Эльфийский пир был в самом разгаре, когда в трапезную Дольнского замка вошел Гэндальф. Музыка и разудалое веселье сразу смолкли, ибо присутствующие знали, что Гэндальф никогда не являлся в гости без очередной дурной новости. Не обманулись они и на этот раз.
- Жители Средиземья, - воскликнул Маг, обводя собравшихся пугающим взором, - Высокородные эльфы, почтенные гномы и хоббиты! Страшная беда грозит обрушиться на мир, и если мы не отвратим ее сегодня, все, что нам дорого и мило, завтра погибнет в одночасье!
Слова Гэндальфа вселили в собравшихся такой ужас, что многие из гномов попрятались под столы, хоббиты начали окапываться прямо в зале, а более мужественные эльфы попрятали в карманы мифриловые вилки и ножи со стола.
- Успокойтесь, высокородные господа, - призвал к порядку Элронд, - разве Гэндальф впервые приносит дурную весть? Что вы так испугались? Леголас, перестань прятаться за Гимли! У тебя это все равно не получится. А вы, мастер Перегрин Тук, перестаньте колоть вилкой в зад почтенного Глоина, он вам свое место под столом все равно не уступит.
Уличенный в самоукрывательстве, Леголас нервно засмеялся и встал с корточек, а Пиппин, краснея от стыда, спрятал вилку, сломанную о твердый зад гнома.
- Может быть почтенный Гэндальф объяснит нам, какая беда грозит Средиземью? - Обратился к волшебнику Элронд, когда все немного успокоились, - нам хорошо известно, что вы мастер приносить дурные вести, однако сегодня вы, мне кажется, превзойдете самого себя.
- Надеюсь оправдать ваше доверие, - с почтением поклонился Гэндальф эльфийскому владыке, - но сегодня вестником беды буду не я, а тот, кого вы никак не ожидали здесь увидеть. Маг сбросил с плеч мешок, в котором барахталось что-то живое, и вывалил из него на пол Горлума. В тот же миг по залу распространилось такое зловоние, что у благородных эльфов начались судороги, а хоббитов едва не вытошнило в собственные тарелки.
- Что это такое?! - возопил Элронд, заслоняясь полой плаща от смрадного удушья, - Зачем ты привел к нам эту вонючку, чародей?
- Эта вонючка и есть вестник беды, почтенный, - не без гордости ответил Гэндальф, - ну-ка, Смеагорл, расскажи этим благородным господам о своих мытарствах.
- Не буду я ничего расс-с-казывать, - злобно прошипел Горлум, - вы хотите пос-смеяться над бедным Смеагорлом!
- Знаешь, наблюдая за твоей подружкой Шелоб, я выучил парочку ее приемов, - без тени гнева в голосе сказал Гэндальф. - В память о ней я окрестил их шелобанами. Так вот, Смеагорл, не желаешь ли ты получить парочку шелобанов?
- Нет-нет, не нуж-жно, - зашипел, извиваясь от страха, Горлум, - Смеагорл все-все расскажет, только не нужно шелобанов.
- Тогда говори! - Твердо и властно приказал Гэндальф. - И постарайся ничего не забыть, а то я приведу угрозу в исполнение.
- Все-все расскажем!- продолжал вопить в исступлении Горлум. Расскажем и покажем.
Длинным прыжком он добрался до Элронда и высыпал перед ним на стол пригоршню мелких неказистых зубов, сломанных у основания.
- Это еще зачем? - простонал эльфийский владыка, в ужасе отшатнувшись от страшного подарка. - Кто-нибудь объяснит мне, что все это значит?
- З-значит то, что это мои з-зубы! - взвизгнул Горлум, широко растянув пальцами щербатый рот. - С-сегодня утром, С-смеагорл ходил к больш-шой реке ловить рыбу, а когда поймал, то не с-смог ее съесть. Смеагорл сломал об эту гадость половину зубов, а когда попытался проглотить целиком, она разодрала ему вс-се внутренности...
- Что за чушь несет этот полоумный! - вышел из себя Элронд. - Где ты видел рыбу, о которую можно сломать зубы? Небось, подрался с орками, а вину решил свалить на беззащитную рыбешку?
- Без-защитную? - злобно сверкнул глазами Горлум, - з-злой эльф не верит Смеагорлу, так вот вам!
Он запустил руку в свою набедренную повязку, вытащил из нее темную крутобокую рыбину и швырнул ее об стол. Звук от удара был таким, будто уронили увесистый булыжник. Тарелка Элронда разлетелась вдребезги, а лежавшая рядом вилка задребезжала и улетела прочь, разбив витражное окно. Все ахнули. Рыба действительно была твердой, как камень.
- Это дело рук Мордора, - произнес Элронд, грустно качая головой. - Все плохое приплывает к нам оттуда, даже рыба... Он бессильно опустился в кресло и закрыл лицо руками, предаваясь скорби.
- З-знаете, как трудно было мне выдавить ее из себя наружу? - продолжал скулить Горлум. - Она разодрала мне все потроха и теперь у меня кровь идет горлом!
- Чем-чем идет кровь? - робко поинтересовался Пиппин.
- Горлом идет, горлом! - взвился несчастный. - Бедные зубки, бедный Смеагорл!
- Ладно, хватит причитать, - успокоил его Гэндальф. - Я вижу твою искренность и поэтому сегодня мы обойдемся без шелобанов.
Горлум утих, и в зале повисла гнетущая тишина.
- Ну, хорошо, рыба рыбой, а мы здесь причем? - Нарушил молчание, вылезая из-под стола, Мерри Брендискок, - Если рыбу нельзя съесть, значит, она не опасна, и у нас нет повода для печали.
- Не так все просто, мой добрый друг, - горестно вздохнул Гэндальф. - Ведь дело не в рыбе, а в воде, в которой она живет. В старину темные колдуны часто наводили порчу на речную и озерную воду, а она отравляла и уродовала все живое, что обитало в воде и приходило на водопой.
- Ты хочешь сказать, что кто-то наводит порчу на великий Андуин?! - гневно нахмурился Элронд. - Если так, то Средиземью и впрямь угрожает беда. Андуин течет через множество земель, и питает водой множество народов.
- Этого я и боюсь, - кивнул Гэндальф. - Тем более, что колдовство из наиболее сильных; если оно уродует даже глупую рыбу, то представляю, какое воздействие окажет оно на разумные существа!
- Так вот оно как! - Неожиданно прорезался молчавший до этого Гимли. - Кажется, я стал понимать причину бедствий моего народа...
- Говори! - метнул на гнома пронзительный взгляд Гэндальф. - Возможно, в твоих словах кроется ключ к разгадке самой страшной из тайн зла.
- Ну, этого я обещать не могу, - поморщился гном, - но расскажу все, что знаю. Так вот: у государя Даина не было прямых наследников, поэтому после его смерти Морийский трон унаследовали внучатые племянники Торина Дубощита: Нойшин Голдфингер, Мойшин Гладкобрюх и Гойшин Длинный Пейс. Какие это были мастера! Чтоб я так жил, как они отливали из мифрила зубные коронки. К нам на протезирование ездили не только людские короли, но даже эльфийские владыки. Загляните в рот высокородному Элронду и вы увидите там прославленную морийскую работу...
- Ты ведь не об этом хотел рассказать, сын Глоина, - прервал его слегка смутившийся Элронд, - не отвлекайся, пожалуйста, на мелочи.
- Да-да, конечно, - торопливо извинился гном, - я хотел лишь сказать, что при этих троих Мория расцвела как никогда, а ее народ приумножил трудовую и ратную славу предков. Но однажды решил Мойшин Гладкобрюх выпить воды из Великого Андуина, чтобы проверить, так ли она чиста и целебна, как говорят люди. Собрался и пошел. А когда вернулся, его нельзя было узнать. Почернел весь, зубы оскалены, глаза горят, как у орка. Схватил топор и давай крушить все, что попадется на пути, главным образом, колонны, поддерживающие своды Мории. Напрасно братья уговаривали его бросить топор и пойти посчитать свои сокровища, что раньше так успокаивало его нервы. Он был непреклонен. Братья попытались остановить его силой и дорого поплатились за это. Гойшин Длинный Пейс лишился обоих пейсов, а Нойшин Голдфингер остался на всю жизнь шепелявым, потому что топор Мойшина застрял у него между зубов, да так крепко, что никто не может его вытащить оттуда. Наконец, общими усилиями, гномам удалось обезоружить и связать Гладкобрюха, но ущерб, нанесенный Мории, оказался так велик, что, как говорится, и ватага орков не причинила бы большего. Теперь бедняга сидит связанный в яме и рычит, как дикий зверь. Боюсь, скоро у него прорастут клыки и когти. Мы, конечно, сомневались, что виной всему стала вода Андуина, но, на всякий случай, братья Мойшина запретили гномам под страхом изгнания пить воду из Великой Реки.
