ГЛАВА 4
Электрики прибыли, когда я отсоединил последний сегмент периметра. Миша запус-тил программу капсуляции, а я пошел к оранжевому фургону с нарисованными сбоку молнией и, разумеется, эмблемой Новой Церкви - так называемым «Божьим Оком». Эмб-лема действительно, напоминала глаз с вертикальным зрачком, только нарисованный прямыми линиями.
- Привет, Андрей, - сказал Гена, выбираясь из машины.
- Ну, что, починили?
- И не спрашивай, - он махнул рукой. - Чему этих болванов вообще учат? Я в их деле понимаю больше, чем они сами!
- Да брось ты! - произнес Глеб, младший электрик. Я улыбнулся, поворачиваясь к не-му, но увидев его, был немного ошеломлен. На нем была бордовая мантия. Печать висела поверх одежды, словно напоказ. Стеклянная шестиугольная пластинка, края которой све-тились зеленым, а в центре тем же зеленым цветом светился так называемый «нижний клин» - фигура, похожая на угловую скобку или знак «больше» в математике, повернутый «острием» вниз. На самом же деле это была нижняя часть треугольника в символе зеленой группы каст. Вот те на! Глеб стал Паломником!
- Давно? - спросил я, кивая на Печать.
- Две недели, - ответил Глеб с достоинством, но без хвастовства.
Он вообще редко показывал эмоции и, насколько я знал, был человеком нелюдимым и замкнутым. Мне казалось, что связано это не с застенчивостью или своего рода эгоизмом, а кое с чем другим. Надо увидеть этого человека воочию, посмотреть в его темно-карие, почти черные, глаза. Они словно буравили тебя насквозь, заглядывали тебе в душу. До-вольно жуткое ощущение.
Может быть, именно этот всепроникающий взгляд помог ему заслужить такое уваже-ние в кампании. Вряд ли, но, по крайней мере, способствовал этому. А, в основном, пора-зительные способности в профессии электрика. По служебной лестнице он поднимается с завидной быстротой. По духовной, как я теперь видел, тоже.
Что же касается Геннадия, старшего электрика, то это - довольно обычный работник, просто очень упорный, и потому часто добивающийся своей цели. Так и дослужился до этой высокой должности, не озабочиваясь изменением своего иерархического положения. В свои сорок с небольшим он по-прежнему оставался Служителем. О его религиозных взглядах я ничего не знал, но было понятно, что положение его ничуть не смущало, и свя-зывать свою жизнь с Новой Церковью он не собирался.
- Однако! - воскликнул Гена, оглядывая здание. - Здорово. Итак, сколько у нас време-ни?
Я развел руками.
- При чем тут я? Мы построили дом, а остальное - не наше дело.
Гена усмехнулся и перевел взгляд.
- А! Миша! Здор;во!
Пока работники обмениваются рукопожатиями, я в очередной раз отмечаю очевидную разницу поведений Служителей и других каст. Люди, проходящие через Посвящение, осо-бенно первое, почему-то думают, что новое положение к чему-то их обязывает. Они ста-новятся солиднее, сдержаннее и молчаливее, в то время, как Служители, в большинстве своем, люди простые, и со всеми общаются на равных, как с давними друзьями. Но, разу-меется, не обходится без исключений. Я, например, не могу считать себя таковым в пол-ной мере. Я, конечно, охотно разговариваю с людьми, контактирую с ними много, но во-все не общаюсь со всеми на «ты». К каждому человеку я стараюсь найти персональный подход: с кем лучше помалкивать, а с кем, наоборот, не закрывать рта, ну, и так далее. Основной критерий выбора - это, как правило, иерархический статус собеседник. Уровень разговорчивости тем меньше, чем выше этот статус. Я не считаю себя ни подхалимом, ни «хамелеоном», напротив. Просто все люди разные, и смотрят на тебя под разным углом. Чтобы не вызывать у них неприязни, лучше повернуться к ним лицом, иначе есть вероят-ность, что они увидят твою спину и то, что ниже ее…Образно, конечно…
- Слушай, Миш, - продолжал Гена, - а правда, что у тебя сегодня Посвящение?
