Путь в Эльдорадо. Глава 13

Раиса Елагина
* * *

Девятого января биржевой день открылся гэпом вниз. Слава богу, что на моем личном счете не было нефтянки – все нефтяные акции уже при открытии потеряли почти 5 процентов стоимости. Счет Колобка был в позиции «кэш» - то есть вне акций, вне рынка, в деньгах, и ему падение котировок было даже выгодно. Он позвонил мне сразу после открытия, фактически в 10.30, выслушал мой подробный отчет о котировках и дал «ценные указания»:
- Два дня не играй. Отслеживай котировки, перепиши с компьютера... Встретимся вечером десятого, я скажу что делать...
Мой «маленький Сбербанк» - сбербанковская привка на моем личном счете отчаянно теряла в стоимости. Я замерла, не зная как поступить.
По разговорам игроков я поняла, что большинство из них уже до открытия знали, что будет гэп вниз – они отслеживали индексы торгующих биржевых площадок Азии, Америки, Европы и видели, что мировые тенденции фондового рынка эти несколько дней были «медвежьими»... Это и есть самое страшное в биржевой игре – время от времени возникают такие ситуации, на которые ты не абсолютно не можешь влиять. И твой выбор совсем не велик – продавать с убытком или пережидать черные времена. Теперь я понимаю откуда взялась поговорка «Тот не трейдер, кто дважды не обнулил счет»... Когда ты находишься в двойном кредите, при падении рынка на 10 процентов, твои личные средства сокращаются уже на 20 процентов... Тройное плечо влечет уже 40 процентов потери собственных средств. Так что терять деньги на фондовом рынке можно и ничего не продавая...
Первый раз вижу проигрывающего Андрея. Он стоит у компьютера и рассуждает вслух:
- Черт! Что за дела: купил на хаях, а продал на локальном минимуме! Ну что за жизнь! Ничего своего нету! Ничего! В Америке на фондовом рынке чихнули, а у нас вся морда в соплях! Когда же наоборот будет, чтоб российский фондовый рынок только поморщился, а американский тут же помчался мокрый памперс менять! Суки, капиталисты проклятые, да чтоб вам всю жизнь покупать на на хаях, а продавать на х.ях!!!
Но вот он отворачивается от экрана:
- Помирать так с музыкой! Глеб! Спусти на х.. все по рынку!
- Андрей Сергеевич, вы не на базаре! Следите за выражениями, не нарушайте регламент! - отвечает Глеб. Его лицо расцветает белозубой улыбкой голливудского злодея: - И будьте любезны на каждую сделку письменный приказ!
- Ну извини, забылся...

* * *

Колобок разрешил покупать акции по его счету через неделю, что я и сделал, но сделала это не по самым низким ценам, поскольку уже начался отскок. Но это тоже было не самое худшее решение.
Мне повезло - я удержалась и ничего не продала за это время со своего счета. Через неделю рынок более-менее отскочил и я почти не потеряла свои деньги.
Я смотрела на экран котировок, и понимала, что рынок изменился, и что правила игры тоже должны измениться, но никак не могла решить, как мне теперь играть.
Остаток января и февраль пролетают как один день длинный день, проведенный на аттракционе «Американские горки». Кстати, говорят, в Америке этот аттракцион называется «Русские горки». Но суть его от названия не меняется: то резкий, затрудняющий дыхание, подъем вверх, то леденящий душу спуск вниз. Индекс РТС мечется как угорелый, а за ним и весь фондовый рынок, но оказывается, я еще очень плохо знаю биржевую жизнь.
27 февраля начинается азиатский биржевой кризис, вызванный «перегретостью» китайского фондового рынка. Должно быть, соотечественники инвесторши мадам Лю Инь основательно перестарались – с начала года китайский биржевой индекс вырос более чем на 30%. Американские инвесторы восприняли это дурным знаком и стали сокращать свои длинные позиции, а говоря простым бытовым языком - продавать акции китайских предприятий и выводить с рынка свои деньги.
Утром наш российский фондовый рынок открывается гэпом вниз чуть ли не на два процента. Тут же начинаются распродажи и технические сливы – срабатывают тысячи стоп-лоссов - приказов на ограничение потерь. Я не решаюсь спустить свои акции с такими убытками. К двенадцати часам дня как бы идет отскок, я почти воспрянула духом. Но оказывается, я ошиблась: пик распродаж начинается после обеда. Объемы сумасшедшие и признанный флагман России, акция-индикатор российского фондового рынка, РАО ЕЭС теряет целых ПЯТЬ ПРОЦЕНТОВ!
Я с ужасом смотрю на экран, не успеваю переводить взгляд с одной акции на другую: четыре, четыре с половиной, пять, шесть процентов потерь!
Я не знаю, что мне делать, подхожу к брокерской стойке – Роман и Глеб сидят на телефонах, свободен только Марат.
- Марат... Что происходит?
Он пожимает плечами:
- Падаем...
- Да это я вижу... Но почему? Почему так сильно?!
- Коррекция... Западные инвесторы уже ушли, а по объемам, похоже, началась распродажа портфелей инвестиционных фондов...
- И сколько времени мы будем падать?
- Знал бы прикуп, жил бы в Сочи... - грустно говорит он. - Правая часть биржевого графика сие тайна великая есмь, ничего сейчас сказать не могу.
- И что делать?
- Можно продавать и играть на понижение. Или брать шорты.
- У меня по обоим договорам двойное плечо...
- Хм... Тогда, похоже, продавать уже поздно... Ждите... Терпение – главная добродетель настоящего трейдера.