- Да, они поступили мудро, - уважительно кивнул Гэндальф. - Возможно, это и спасло вам жизнь.
- А если дело было вовсе не в воде? - вмешался Сэм Гэмжи. - Я вот, например, был самым спокойным жителем во всем Хоббитоне, но во время прогулки по Мордору с господином Фродо не раз чувствовал, что становлюсь зверем. Потому что Мордор есть Мордор, если вы понимаете, о чем я говорю. Может, и Мойшин Гладкобрюх по пути к реке встретил что-нибудь такое, что заставило его озвереть.
- Интересно, что могло заставить гнома возненавидеть дом предков? - обиженно фыркнул Гимли. - Ни один из нас в здравом уме или помешательстве не поднимет руку на отчий дом, а этот Гладкобрюх изуродовал своим топором красу и гордость Мории - священный зал Мастурбул. Сам государь Дарин, первый король гномов, ходил туда мастур..., - Гимли неожиданно поперхнулся и, покраснев, продолжал другим голосом, - созерцать тайны своей души, я это имел в виду...
- Теперь я понял, почему этот зал так называется, - шепнул Мерри на ухо Пиппину, - а то сколько не спрашивал у гномов, они все отмалчиваются да отмазки лепят.
- Тихо вы! - беззлобно, но строго прикрикнул на хоббитов Гэндальф. - Гимли говорит дело, и слова его подтверждают мои догадки...
- Мои тоже, - вступил в разговор Леголас. - Взять, например, нас, лесных эльфов. Пока мы жили в непроходимых чащах и пили воду лесных ручьев, у нас были нормальные, округлые уши. А когда мы стали селиться на берегах Андуина и пить из него воду, уши у нас начали вытягиваться и заостряться, как у хищных зверей. Самое странное, что к этому быстро привыкли и воспринимают, как должное. Во всех книжках, на всех картинках, эльфы нарисованы именно с такими ушами. А ведь это не эльфийские, это орочьи уши...
- Да что там уши! - воскликнул эльф с окраины Средиземья, подозрительно похожий на павиана. - Другие племена эльфов вырождаются в совсем бог знает что! Все знают, что золотые леса Лотлориена раньше населяли Галадримы. Так вот, они тоже пили андуинскую воду, покуда не переродились в Гамадрилов. И теперь свою владычицу они именуют не иначе, как прекрасная Гамадриэль.
Услышав эти страшные слова, Гимли заскрипел зубами и стиснул рукоять топора с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
- Клянусь, свершивший подлость дорого за нее заплатит, - процедил он сквозь зубы, - уж я об этом позабочусь!
- Его сперва нужно найти, милый Гимли, - урезонил гнома Гэндальф. - Все, что вы здесь рассказали, наводит на мрачные мысли. Отравление воды в реке - не обычная пакость наших врагов, а часть зловещего, хитро задуманного плана. Когда гномы погребут себя под сводами Мории, а эльфы выродятся в обезьян, ничто не помешает врагу двинуть свои полчища в Средиземье. Но мало знать о планах врага, нужно действовать. Я предлагаю собрать небольшой отряд и прогуляться к верховьям Андуина, чтобы выяснить, кто отравляет воду в реке.
- Весьма разумно, - согласился Элронд. - Я даже готов посодействовать вашему мероприятию. Сколько лепешек вам понадобится для проведения похода?
- Чем больше, тем лучше, - усмехнулся Гэндальф, хитро оглядываясь на хоббитов. - Надеюсь, со мной пойдут те, кому всегда не хватает еды.
- Как в старые добрые времена! - радостно пискнул Пиппин, услышав эти слова. - Жизнь продолжается, парни. Так поднимем наши мечи во славу Шира и во имя спасения Средиземья!
- Да, наверное, поднимем, - задумчиво пробормотал Сэм. – Так, наверное, и будет, если вы понимаете, о чем я говорю...
***
На следующее утро отряд Гэндальфа покинул Дольнский замок и двинулся к верховьям Андуина. В состав отряда вошла вся старая, испытанная гвардия: Мерри, Сэм и Пиппин, сам волшебник, задумчиво-немногословный Гимли и неунывающий Леголас. Предвкушая встречу с местами старой боевой славы, Мерри и Пиппин пели и веселились, в промежутках запихиваясь эльфийскими лепешками. Однако Сэм был мрачен и добрую треть пути молчал.
- Да очнись ты! - попытался вывести его из задумчивости Пиппин, - что-то ты мне совсем сегодня не нравишься - скучный какой-то, невеселый.
- К тому же ноги у тебя как-то странно пахнут, - добавил Мерри, - я еще во время пира заметил, когда под столом прятался, только забыл спросить, откуда такой запашок.
- Известно откуда, - грустно вздохнул Сэм, - в прошлую пятницу я возвращался домой с ярмарки и наткнулся на пьяного Тэда Рыгачникса, лежащего поперек дороги. По правде говоря, я никогда особенно не любил старого Тэда, но тут мне стало жаль его - разлегся поперек дороги, того и гляди - переедет кто-нибудь телегой. Ну, я и решил его в сторонку оттащить, от беды, стало быть, подальше. А он, Рыгачникс, значит, и выдал мне на ноги то, за что свое прозвище получил. Я, конечно, тщательно вымыл ноги, но запах истребить мне так и не удалось.
- Так вот из-за чего ты такой невеселый! - рассмеялся неунывающий Мерри. - Ну, не раскисай, дружище, Тебе ведь выпадали приключения и пострашнее...
- Вот именно! - поддакнул Пиппин. - Вспомни, как вы с Фродо шли по склонам Ородруина к Роковой Щели. Ты ведь приблизился к ней вплотную тогда и не испугался...
- К Роковой Щели я действительно приблизился без страха, но господин Фродо тут не при чем, - задумчиво ответил Сэм. - И случилось это не в Мордоре, а в Хоббитоне, в родном Шире, стало быть... Зашел я как-то к Тому Недоселку, уже и не припомню зачем, а его дома не оказалось. Зато дома была его дочь Рози, и в это время она как раз мыла пол, а юбки у нее кверху задрались. Я тогда молодой еще дурень был, подошел тихонько сзади, ну и заглянул... Тогда то я и увидел ЕЕ, эту самую, если вы понимаете, о чем я говорю. Она и оказалась моей Роковой Щелью. Уже седьмой год выслушиваю от Рози ее скандалы, упреки, а заодно терплю ее родственничков. Иной раз так все опротивеет - собрал бы вещи, да и ушел из дома бродить по свету, как старый Бильбо, да вот, что-то не пускает, сам не пойму, что – наверное, Она, Роковая, держит...
- Да, тяжеловато вам, женатикам, приходится, - вмешался в разговор хоббитов Леголас. - Я вот свою свободу ни на что ни променяю, кроме истинной дружбы, разумеется. Особенно, если есть такой друг, как Гимли. Ах, как бы мне хотелось уединиться с ним под сводами Золотого Леса... - Эльф чувственно вздохнул, бросая на гнома взгляд, полный невысказанной страсти. - Только кому я это говорю, - горестно добавил он, - разве вы поймете эльфийскую душу...
- Где уж нам, мохнолапым, - ехидно хихикнул Пиппин. - По части извращений вы, эльфы, даже Сумеречье обскакали. Не зря вас зовут странным народом.
- На тех, у кого сумеречье в голове, я не обижаюсь, - интеллигентно ответил эльф. - Про вас не зря говорят: "Все вы Туки, Брендискоки, в головах у вас заскоки, а у кого всю жизнь заскок, тот и главный Брендискок!"
- По моему, пора кому-то бить морду, - обиженно засопел Мерри. - Этот остроухий эльф бросил камень в огород моей семьи!
- Прекратить ругаться! - гневно прикрикнул на спорщиков Гэндальф. - Ведете себя так, словно уже воды из Андуина напились, врагу и делать ничего не надо. Вы же одна команда, Элберет вашу Лучиэнь! Что же вы грызетесь, как орки?
Пристыженные хоббиты и эльф умолкли, и дальше отряд продолжал свой путь в тишине.
