Москва, МГУ, ГЗ (главное здание), 1980-й год. К Олимпийским событиям усилен контроль за нравственностью. Все советские граждане, и уже многие не советские, знают, что до 23.00 можно, а вот после... и МГУ-не исключение. Ну, а в тот, тревожный момент, стало ещё больше нельзя.
И вот, лето, на улице тепло, окна настежь, комната 440, зона Б, двое влюблённых, и чем ближе к запретному 23.00, тем сильнее у них чувства. Слиплись, так, что не оторвать. В общем прозевали они час заветный. Стук в дверь, секунда на размышление. Запрыгивает студент на подоконник и прячется за слегка задёрнутую штору, полагаясь на авось. И авось ему помогает. Подоконник широкий, хоть живи на нём, шторы плотные, да и парень в стену врос, и под цвет стены, как-то тоже, смог....
Девочка открывает, входят трое, уполномоченные. Обычно один, активист-карьерист из комитета комсомола и двое кто-нибудь из более-менее сознательных студентов. Студентов одних, даже сознательных, по лабиринтам МГУ отпускать нельзя, объединяются, особенно после 23.00, впрочем...
Так вот, в блоке на две комнаты: душ, туалет. В комнате: стол, сервант, две кровати, и стенной шкаф-ошибка всех влюблённых, шансов исчезнуть мало. Четвёртый этаж, потолки три с половиной, так что, примерно седьмой этаж жилого дома, впрочем, хватило бы и второго.
Начался обыск, один из уполномоченных заглядывает за штору и видит своего однокурсника... Сделав невероятное, ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ усилие над комсомольским, безразличным голосом говорит:
-Не, здесь тоже никого.
От этих слов девочка бледнеет и срывающимся голосом «говорит»:
КАК??? НИКОГО...
Ноги её, молодые-студенческие, подкашиваются, и падает она без чувств.