел, и несколько капель попали на брючину. Я попытался смыть их водою, однако штанина вспенилась. Я начал смывать пену, однако та лишь увеличивалась в размерах… Её становилось все больше и больше пока вся нога не превратилась в пенный столб.
Досадуя, я лил и лил воду, пока мне не удалось победить химический катаклизм. Теперь брюки приняли странный вид: одна брючина была темною, а другая – светло-серою… Как у клоуна в цирке. Я оторопело глядел на себя, и думал: что же делать?
– Димон, давай, давай, забирай её и идите! – проворчал над ухом выскочивший с мусором Витёк. – Не дай бог – кто сюда придёт! Потом меня ещё соседям заложат!
Перехватив мой взгляд и увидев мои разные штанины, Витёк утешил:
- Ничего, ничего! Пока идёшь – высохнут!
13
Когда я вернулся в сени, Фиолетовая уже встала и застегивала халат. Обрадовавшись, что не будет хлопот с побудкой, я поставил на место тазик и вышел к ней. Мне хотелось тишины и умиротворения, а вместо этого нужно было уволакивать даму.
Делать было нечего, и, взяв её под ручку, я направился прочь от баньки. Она судорожно вцепилась в меня, и я понял ощущения Карпа.
«Хорошо, что мы успели до приезда Сизого! – думал я. – А то бы совсем кранты! Не выбрались бы до утра!»
Мы брели по сумеречным улицам Первомайки, и мне казалось – изо всех окон на нас пялятся аборигены.
* * *
Я мечтал, чтоб побыстрее стемнело, и моя штанина стала незаметной. Однако, вопреки Витькиным прогнозам, она и не думала высыхать. В июне на северах почти не темнеет, и я старался держаться подальше от прохожих. Повариха, напротив, кидалась ко всем навстречу:
– Скажите, где тут пятидесятый дом?
Отзывчивые прохожие подробно объясняли ей маршрут, а я воровато стоял в стороне. Бросить её посреди дороги я её не мог – синдром собаки-поводыря преследует меня с детства. Я не могу бросить женщину с которой только что переспал…..
- Наташа! – выговаривал я ей, – если ты ещё хоть к кому-нибудь подойдёшь, я уйду! И ты будешь идти одна!
Она умоляла меня не бросать её… и клятвенно заверяла, что она больше ни к кому не подойдет. Однако, её обещание действовало лишь до появления на следующей парочки. Она вырывалась и тут же кидалась к ним:
- А вы не подскажете – где тут пятидесятый дом?
В эти минуты я не раз вспомнил о жестком ошейнике, практикуемом для собак. Тем не менее, вскоре мы добрели, до злополучного пятидесятого дома.
- Подожди меня здесь, – промычала повариха, глядя на окна второго этажа.
Они горели, и сквозь приоткрытые рамы, слышалась музыка. В унисон ей рвано шумели мужские голоса. Судя по всему, там шла гульба. Как я понял, это и было жилище её, уехавшей на вахту, сестры. Либо сестра вернулась, либо она вахта неслась на дому. Не утруждая себя размышлениями, я решил смыться. В моем присутствии больше не было необходимости.
* * *
Я слышал как скрипела деревянная лестница в подъезде, отражающая движение поварихи. Да, нужно сматываться! Я честно довел её до пункта назначения, и, здесь, судя по голосам – её примут. Повара повсюду востребованы. Тем более, север – не Иваново: тут с невестами постоянная напряжёнка. И эта не пропадет! Я ещё раз взглянул на окна, чтоб запомнить, – куда направить страждущего Сизого, и утёк в вечернюю темноту.
14
Я шёл и думал о превратностях земного счастья. Буквально через минуту меня окликнули.
– Димон! – Услышал я чей-то радостный вопль. – Димон, мы теперь с тобой ****обратья!
Да, это был Витёк! Он вынырнул мне наперерез, и мы, не сговариваясь, двинули к Карпу. Пока я вёл повариху, Витек успел навести марафет в бане и вернуть ключ соседям. Теперь все было шито-крыто. По крайней мере, там нам казалось. Однако, уже первые минуты пребывания в доме Карпа, убедили нас в обратном.
