Раз, два три, четыре, пять!

Дорожные записки разумного зайца



ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
В ПОИСКАХ РАЗУМА


ГЛАВА ПЕРВАЯ

Я – заяц. Два уха, четыре лапы. Естественно – хвост.
Только я необыкновенный заяц. Я, так сказать, заяц нового поколения. Заяц  разумный.
Думаю, что я не единственный разумный заяц в нашем Лесу. Я же есть. Значит, есть и другие!..
Я очень много думаю. И совершенно о разных вещах.
Думаю о духовном. Например, о смысле заячьей жизни, о далёких звёздах, мерцающих над нашим Лесом, и есть ли во Вселенной другая разумная заячья жизнь?
Я размышляю о земном. К примеру, о том, какая в этом году уродится морковь за Лесом, на огородах? Пытаюсь разгадать рецепт квашеной капусты одной старушки из соседней деревни.
Но большую часть времени я думаю о том, как положить конец облавам, которые устраивают на нас люди-охотники. Я думаю об этом и думаю, но ничего не могу придумать. Может быть, я ещё недостаточно разумен?
Думаю я в одиночестве. Ведь думать я привык вслух. Поэтому я и думаю в каком-нибудь уединённом месте, подальше от других заячьих глаз. Иначе меня просто не поймут, если увидят, как я что-то выкрикиваю и размахиваю лапами.
Вот и сейчас я брожу среди кустов чертополоха и громко размышляю о глупой песенке, в которой «раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять...» Я глубоко убеждён, что именно эта песенка делает из человека охотника. Я бы её запретил.
Вдруг из-за кустов выбегает охотник и наводит на меня огромное ужасное ружьё!
– Пиф-паф! – слышу я. – Классный кадр!
Я цепенею. Я прощаюсь с жизнью...
Настал мой час. Как глупо!.. Я так ничего и не успел...
Охотник машет мне рукой и, довольный собой, исчезает за кустами.
Я потихоньку прихожу в себя.
Я шепчу:
– Неужели?! Неужели и среди охотников, как и среди нас, зайцев, появились разумные? Разумные охотники!..


ГЛАВА ВТОРАЯ

Итак, я – Лепус Сапиенс, что в переводе с латыни означает Заяц Разумный.
Я верю: я не одинок в своей разумности.
Там, глубоко в лесу, под Жёлтой Елью обитают разумные зайцы: братья Эй и Ай и их младшая сестра Ой. Я видел их во сне тринадцатого числа в ночь с четверга на пятницу. А ведь такие сны вещие, и они сбываются!..
Из снов я также узнал, что разумные зайцы не всегда живут под Жёлтой Елью. Они, как и я, бродят по Лесу. И тоже размышляют.
Мне обязательно надо отыскать разумных зайцев.
Жёлтая Ель далеко. Я там никогда не был. Но я думаю, что к полудню я доберусь до неё.
В столь неблизкий путь меня подняло очень важное дело.
Вот уже несколько месяцев я разрабатываю План под названием «Конец облавам, или Зайцы и Разум». Кажется, нынче утром, спустя двое суток после того знаменательного дня, когда я повстречал странного охотника с не менее странным ружьём, я смог нащупать спасительную нить. Может быть, она приведёт нас – зайцев разумных и обыкновенных – к желанному покою и к тому прекрасному времени, когда облавы останутся в прошлом? Я думал над этим два дня и две ночи! И кое-что надумал!
И ещё я понял, что от мыслей и слов пора переходить к делу. Поэтому своим Планом я непременно должен поделиться с другими разумными зайцами. Я найду их!..
Я скачу и скачу. Скачу час... Два часа... Три...
Вот и Жёлтая Ель! Я был прав, она существует! Её покрытые ржавчиной лапы словно тянутся ко мне, но это не пугает меня, и я спрашиваю у тишины:
– Эй...Ай... Ой!.. Я пришёл к вам... Я – Лепус Сапиенс! Вы здесь? Разумные зайцы, вы существуете? Ведь верно?!.
Слышится едва различимый шорох, и вдруг сквозь иглы ели я вижу... огромную, чудовищно несуразную волчью пасть.
– Дружище, – произносит пасть, – не пугайся! Меня нечего пугаться. Я – Лупус Сапиенс – Волк Разумный! Я не ем разумных зайцев!..


ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Противная дрожь в ушах и коленках! Она всегда появляется при виде волка...
Но прочь страхи! Я – Заяц Разумный! Мне ли дрожать перед Серым?!
К тому же, я вроде бы не ослышался, он сказал, что он разумен!..
– Нет-нет, ты не ослышался! Ты – друг мне! – горячо повторяет волчья пасть, осторожно клацнув зубами. – Поверь! Я и вправду Волк Разумный, единственный Лупус Сапиенс на Земле... Совсем как и ты, я одинок в этом диком мире!..
– У-у-у! – воет Серый, наверное, сообразив, насколько мы одиноки...
Я пытаюсь унять дрожь в ушах и, стараясь не заикаться, произношу:
– А я н-не ед-динственный Леп-пус С-сапиенс! Н-нас раз-зумных з-зайцев много!
– Да что ты говоришь?! – поражается Волк. – А где они?
– Б-бродят по Лесу! Думают! – осмелев, я перестаю заикаться. – Они обитают под этой Жёлтой Елью. И мои разумные собратья не только очень умные, они ещё и очень сильные! Это зайцы нового поколения: они умеют постоять за себя! И я умею!
– Вот это да! – изумляется Волк. – Дружище! Так может быть, и среди волков найдётся пара-другая разумных? Я бы очень хотел повстречать на своём жизненном пути разумную волчицу! А то всё какие-то неразумные вокруг. И поговорить не о чем...
– Как знать, как знать... – произношу я, соображая, что же мне делать дальше. – Вполне вероятно, что и среди волчиц можно встретить разумную особь... Только не в нашем Лесу.
– Это точно! В нашем Лесу разумных мало: ты да я! – Волк снова пытается печально завыть, но меня вдруг осеняет.
– Слушай... – я осторожно улыбаюсь. – А давай вместе искать разумных зайцев и разумную волчицу!
– Дружище! – радуется Волк. – Прекрасная мысль!
– Тогда мы должны кон-со-ли-ди-ро-вать-ся! – заявляю я. – И поклясться, что не тронем друг друга! Мы же разумные, верно?
– Клянусь!.. А как это – кон-со-ли-ди-ро-вать-ся? – не понимает Волк.
– Консолидироваться, – объясняю я, – это значит сплотить ряды во имя идеи! Для общих поисков разумных собратьев и сестёр! А ещё для того, чтобы положить конец облавам, которые устраивают на нас люди-охотники! Разве тебя не беспокоит проблема облав?!
– Не беспокоит?! Ещё как беспокоит! – вскрикивает Волк. – Я бы этих охотников!..
– У меня огромное желание, – перебиваю я Волка, – чтобы все жили разумно! И волки, и охотники, и зайцы! Ну что? Ты согласен на консолидацию?
– Согласен! – торжественно восклицает Волк и тут же шёпотом переспрашивает. – Дружище, а у нас получится эта самая консолидация?
– Надеюсь, – отвечаю я.
– Согласен! – повторяет мой новый приятель. – Клянусь!
– Чудесно! – я перевожу дыхание и замечаю, что коленки мои перестали дрожать.
Я улыбаюсь Волку. Ещё робко и не совсем искренне. Всё-таки волк остаётся волком.
Но он улыбается мне в ответ своей ужасной пастью так простодушно и так разумно, что неожиданно для самого себя я окончательно успокаиваюсь.
Я больше не боюсь разумного Волка.
Совершенно не боюсь!


ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Я протягиваю Волку лапку и мы обмениваемся горячим лапопожатием.
Не переставая восторженно улыбаться, Волк хрипит:
– Дружище! Никогда раньше не приходилось мне слышать такого восхитительного слова – кон-со-ли-да-ци-я! Всё-таки вы, зайцы, всегда отличались чем-то этаким... заячьим, присущим только вам! Моя волчья разумность меркнет перед твоей, приятель!
– Не будем сейчас об этом! – перебиваю я Волка и уверенно заключаю. – Таким образом, решено! Консолидация между нами состоялась! Предлагаю План под названием «Конец облавам, или Мы и Разум».
Я вырываю свою лапку из цепкой лапы разумного Волка и вскакиваю на пенёк.
– Итак! – выкрикиваю я. – «А»! Находим разумных зайцев! «Б»! Стараемся обнаружить разумную волчицу! И, наконец! – я делаю эффектную паузу. – «В»! Разыскиваем разумного охотника!
Волк не верит своим ушам. Это видно по его глазам.
– Разумный охотник?! – переспрашивает Волк, обнажая клыки. – Охотник Сапиенс?! Фантастика! Охотник не может быть разумным!
– Может! – уверенно произношу я. – И мы его обязательно найдём! Потому что я видел разумного охотника, и он не сделал мне ничего плохого!
Я рассказываю Волку про встречу в чертополохе. Волк слушает меня, выпучив глаза.
– И разумный охотник, – заканчиваю я свою историю, – поможет нам избавиться от облав! Я просто уверен в том, что он тоже мечтает о разумной жизни и объяснит остальным охотникам, что, если они будут продолжать в том же духе, Лес погибнет, а, значит, погибнет вся Земля!..
– Но он же человек! Я не верю людям!
– А я верю разумному охотнику! Потому что он, конечно же, всё понимает, а если не понимает, то обязательно во всём разберётся!
– В чём разберётся?
Я взмахиваю лапками:
– Да оглянись вокруг...
– А что такое? – Волк испуганно пригибается.
– Разве ты не замечаешь, – я перехожу на шёпот, – что наш Лес катастрофически пустеет, надо что-то делать!
Волк оглядывает пустеющий Лес.
– Замечаю... Да... но...
– Вот и прекрасно, – говорю я. – В разумном единстве – сила! Нам всем необходима консолидация! Мы – разумные зайцы, разумные волки и разумные охотники – спасём мир от гибели!
– Да... конечно... но...
– Никаких «но»? – я не даю Волку договорить, я нетерпеливо выкрикиваю. – Ну что? Поскакали?
– Да, – соглашается Волк.
И мы отправляемся в путь.


ГЛАВА ПЯТАЯ

Мы бежим вдоль леса.
По правую лапу от нас лежат картофельные поля, а за речкой виднеются блестящие на солнце крыши дачных домиков.
В нашем Лесу, как утверждает Волк, кроме меня другими разумными зайцами и не пахнет. Поэтому мы направляемся в соседний лес.
– Дружище, – спрашивает у меня Волк, – а ты не голоден? Я ужасно проголодался! Ведь я, приятель, ничего не ел со вчерашнего дня. Я бы сейчас пожевал чего-нибудь...
– Что именно? – вытягиваюсь я.
– Вообще-то, я не вегетарианец, – признаётся Волк. – Нет, ты не думай, я, конечно, фруктами тоже питаюсь. Но только на десерт.
– И что же ты кушаешь на первое? – я отстаю от Волка на приличную дистанцию.
– Курятину! Гусятину... – облизываясь, начинает перечислять мой попутчик. – Индюшатину, кроль... Короче, дичь!
– И всё?
– И всё. А что? – посвистывая, Волк бежит дальше.
– Волк, – спрашиваю я прямо. – А зайчатиной ты питаешься?
Волк резко останавливается и бьёт себя в грудь своим чудовищным кулаком.
– Я – разумный волк! – восклицает Волк. – А не какой-то там неразумный! Я не ем разумных зайцев! Я же говорил тебе при встрече, приятель! И не будем об этом больше, если ты не хочешь, чтобы наша консолидация распалась! И что я сказал такого страшного? Что я пожевал бы сейчас чего-нибудь вкусненького? Разве это преступление?!
Я вижу, какие у Волка голодные глаза, и поэтому быстро отвечаю:
– Я тут знаю один курятник! Он неподалёку. В нём мно-ого кур! Они принадлежат одной доброй старушке. Как-то раз я обнаружил у неё в бочке чудесную квашеную капусту.
– Где обитает твоя старушка? – сверкает глазами Волк.
– Я же говорю, совсем рядом, – я стараюсь говорить спокойно. – Во-он за теми домиками стоит почти пустая деревенька. В ней только и живут что эта старушка да ещё несколько старичков.
– И ты таскал у неё квашеную капусту? – удивляется Волк.
– Старушек, конечно, обижать не следует, – вздыхаю я. – Но она так здорово заквашивает капусту. И куры у неё, как поросята! Думаю, от одной… съеденной тобой курицы она не обеднеет.
– Я тоже так думаю! Показывай дорогу! – рявкает Волк, и я скачу вперёд.
Волк сопит позади меня.
Никогда раньше мне не приходилось прыгать перед волчьим носом и почти не бояться за собственную жизнь. Да здравствует Разум!


