Наконец-то я дождалась его – человека, от которого мне пришлось отказаться. Сразу. В первый же день знакомства.
Ничего подобного раньше в моей жизни не было.
И вот – случилось.
Он вошёл в мою квартиру и сразу, не раздевшись, начал рассказывать:
- Смотри, это у меня шапка такая, а вот тут, спереди – Спайдермен, а на спине – видишь? – паук.
- Всё вижу, - быстро ответила я.
- Знаешь, завтра у меня болело ухо. А сегодня не болит уже.
- А вот у меня болит. Сегодня – ещё сильнее, чем вчера, - пожаловалась я.
- Посмотри-ка, какие у меня ботинки. Чистые и новые.
- Очень хорошие ботинки. Но – всё равно – давай их снимем? У меня дома тепло…
- Ладно, - он мигом снял свои кроссовки, - видишь, носки у меня – чёрно-белые!
- Отличные носки, - сказала я. И подумала: «Да, скучно мне с ним не будет, это точно!».
Заниматься тем, чем нужно было, он отказался сразу. И – наотрез. Очень решительно.
И пальчики у него не сгибались и не разгибались. И вместе собираться не собирались. И врозь не растопыривались.
И рисовать он не соглашался. Ни для меня, ни для мамы, ни для папы.
Видно, считал, что мы того не достойны.
- Нет, листики осенние для дерева я рисовать не хочу.
- А что хочешь?
- Бабайку.
Я подумала, что ослышалась…
- Кого?
- Бабайку.
Нет, не ослышалась. А странно…Давно при мне никто его не вспоминал.
- Давай. Я сейчас тебе рамочку только начерчу…
- Зачем? – спросил он меня очень строго.
- Чтобы ты за неё не выезжал, - и, положив линейку на листок бумаги, я провела черту.
- Нет! Не надо! Зачем ты нарисовала? Мне так не надо.
С нескрываемой злостью он перевернул листок чистой стороной вверх. Помедлил немного и попытался его смять. Я, как заворожённая, смотрела на него. И он, не видя с моей стороны никакой реакции, оставил листок в покое.
- Рисуй, - сказала я ему, - рисуй, вот тебе карандаш.
И он нарисовал. Такое своеобразное чудовище. С круглой головой и злыми зубами.
- А вот это – что такое?
- Это у него мечи.
- Все четыре? Снизу два и по бокам?
- Да.
- Зачем ему столько?
- Он же дерётся. У меня игра такая есть.
- Ах, вот оно что, - догадалась я. Игра такая. На приставке игровой. Понятно теперь. – Хорошо. Пусть так. А раскрасить ты его не хочешь?
- Нет, - ответ был очень твёрдым. Даже – жёстким.
- А красками?
- Красками…
Я напряглась от ожидания и надежды…
- Нет. Тогда надо воду наливать.
- Не надо. У меня краски необычные, акриловые.
- Какие? – недоверчиво, но с интересом спросил он.
- Акриловые. Хочешь, покажу?
- Хочу.
- Вот они, - и я положила перед ним на стол коробку с разноцветными тюбиками.
- А-а-а.
- Будешь рисовать?
- Нет.
- Почему?
- Я мультики хочу смотреть.
- Так ты раскрась его и – поедешь домой смотреть телевизор.
- Я у тебя хочу.
- А у меня телевизор только один. Его сейчас мои дочки смотрят. Фильм там идёт какой-то для девочек.
- А. Ну ладно.
«Фу, уговорила!!! Убедила! Едем дальше».
Краску он потребовал для начала чёрную. Ею же и ограничился. Очень аккуратно держа кисточку в правой руке, он зарисовал Бабайке и его врагу (по сути – его полной, но уменьшенной копии) лица и сказал:
- Всё. Раскрасил. Я играть пойду.
- Куда? – изумилась я.
- В другую комнату. Я видел, у тебя ещё есть.
- Так я думала – мы вместе поиграем, здесь, - попробовала я отвлечь его от мыслей об уклонении от занятий.
- Нет. Я пойду играть.
- А мне что делать? Сидеть тут одной и плакать? – спросила я чисто риторически, без нажима, почти без эмоции.