- А я, пожалуй, согласен с Леголасом, - решил, наконец, заговорить Гимли. - Одиночество не такая уж плохая вещь. Я сам люблю уединяться в зале Мастурбул, по примеру великого Дарина. Там очень удобно маст... - он неожиданно запнулся, - я хотел сказать, предаваться мыслям о судьбах моего народа.
Пиппин снова хихикнул, но поймав строгий взгляд Гэндальфа, умолк. Впрочем, умолк и Гимли, едва не выдавший свою заветную тайну. Дольнский замок уже скрылся из виду, и теперь на горизонте зубчатой стеной вставали Белые Горы. Путники проехали еще милю, поражаясь причудливому рельефу местности. Дорога то взбегала на холм, то вдруг ныряла в глубокую лощину, заставляя отряд совершать утомительные спуски и подъемы. Несколько раз дорогу пересекали неглубокие овраги, и тогда путешественникам приходилось спешиваться, ведя пони в поводу. После седьмого оврага они окончательно обессилили, и усталые повалились в траву.
- И кто только придумал такой рельеф для Средиземья! - зло сплюнул Гэндальф. - Узнать бы его имя, уж я бы с ним поговорил по большому счету!
Пока он это говорил, его спутники заправлялись лембасом и запивали его дольнской водой, восстанавливающей силы. Неожиданно внимание волшебника привлек доносящийся издали стук подков. Навстречу им летел всадник в причудливом одеянии, весь утыканный перьями, как индейский вождь, посвистывающий птичьими голосами и размахивающий над головой дубиной, заменяющей ему разом и жезл и плеть.
- Стой, стой, Радагаст Бурый! - закричал, выходя на дорогу, Гэндальф. - Притормози коня, разговор есть!
Услышав его голос, Радагаст, а это был он, приподнялся на стременах и огорошил коня дубиной по голове достаточно сильно, чтобы тот встал как вкопанный, но все же не настолько, чтобы бедное животное напрочь скопытилось.
- Рад видеть тебя, Радагаст Бурый, - нараспев произнес Гэндальф, обращаясь к старому знакомому. - Скажи, не слыхал ли ты, кто запакостил воду в великой реке?
- Нет, не слыхал, - сухо ответил Радагаст. - Я, между прочим, спешу на собрание птиц и зверей, избравших меня своим спикером, а ты отвлекаешь меня от дел дурацкими расспросами! Я из-за тебя коня чуть не угробил, живое, понимаешь ли, существо. А ведь тебе известно, как я отношусь ко всему живому. Говоря это, он неосторожно приблизил дубину к носу коня, и конь, захрапев от страха, так рванул, что Радагаст едва удержался на его спине. Вихрем пронесся он мимо испуганных хоббитов, прежде чем скрыться между холмов и оврагов.
- Да, забурел Радагаст Бурый, - произнес Гэндальф, задумчиво глядя ему вслед. - Высоко вознесся, нужно будет как-нибудь опустить. Вот соберу всех магов Средиземья и устрою Радагасту обструкцию...
- Как это, обстругцию? - не понял Сэм Гэмжи. - Это что, вроде того, что Рыгачникс мне на ноги выдал?
- Можно и так, - согласился Гэндальф. - Иногда, Сэм к тебе приходят очень неплохие мысли. Слушал бы ты меня побольше, из тебя бы пожалуй вышел толк!
- Толк, оно, может быть, и вышел бы, - смущенно пожал плечами Сэм, - а вот бестолочь все равно бы осталась. Уж я-то хорошо себя знаю, Гэндальф...
Все засмеялись и тяжелое настроение, навеянное грубостью Радагаста, рассеялось, как дым. Привал был окончен и отряд вновь тронулся в путь.
- Эх, маловато что-то у нас приключений! - посетовал Пиппин. - Я-то надеялся, что все будет совсем по-другому!
- Радуйся, что их пока не слишком много, - усмехнулся Гэндальф, - до верховьев Андуина еще не близкий путь, еще успеете насытиться!
Гэндальф как в воду глядел. Не успели путники пройти и мили, как у Пиппина закрутило в животе, и он поспешил спуститься на дно лесистого оврага. Провозился он там дольше, чем от него ожидали, а когда вернулся, вид его был более чем странен. Глаза хоббита смотрели в разные стороны, на лице играла загадочная улыбка. Серый эльфийский плащ и меч в узорчатых ножнах исчезли без следа, но он словно не замечал своей потери.
- Что с тобой, Пиппин? - Не на шутку перепугался за друга Мерри - Тебя кто-то заколдовал?
- Да нет, кажется, - каким-то нездешним голосом ответил Пиппин - просто я встретил в овраге двух молодых орков, оказавшихся большими шутниками. Один из них спросил, знаю ли я кто они такие? Я сказал, что, судя по виду, они хоб-гоблины. Тогда другой орк сказал, что так они назывались раньше, а теперь их называют гоп-стоплинами и что они хотят сделать мне гоп-стоп. Слово показалось мне смешным, и я спросил, что это такое. Тогда один из них боднул меня в живот, а другой, схватив за ноги, треснул меня головой об старый пень. Слышали, как он затрещал от удара? - Моя работа. Когда же я пришел в себя, гоблинов, или как там они называли себя, уже не было, заодно с ними исчезли мой плащ и оружие...
- Их нужно догнать! - вскричал Мерри. - Украденным вещам цены нет, не говоря уже о том, что задета честь моего друга!
- Не стоит пороть горячку, мой дорогой Мериадок, - утешал его Гэндальф. - Тебе все равно не догнать гоп-стоплинов в этом лесу - они здесь дома, а ты - в гостях, и насколько мне известно, без приглашения.
- Но Лориенские подарки! - не сдавался Мерри. - Что же нам, так и оставить их в грязных лапах гоп-стоплинов?
- Эльфийские вещи не простые безделушки, - важно поднял указательный палец Гэндальф. - Их не сможет носить кто угодно. Они сами выбирают хозяина и, будучи потерянными или украденными, всегда возвращаются к нему. Правда пути их часто бывают непредсказуемыми, - маг глубоко вздохнул, погрузившись в раздумья, - но можешь мне поверить, меч и плащ скоро вернуться к Пиппину.
Слова его оказались пророческими. Едва они выбрались на дорогу, навстречу им вышли две гротескные колченогие фигурки, несущие отнятые у Пиппина вещи.
- Это они, те самые гоп-стоплины, - обрадовался Пиппин. - Гэндальф, какой же ты умный!
- Простите нас, дяденька, - вежливо поклонились Пиппину гоп-стоплины, отдавая меч и плащ. - Кто же знал, что у вас в этом лесу такая подписка?
- А вы как думали, хум-хум, - раздался за спиной у них зычный, хотя и скрипучий голос, - валите отсюда, барарумы колченогие, покуда я вам не наподдал!
Заслышав этот голос, путники подняли глаза вверх и к неописуемой радости увидели Фангорна, который, словно могучее дерево возвышался у края дороги. Старый энт стоял за спиной у гоп-стоплинов, поддерживая их за штаны цепкими ветвями рук. Закончив свою фразу, он разжал пальцы и обрадованные гоп-стоплины бросились бежать в лес, довольные, что так легко отделались.
- Рад видеть тебя, Древобород, - с улыбкой шагнул Гэндальф навстречу старому энту. - Что привело тебя в наши края?
- Я тоже рад всех вас видеть, - ответил Древобород, качая седой кроной, - однако радость моя отравлена. Новая, страшная беда обрушилась на древнее племя энтов...
- Что такое? - насторожился Гэндальф. - Я думал, у меня монополия на дурные вести, а ты, оказывается, решил составить мне конкуренцию.
- Да уж, - грустно вздохнул энт. - Но не я один, таких конкурентов теперь будет много. Раньше мы пили воду из Андуина, наслаждаясь ее целебной чистотой, теперь она несет нам лишь смерть и одеревенение...
- Одеревенение? - переспросил Гэндальф.
- Да. Ты ведь знаешь, хум-хм, мы, энты, народ неторопливый, медленно ходим, медленно думаем, тормозим, одним словом. От полной отключки нас спасала лишь андуинская вода, разбавляющая наши вязкие соки. Но в последнее время она приобрела странный вкус и не менее странные свойства. Испивший ее становится каким-то вялым, заторможенным, надолго засыпает, а то и вовсе деревенеет, превращаясь в инвалида. Раньше этим страдали лишь старики, а теперь болеют все подряд. Даже Скородум, самый подвижный из нас ходит теперь так, словно его аминазином накачали. Он ведь все делает теперь медленно: медленно ест, медленно пьет, медленно возбуждается и все остальное с женой делает медленно-медленно. Сердце кровью обливается, когда видишь, как разрушается семья твоего лучшего друга... - Фангорн со скрипом поморщился и из глаз его брызнули слезы.
