И приснилось мне вот что: словно Бог - это не бог.
Так, мелкий авантюрист, бабник да ко всему впридачу - сквалыга.
Власти его преследуют, женщины балуют пампушками, собутыльники презирают.
Водку бог предпочитает употреблять в одиночестве.
Я пришёл к нему в качестве сантехника, демонтировал унитаз, откашлялся и предложил:
- Лучше, разумеется, жидкостью, но можно и купюрой.
Он провёл меня на кухню, плеснул в стакан жидкого чаю и пожал руку:
- Вы, - говорит, - приходите завтра, вдруг обнаружится течь. Впрочем, лучше не стОит, от вас разит будто от горного барана.
Последнее он вслух не произнёс, лишь подумал, но, телепатическое чувство, являющееся неотъемлемой частью моего подсознания, донесло до внутреннего слуха это печальное "фе", огорчило и в смущении скукожилось в отдалённом уголке собственного самоуничижения...
Я напился и горланил неприличные песни сто веков подряд.
Бог подыгрывал на баяне за 375 тыщ деноминированных тенге.
Кстати, от слова "тенга" (тюрк. тамга - знак, монетный штемпель) произошло русское слово "деньги".
Всё вокруг взаимопроницаемо.
Карлики проснулись первыми и сварили уху из золотистых карпов.
Уха на рассвете - сродни миросозерцанию.
Мне так и не довелось отведать настоящей ухи,
поэтому случай, предоставленный предвоенным утром, дополнил общую картину жизни.
Сначала карлики предложили омыть руки в росе, собранной младшим из них в окрестных лугах.
О, Господи, если ты есть, а ты есть, какое же это блаженство - омывание рук и глаз, и ног, и всего тела земной росой - не росой Марса, Меркурия, Венеры, благословенно описанных фантастами, - а росой Франческо Петрарки и Александра Введенского, Астрид Лидгрен и Уильяма Сарояна...
- Запасливый гость без ложки не ходит, - заметил главный карлик и выдал каждому из нас по берёзовой ложке, щепотке ароматизированной смеси и карманному молитвеннику.
- Аве, Цезар, - хором провозгласили мы, - моритуре те салютант! - приступив затем к трапезе...
Продолжение следует.