Миша молча кивнул. «Блин, - подумал я, - завтра и поговорить не с кем будет». Может быть, я просто сгущаю краски? Хочу на это надеяться.
- Ты молодец, - сказал вдруг Глеб. - Станешь Посвященным - приходи в нашу часовню на западной окраине.
- Угу, чтобы ты ему мозги промыл, - усмехнулся Гена, доставая из нагрудного кармана сигарету и ни на кого не глядя.
- Это моя работа - промывать мозги, - Глеб был очень серьезен, но я почувствовал иронию в его голосе.
Повисла неловкая пауза. Я осмелился прервать ее:
- Так…Может, уже приступите?
- А, конечно! - спохватился Гена. - Глеб, выгружай аппаратуру, я пойду внутрь, осмот-рюсь.
- Хорошо.
Господа электрики разошлись, а мы с Мишей стали ждать. Ждали мы минут двадцать. Наконец, Служитель Гена вышел из здания и подошел к нам.
- Думаю, проблем не возникнет, - вынес он вердикт. - Глеб, пошли.
Они взяли по два больших черных чемодана и идут к дому. На полпути Гена обернул-ся и сказал нам:
- А вы свободны. В смысле, вы можете ехать в офис.
Я кивнул.
- Спасибо, благодетель. Миша, заводи машину.
- Подождите, я запрошу подтверждение.
Я отошел к окну, а Михаил стоял на месте и, не отрываясь, смотрел на шефа.
Наш начальник, Жрец Арсений Олегович Пащенко, был человеком интереснейшим. Он не пользовался служебным положением в самом широком смысле. Человеку, незнако-мому с ним, могло показаться, что он - обычный, рядовой сотрудник. Он совершенно не соответствовал классическому образу грозного начальника, постоянно гнобящего своих подчиненных. Судя по всему, он был начисто лишен жажды власти и даже элементарного тщеславия. Учитывая это, не совсем понятно, как он дослужился до такой высокой долж-ности и такого высокого статуса. Все-таки начальник отдела строительства жилых зданий, кроме того, Жрец…
- Наконец-то перекрестное подтверждение! - воскликнул Арсений Олегович. - А то стыдно. Не могу же я все время закрывать проект под свою ответственность! Теперь, если что-то пойдет не так, то наказание понесет не завотделом, а всего лишь двое строителей и двое электриков.
Прозвучало крайне цинично, но я не обиделся. Я уже привык к подобным фразам и знал, что начальник не подразумевает ничего плохого, просто такая манера разговора.
- Вы отлично поработали, я начислю вам гонорар, только чуть позже.
Я вопросительно поднял бровь.
- Терминал барахлит, - объяснил он, словно извиняясь. - Все, отдыхайте. Михаил, ты свободен.
Повисла пауза. Миша недоуменно посмотрел на шефа, потом на меня, но, так и не ска-зав ни слова, вышел из кабинета. Через стеклянную стену я видел, как он идет к лифту, постоянно оглядываясь. Шеф нажал на кнопку, встроенную в стол, и стены стали матовы-ми, так что за ними стали видны лишь расплывчатые пятна. «Будет плохо», - подумал я.
- Что ты опять натворил? - спросил он укоризненно.
- Я? - я помотал головой. - О чем Вы?
- Да не прикидывайся ты. Опять спьяну что-нибудь сболтнул?
Я начал раздражаться.
- Я по-прежнему не понимаю Вас.
Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но вдруг остановился. Затем его лицо измени-лось, будто его осенило.
- Подожди-ка…Ты правда ничего не понимаешь.
Кажется, он растерялся, никогда не видел его таким.
- Абсолютно. Что случилось?
- Значит,…
- Что произошло?! - я окончательно потерял терпение.
Он опустил глаза, откинулся на спинку своего роскошного кресла и стал бормотать себе под нос, словно разговаривал сам с собой:
- Ах вот оно что…Значит, если ты не…Что ж, тогда…Может быть и так…
- Арсений Олегович…
- А? - он посмотрел на меня так, словно впервые увидел меня. - Ах да! Видишь ли, Ан-дрей, сегодня утром ко мне пришли и расспрашивали о тебе. Я подумал, под тебя копа-ют…
- Погодите, кто приходил?
- Священники, трое.
- Что за ч…О, простите.