Рассевшись в креслах, мы оживленно хихикали, вспоминая подробности минувшего вояжа. Карп убежал на кухню за чайником.
- Смотри-ка Димон, – похвастался Витек, – какие я пуговички у неё с****ил! Они из сумки выпали, а я в бане подобрал!
Я посмотрел. Пуговицы и в самом деле были красивые. Запаянные в целлофан, они рядами изливали голубовато-перламутровые отблики.
– ****ь, это же мои пуговицы! – заорал невесть откуда взявшийся хозяин.
Смущенный Витек вытянул из карманов ещё одну упаковку с такими же пуговицами, только – сочно-красными. И протянул их Карпу.
- И это мои! – истерично взвизгнул тот. – Димон, ты куда смотрел? – гневно повернулся он ко мне.
– Стоп, Серега, – спокойно возразил я, – а где они у тебя были?
Он потёр лоб и вспомнил:
– В шкафу…. На кухне….
– Ну, вот видишь! Я же не могу весь день пастись на кухне! Может она и из туалета что-нибудь с****ила… Но я не могу спрятаться под унитазом, и следить за ней!
Я резко поднялся с кресла и подошёл к полированной стенке. Покопавшись в белье, вынул из шкафа фолиант, куда спрятал рыбье золото. Достав из томика конверт, я высыпал золото на журнальный столик:
– Все, что было в комнате – здесь! Ты меня оставлял караулить зал, и всё ценное я уберег! А охранять кухни, туалеты, и прочие закутки – невозможно…Давай без обиды – я сделал всё, что мог! Я не волшебник, чтоб ей задницу рентгеном просвечивать!
Мы немного попили чай, и успокоившись, разошлись. Однако, некоторый камешек в душе остался. Нехорошее предчувствие легло на наши сердца. Мало ли что она ещё в Карповских сусеках спёрла?! Мы-то, поверхностно, – лишь пуговицы обнаружили… А приедет маман? Что её хозяйскому глазу откроется?
15
Нехорошие предчувствия не обманули нас. Глазу открылось. Однако, перед этим, судьба выдала изящную двухходовку…
Сначала ко мне прибежал Карп. Его мама вышла на работу, и мы получали информацию из самых недр славной милиции. И она нас заинтересовала…
– Квартирную воровку поймали! – через пару недель сообщил Карп. – По приметам – похоже на неё… Пойманной девятнадцать. А нашей – двадцать два…. Хотя, по виду – девятнадцать и двадцать два – очень легко спутать… И ты знаешь, она беременна….
– Ты думаешь это она? – загрузился я.
– Похоже, что она…. Больно приметы схожи….
Через пару дней Карп прибежал снова. На сей раз новости были ошарашивающими. Оказывается, загадочную арестантку решили обыскать. По закону, при обыске бабы, обязательно должны присутствовать женщины. А женщин в ментовке нэма. Вот и пригласили Карпову мамашу. Та спустилась в криминальный подвал, где обнаружила девицу… в своем халате!!! Правда, повариха чуть габаритнее была, и перешила халатик по себе. Даже швы видны были… Что не говори, случай пикантный…
Оставалось порадоваться, что там был один халат и одна мамаша. Куда интересней такой вариант – четыре халата и четыре мамаши. По количеству участников. Как на выпускном вечере.
А вот дальнейшие слова Карпа повергли меня в шок. Оказывается – мне и Витьку предстоит в ближайшие дни посетить кожно-венерологический диспансер, где нас ожидает курс лечения. И, что особо впечатляло, эта радость состоит из тридцати уколов в пенис. Судя по слухам, болезненных. Мама Карпа уже обо всём договорилась. И нас, потирая руки, ждут врачи с аршинной иглой.
Сам же Карп, судя по перекошенному лицу, уже приступил к этой упоительной процедуре. Когда он обрадовал меня, его губки и усики подергивались.
– Н-да… – резюмировал я. – Неплохое начало… Шрифтом Бейля будут на наших членах правила поведения с девушками выкалывать… Чтоб на ощупь читалось!
Но это ещё было всё. Помимо врачей, нас ждали и в РОВД. И завтра, в двенадцать, он любезно согласился принять меня.
