- Юрий!
Серая, почти человеческая рука коснулась его плеча.
- Здесь тоже ничего нет. Мне очень жаль.
Сочувствие в голосе Геры - так он назвал Чужого в память о старом друге - заставило Юрия еще пристальней всмотреться в экран сканера. Неужели даже Марс обманет его ожидания?
- Аэлита! - шепотом позвал Юрий, глядя на безмолвный экран.
Гера тактично отошел к терминалу навигационного вычислителя. Эмоции Чужих были почти неотличимы от человеческих. Любовь, неприязнь, страх... Кроме дружбы. В мире, где все друзья, само понятие дружбы теряло смысл.
Юрий порывисто вздохнул и оторвал взгляд от сканера.
- Осталась только Луна, - пробормотал он про себя задумчиво. Но Гера как всегда услышал.
- Это спутник твоей планеты? Я уже задал динамические координаты. Мы появимся на орбите в любой момент.
За много лет общения Юрий так и не смог отделаться от мысли, что Гера знает русский язык едва ли не лучше его самого. Впрочем, это предположение было недалеко от истины.
- На Марсе яблони пока не цветут, - невесело пошутил он. Гера понимающе улыбнулся.
Луна осталась все такой же безлюдной желтой пустыней. Ни куполов, ни подземных городов... Только гордые вымпелы, навсегда застывшие луноходы и неподверженные коррозии безмолвные стрелы прилунившихся ракет. И ни одного человека. Юрий не мог в это поверить, вновь и вновь до боли в глазах вглядываясь в показания приборов. Где же рейсовые многоступенчатые исполины, привозящие очередную экскурсию школьников, где огромные оранжереи, где лаборатории и заводы, где обсерватории? Гера тактично отмалчивался. Лишь раз в ответ на недоуменные взгляды Юрия он кратко сказал:
- На твоей планете многое изменилось.
- Что? Что могло измениться? Неужели люди предали свою мечту?
Гера помолчал, раздумывая.
- Можно сказать и так.
- Этого не может быть! Люди всегда добивались своей цели! Иначе не было б и меня!
Чужой терпеливо улыбнулся и неслышимой мысленной командой отправил корабль к Земле.
- Ты должен сделать выбор, Юра, - больше сорока лет никто не называл его так, и неожиданное теплое домашнее имя заставило его глаза затуманиться. - Остаться дома, или остаться легендой. Tercium non datum, как говорили ваши предки. Мы пробудем здесь двадцать оборотов планеты, двадцать суток, двадцать дней и ночей. Я всегда буду рядом и буду готов помочь, но выбирать только тебе.
И вот спустя двадцать суток Юрий стоял посреди проспекта, который был назван в его честь. Стоял и беззвучно плакал. Наглые московские водители, покорные безмолвным командам Чужого, терпеливо стояли в начинающей образовываться пробке. После многих лет общения с технологиями чужих для Юрия не составило труда мгновенно освоить мобильную связь, спутниковое телевидение и Интернет. А так как сон ему не был нужен, за двадцать дней и ночей он узнал многое. Все изменилось за 45 лет его отсутствия. Его родной великой страны уже не существовало, в центре Москвы большинство надписей было на английском языке, люди так и не полетели на Марс, даже на луну много лет не ступала нога человека.
- Итак, - Гера стоял рядом, невидимый для окружающий. – Что ты решил? Ты остаешься дома, или улетаешь с нами? Но на этот раз навсегда.
- Это уже не мой дом, - горько улыбнулся Юрий. – Здесь мечту променяли на деньги, а космос служит только для утилитарных целей – мобильники, Интернет, телевидение... Стоило ли запускать столько спутников только для того, чтобы прыщавый юнец в Москве полюбовался голыми женщинами из Австралии? Одна орбитальная лаборатория и ни одной базы на луне! А ведь прошло сорок пять лет!
Юрий на минуту закрыл глаза, а потом повернулся к Чужому и вдруг задорно улыбнулся.
- А ведь правда, что жизнь развивается по спирали и все, что было, повторится, только на другом уровне. Я улетаю с вами, Гера, в свой новый дом.
И как сорок пять лет назад выдохнул «Поехали!» и взмахнул рукой…