Ще еэ сало

Александр Старый
 

 Давно это было.
Еще в те времена, когда кабаны ходили по тайге стадами сотенными. Само собой приварок они к мужицкому котлу вносили не малый.
Много мужиков промышляло охотой, да не у всех складно получалось.
 Тут уж каждому свое.
Кто вырос в лесу, истоптал по лесу не одну пару олоч, тому и удача-фарт прет, а кто так, наскоком забежит в лес, тому не всегда масленица.

 Как-то увалил, по поздней осени, снег обильный. Занесло, накидало сугробов под крышу, ну и побегли мужики в тайгу на охоту.
 Уж не скажи, что они браконьеры ненасытные, помчались хапать себе, случаем пользуясь. Нет, не спеши с выводами.
 Не так просто все.
 Вот ты смотри что получается. По большому снегу сеголетки за долгую зиму погибнут. Не хватит им сил добывать скудное, зимнее пропитание, мало того, они и старым, продуктивным чушкам мешать будут, съедая ими откопанное. Вот и кумекай, что лучше, или все одно пропадут, да еще весной отощавшие мамки приплоду не дадут или изъять их из тайги с пользой для себя и для леса сейчас, пока они не сожгли зря жир за лето накопленный.
 Вот то-то и оно!
 Собрались вместе со всеми и Кирюха с сыном Гришуткой. Не охотники, но кто же откажется от добра, когда вот оно, только руку протяни. Гришака уже не малой, вымахал увалень, без кобылы воз тянет.
 
Пошли.
 Легко бегут лыжи по снегу глубокому.
 О! Покопки вот свежие. Где-то рядом и табун стоять должен.

- Пошли, Гришака, по тихому. Оне сичас в снегу, не слышат ни лешего.

Сотню, две прошли шагов

- Во. Вон идут, – шепчет Кирюха – не большой табунок. Малые. Вишь, только спинки торчат. Не стреляй, чо зря припас жечь, я его ножом достану.

 Правда, идут кабаны гуськом. Пробивает первый траншею по снегу глубокому, а остальные силы экономят, идут по протоптанному.
 Кирюха пластуном …, за деревьями…., изловчился и скакнул, из-за дерева, на последнего.

 Скакануть-то скакнул, да не подумал, дурья башка, что весь кабан-то в снегу, только хребет над снегом виднеется. Чушаки на лыжах не ходят.
 Оседлал зверюку, а то свинья матерая.
 Визг, шум, все кабаны как горох, во все стороны, а та, что под Кирюхой такую скорость набрала, что тот паровоз.
 Кирюхе уж не до мяса, хоть себе где голову не раскроить на такой скорости. Лежит на чушке плашмя за шерсть держится.
 Той тоже не мед.
 Страх, да еще не объезжена.
 В общем, двухсторонняя стрессовая ситуация.
 Промчалась, бедная, немного, содрала о сучки Кирюхин зипун и запыхалась. Не разбежишься по такому снегу, да еще Кирила на горбу дыхалку сбивает.
 Вышла на свой след и бегает легким аллюром по своему следу вокруг поляны, как кони на арене.
 Ни Кирюша, ни она не сообразят, что дальше делать.
 Гришатка тоже в недоумении – стрелять нельзя, тятю ненароком можно приголубить, не стрелять - как отец из ситуации вывернется.

 Назревала полная конфузия.
 
 Первым сообразил, что делать Кирилл, видать у него, на ветерку, была большая стимуляция для решения вопроса.
 Не поднимая головы от свинячих ушей, он на скаку прокричал сыну короткую инструкцию.

- Гришка, холера, ты озьми палюгу та бей ей по ногам, можа ноги перешибэшь, тогда мы з ею зладымо.

Гришка ловкач. Выбрал жердину, да ка-а-а к врежет свинье по заднице, когда та мимо пробегала.
 Чушка получив порцию, опять в карьер.
 Пробежит круг – тяжело-о, а тут Гриша с жердякой.
 
 Может бы еще долго гоняли а тут… - ба-ах!!
 Все. Готова чушка, окончен цирк.

 Семен, односельчанин, на конике подъехал лыбится.

- Кирюха, ек-макарек, чи я тоби не сильно охоту споганив? Звиняйте, хлобци, но я так маракую, шо вы ни в жисть бы ее не догнали до хаты.

 Смех, то смех, а сумел же убить чушку с Кириллом на борту.
 Кирилла тож не смеется. Стоит на морозе в исподнем, руки трясутся.

- Ну, чо, давай свежевать, разделим та домой?

- Ни, Сэмэн, забирай усю. Хай ей грец. У мэнэ ще с той зимы сало еэ.