Вернувшись к месту стоянки, я увидел, что никто уже не спит. Артур с
Викой и Леной готовят завтрак, а Вольдемар, сидя на прибрежных камнях, пьет пиво, тупо глядя перед собой. Володя и Анжела пытаются разжечь отсыревший за ночь хворост. я выбрал позицию - на том самом березовом пне, уселся поудобнее и приготовился к обличительной речи.
Представляю, как это выглядит со стороны! Точь-в-точь - сыщик в дешевом детективе (я собирался восстановить во всех подробностях картину преступления и назвать убийцу). А впрочем, неважно. Жизнь банальна и довольно страшна. И, хотя сложившаяся в моей голове картина тянула на сюжет популярного некогда телешоу "Окна"... мир так устроен, что правда редко выглядит правдоподобно. Я начал.
- Все в сборе? Отлично. Думаю, всем надо присесть. Я нашел преступника.
Все, как по команде, замерли и посмотрели на меня. Анжела побледнела, Я дождался, пока все рассядутся.
- Итак...
- Может, Вольдемара подождем? - Вставил Вовка.
- Думаю, он скоро к нам присоединится. Впрочем, если нет - ничего страшного. Тем более, что он невиновен.
Анжела перевела дух и немножко расслабилась. Значит, и она подозревала Вольдемара. Да, такова особенность человеческой психики - относиться к человеку с тем большим недоверием, чем больше он не вписывается в наши представления о "благонадежности". Вольдемар с его криминальным прошлым и вызывающе-"быковатым" имиджем был, конечно, подозрительнее всех. Даже в школе в хулиганских проделках подозревают прежде всего расторможенных отпетых шалунов, и никогда не подумают на отличников, "ботаников", маменькиных сынков и дочек... Я продолжил.
- Все мы знаем, что страх - самая сильная из человеческих эмоций. Это может быть как страх за свою жизнь, имущество, так и за свою репутацию - боязнь разоблачения. Причем эта последняя разновидность страха, как ни парадоксально, бывает более сильной, чем все прочие. Известно множество случаев, когда люди сначала платили шантажистам, а затем убивали их - единственно из страха, что какие-то обстоятельства их жизни, даже канувшие в далекое прошлое, станут достоянием общественности. У каждого человека могут быть тайны, но не каждый, оберегая их, способен на убийство... - я выдержал паузу, - Однако, в некоторых ситуациях человек преувеличивает грозящую ему опасность. И страх быть раскрытым - настолько поражает его воображение, что он готов на все, лишь бы сохранить инкогнито.
Я со значением посмотрел на Вику. Ни один мускул не дрогнул не ее лице. Потрясающая выдержка!
- Дело было так. Убийца заметил, что Грушкин отделился от компании. Возможно, преступнику сразу пришла мысль совершить злодеяние, и какое-то время он с собой боролся. Но страх и перспектива разом покончить с опасностью оказались сильнее моральных установок. Преступник взял нож и незаметно отправился вслед за Грушкиным, воспользовавшись тем, что никому из присутствующих не приходило в голову следить друг за другом. Совершив злодеяние, убийца вернулся в лагерь, но прятался в зарослях елок, дабы не привлекать внимание своим возвращением, до тех пор, пока об убийстве не стало известно всем. Тогда, воспользовавшись всеобщим шоковым состоянием, он под шумок присоединился к остальным. Решив замаскировать убийство под суицид, преступник написал письмо и вложил в карман убитого. Чтобы подделать почерк, надо иметь образец этого почерка и определенные навыки. Поэтому Анжела и попала под подозрение. Может быть, я был жесток и несправедлив в отношении к ней, но меня тоже можно понять... Я должен был полностью убедиться в невиновности Анжелы, и поэтому пришлось подвергнуть и ее, и Леночку такому жестокому "эксперименту"... Кто же еще мог так искуссно подделать письмо? Конечно, тот, кто хорошо умеет рисовать. Например, дизайнер...
