Киббуц Бет Ха Эмек – Домик в долине – это место нашей первой остановки. Быть в Израиле и не побывать в киббуце - было бы неправильно. Приехали, когда уже стемнело. Все, что я увидела, это заросли кустов, сквозь которые виднелись одно- и двухэтажные домики, симпатичные фонарики, освещающие этот поселок, и услышала родную русскую речь.
Сказались длинный, долгий перелет, разница во времени, спать не хотелось. Первая ночь поразила звуками. Часов до трех - разноголосые завывания, этот вой сменился птичьим гвалтом, временами прерываемым петушиными криками. Выли шакалы, которые по ночам подходят к жилью очень близко и иногда задирают собак. А гвалт устраивают куры под чутким руководством петухов на птицеферме.
Наше время расписано до минуты. Сегодня - встреча со Средиземным морем и короткий визит в дом престарелых.
До На’арии от киббуца доехали на автобусе. Дорога бежала мимо соснового леса, полей и банановых плантаций, с укутанными в большие ярко-синие полиэтиленовые мешки гроздьями бананов, мелькали за окном поселки.
Постепенно сельский пейзаж сменился городским. Всего двадцать минут заняла дорога от Бет Ха Емек до центра На’арии. Очень жарко...
В центре города суетно несмотря на жару. И в то же время суета эта не быстрая. Люди заняты своими обычными делами. Привыкнув к постоянным улыбкам и расслабленным лицам в Новой Зеландии, отмечаю для себя, что здесь сдержанность и собранность более характерны жителям.
Дом престарелых (бейтовот). Трудно рассказывать о таких заведениях. Надо ли? Не знаю...
Мне пришлось увидеть только часть этого грустного дома. Стоит он, окруженный зеленью. Обитатели бейтовота, которые еще в состоянии сами передвигаться, сидят на вынесенных на улицу стульях. Некоторых вывозят на колясках. Кто-то тихо разговаривает, кто-то дремлет, понурив голову. При нашем приближении в глазах у некоторых загорается интерес. Тут же рядом обязательно два-три человека из персонала, приглядывает за своими подопечными. Здороваемся: «Шалом» и проходим внутрь помещения.
В коридоре на колясках, на стульях тут и там безмолвные, с поникшими головами «живые трупы», безучастные ко всему. Проходим в столовую. Большая и светлая комната, прохладно от кондиционера. Работает телевизор, который никто не смотрит. За столами сидят старички, все чисто и тепло одеты. Столов довольно много, за каждым человека по четыре. Они ничего не делают, сидят, смотрят перед собой. Видят ли? И если – да, то – что? Некоторые еще вполне осознают, что происходит вокруг. По глазам заметно. Другие – просто, еще живы...
«Картошку с грибами жареную есть будешь?» - я вздрагивю от грубого крика, оборачиваюсь. Крупная женщина в белом халате, наклонившись к «живому трупу» кричит во все горло. Мужчина на коляске не шелохнулся. С досадой махнув рукой, женщина ушла.
Мы разговариваем с одной из обитательниц этого грустного дома. Мы к ней и пришли. Одинокая старая женщина встретила нас по-детски радостно. Глаза ее сияют и она что-то рассказывает из далекого прошлого. Ни на что не жалуется, всем довольна. Время проходит очень быстро.
«Я тебя спрашиваю, картошку есть будешь? Жареную? С грибами?», - уже другой голос, такой же неласковый и громкий. Я уже не оборачиваюсь, а только думаю: «Кто же придумал такое меню?». Слышу шаги, любопытство берет верх. Оборачиваюсь: мимо проходит быстрым шагом очень молоденькая девушка, поймав мой взгляд, меняет злое выражение лица на скорбное и бросает в мою сторону, надеясь на сочувствие или участие: «Господи! И что мне с ними, такими делать?». Я знаю, что надо делать. Но я не скажу ей об этом. Отворачиваюсь от этого молодого недоброго создания и смотрю в сияющие глаза нашей старенькой собеседницы, аккуратно одетой в спортивный костюм, кофту, аристократически сидящей в этом, до боли неподходящем, ей помещении...
