Александр ГЕРАСИМОВ
ЦВЕТЫ ЖИЗНИ
Всякий день Бог дарует нам новое приключение. Нежданно-негаданно у Мирзояна обнаружился внучатый племянник.
Не думал, не гадал Гамлет Саркисович – а вот на тебе!
Субботним утром, когда солнце стояло над горизонтом, как часовой на заре и осторожно разливало клюквеный туман над лазурными водами речки Эльбы, свободный от лавочных забот мясник по своему обыкновению и в пику германской традиции опрокинул рюмочку анисовой водочки и нацелился было серебряной вилочкой в крохотный маринованный масленочек, но дверной колокольчик резким позвякиванием нарушил утреннюю гармонию. «Кого черт принес в такую рань?! Небось, господин Карпович припёрши. Не сидится в доме носатому!» – погрешил на товарища Мирзоян и ошибся – отворив дверь, он увидал следующий натюрморт: на пороге, подобно вылепленному из фарфора немецкому болвану, какого можно встретить в сувенирной лавке в Гамбургском порту, стоял похожий на тукана молодой человек. В одной руке у него была заткнутая кукурузным початком четверть с кислым молоком, другая, свернутая калачом, помещала подмышкой плетеную из камыша кошелку с недовольно выглядывающим на мир крапчатым гусем. За плечами у личности висел выцветший солдатский «сидор», из него на манер самурайского меча торчал длинный домашний хлеб. На носу молодец имел круглые перевязанные синей ниткой очки.
- Какого дьявола? – спросил оторопевший мясник и нервно почесал пальцем тощий свой клюв.
- Мирзоян? Гамлет Саркисович? – тоном судебного исполнителя поинтересовалась фигура.
- Точно так, - по-солдатски отвечал Мирзоян.
Гость, словно собираясь на пороге Мирзояновой квартиры делать гимнастику, стремительно присел, поставил бутыль и кошелку на пол и заключил Мирзояна в объятия.
- Но-но-но! Руки прочь от социалистической Кубы! – страшным голосом прокричал Мирзоян, вырвался из рук данайца* и принял позу фехтовальщика, – Что вы себе позволяете, молодой человек?! Кто вы такой?!
- Я – Левон, сын Астрик, племянник тети Ануш, вашей сводной сестры. Вы знаете тетю Ануш?
- Предположим, я знаю Ануш, – осторожно заявил Мирзоян, – и что из того?
- Ну вот! – радостно закричал утренний посетитель и, покопавшись немного за пазухой, протянул вконец обалдевшему Мирзояну сложенный вчетверо изрядно помятый листок серой бумаги.
«Милый братец! – прочел мясник старательные буквы, – посылаю Вам свет очей моих и свою единственную надежду в жизни, моего сынка Левончика. Пристройте его к какому-нибудь приличному в городе делу, и Бог Вас не оставит. Ваша сестра Астрик Арутюнян, вдова Вардгеса».
Пока Мирзоян с письмом в руках торчал на пороге, новоявленный родственник, собрав пожитки, осторожно обогнул его и расположился в комнатах.
- Так ты Левон, - печально проговорил Мирзоян, - сын Вардгеса, так бы сразу и сказал.
Мирзояну смутно припомнилась живая рыжеволосая, так подходившая к своему имени** девочка, какие-то невнятные игры «в штандар», «в доктора», скакалки, бантики, красные, сбитые на носах сандалии, заклеенные подорожником коленки, розовые, фисташковые тряпочки – в общем, всякая детская ерунда.
Мирзоян строго посмотрел на гуся, потрогал пальцем лежащий на столе хлеб, вздохнул и отправился в кухню ставить на спиртовку чайник.
«Легко сказать – к делу пристрой, - ворчал он, заваривая чай, - Ну, ничего, поставлю в лавке. Пусть сардельки в кишку набивает. Дело нехитрое – и дурак справится».
* Данайцы – греческие племена, населявшие Арголиду. У Гомера данайцы - участники Троянской войны, хитростью (с помощью деревянного троянского коня) взявшие Трою; отсюда выражение "дары данайцев" - дары, гибельные для получающего их.
** Астрик (арм.) – звёздочка.