Я снова посмотрел на Вику. Она опустила глаза, плотно сжала губы и вцепилась в колени так, что покрытые бесцветным лаком ногти побелели. Но по-прежнему не издала ни звука.
- Нужен был образец. И убийца его получил. Вчера вечером мы играли в буриме. Славик тоже что-то писал. Куда делись эти листки? Их взял убийца. Теперь оставалось пойти к жертве и нанести удар. Как врач, должен отметить, что удар был очень точным - он практически неосуществим для человека нетрезвого. Но убийца не выпил ни капли спиртного. Славик не ожидал такого подлого нападения, поэтому не насторожился, когда преступник подошел к нему сзади... Быстрым и точным движением перерезав жертве сонную артерию, убийца вложил нож в руку убитого и вернулся в лагерь, оставив Грушкина истекать кровью... И, наконец, о главном. Чего же так боялся убийца, что решился на такой жестокий и опасный поступок? Он боялся, что Славик выдаст его секрет...
Я на минуту замолчал. Улик было слишком мало, и необходимо было, чтобы она не выдержала и сама себя выдала. Я встал и протянул руку.
- Виктория, позвольте ваш плащ.
Она непонимающе приоткрыла рот и даже не пыталась воспротивиться, когда я снял с нее плащ, достал из кармана ту самую коробочку, поднял ее повыше, чтобы всем было видно.
- Кто-нибудь из вас знает, что это такое?
Лицо Вики посерело.
- Лекарство какое-то... - несмело предположил Артур, - неужели яд?
- Это гормональный препарат, подавляющий выработку в организме андрогенов - мужских гормонов.
Я внимательно следил за всеми нюансами Викиной реакции. Стоит мне сейчас допустить ошибку - и она может успеть сориентироваться, что-нибудь придумать: например, что у нее какое-нибудь гормональное заболевание.... Ведь как ни крути, а кроме этого пузырька у меня нет доказательств... а главное, я ведь и правда могу ошибаться! Если это так, то я попаду в идиотское положение, и моим дальнейшим объяснениям могут просто не поверить, заподозрив в чересчур неуемной фантазии... Я глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду....
- Позвольте представить нашего одноклассника...
И она сорвалась.
- Нет!!! - Вика умоляюще схватила меня за рукав, - Не надо! Пожалуйста... - ее скошенный подбородок задрожал, отчего лицо еще больше напоминало мышиную мордочку: мышь, грызущая сухарь... А глаза заволокло влагой.
- Вика, как это понимать? - вызывающе воскликнула Анжела. На лицах остальных тоже отразился немой вопрос. Одна Леночка была, казалось, ничуть не удивлена. Кажется, ей что-то известно. В какой-то миг мне стало жаль Вику. Как психиатр я понимал: нелегко, должно быть, оказаться на ее месте. Но эмоции не должны мешать установлению справедливости. И я закончил фразу.
- ... нашего одноклассника Виктора Серова!
Эффект был менее сногсшибательным, чем я ожидал. Глаза на лоб полезли у одной Анжелы. Артур сделал вид, что ничего не понял, а Вовка только усмехнулся, вскинув рыжие брови и присвистнул:
- Ни фига себе! В жисть не подумал бы...
Вика застонала, будто от острой мучительной боли и закрыла лицо руками. Я поспешил закончить рассказ.
- Несмотря на серию перенесенных операций и изменение гормонального фона, сильно повлиявшего на внешность, Грушкин узнал Витю... Вику. В общем, вы меня поняли. Именно об этом она так умоляла его никому не рассказывать. И Славик пообещал сохранить тайну. Но Виктория сомневалась в его скромности. Как человек творческий, да еще с проблемами, оказывающими несомненно отрицательное влияние на устойчивость нервной системы, она создавала в своем воображении картины самых ужасных последствий возможного разоблачения. И в конце концов загнала себя в угол, из которого видела только один выход: уничтожить потенциальный источник опасности.