- ****ь, Серёга, – не выдержал я, – ты чего там наговорил?! Откуда они вообще знают – кто мы такие? Ты что, не мог сказать, что мы – твои дальние приятели, а сейчас свалили из города… Например, поступать на учёбу!
- А куда поступать? – тупо уставился на меня Карп.
Судя по всему, венерические уколы, нейтрализовали мозги. Карп смотрел на меня как баран на новые ворота.
- Куда, куда?! – взбешенно бросил я. – Во Владивосток, в мореходную школу! Да мало ли куда? Сейчас лето, и вся молодёжь разъезжается по институтам! Мало ли куда может занести бедного абитуриента! И, вообще, какая разница – куда?! Не пошлют же они за нами конвой, в какой-нибудь Армавир! Мы-то с тобой – ничего не украли! Неужели нельзя было что-нибудь придумать, чтоб не тащить нас за собой? Эх, ****ь….
Я с досадой развёл руками и пристально посмотрел на него. Он стоял сжавшийся, грустный. С другой стороны, тупо было глупо винить его. Не все же люди умеют врать… А, тем более – врать умно, изобретательно. Особенно в его положении, когда обнаруживаются то пуговицы, то халаты. Сплошные археологические сенсации. Хорошо хоть, у этой бабы, трусов какой-нибудь царицы Нефертити не нашли. Пришлось бы тогда нам ответ перед всем мировым сообществом держать! И на допрос в какое-нибудь ЮНЕСКО ехать!
16
Наутро я отправился к следователю. Нельзя сказать, чтоб меня это вдохновляло, но в любви всегда есть побочные моменты. Вроде тещи или следователя. Так что нынешний вариант был не худшим.
Следователь оказался невысоким живым мужиком лет сорока. Разговаривал он деловито и вежливо, и, вопреки детективным традициям, по башке стульями не бил. Даже не пытался внушить мне ощущение собственной патологической преступности.
Сначала он по-человечьи опросил меня, как оно было…. Я дипломатично, как загнанный лось, уходил от ответов. Я твердо знал: видеокамер в бане не было. Что мне не нравилось – мой визави настойчиво возвращался именно туда, к бане. Создавалось впечатление, что передо мной журналист из «Плэйбоя» или «Спид-Инфо».
– Она говорит, что вы с ней ходили с нею в какую-то баню… – в седьмой раз начинал следователь.
Меня повело… Мы что расследуем – кражу или помывочный процесс?! Больше всего меня тревожило, что Витёк брал ключ у соседей. Если слух о нашем коллективном купании выплывет наружу – не сносить нам головы! На нас начнут показывать пальцем, как на бородатых баб или летающих осьминогов!
С другой стороны, я твёрдо знал, что успею переговорить с Витьком, прежде чем он переступит порог этого кабинета…. И, конечно, сумею проинструктировать ****обрата – чем мы занимались в бане… И вообще были ли – мы там??? Мало ли у кого какие галлюцинации…. В конце концов – нас лично – никто не ловил в чужих халатах! Да и без халатов – тоже….
«Нужно уберечь Витька от этих криминальных контактов! – подумалось мне. – Он организовал прекрасную еблю, профинансировал мероприятие, приволок музыку! И мы, за это, отдадим его в лапы юстиции? Вот уж дудки! Нет, – твердо решил я, – Витек уехал в Владивосток! К уссурийским тиграм и лошадям Пржевальского….»
Тут, к моему ужасу, прозвучало упоминание об очной ставке. Вот уж чего бы не хотелось! «Зачем звонить, когда уже уснули воспоминанья о минувшей ночи… Я её уже не ревновал.
17
Однако, тут мне удалось повернуть вектор нашего диалога…. Пройдя армейскую службу, я, первое время, совершенно не боялся милиции, что генетически присуще россиянам. Позднее этот страх вернулся, а тогда – не было.
Это позволило мне вступить в деликатную пикировку со следователем. Правда, это произошло позднее, когда мы приступили к литературному эссе с заголовком: «Протокол моего допроса».
Согласно замыслу следователя, я должен был чистосердечно признаться, что в ту роковую ночь, когда встретил уличную даму, я заночевал у Карпа.
- Напиши, что вы с Сергеем спали вдвоём в зале, а она, одна, спала в маленькой комнате….