Он остановился на полушаге. Сделался серьёзным. Посмотрел мне в глаза взрослым взглядом и сказал:
- Не надо плакать.
И – пошёл прочь по коридору.
Я осталась сидеть.
«Не надо было про плакать говорить. Это – запрещённый приём. Похоже, в его доме им часто пользуются, раз он так отреагировал. С готовностью и неуклонно. Действительно, нечего тут плакать. Тут думать надо – что ты с ним делать будешь…».
Через полминуты он пришёл обратно.
- Я один идти боюсь. Ты меня отведи…
- Хорошо. Только сначала – ты со мной поиграй. В мемори. Очень интересно и просто, - а что я ещё могла ему предложить? Вполне честный обмен любезностями.
- Ладно-ладно, давай, - совсем уже неожиданным тоном ответствовал мальчик. И снова сел за стол.
Играл он спокойно. Выигрывал уверенно и честно. В середине игры принёс из коридора свою мягкую игрушку – попугая.
- Кеша тоже хочет с нами.
И мы продолжили играть втроём.
- Так, всё, я выиграл. Веди меня теперь.
И я отвела его в детскую.
Он играл самозабвенно. С полным погружением в ситуацию. С абсолютно полным. Только – недолгим. Ярким и кратковременным.
Высыпал на пол содержимое корзины с пластмассовыми фруктами. Быстренько рассказал мне как они все называются. Я даже не успела его об этом попросить. Потом – взялся за вторую корзину. Там нашёл три пластмассовые бутылочки:
- Пиво!
Поставил их в ряд…
- Апельсин. Будет мяч!
И принялся сбивать бутылки-кегли мячом-фруктом.
- Можно и я попробую? – робко спросила я.
- Давай.
- И – посчитаем, кто больше собьёт…
- Хорошо.
Он сбил больше. Опять же – по-честному. Я не поддавалась.
- А здесь что?
- Ой, не на…
Содержимое уже на полу.
- А-а-а, магниты. Знаю. Сначала надо всё сломать.
- Только осторожно, ладно? – без надежды быть услышанной, внесла я такое предложение.
Ну, он магнитики специально не разбрасывал. Они все как-то сами разлетались. В разные стороны с разной силой и скоростью.
Мне показалось, что прозвенел звонок. И я пошла открывать дверь.
Показалось…
Вернувшись в детскую, я увидела его чинно сидящим за столом и играющим в крохотные магнитные фигурки, которые располагались на магнитной же поверхности. Он что-то говорил сам себе. На разные голоса. С пониманием происходящих событий.
Я не стала ему мешать.
Постояла секунду в дверях…И тут же – услышала настоящий звонок в дверь.
Мама его явилась с ещё одним мальчишкой на руках. Годовалым. Очень симпатичным.
- Лена! Со мной такое впервые. Правда. Ты понимаешь, твой сын – очень хороший мальчик. Честное слово. Но я ему не нужна.
- Как это? – мама, в принципе, сама меня предупреждала, что ребёнок не простой. Главным образом – капризный, своевольный. Одним словом – непослушный. Но она очень надеялась, что я справлюсь с её сыном…
- Понимаешь, он не выполняет то, что я прошу. Но вовсе не из вредности. Нет! Лена, он сам отлично знает, что ему нужно. И делает это от души.
- Да, но я бы хотела…Ему же через год в школу. Он и в саду не слушается. Надо петь – он рисует. Надо танцевать – он играет. На него все жалуются.
- Я всё понимаю. Но мне кажется… На него нельзя давить. Он такой…сам по себе. Со своей программой. Со своим собственным взглядом на мир. Он всё решает сам. Я бы не стала его ломать. Это будет только во вред. Пусть он немного подрастёт…
- Но как же он будет в школе? Там же надо всё делать со всеми, - не успокаивалась мама. – Он же должен этому обязательно научиться…А я не могу. У меня малыш. Я очень хочу, чтобы он к тебе ходил! Попробуй, а? У тебя же с другими получается.
- С другими – да…
- Ну вот!
…Уговорила она меня. Как-то вот всё-таки смогла.
Так что в ближайшее время скучать я точно не буду.
Пятилетний человек мне это сегодня очень наглядно доказал.