- Ну-ну, не нужно плакать, - погладил его руку Пиппин. - Скажи, чем мы сможем тебе помочь, Фангорн?
- Чем вы поможете старому энту? - грустно улыбнулся Фангорн. - Не поменяете же вы воду в Андуине... Я вот решил сходить в Дольн, думал, эльфы знают, как отвратить беду от моего народа.
- Эльфы не знают, - жестко ответил Гэндальф. - Мы как раз идем из Дольна, чтобы выяснить, кто отравил великую реку.
- Отравил? - удивленно поднял брови Фангорн. - Да разве найдется сила, способная отравить величайшую из рек?
- Выходит, нашлась. И мы должны эту силу вычислить. Кому-то очень выгодно, чтобы энты одеревенели, эльфы выродились в обезьян, а гномы погребли себя под сводами Мории.
- Если так, тогда я иду с вами, - сурово нахмурился Фангорн, - и горе тому врагу, что попадется на моем пути!
- Заметано, старина, - компанейски хлопнул его по бедру Гэндальф. - Твоя сила не будет для нас лишней.
- Вот здорово, теперь у нас есть свой Гринпис! - радостно пискнул Пиппин.
- Гринпис у меня еще в прошлом году отсох, - задумчиво ответил Фангорн, - как только я впервые отравленной воды напился...
- А что такое Гринпис? - поинтересовался Сэм, выглядывая из под локтя Гэндальфа.
- Мог бы и догадаться - сердито фыркнул волшебник, - не видишь, как загрустил Древобород, когда вспомнил о нем?
Отряд двинулся в путь и вскоре вышел на широкую равнину. По ней, во всем своем неторопливом величии, тек Великий Андуин, в чьих спокойных водах отражалось голубое майское небо.
- Эх, искупаться бы, - с затаенной грустью вздохнул Мерри, забывший, что не умеет плавать, - водичка, наверное, теплая, в самый раз.
- Что, орком стать захотелось ? - криво усмехнулся Гэндальф. - Давай, приятель, только имей в виду, я тебя расколдовывать не собираюсь...
- Смотрите, смотрите! - неожиданно воскликнул Леголас, - там, вдали, какой-то корабль сел на мель!
Все посмотрели в ту сторону, куда указал эльф, и действительно увидели парусник, потерпевший крушение у излучины реки.
- Схожу-ка я на разведку,- деловито сказал Гимли.- Если там какие-то припасы остались, нужно ими отовариться, а то от лембасов у меня одна отрыжка...
- Пойдем все вместе, - отрезал Гэндальф. - Думаешь, у тебя отрыжка, а у нас хорошее настроение? Меня с самого Дольна пучит от этих дурацких лепешек, а Пиппина даже пронесло.
- Это верно, - кивнул Пиппин,- я так и пронесся по оврагу, когда почувствовал, что у меня в штанах будет, если не поторопиться...
Когда друзья приблизились к кораблю, им стало ясно, что съестного здесь не удастся добыть. Маленькая шхуна лежала на мели, опрокинутая страшным ударом, а в борту ее зияла пробоина, откуда валил густой, зловонный дым. На берегу, перед разбитым судном, сидел Кардан Корабел, нежно прижимая к груди горячий искореженный кардан от движка.
- Приветствую тебя, друг Корабел,- воскликнул, приблизившись к нему Гэндальф. - Что это с тобой приключилось? Твой корабль выглядит так, словно в него плюнул дракон.
- Я бы ему плюнул!- зло огрызнулся Корабел.- Так бы и заехал карданом промеж глаз! Это все политика короля Арагорна!
- Ничего себе! - удивился волшебник. - Ну-ка, расскажи все по порядку.
- По порядку, по порядку! - раздраженно проворчал мореход. - Началось все с того, что Арагорн впустил на необжитые земли Мумитроллей из какого-то Мумидола. Они-де покладистые, трудолюбивые, да и кроткие, не в пример оркам. Ну, они и расселились, где только можно, пронырливая мелюзга!
- А причем здесь твой корабль? - удивились хоббиты. -Мумитролли, если верить слухам, живут на суше.
- Да, именно там они и живут, - саркастически ухмыльнулся Корабел,- на суше, по берегам Андуина. Я как раз вышел в плавание по Великой Реке, а они меня с берега камнями забросали. Я сначала не понял, в чем дело, решил подойти к берегу и узнать, что случилось, тут они и набросились на меня с дубьем. " Ну, звери,- подумал я,- не даром меня зовут Кардан Корабел!" Вынул я из движка кардан и давай крушить им поганцев. Ну и драчка была!- кардан раскалился докрасна и формой стал похож на коленвал, - с такой силой молотил я мумитроллей. И они уже поддались моему натиску, когда из-за скалы выглянул какой-то Снусмумрик с базукой и так долбанул шxуну в борт, что палуба отлетела!..
- Ну, это он поторопился,- сокрушенно покачал головой Фангорн. - Эти малые народы такие торопливые!
- Ты что-нибудь понимаешь, Леголас? - шепотом поинтересовался у друга Гимли.- Откуда у мумитроллей взялся Снусмумрик?
- Спроси лучше, откуда у них взялся гранатомет!- презрительно фыркнул Корабел. - Когда Мастер Толкиен писал свои книги, никто слыхом не слыхал о таком оружии.
- На этот счет у меня есть соображения, - задумчиво погладил бороду Гэндальф.- Я думаю, это дело рук принца Корвина из Амбера, я давно подозревал его в связях с Мордором.
- Из Амбера!- изумленно охнул Пиппин. - Это еще что такое?
- Одно довольно гнилое место, которым правит семейка пьяниц, развратников и дебоширов!- резко ответил волшебник.- С того момента, как они научились шнырять по параллельным мирам, я потерял сон и покой.
- Шнырять?- переспросил Сэм.- Это как Горлум, что ли?
- Хуже, - грустно вздохнул волшебник. - Один из них, Корвин, решив свергнуть с престола своего брата Эрика, привел из параллельного мира орду мохнатых, клыкастых монстров. Он добился низложения братца с помощью военного переворота. Но в этой истории меня заинтересовал не переворот, а сами клыкастые уроды - уж больно они напоминали наших старых друзей-орков. Я навел кое-какие справки, и выяснилось, что родина их действительно Мордор и завербовал их Корвин с разрешения Саурона. Впрочем, выгода Корвина и Саурона была обоюдной - в благодарность за орков Корвин прислал в Мордор мезозойских птеродактилей - тех самых тварей, верхом на которых сражались назгулы. Думаю, что поставка оружия мумитроллям тоже дело его рук. Бедняги мумитролли озверели от андуинской воды, и в этот момент кто-то заботливо подложил им гранатомет с подробной инструкцией по эксплуатации.
- Почему же этот Корвин не вооружил базуками всю мордорскую армию? - Недоверчиво спросил Мерри. - С такой техникой орки смогли бы мигом покорить и Гондор и Рохан...
- Кто знает, друг Мерри, кто знает, - пожал плечами Гэндальф, - возможно, Корвин боялся, что после этого Саурон захочет покорить и сам Амбер, а может просто законы жанра не позволили ему это сделать. Много из того, что возможно в FANTASY, неосуществимо в жизни и наоборот. Что же касается мумитроллей, то они сами жертвы отравленной воды, их нужно лечить, а не забивать карданом.
- А кто мне заплатит за мою посудину? - взвился Кардан Корабел. - Саурон, Корвин или, может быть, ты, Гэндальф? Ты ведь так хорошо все объясняешь!
- Заплатит тот, кто отравил в Андуине воду, - сурово ответил Гэндальф, - именно его мы и ищем с друзьями. Если хочешь, присоединяйся к нам, только кардан оставь здесь - ты с ним половину Средиземья на уши поставишь, пока мы до верховьев Андуина доберемся.
- Не могу я его бросить, - смущенно покраснел Корабел, - без него меня никто в Средиземье не воспринимает. Что я скажу людям, когда меня спросят: " Эй, Корабел, а где же твой кардан"?
- Ладно, бери его с собой, - безнадежно махнул рукой Гэндальф, - только пообещай, что будешь нести его сам и не тронешь им никого без моего разрешения, даже Снусмумрика, понял?
- Как не понять, - сокрушенно вздохнул Корабел. - Обещаю нести сам и никого не трогать...
