Береснева Л., Плэчинтэ А.
Очень рано Влад проявил интерес к рисованию, но родители понимали, что особых способностей у сына нет и художника из него не вырастить. Влад рисовал, скорее, не реальность, а свое отношение к ней. И тот факт, что его рисунки родителям казались иногда даже смешными, нисколько его не огорчал: для Влада сходство было не главным. Рисуя, он создавал некое действие, динамичное и захватывающее для себя: вот танки мчатся на вражеские укрепления, за ними бежит пехота, кругом взрывы, а вот бесстрашно взмывают в голубую высь самолеты.
Разглядывая рисунки сына, мама, чтобы его не обидеть, часто говорила: «Влад, тебе нужно больше рисовать с натуры, чтобы изображенное было похоже на действительность».
Как выяснилось позже, эти замечания мамы совпали и с мнением учительницы.
Вскоре представился случай убедиться, насколько Влад, рисуя, стал прислушиваться к этим советам взрослых.
А было это так. После автобусной экскурсии по городу Светлана Александровна предложила детям нарисовать то, что больше всего им понравилось. У Влада сомнений не было: конечно, памятник летчику, только летчику!
В центре листа Влад изобразил старательно, как сумел, на постаменте человека в летном комбинезоне. В одной руке он держал шлем, другая была победно устремлена в небо. Волосы летчика развивались на ветру. Ребенок придирчиво посмотрел на свой рисунок – он ему нравился. И тогда Влад написал на постаменте не совсем ровными буквами: "В.Чкалов".
После уроков ему не терпелось показать рисунок дома.
Мама, взглянув на работу сына в альбоме, удивленно спросила:
– Владюш, а почему у летчика в руках котелок?
– Как же ты не понимаешь, мамочка! Это шлем,– пояснил сын.
– А чего так испугался летчик, что волосы у него встали дыбом?
– Он смотрит в небо, и ветер колышет их,– объяснял терпеливо ребенок свой замысел.
– Мне кажется, тебе нужно еще поработать над изображением скульптуры летчика, да и постамент ты криво нарисовал.
– Мамочка, ты видишь памятник летчику по-своему, а мне он запомнился вот таким.
Через неделю, когда учительница оценивала рисунки ребят, она сказала Владу:
– Я понимаю, что тебе понравился памятник Чкалову, но, может быть, стоит еще раз посмотреть на него, чтобы скульптура летчика, нарисованная тобой, была больше похожа на увиденную.
И Владу подумалось: «И она не поняла! Наверное, лучше с женщинами не обсуждать рисунки про летчиков, самолеты, войну».
На этом разговоры о живописи для Влада не закончились.
Через несколько дней вновь был урок рисования, и Светлана Александровна сказала:
– Ребята, сегодня последний день зимы! Посмотрите в окно и нарисуйте наш школьный двор, а рисунок назовите «Прощание с зимой».
За окном Влад увидел серенький февральский день. Во дворе ветер раскачивал тонкие березки, похожие на потухшие свечки. В окно печально заглядывал голыми ветками его любимый клен.
– И что тут рисовать?– задумался Влад, глядя на почерневший снег, испещренный проталинами.
Дети оживленно вокруг перешептывались, менялись карандашами, а Влад все сидел и напряженно думал. И вдруг ему захотелось эту скучную картину мысленно преобразить. И он представил, что скоро, совсем скоро, школьный двор вновь будет нежиться в ярких солнечных лучах. Весело зазеленеют листочки на деревьях, а взгляду откроется бездонная синь неба. И Владу неожиданно вспомнился маленький эпизод из недавнего прошлого. Как-то поздней осенью он проходил мимо знакомого клена, листья его уже почти облетели и были распластаны по мокрому асфальту, и только на нижней ветке дрожал на ветру желтый листочек, похожий на детскую ладошку. Ему показалось, что клен протягивает ему эту ладошку-листик. И вдруг, улучив момент, когда никто не видит, он подошел и прикоснулся рукой к этому листочку, как бы прощаясь с ним до весны. Это воспоминание оказалось очень важным для Влада, теперь он знал, что будет рисовать. И быстро, пока еще не прозвенел звонок, он нарисовал во весь лист оконную раму, к которой ветер прижал ярко-зеленый кленовый листок – вестник приближающейся весны. И улыбнувшись, Влад написал: «Здравствуй, друг!»
Дома мама решила посмотреть, что сын «сотворил» на уроке рисования, и спросила:
– Что сегодня рисовали?
– Прощание с зимой! – с неким вызовом ответил Влад.
– И это прощание с зимой? – удивилась она, увидев рисунок.
– Конечно, можно было нарисовать голые деревья, грязный снег, но мне кажется, что последний день зимы – это уже приближение весны.
– Ну, ты, как всегда, обгоняешь время! – сказала мама.– Придется тебе, мой друг, все это переделать!
– Мамочка, можно и переделать, можно нарисовать, как виделось из окна, но мне хочется оставить все, как есть: просто я так вижу. Сама посмотри внимательно, ведь оттого, как я нарисовал, все стало веселее, радостнее, правда? А от той серой хмурости, что была на улице, какое настроение?
Мама подумала, что те двадцать ребятишек, которые смотрели на этот серый, тусклый пейзаж, прощаясь с зимой, наверное, видели и рисовали не только голые березки и талый снег. Кто-то жалел уходящую зиму с ее белоснежьем и яркими праздниками, а кто-то, как Влад, мог остро ощущать будущее, радостно чувствовать приближение светлой и звонкой весны.
С индивидуальностью не поспоришь: ведь рисунок – это отражение личностного видения, а не моментальный фотографический снимок.