...Теперь каждый день я иду на работу, как на каторгу.
Странно – люди на улице улыбаются.
Они даже не догадываются, что на фондовом рынке обвал. ГМК Норильский Никель все так же плавит металл, РАО ЕЭС все так же снабжает всю страну и пол-Европы электричеством, Лукойл все так же качает нефть и никаких перебоев с поставкой газа от Газпрома никто не ощущает.
Только их акции потеряли в стоимости по 12-18 процентов.
У меня нет сил видеть, как все летит к черту, все падает вниз...
За эту неделю похоже, все брокеры поседели. Даже Глеб почти не шутит. Хуже всех приходится Марату - он вынужден «резать» счета – звонить клиентам, чей кредитный портфель перешагнул за порог допустимого риска. Он предлагает им продать часть акций. У Марата есть право продавать акции и без согласия клиентов, но он предпочитает с каждым переговорить лично.
Иногда Глеб или Юлий передают ему телефонные трубки (такого я прежде не видела!) - это звонят богатые клиенты, которые считают общение с простыми смертными брокерами ниже своего достоинства. Они разъяренно сливают на Марата свой гнев так, словно он один ответственен за все фортели непредсказуемого фондового рынка.

В пятницу 3 марта Марат начинает петь.
- Все пройдет, и зима и лето... - выводит он красивым мужским баритоном.
«Свихнулся что ли от расстройства?» - с ужасом думаю я, и поворачиваю голову от экрана к брокерской стойке. Возле Марата стоит клиентка, Елена Матвеевна, приятная, обычно жизнерадостная, женщина лет шестидесяти. Она протирает глаза мужским носовым платком, явно извлеченным на свет из кармана Марата.
- Ну потерпите еще пару дней, - участливо говорит ей Марат, - переждите... Будете потом жалеть...
День закрывается плохо, исключительно плохо, в сплошных минусах:
- РАО ЕЭС – 4,867 %,
- Лукойл – 2,201 %,
- Газпром – 4,178 %,
- Мосэнерго - 6,704 %
- ГМКНорНикель – 2,032 %
- Роснефть – 4,746%,
- Ростелеком -2,649 %
- Ростелеком привилегированная -8,82%
- Сургут -6,525%
- Татнефть – 5,685
- Уралсвязьинформ – 7,849 %.
И только Сбербанк, скатившийся 1 марта на 5,527 процентов вниз, вдруг показывает крошечный, микроскопический прирост + 0,279%.

В субботу мы встречаемся с Колобком.
Я жду его два часа.
Он появляется не спеша, садиться за занятый мною стол, здоровается, и вдруг говорит:
- А почему бы нам с тобой сегодня не пообедать?
С начальством лучше не спорить. Я киваю головой.
Колобок шепчется о чем-то с официантом, передо мной появляется бокал вина...
- Ну как рынок?
- Жуть! У меня нет больше сил это видеть... Вчера Марат дошел до ручки – стал клиентам песни петь...
- Это он может... С ним бывает, - кивает головой Колобок. - Ну что будешь делать с акциями? С кредитом?
- Н-не знаю... надо бы было все-таки продать одно плечо... Такие убытки... - жалобно стону я. Мне страшно разговаривать с Колобком. Я боюсь, что он будет меня ругать за тот фантастический пролет, в котором находится его инвестиционный портфель. Впрочем, мне даже было бы легче, если бы он стал орать...
Но у Колобка, похоже, потрясающее самообладание.
- Что, совсем нет сил ждать? - в его голосе звучит искреннее участие.
- А что толку ждать? Весной прошлого года Газпром стоил 360 рублей! А вчера закрылся всего на 250! И сколько я на бирже торчу, больше 310 он не поднимался! В декабре Сургут доходил до 40! А вчера закрылся 28 рублей 14,8 копеек! Если акция упала, то она упала, тут никакая виагра не поможет... - я чуть не плачу.
- Это точно... Виагрой фондовый рынок не поднять... - философски констатирует Колобок. - Ну что ж, если не сможешь больше ждать – продавай одно плечо...

В понедельник рынок начинает медленное, несмелое движение вверх. Какое счастье, что я ничего не продала! Конечно, я ничего и не заработала, но зато и не наделала непоправимых убытков. Как жаль, что у меня нет свободных кредитных ресурсов и я ничего не могу купить...
Зато Андрей довольно зубоскалит, закрывая шорты и открывая лонги.
- Алло! Оленька... беги за купальником, готовсь на Мальдивы – я тут слегка подкалымил... Когда летим?

* * *

Рынок отходит. У меня совсем нет работы – продавать рано, покупать не на что... Но я начинаю замечать капель за окном, в одночасье посиневшее небо, порывы теплого ветра, и улыбки людей на улицах уже не раздражают меня, похоже, и я снова могу улыбаться.
Стою на остановке, жду троллейбус, смотрю на воркующих голубей, купающихся в луже воробьев, слышу громкие крики ворон, несущих длинные веточки к своему гнезду...