- Вот и хорошо, - улыбнулся Гэндальф. - Вперед друзья мои, нас ждут великие дела!
И друзья зашагали прочь от затопленного парусника вверх по течению реки. Впрочем, не прошли они и мили, как увидели парнишку лет шестнадцати, который, сидя на берегу, грыз тугоподдатливую вяленую тарань.
- Смотрите, смотрите, - воскликнул Пиппин. - Рыба у него в руках такая же твердая, как та, об которую сломал зубы Горлум, а он ест ее без всяких последствий для здоровья.
- Не удивительно, ведь это Таранис, - улыбнулся Гэндальф, - герой французского комикса. Его так прозвали за то, что он любил вяленую тарань жевать.
Но в Андуине тарань не водится, поверь моему опыту.
- А может, вода в реке тоже его работа? - осторожно осведомился Сэм. - Не мешало бы проверить паренька.
- Вряд ли, - поморщился волшебник. - Хотя и не мешало бы расспросить, не видал ли он чего подозрительного. Вообще-то, с тех пор, как Амберцы разрушил границы параллельных миров, к нам стало проникать много всякой сомнительной публики. Поэтому будьте настороже, Таранис - добрый мальчик, но уж слишком нервный - его в детстве римляне напугали.
- Уж я-то его не напугаю, - уверенно произнес Пиппин. - У меня есть опыт общения с подростками.
- Эй, малыш, - обратился он к Таранису, - скажи, тебе не встречался кто-нибудь подозрительный на берегу Андуина.
- Ты кто, римлянин? - вместо ответа спросил у хоббита Таранис.
- Я хоббит, и этим сказано все, - важно ответил Пиппин, - разве ты не слыхал о нашем народе?
- Если ты не римлянин, то отвали и не мешай мне грызть тарань, - ухмыльнулся подросток. - Мне нужно дождаться римлян, чтобы отомстить им за отнятую у меня тарань.
- Разве так можно говорить со старшими? - сокрушенно покачал головой Пиппин. - Ох, хоть и не люблю я это дело, но придется тебе надрать задницу, как говорят у нас в Шире.
Он шагнул к мальчишке, расстегивая кожаный лориенский пояс, но нахал Таранис первым прыгнул к нему навстречу и шлепнул Пиппина по носу увесистой таранью.
- Чего дерешься, - обиделся Пиппин. - Я рыцарь Гондора, а ты меня по носу, да?!
Он схватился за меч, но в ответ на это Таранис второй раз шлепнул таранью - на этот раз по макушке, потом еще и еще.
- На помощь, братья хоббиты! - закричал Пиппин, едва успевая отражать мечом удары тараньки.- Этот мальчик Таранис хуже любого орка.
С обнаженными мечами Мерри и Сэм бросились ему на выручку, но Гэндальф щелкнул пальцами и Таранис исчез, словно его и не было. Изумленные Мерри и Сэм остановились, едва не скатившись в воду, а Пиппин вложил меч в ножны, с удивлением рассматривая пустое место.
- Ты что, уничтожил его, Гэндальф? - робко и с каким-то затаенным раскаянием обратился он к волшебнику.
- Я всего лишь вернул его в родной мир, - улыбнулся старец. - Вообще-то вы должны поблагодарить меня за это, а то он нашлепал бы вас всех таранью. Крутой мальчишка растет, совсем как мой внук.
- Поменьше бы нам такие крутые встречались, - проворчал Мерри, - а то если каждый по носу шлепать будет, мало не покажется...
- Это верно, - заметил Гэндальф. - Поэтому вам следует вести себя осторожно. Это был всего лишь безобидный мальчик, а ведь мы могли встретить самого Конана Киммерийского или кого-нибудь из его родственников.
- Это еще кто такие? - спросил Сэм. - Они такие, как орки, или еще хуже?
- Намного хуже, - посерьезнел Гэндальф. - С виду они, правда, похожи на людей, но по характеру - настоящие уруки, а твердолобостью и толстомускульностью скорее напоминают троллей. Это самые опасные существа на свете, особенно для хоббитов. Недаром в старину говорили: "Семейка Конанов с дрючком в момент поставит мир рачком". То есть, на четвереньки, - пояснил смысл незнакомого слова Гэндальф.
- Посмотрел бы я на того, кто поставит меня рачком, - заносчиво подбоченился Сэм. - Интересно, как выглядит этот верзила!
- Лучше тебе его не видеть, - покачал головой Гэндальф. - Потому что, когда увидишь, уже будет поздно. Охнуть не успеешь, как будешь стоять на четвереньках и делать то, что он тебе прикажет.
- А что он обычно приказывает? - живо поинтересовался Леголас. - Не подумайте, что я зачем-то спрашиваю, просто интересно...
- Не то, о чем ты подумал, - усмехнулся маг. - Навалит тебе на спину что-нибудь тяжелое: щит, палицу, доспехи... и будешь все это таскать за ним, как вьючная лошадь.
- А я так надеялся, - разочарованно вздохнул Леголас. - Да, правы были древние - нет в мире совершенства...
- Ты лучше вот что объясни, Гэндальф, - вмешался в разговор Гимли. - Откуда все они берутся - эти Таранисы, Конаны и все остальные? По какому праву они приходят в наш мир и оскверняют его жизнедеятельностью?
- Видишь ли, Гимли, мастер Толкиен был не единственным, кто создавал миры и населял их своими героями. До тех пор, пока таких умельцев было не много, места хватало всем и сферы деятельности выдуманных персонажей фактически не пересекались. А теперь авторы размножились, как кролики, и каждый лепит все, что ему взбредет в голову. Многие из миров настолько перенаселены, что их героям не хватает жизненного пространства, и они вторгаются в миры соседей, где ведут себя зачастую по варварски. Началось самое интересное и одновременно трагичное в истории фэнтэзи - взаимопроникновение миров. Миры пересекаются и налезают друг на друга, население их перемешивается, и уже не поймешь, где заканчивается один мир и начинается другой. В результате хоббиты отправляются странствовать на запад Эдема, а к нам в Средиземье приходят Тарзан, Конан-варвар и боги Марса. И ведь это не самое худшее. Хвала провидению, что до нас еще не добрались герои Петухова, все эти трупокадавры, гамноблевы и зверодебилы. В сравнении с ними даже орки с назгулами кажутся вполне симпатичными ребятами...
- И что же теперь будет? - робко спросил Пиппин.
- Не знаю, время покажет, - вздохнул волшебник. - Но думаю, Средиземье не погибнет, как не погибнут и другие миры, созданные талантом и любовью. Благородное и прекрасное живет вечно, агрессивное же и уродливое облетает в одночасье, захлебываясь собственным ядом. Поэтому я верю в Средиземье и в вас, мои дорогие друзья. Вас будут помнить даже в те времена, когда человечество станет по настоящему взрослым и мудрым, а вот трупокадавров забудут уже через год другой...
- Хорошо было бы дожить до этого времени, - вздохнул Сэм. - Но боюсь, что это под силу лишь Фангорну и его собратьям-энтам.
- По-моему, мы заехали не в ту сторону, - вмешался Гимли. - Начали за здравие, то есть со стеба, а закончили высокой патетикой.
- Верно, - согласился Леголас. - Мне тоже захотелось чего-нибудь веселенького, в тему.
- Веселенького захотелось? - многообещающе ухмыльнулся Гэндальф. - Ну что ж, будет вам веселость, детки, держитесь крепче за штаны!
Подземный толчок огромной силы заставил содрогнуться всю компанию. Долгий протяжный гул пронесся над равниной и затих, долетев до отрогов далеких северных гор.
- Великие эльфы, что это? - испуганно пробормотал Леголас. - Неужели это пробудился Древний Ужас в Черной Глубине?
- Не болтай ерунды, - дробно стуча зубами, урезонил друга Гимли. - Древний Ужас - сказка для маленьких детей, тебе это скажет любой гном, который с ним не встречался!
- А которые встречали, что говорят! - цепенея от страха, воскликнул Пиппин.
- Ничего не говорят, - наконец пришел в себя Гимли. - Все больше по углам прячутся и темноты боятся. А еще чужое белье воруют. Я как-то повесил на веревке свои вещи после стирки сушиться, не успел глазом моргнуть, а их какой-то перепуганный уже поволок. "А в морду!" - кричу я ему вдогонку. Он, знаете ли, остановился так, смотрит на меня невинными глазами и говорит: "Извини старичок, это я с перепугу"... Хоть бы один такой был, а то много их в последнее время развелось - перепуганных-то. Ничего без присмотра нельзя оставить...