ГЛАВА ШЕСТАЯ

Я ползу вдоль нависшего над землёй кривого плетня.
– Видишь сарайчик? – спрашиваю я Волка. – За ним – курятник.
– А какие в нём куры, приятель? – интересуется Волк, хватая меня за заднюю лапу.
– Большие и белые, – отвечаю я и продолжаю шёпотом. – Ты очень голодный?
– Ещё бы! – шепчет Волк, и не в силах сдержаться, громко сглатывает слюну.
– Тогда отпусти меня и дальше ползи сам!
– А ты?
– Я кур не ем.  Я же говорил,  у бабушки отличная квашеная капуста.  Так что тебе – налево, мне – направо.
– Где встречаемся после операции? – спрашивает Волк.
– Здесь же, у муравейника...
Волк кивает мне и уползает за сарайчик.
Я бесшумно, на одних только задних лапах, пробираюсь к дому моей хозяйственной старушки.
Дверь в избушку приотворена. Из избушки льётся приятная музыка. Я знаю, это поёт радио. Я уже слушал его как-то раз. Тогда передавали радиоспектакль про нас, про зайцев. Мне понравилось...
Я тихонько прокрадываюсь в тёмные сени и натыкаюсь на Что-то Тёплое, Мягкое и Мохнатое.
– Стой! – приказывает мне Оно.
От страха я теряю нюх. Я зажмуриваюсь и прикидываюсь пеньком.
– Ты кто? – спрашивает у меня Тёплое-Мягкое-Мохнатое. – Чую – что-то разумное... Неужели – Разумный... Заяц, что ли?
Проходит целая вечность, пока я снова обретаю дар речи.
– Д-а, – отвечаю я. – Я – З-аяц Раз-зумный... Прох-ходил тут м-мимо...
– Лепус Сапиенс?!. Вот это да! Значит, и зайцы бывают разумными?!. Ну, здравствуй, братишка! – Тёплое-Мягкое-Мохнатое тискает меня в объятиях. – Что же мы в темноте болтаем?!
Меня отволакивают поближе к свету. К двери.
Я открываю глаза. Ко мне возвращается обоняние.
Передо мной стоит совершенно чёрный весёлый пёс. Он миролюбиво машет хвостом и в улыбке показывает свои жёлтые клыки.
– Испугался? Ха-ха! – смеётся пёс. – Испугался, Лепус! Квасу хочешь?
– Я бы рассольчику попил, – прошу я слабым голосом.
– Чистого? Или с капусткой?
– Можно с капусткой, – соглашаюсь я.
– У бабушки рассол отменный! – говорит пёс. – У бабушки всё вкусное.
Тут я вспоминаю про Волка.
«Ёлки-палки, – думаю я. – Что же делать? Надо постараться улизнуть...»
– Ты погоди, – словно почуяв мои мысли, говорит пёс. – Ты не бойся меня. Я же, как и ты, разумный. Разумный Пёс! Канис Сапиенс, стало быть. А звать меня Яшкой-Цыганом! Ты погоди! Я сейчас капустки принесу!..
Яшка убегает.
«Сапиенс… – радуюсь я. – Как же я сразу не понял, трусишка я этакий… Яшка-Цыган... Разумный... Надо же!..»
Тем временем музыка умолкает, но почти сразу же радио обращается ко мне бодрым голосом:
– А теперь, мой маленький друг, послушай басню Ивана Андреевича Крылова «Собачья дружба». У кухни под окном на солнышке Полкан с Барбосом, лёжа грелись. Хоть у ворот перед двором пристойнее б стеречь им было дом, но как они уж понаелись, – и вежливые ж псы притом ни на кого не лают днём, – так рассуждать они пустилися вдвоём о всякой всячине: о их собачьей службе, о худе, о добре и наконец о дружбе...
Мне интересно слушать радио. Я бы слушал и слушал его: разную приятную музыку или басни Ивана Андреевича Крылова, или радиоспектакли из жизни зайцев и других обитателей Земли.
Но тут возвращается Яшка-Цыган, и я принимаю из лап моего разумного товарища кружку с рассолом, в котором плавает чудесная бабушкина квашеная капуста. Ах! Как же я люблю её! Не бабушку. Бабушку я уважаю. Квашеную капусту я люблю! Ел бы и ел!..


ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Я чувствую, что сейчас лопну.
– Может, ещё кружечку? – предлагает Пёс Разумный.
– Нет!.. – бормочу я. – Спасибо!.. Пятую кружку я не осилю!
Я с трудом выхожу на крыльцо.
Появись сейчас бабушка – мне конец! Я скашиваю глаза к ушам, надеясь увеличить угол обзора.
– Не бойся, братишка! – успокаивает меня Пёс. – Бабушка на огороде. Она ещё не скоро будет. Ты посиди, передохни. В лапах правды нет! Ты, я вижу, приятель, не первый раз бабушку навещаешь?
– В общем-то, да... – отвечаю я, опускаясь на ступеньку. – Но мы с тобой почему-то раньше не встречались...
– Конечно! Я же на заставе служил! С Колей!
– А кто такой Коля?
– Ты что, и Колю не знаешь? Коля – бабушкин внук! Пограничник! Это он меня Яшкой-Цыганом прозвал! Знаешь, кто такой Яшка-Цыган?
– Нет.
– Я расскажу! Я сейчас расскажу! Яшка-Цыган – он герой! Нам на заставе кино про него показывали! Сто раз! Это любимое кино нашего полковника! И моё любимое тоже! Знаешь, какой он – Яшка-Цыган?! Его никто не может поймать! Он такое выделывает! А как поёт!..
– А где Коля? – перебиваю я Пса.
– Коля? Так он сейчас в институт поступил! Обещал на каникулы приехать! После зимней сессии...
– Ты знаешь, – я снова перебиваю Яшку-Цыгана. – Ты не обижайся! Но у меня срочное дело. Мне надо спешить. Я должен встретиться с одним моим хорошим приятелем. Я уже опаздываю...
– С приятелем? – радуется Пёс. – И я с тобой! Он ведь тоже разумный? Признавайся, братишка! Если твой приятель разумный, познакомь! Ну, чего тебе стоит?!
– Видишь ли... – мямлю я.
– Да вижу, вижу! Конец моей тоске! Я ведь думал, что я – один такой разумный на свете! Ну, Курица не в счёт! Есть тут одна разумная, в курятнике. И вот тебе на! Ты появился! Разумный! И я – разумный! А там ещё кто-то третий! Тоже – разумный! Так, глядишь, целый разумный табор наберётся! Ты цыган любишь, братишка?
– Цыган? Не знаю...
– Цыгане – очень разумный народ! Живут весело, легко! Берут от жизни всё, что могут! Давай, Заяц, найдём ещё парочку разумных братишек, соберём табор, и будем бродить по миру!
– Вообще-то, – говорю я. – У меня другие планы...
– К чёрту планы, братишка! – перебивает меня Пёс. – Я вот всю неделю думал над смыслом жизни. И, знаешь, чего надумал? Не должно быть в жизни иного смысла, кроме как...
Яшка-Цыган не успевает договорить.
Внезапно со стороны курятника доносится страшный шум, что-то грохочет, кудахчет, над кустами взлетают пух и перья, раздаётся тяжёлый топот, и всё затихает.
– Что это было? – настораживается Пёс. – Ты слышал?
– Нет, – коротко отвечаю я.
– Как же это? – удивляется Яшка–Цыган. – Давай, сбегаем! Поглядим!
– Давай, – я нехотя поднимаюсь со ступеньки.
Пёс нетерпеливо кружит вокруг меня и торопит:
– Ну чего ты, братишка? Время не ждёт!
Судя по всему, законы гостеприимства не позволяют ему бросить меня и убежать. Мне это только на лапу.
Мы приближаемся к курятнику, и нашим взорам открывается печальная картина.
Пять кур лежат в обмороке на травке перед входом в курятник. Петух, мотая головой, пытается прийти в себя.
Пёс бросается к курятнику, затем принюхивается и... берёт след.
Где-то вдали слышен встревоженный голос бабушки:
– Яшка! Яшка! Глянь, чего там!
Яшка-Цыган вскидывает голову:
– