День сегодня выдался на удивление жарким.
К вечеру, когда жара начала спадать и повеяло спасительной прохладой, решил покинуть душную комнату и прогуляться в парке.
Вхожу в тенистую аллею и вздрагиваю от неожиданности...
Все, наверное, ещё со школьных лет помнят красочную иллюстрацию к теории эволюции.
Вот эта картина и появилась наяву, как говорят в шоу-бизнесе, не под фанеру, а в живую...
Вначале, явно доисторическое существо, выползло из сиреневых кустов. Оно напоминало ящера, выползающего из океана на сушу, с лохматой головой, кокетливо украшенной двумя опавшими кленовыми листьями, застрявшими в волосах, как корона "Мисс - вселенной".
Затем, ящер поднялся на четвереньки и стал напоминать обезьяну, отбившуюся от родного стада, с изумлением озирающуюся вокруг. От неуверенных телодвижений листья слетели с головы и на морде её лица появилось выражение, как бы удивлённо вопрошающее, - а куда делась корона?
Окинув меня странным, можно сказать, нетрезвым взглядом, человекообразная обезьяна издала нечленораздельные звуки, напоминающие не очень цензурное словосочетание "ни хрена блин" и с трудом, но в соответствие с теорией эволюции, оторвало от земли свои передние конечности, бережно придерживая в правой продолговатый стеклянный сосуд.
На примитивное орудие труда это не похоже, - подумал я, - скорее, на бутылку "Столичной", заткнутую сосиской.
Существо, явно переходного или промежуточного вида, стояло согнувшись, слегка раскачиваясь. Его руки свисали ниже колен и оно напоминало австралопитека.
Я обратил внимание на то, что до «гомо эректуса» он пока ещё не выпрямился...
Прокашлявшись, австралопитек, наконец, обрёл дар речи и, с трудом подбирая слова, произнёс:
- Скаж-ж-и-те, пож-ж-алу-й-ста, которы-й теперь час?
Я к этому моменту окончательно пришёл в себя и столь же вежливо ответил:
- Восьмой час, однако...
Он начал мучительно соображать; восьмой час утра или вечера?... Это было видно по выражению его лица, помятого до такой степени, как будто на нём не только спали, но и плясали ритуальный танец охотников восточно-африканского племени "похуюмбе".
Видимо, так ничего и не поняв, он посмотрел на небо, как бы пытаясь там найти ответ, и при этом окончательно выпрямился.
- Вот вам и натуральный «гомо эректус»,- мелькнула мысль,- пытающийся сориентироваться по солнцу.
Потом он посмотрел на меня, не лишённым здравого смысла взглядом, и уже как «гомо сапиенс» спросил:
- А день какой?
Признаюсь, этот вопрос поставил меня в тупик.
- А вам какой нужен? - уклончиво, вопросом на вопрос, ответил я.
- Мне... мне завтра на работу...
Захотелось пошутить и спросить, на мамонта или шерстистого носорога он собирается завтра, но во-время опомнился. Бог его знает, как реагировали троглодиты на юмор.
Решил не искушать судьбу.
- Не волнуйтесь. Завтра будет завтра, а сегодня, пока ещё сегодня,- почти как Нострадамус, туманно, выдал я четвертушку катрена.
На его лице появилось некоторое подобие улыбки и он уже вполне связно произнёс:
- Спасибо, мне нельзя на работу опаздывать.
И человек разумный неспеша направился к выходу, улыбаясь и удивлённо разводя руками.
В одной из них был зажат недопитый символ нашей цивилизации.