Второй толчок, еще сильнее первого, прервал бурную тираду гнома. Перепуганные хоббиты ничком упали на землю, и стали окапываться саперными лопатками.
- Прекратить панику! - гласно скомандовал Гэндальф. – Я, кажется, знаю, чья это работа. Том Бомбадил опять за старое взялся, снова бомбы испытывает.
- Зачем он это делает? - спросил Мерри, выплевывая землю. - Он что, ирландский террорист из американского фильма?
- Видишь ли, дружок, в последнее время старина Том промышляет рэкетом. То ему бабки нужно со старого Лоха скачать, чтобы не сильно его землей питался, то нежить из Упокоищ приструнить, чтобы вовремя дань платила. А взрывчатка лучшее средство воздействия на непокорных. А тут еще новая напасть на него обрушилась. Захотелось Златенике мантию из шкуры Барлога, а где ж теперь Барлога настоящего найдешь? Раньше Барлоги свободно по земле гуляли, пока хоббиты в припадке энтузиазма не организовали антибарложную компанию.
- Как же, помню, - кивнул Мерри. - Я сам тогда лозунги писал "Загоним Барлога обратно в берлогу".
- Вот и загнали, - презрительно фыркнул Гэндальф. - А теперь его Тому из самой глубины нужно на крыло поднимать, вот он и швыряет взрывчатку во все расселины Средиземья. Думаете, легко ему, древнему, иметь вечно молодую жену? У других баб хоть с возрастом дурь проходит, а Златеника по жизни такая, и не собирается меняться...
Третий громовой удар тряхнул землю с такой силой, что в фарлонге от хоббитов земля дала трещину, и из ее недр вырвалось в небо змеящееся пламя.
- Старый Том Бомбадил - парень симпатичный. В небесах его жилет и башмак яичный! - донеслось откуда-то из поднебесья.
- Все, нет больше Бомбадила, на собственной мине подорвался, - заплакал Пиппин. - Верно говорят, сапер только один раз ошибается.
- Кто вам сказал такую глупость? - удивленно пожал плечами Гэндальф. - Он развоплотился, представив дело таким образом, будто его миной разорвало. Вот увидите, полетает вокруг света, отдохнет от домостроя и опять плоть обретет, уж я-то этого пройдоху хорошо знаю!
Несмотря на его слова, дальнейший путь хоббиты проделали в молчании. Каждый думал о Бомбадиле и не мог поверить, что он когда-нибудь вернется к ним во плоти.
- Да не убивайся ты так, - успокаивал Мерри плачущего Пиппина. - Это же фэнтэзи - здесь все возможно.
- Такого, как был, уже не будет, - сквозь слезы ответил Пиппин. - Жилетку ему при нынешнем дефиците товара уже не достать. Да и на обувь цены такие, что ему без ботинок ходить придется.
- Ну, мы-то ходим, и ничего, - вмешался Сэм. - Наверное, хоббиты - самый непритязательный народ. Был бы клочок земли, да табак, и плевать нам на всю эту перестройку!
- Вот из-за таких наплевистов к власти и приходят авторитарные режимы, - вмешался в разговор Кардан Корабел. - Скажи-ка малыш, за кого ты голосовал на последних выборах в Гондоре?
- За Колоброда, то есть, за короля, - невозмутимо ответил Сэм. - Хоть он и не понравился мне когда-то в Брыле, а мужик он толковый, не какой-нибудь там либерал-демократ.
- Ах, так ты монархист! - вскричал Корабел, потрясая карданом. - Я так и знал, что ты не наш. Мне твоя рожа еще минуту назад перестала нравиться!
- Успокоишься ты или нет! - Вышел из себя Гэндальф. - Мне твоя рожа по жизни не нравится, так что мне тебя, в урну для голосований превратить, что ли?
В наступающих сумерках отряд едва не налетел на большой плоский камень, вкопанный у дороги. Гэндальф осветил его поверхность магическим жезлом и все увидели страшные, грубо высеченные руны:
Теор мех бар дак
Мор пех вдул всрак!
- гласила уродливая надпись.
- Что все это значит? - спросил, бледнея от страха Пиппин.
- Это значит, что нам скоро дадут оторваться, - со знанием дела сообщил Гэндальф. - Это мордорский пограничный столб, мальчики. Немедленно отступаем, кажется, мы сбились с пути.
Отряд перемахнул глубокую канаву и скрылся в придорожных зарослях.
- Костер разжигать не будем, чтобы не привлечь внимания мордорцев, а поутру пойдем искать нашу дорогу, - сказал спутникам Гэндальф.
- Хорошо бы выставить часовых, - буркнул Кардан Корабел, - а то орки, того и гляди, нам головы во сне отвинтят!
- Выставим, - кивнул Гэндальф. - Первыми в караул пойдут Сэм и Пиппин, за ними Гимли и Леголас, ну а третьим буду я сам.
Возражений ни у кого не нашлось. Отряд сгрудился у корней Фангорна и дружно засопел под одеялами. Над миром повисла темная безлунная ночь.
- Э-хе-хе, - грустно вздохнул Сэм, кутаясь в эльфийский плащ, - а дома-то, наверное, Рози с детишками парное молочко попивают...
- Что, домой захотелось? - весело подмигнул другу Пиппин. – Небось, по Роковой Щели соскучился?
- Иди ты в Ородруин! - обиделся Сэм. - Заладил: Роковая Щель, Роковая Щель. Я ведь люблю ее, и детей своих люблю, пойми ты это! Там мой дом, моя радость, там осталось все, что для меня дорого и свято. А что впереди - Черная пустыня Мордора, пугающая неизвестностью, ожидание неминуемой беды?.. То, что мы вдруг на границе Мордора очутились - думаешь случайность? Нет, тут уж без злого колдовства точно не обошлось!
Пристыженный Пиппин умолк, и вновь на спутников навалилась гнетущая тишина. Они ожидали приближения опасности, но ничего страшного не происходило. Только трещали в траве ночные насекомые, да с шелестом пробегали по земле пауки. Через час дозорных сменили Гимли и Леголас, и Сэм забылся тяжелым, тревожным сном. Разбудил путников на рассвете странный звук, доносящийся со стороны дороги. Казалось, там шагал в ногу небольшой, но хорошо вымуштрованный отряд. Слышалось слитное топанье ног и громкие отрывистые команды на полузнакомом языке. Сгорая от любопытства не меньше, чем от страха, путники осторожно выглянули из кустов и замерли от изумления. По дороге маршировал строй низкорослых, колченогих орков, подгоняемых двумя урукхаями. Орки переднего ряда несли над головами красочные лозунги:
"Гоблинарии всех стран, соединяйтесь!"
"Орк орку друг, товарищ и брат!"
- Пошевеливайтесь, мордорские увальни! - загремел один из урукхаев, щелкая кнутом. - Так вы и до второго пришествия Моргота не доберетесь в царство любви и взаимопонимания!
- Откуда в Мордоре урукхаи? - удивленно пожал плечами Гэндальф. - Они ведь, кажется, служили только Саруману...
- Стой, раз-два! - скомандовал он, выпрыгивая из кустов на дорогу. - Какого черта вы здесь делаете, любезные?
Возглавлявший колонну урук от неожиданности так резко затормозил, что низкорослые мордорцы уткнулись ему в зад носами.
- Исполняю повеление великого Сарумана, - пробормотал орк, очумело глядя на волшебника. - Вот, помогаем мордорским товарищам осваивать новую, прогрессивную систему взаимоотношений...
- А что здесь делает ваш хозяин Саруман? - строго нахмурился Гэндальф. - Разве король Элессар не повелел ему сидеть в Ортханке и не высовывать носа наружу?
- Так он и сидит, - в унисон закивали головами оба урукхая, - сидит бедняга и никуда не выходит. Он теперь совсем тихий стал - добро, любовь проповедует, колхоз для нас решил организовать, даже самодеятельность среди орков развил музыкальную. "Теперь, - говорит, - у нас будет свой ОРКестр!"
- Все это очень здорово, - но что вы делаете на землях Мордора? - Продолжал настаивать на своем волшебник. - Говорите быстро, иначе я!..
- Так ведь это не мордорские, а Изенгардские земли! - радостно воскликнул старший из уруков, - вот подопечные наши - те действительно из Мордора, беженцы они, от голода у нас спасаются.
- А почему тогда у дороги врыт мордорский пограничный столб?