Я поначалу вообще не въехал в значение этой детали. Какая вообще разница, где я ночевал? Что это меняет? И почему двум мужикам вместе спать прилично, а вот мужику с бабой – нет?
Однако, позднее, до меня дошёл смысл этого технического нюанса. Видимо, дело готовилось для суда, и мое параллельное присутствие в квартире должно было олицетворять целомудрие сотрудника МВД, безвинно павшего жертвой. Если б меня там не было, то ситуация на суде могла приобрести комический характер. Сразу возникали вариации с расплатой халатом за секс, или трогательным фетишизмом снохи, заочно влюблённой в будущую свекровь.
А так, вдвоем, мы, порядочные парни стали жертвами воровки, спасенной нами на ночной улице. Мы представали обществу непорочными агнцами, несведущими в детородном грехе.
Мне эта версия понравилась. Она была весьма романтичной, и я бы заявился на суд в скуфье инока и с Катехизисом в руках. Но земные пороки взяли верх и я заупрямился. В ту ночь меня выдворили без торга, отобрав мою добычу. А теперь, по версии следователя, я должен был спать в обнимку с экспроприатором? Поделись он со мной – и не было бы бани!
Но, главным в предложении следователя было то, что здесь можно было поторговаться. И я решил использовать этот шанс.
Отложив допросник в сторону, я, набравшись смелости, спросил:
- Послушайте, а нахрена вам нужна эта баня? Она ведь там ничего не украла! Тем более, эта баня может оказаться чужой! И тогда вам придётся вызывать её хозяев. К чему такой водоворот? Ведь Сергей, как и его мама, являются вашими работниками, и если мы полезем в баню, то тут уж слухов точно не оберешься! На весь город ославимся! Зачем?
Следователь задумался…. К его чести, он внял моим доводам.
- Ладно…. – Сказал он помедлив. – Баньку не будем трогать.
Очная ставка, судя по всему, тоже отменялась! Это было главным, что привело меня в восторг. Витек автоматически выпадал из хищных лап правосудия. Наша репутация была спасена, и ради этого можно было взять двойное убийство – Кеннеди и Столыпина.
– Пиши…. – строго кивнул мне следователь. Сделка состоялась.
Я послушно написал. Как я нашел в ночном городе одинокую, забытую судьбою девушку… Как мы с Карпом спали в большой комнате, а гостья – в маленькой. И ещё я написал, что мы не виноваты. Мы хотели спасти девушку от бесчестья, а она с****ила наш халат…
Следователь прочел протокол моего допроса, лихо наставил везде большие буквы Z. После чего, заставил меня троекратно расписаться. Затем поставил и свою размашистую подпись…
- Иди…. – сказал он. – Повестку в суд тебе пришлют по почте….Смотри в почтовый ящик.
Я чуть упал со стула. Дело в том, что в почтовый ящик, куда чаще смотрела моя мама. Это была полная катастрофа! Но, взяв в себя в руки, я встал и кивнув следователю…
После этого я почти месяц дежурил возле почтового ящика. Я смотрел в него по пятнадцать раз в день, будто выиграл миллион в лотерею и ждал подтверждающего письма. . Наверное, люди, в самом деле выигравшие миллион, гораздо реже смотрят в ящик, чем смотрел туда я. Если б повестку обнаружила моя мама – от меня б осталось мокрое место! Несмотря на наличие в шкафах всех халатов и пуговиц….
Через месяц Карп сообщил мне радостную новость – суда не будет! Случилась амнистия, и наша Фиолетовая, будучи беременной, получила от государства прощение. Я вздохнул с облегчением и перестал бегать к ящику.
- Серега, а ты будешь её искать? – спросил я у Карпа. – Она ведь тебя любила…. Может и халат на память взяла…. О тебе, любимом…
Карп как-то нехорошо посмотрел на меня и скривился. Я, на всякий случай, отступил назад. А потом подумал: может он не от этого скривился? Может, моя реплика тут ни причем? У него, буквально вчера, закончился курс венерических уколов….
Через секунду Карп пришёл в себя и машинально почесал причинное место. То самое, где негасимым фиолетовым пятном жила память о ней… Трогательной и щекотливой Фиолетовой…. С грудью пятьдесят восьмого размера. Это – если шапкой мерять.