Время бежит быстро. А может быть это мы проходим, пробегаем мимо него?
Нам пора уходить...
Опять окунаемся в эту жару и медленно бредем тихой безлюдной улицей к морю. Мне кажется, наш путь никогда не закончится. Всегда будет жара и всегда будет эта улица, ...которая неожиданно закончилась. Дальше был только песок, из него тут и там, довольно редко разбросанные, торчали необыкновенные крупные белые цветы. Они были очень необычны на этом песке. Подумав, что это дети, играя «посадили сад», я потянула один из цветов, надеясь его вытянуть, чтобы рассмотреть поближе. Нет, не удалось. Они росли... Нежные белые создания в горячем песке. А впереди сверкало под солнцем лазоревое море, глазам было больно смотреть на этот блеск.
- Пляж?
- Еще нет. Пройдем чуть дальше.
Медленно бредем по песку. Впереди странное строение и рядом выцветший плакат, глядя на который я понимаю, что это строение - некое детско-юношеское заведение. Тут же рядом со зданием, на песке развалились штук десять неприглядных яхт. Детский яхтклуб. Пустынно, никого нет. Будний день, яхтсмены в школе.
Открытое место закончилось. Мы идем дальше вдоль симпатичного забора, за которым ничего не видно. Минут через пять подошли к воротам. Перед ними касса и охранник с автоматом. Вот так везде – бетахон. Даже пляж охраняется. Вернее, отдыхающие на нем.
Любое море красиво, каждое имеет свою душу и свои особенности. И хорошо, когда не знаешь их, просто ныряешь и плывешь, пока хватает сил. А если ты еще ни разу не был на этом море, но уже кое что знаешь о нем? В Средиземном водятся маленькие такие рыбешки, размером с мизинчик, но очень активно кусающие нас, купающихся, и при том очень больно. Им нужна наша старая, отжившая кожа. Они находят ее с легкостью на теле (ранки, шелушащиеся пятки). И если купающиеся перестают двигаться, плавать, резвиться в воде, расслабляются, просто стоят или спокойно лежат, на них нападают эти маленькие пираты. Это - не пираньи, но очень уж эти крошки зубасты. Не хочу я превратиться в рыбий объедок, но не поплавать в Средиземном море тоже нельзя. Поглядываю на тех, кто купается. Все спокойны. Может в этом месте нет этих рыбок-обжор? Вода теплая, ласковая. Не долго я простояла в ней, наслаждаясь. Над водой раздался мой визг: в голень мне вцепились острые зубки. Народ на меня начал оглядываться. От неиспытанной ранее боли, от неожиданности я, даже со своей положительной плавучестью, чуть не пошла на дно. Пережив это нападение, я больше не баловала окружающих своим визгом. Рыбки изредка покусывали, но я стралась быть в постоянном движении.
Пляж обычный, очень благоустроенный. Пожалуй одно было для меня на нем неожиданным: под навесом ресторанчика лежали матрацы. Сюда приходят арабы покурить кальян.
Чуть в стороне от пляжа, на мысе, выдающимся немного в море, стоит странный памятник: нагромождение камней и изломанного металла. Он вызвал у меня ассоциацию с концом человеческой жизни.
- Что это?
- Во времена, когда эта территория еще принадлежала англичанам, сюда пытались приплыть из разных стран евреи, спасаясь от фашизма. Англичане поставили на этом месте пушки и расстреливали подходящие корабли... Спаслись немногие.
Таким был мой первый день в Израиле. Завтра ожидается поездка в Иерусалим. Вставать в три часа утра. Дорога займет часа четыре. Надо выспаться. Заснула сразу, только коснувшись подушки. Сколько прошло времени , не знаю, чувствую легкое касание плеча:
- Знаешь, давай завтра не поедем в Иерусалим, ты устала и не получишь ни представления, ни удовольствия. Спи...
Вечером следующего дня узнаем из новостей:
- В Иерусалиме был очередной теракт. Один человек погиб, пятнадцать ранено...
На’ария. 21 сентября 2004 года.
http://www.proza.ru/2008/10/11/537