- Так ведь красиво, - осклабился урук, - да и чужие здесь шнырять опасаются, буквочки на камушке, они ведь того... ругательные.
- Вы уж извините нас, - широко улыбнулся второй урукхай, - нам спешить надо, пока трудовой энтузиазм не иссяк - пару-тройку рек нужно вспять повернуть, болотце развести в пустыне. Дел полон хлев, а времени в обрез.
Он щелкнул кнутом, и мордорцы запылили по дороге, дружно напевая песню "Вышли мы все из Мордора".
- Ладно, чешите отсюда, - царственно махнул рукой урукхаям Гэндальф, - желаю удачи, хотя вижу, что вы облажаетесь, ребята. Дубиной да кнутом в светлое будущее не загонишь.
- Дубиной нет, а вот карданом можно, - прорезался Кардан Корабел. - Дай мне с этими орками поработать, через неделю их мать родная не узнает!
- Да ни к чему это, - грустно вздохнул Гэндальф. - Знал я одного великого чародея. Красной магией он занимался. Так и называли его в великом свете - Вальдемар Красный. Некоторые маги исподтишка его лысым прозывали, но это все от зависти. Собрал он как-то большую ватагу орков и сказал им: "Давайте, построим человеческое общество, без насилия, паразитизма и обмана". Пока орки сбрасывали своих оркских царьков, дела у них шли неплохо, но вот когда оказалось, что им самим нужно любить друг друга - тут орки скисли. Какое-то время Вальдемар и его последователи силой пытались удержать орков в рамках приличия, но те их быстро свергли и установили свою, орочью власть. Сперва правил ими Йосс Кровожадный, потом Ник Хрум Кукурузоед, за ними Троль Бреж, по прозвищу Каменный Язык, а потом и вовсе какой-то крапчатый Миха, при котором орочье государство совсем обнищало. Тогда орки собрались стаей и объявили, что виной всему идеи Вальдемара Красного, что гробницу его нужно сломать, тело сжечь, а мысли предать анафеме. "И жить, как жили до него, на основе общеорочьих непреходящих ценностей" - кричали озлобленные орки, - "Жрали друг друга наши прадеды, и мы друг друга должны жрать! Все так живут, и хватит нас кормить сказками про братство и любовь!" Теперь у них настоящая оркократия, и сильный поедает слабого. Нашли себе орки и правителя по вкусу. Зовут его Бордур Чугунный Лоб - многие говорят, что он родня горным троллям, хотя с ними он тоже не очень ладит. Он был объявлен орочьим героем, но не всем в новом государстве понравились его замашки. Нашелся среди них Джаго Колченог, который укрылся в горах и стал сбрасывать валуны на головы бордуровым стражникам. Те и озверели. Началась небывалая для того времени война, и множество народу полегло в ней непонятно за что...
- Разве это плохо, когда орки бьют друг друга? - удивился Пиппин, заслышавший в голосе мага грустные нотки.
- Так ведь орки перед собой людей гнали, - тяжело вздохнул Гэндальф. - И Джаго и Бордур прикрывались ими, как щитом.
- Сволочи они все, - подытожил Кардан Корабел. - По всем Унголиант плачет!
- Так что же получается, - печально пробормотал Сэм. - Не призывать никого к добру, раз от этого такие беды?
- Беды происходят не от призыва к добру, а от нежелания понимать законы добра и жить по ним, - мягко улыбнулся волшебник. - К человеческим идеям и относиться нужно по-человечески. Отдай их оркам, которых веками злобой накачивали - развалят все и извратят, камня на камне не останется!..
Орочий отряд тем временем скрылся вдали, и теперь взор путников услаждал лишь вкопанный у дороги камень с ругательной надписью.
- Ха, и как я мог так дешево купиться, - скривился Гэндальф, оторвавшись от своих мыслей. - Решил, что нас и впрямь на мордорскую границу занесло!
- Теперь, раз все так хорошо обошлось, хум-хум, нужно выработать план действий, - зычно прогудел Фангорн. - Куда, хум, идти и что, хум, предпринимать.
- Смотрите, - прервал его Пиппин, показывая вдаль пальцем. - Опять орки, к тому же, опять с бадьей.
Два колченогих орка действительно ковыляли по дороге, сгибаясь под тяжестью огромной бадьи. В бадье хлюпала, переливаясь через край вода, издающая странный отталкивающий запах. Увидев путников, орки, как по команде, остановились, едва не уронив свою тяжкую ношу.
- Чем это вы занимаетесь? - наехал на них Гэндальф. - Откуда водичка, ребята?
- Из Андуина, вестимо, откуда же еще? - испуганно пролепетал один из орков.
- Тогда почему вы несете ее назад, в сторону Андуина, - грозно нахмурился волшебник.
- Нам так приказали, - недоуменно пожали плечами орки. - Так и было сказано, возьмите и вылейте воду обратно в Андуин...
- Кто приказал? - Глаза Гэндальфа буквально впились в говорившего орка.
- Сам владыка Саруман, - пробормотал орк. - Других хозяев у нас нет. Так и сказал, возьмите и вылейте обратно.
- Да вы не беспокойтесь, - пришел ему на выручку второй орк. - С того самого дня, как в Ортханке поселился Грима Червослов, по приказу хозяина мы приносим ему воду, он что-то над ней шепчет, а потом мы выливаем водичку обратно в реку.
- И что происходит с водой после его бормотания?
- Да вроде бы ничего, - пожал плечами орк. - Разве что запах у нее появляется какой-то необычный, довольно приятный для нашего носа.
Гэндальф склонился над бадьей и брезгливо поморщился. Приблизившийся к нему Фангорн опустил в воду край своей бороды, и гибкие молодые прутья вмиг почернели, став твердыми, как терновый шип.
- Вот оно в чем дело! - хлопнул себя по лбу Гэндальф. - Как я сразу не догадался. Они не отравляют воду, а заколдовывают ее. Ох уж этот Червослов! Не даром многие за глаза называли его Чернословом. В имени суть, как говорится. Теперь вперед, друзья мои, нам нельзя терять ни минуты. Уж теперь-то мы знаем, как нам остановить врага.
- А нам что делать, - отозвались орки-водоносы. - Если вода, как вы говорите, плохая?
- Вылейте здесь и ничего не бойтесь, - проинструктировал их Гэндальф. - В случае чего валите все на нас, нам хуже не будет.
- А давно у вас поселился этот Чернослов? - спросил Мерри у орков.
- Достаточно долго, раз зараза по всему Средиземью разойтись сумела, - ответил волшебник. - Чем скорее прикроем их лавочку, тем лучше будет для всех.
Через час ходьбы путники уже стояли под стенами Ортханка. Старая башня казалась необитаемой - лишь ветер жалобно скрипел почерневшими ставнями окон, да гулко завывал в бойницах толстых стен.
- Саруман, выходи! - позвал чародея Гэндальф.
- Выходи, подлый трус! - выкрикнул из-под его локтя Пиппин. - Выходи, а то палантирами закидаем!
- Помолчи, Перегрин Тук, - прикрикнул на хоббита волшебник, - негоже вспоминать всуе о великих вещах, а уж тем более забрасывать ими всяких Саруманов да Чернословов.
Однако выкрик Пиппина возымел действие. Дверь, ведущая на балкон Ортханка, отворилась, и в темном проеме показался Саруман.
- Вы что-то хотели, ребята? - произнес он с ласковым укором в голосе, - Ну почему, почему все меня отвлекают от дел.
- Бывают такие дела, от которых не грех и отвлечься, - мрачно произнес Гэндальф. - Спустись сюда, Саруман, нам есть о чем поговорить.
- Не стану я к вам спускаться, - надул губы Саруман, - вы меня будете обижать. В прошлый раз гонцы короля тоже с мирными переговорами пришли, а едва я открыл им дверь, ворвались в Ортханк и вынесли из башни все подчистую. Ни одного палантирчика мне не оставили. Все, говорят, конфисковано в пользу государства. А какая польза государству. Как ходили гондорцы в рубищах, так и ходят. Недаром, говорят, и Гондор заштопанный. - Саруман жиденько хихикнул, но, поймав суровый взгляд Гэндальфа, притих. - Нет, Гэндальф, и не проси, не выйду я к вам, научен горьким опытом.
- И за что его только Белым прозвали, - презрительно фыркнул Гимли, - прозвище Голубой идет ему намного больше.
- Что ты! - всплеснул руками Леголас, - никогда голубые эльфы не примут в свое братство этого противного костлявого старика. Во-первых, он недостаточно игрив и любвеобилен, а во-вторых, у него такие жесткие волосы на ногах.