Вика была раздавлена. И все же нашла в себе силы прошептать:
- Я не виновата...
Она повернула искаженное страданием лицо к Анжеле, меня даже не удостоила взглядом.
- Поверь, у меня и мысли такой не было! Да. я боялась... Я вообще боялась сюда ехать... Но Лена меня убедила... Мол, столько лет прошло, никто не заподозрит... а мне правда нужна была работа. Официальная. С "белой" зарплатой. Мы с Мишей ребенка усыновляем - а там так все строго, требуют справку о доходах... - она перевела дыхание. Видно было, что каждое слово дается ей с трудом. Все молча ждали. Анжела - с оттенком растерянности. Вовка и Артур - кажется, даже с сочувствием.
- И все-таки Славик меня узнал. У него всегда была хорошая память на лица... И я действительно попросила его не выдавать меня. Но он меня успокоил, Сказал, что с самого начала понял, кто я, но специально сделал вид, что мы не знакомы - он понял, что я хочу сохранить тайну... Славик обещал в понедельник посмотреть мои эскизы и, если они интересны - взять меня даже без испытательного срока, на правах старой знакомой...
Она снова немного помолчала. Судя по всему, ей стало легче. Потом вдруг, вспомнив что-то, встрепенулась:
- Анжела, вспомни, ведь это я первая заметила, что письмо поддельное! Если бы я убила, зачем мне было говорить, что письмо написано не той ручкой? Ты мне веришь? - она в отчаянии подалась вперед. Анжела вздрогнула и пробормотала:
- Не знаю...
Неожиданно вмешалась Леночка:
- Я тоже не верю, что Вика могла убить. Мы ведь... со школы не расставались! Я знаю, что пришлось Вике пережить за эти годы... Нет, она не могла! Она правда сомневалась, что Славик не проболтается, но я убедила ее, что он - порядочный человек и, что бы там ни говорили, а чужие секреты хранить умеет, - тут она, опомнившись, виновато отвела глаза, - Анжел... я не о том... ну, ты понимаешь... В общем, Вика поверила и успокоилась.
Я с сомнением покачал головой, удивившись такой наивности:
- "Поверила"... "Успокоилась"...
И тут за моей спиной раздался охрипший голос Вольдемара:
- Не дергайся. Не советую.
Я не успел оглянуться и почувствовал, как в затылок уперлось что-то твердое и холодное. Сколько раз я задавал пациентам вопрос: "У Вас не бывает ощущения, что против Вас готовится заговор?" Утвердительный ответ означал, что возможно наличие патологических изменений сознания... И вот сейчас первая мысль, которая пришла в голову: "Они все против меня сговорились!" Не знаю даже, с чего я так подумал. Может, от неожиданности и возмущения. Но... как выяснится позже, я был не очень далек от истины.
По испуганному взгляду Анжелы куда-то за мое плечо я понял, что дергаться действительно опасно. Непросто сохранять присутствие духа, когда к твоей голове приставлен ствол. Но малейшее волнение в такой ситуации могло закончиться очень плохо. Стараясь сидеть не шелохнувшись, я посмотрел на Артура.
- Где ты прятал пистолет?
Последний слог застрял у меня в горле, потому что Вольдемар заломил мне руки и я почувствовал, как в запястья врезается нейлоновый шнурок - вероятно, завязка от рюкзака.
- Вот теперь, - бандит проверил прочность узлов, - можно и поговорить по душам.
Он сел напротив меня на бревно, засунул пистолет в кобуру, неспеша застегнул клапан и начал рыться в карманах, время от времени прищурившись поглядывая на меня.
- А ты молодчага, Димон... нервы железные. А то мне... того... совсем не улыбается загреметь на нары за то, что ты дернешься! - И он отвратительно хохотнул, показав крупные белые зубы - произведение зубного техника.
(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)