- А ты откуда знаешь? - поинтересовался простодушный гном.
- Да так, приходилось общаться как-то, - скромно опустил глаза эльф, - но это было очень давно...
- Послушай, Саруман, - обратился Гэндальф к чародею, - я не собираюсь причинять тебе вреда, ответь только, что делает в Ортханке Грима Червослов, прозванный за свой язык Чернословом.
- Ах, этот, - радостно всплеснул руками Саруман, - ничего, ничего не делает. Его и в Ортханке-то нету давно, еще месяц назад ушел странствовать по местам боевой славы.
- Как же так, - усмехнулся Гэндальф, - Грима покинул тебя месяц назад, а мы сегодня утром встретили орков, несущих к реке заговоренную им воду. Прости, Саруман, но я не могу тебе поверить. Без обыска не обойдется. Начинай, Фангорн.
Старый энт приблизился к Ортханку и, несмотря на протесты Сарумана, засунул в окно свою длинную руку. Изнутри башни долго доносились треск ломаемой мебели, визгливый звук разбиваемой посуды, потом все стихло, и Фангорн с торжествующим видом извлек из окна башни перепуганного Червослова, который отчаянно дрыгал в воздухе одной ногой. Второй ногой он дрыгать не мог, потому что именно за нее крепко держался Фангорн. Однако коварство Чернослова не знало границ. Даже вися вниз головой, он так умудрился обозвать Фангорна, что старый энт застыл, как вкопанный. Впрочем, Червослову это не принесло особой выгоды - он так и остался висеть вниз головой, подвешенный за одну ногу.
- Так дела не делаются, - воскликнул Гэндальф, прикосновением посоха возвращая энту подвижность, - ругательствами ты от нас ничего не добьешься.
- Уф! Корни и сучья! Как он меня напугал, - выдохнул Фангорн. - Я совершенно одеревенел от его ругани, прямо, как старый хуорн!
- Такой ты и есть, - злобно огрызнулся Чернослов, - и тебя ненавижу, и твоих дружков мохнолапых, бородатых и остроухих. А, да здесь и Гэндальф, козел безоаровый.
- Уймись, охальник. - беззлобно прикрикнул на него маг.- Заткните ему чем-нибудь глотку и свяжите - он еще нужен мне живым.
- А может стукнуть его головой об Ортханк? - мечтательно предложил Фангорн.
- Или карданом промеж глаз угостить, - предложил предприимчивый Корабел. - Чего с этим говнюком церемониться.
- Никого убивать не надо, - урезонил спутников Гэндальф, - я думаю использовать язык Чернослова в целях государственной безопасности. Если от его ругани даже вода прокисает, думаю, что и врагов он обратит в бегство. На севере зашевелились дунландцы, и было бы неплохо, если бы у нас был надежный страж, типа Чернослова. От его ругательств у любого агрессора пики повернут на полшестого, а стрелы рассыплются в колчанах.
- А как мы заставим его ругаться в нужную сторону? - поинтересовался Пиппин.
- Об этом я пока не подумал, - задумчиво вздохнул волшебник, - но думаю, что-нибудь изобретем.
- Ах вы, воры! - взвизгнул неожиданно Саруман. - Украли орудие моей мести, а теперь хотите его против других использовать! Да я вам сейчас покажу, в Ородруин Вашу Мать, что такое гнев Сарумана!
- Остановись, Саруман! - выкрикнул, шагнув вперед Гэндальф, ; Разве ты забыл, безумный, что у тебя нет былой силы? Ты только повредишь самому себе!
- Ха, испугались! - продолжал надрываться от злости Саруман, - да я вам сейчас такое покажу!
Он воздел руки над головой, и небо над Ортханком потемнело, словно собиралось разразиться грозой. Вокруг башни заплясали ослепительные молнии.
- Вы все погибните, все, - неистовствовал Саруман, приплясывая на балконе.
БАРДАК БУРДЮК
МОРПЕХ ДАЛ В НЮХ!
Заслышав страшные слова заклинания, хоббиты съежились от страха, у Фангорна опустились руки, а Леголас спрятался за Гимли, который в свою очередь спрятался за Кардана Корабела. Только Гэндальф остался спокоен и невозмутим, как скала под ветром, ибо знал истинную силу добра и зла.
Руки Сарумана хищно взметнулись вверх, грозя обрушить на путников небо. Но ожидаемого громового раската не последовало, вместо этого друзья услышали негромкий, но отчетливый звук, какой обычно возникает при опорожнении кишечника от газов. Одновременно с этим звуком на мир опустилось зловоние.
- Ну, ты и Саруман! - пробормотал Гэндальф, отгоняя ладонью мерзкий запах. - Не наколдовать, так хоть воздух испортить. Типичная работа зла.
Саруман хотел разразиться проклятиями, но земля неожиданно задрожала, словно ее сотрясали шаги великанов, и Ортханк развалился на части, увлекая за собой чародея.
- Вот это газанул! - с уважением покачал головой Пиппин. - Таким выбросом и ворота Мораннона развалить можно.
- Будьте вы прокляты! - прохрипел, вылезая из-под обломков Саруман. - И ты, Гэндальф, и все твои друзья.
Он хотел подкрепить проклятие магическим жестом, но прилетевший откуда-то камень, остановил его, ударив промеж глаз. Обернувшись, друзья увидели Горлума, который приплясывал возле развалин, радостно потирая ладони.
- Ты что здесь делал, Смеагорл? - удивленно спросил его Гэндальф.
- Ш-швырял,- взвизгнул Горлум, жонглируя мелкими обломками Ортханка - и, как видите, не без успеха. Эт-то ему плата за мои з-зубы.
- Вот теперь я понял, как заставить Чернослова кричать то, что нам нужно и когда нужно,- воскликнул волшебник. - Горлум будет кусать его за ноги, а уж Чернослов не упустит случая обложить при этом всех и вся.
- Да я не против, - пожал плечами Горлум. - Только чем кус-сать, ведь з-зубов-то у меня и нет теперь!
- Это дело поправимое, - успокоил его волшебник. - Попросим эльфов, и они поставят тебе мифриловые зубы, в два ряда, как у дракона.
- Не надо, не надо мифриловые, - в ужасе застонал Горлум.
- Надо, надо, Смеагорл, - ласково похлопал его по плечу Гэндальф. - для хорошего дела ничего не жалко.
За рекой упала яркая звезда. Это возвращалась для нового воплощения душа Бомбадила.
- Пора нам домой, - устало вздохнул Гэндальф. - Свое дело мы сделали, больше у Средиземья нет проблем.
- Как это нет? - раздался за спиной у него властный, хрипловатый голос. - А Олмер из Дейла, а пробудившийся ужас Мории?
Оглянувшись, друзья увидели двух коренастых гномов в доспехах и молодого хоббита, стеснительно переминающегося с ноги на ногу.
- Кто вы, почтенные? - вопросил у них Гэндальф.
- Торин, сын Дарта из Лунных гор, - почтительно поклонился старший из гномов.- А это Строри по прозвищу Малыш, а вон тот юноша - хоббит Фолко. Он ваш земляк, почтенные хоббиты.
- А здесь-то вы что делаете? - поинтересовался Гэндальф. - Разве мы не исчерпали все конфликты Средиземья?
- Нет, что вы! - радостно воскликнул Торин. - За нас теперь взялся новый Автор - Ник Перумов, может, слышали? Чтоб я так круто жил, как он пишет!
- Чтоб все мы жили так круто! - эхом отозвались его спутники, подтягивая груженые оружием пояса.
- Ну, до встречи, друзья, нам пора. Вы свое дело сделали, теперь наша очередь подошла.
- Ну вот, опять, - расстроился Леголас. - Опять разойдемся по домам, и будем жить скучной обыденной жизнью.
- Не расстраивайся, - похлопал его по плечу Гимли, - на наш век тоже хватит приключений.
- Да, но прежде мы прогуляемся под своды девственного леса, - кокетливо улыбнулся Эльф.
- Согласен, - утвердительно кивнул головой Гимли, - но сначала мы прогуляемся в зал Мастурбул.
- Ах, ну ладно, Мастурбул, так Мастурбул, - примирительно пожал плечами Леголас. - может, мне там понравится, и я не найду слов, чтобы выразить свой восторг.
Летний вечер плавно переходил в ночь, но друзья больше не боялись темноты. Средиземье вступало в новую эпоху.
1996.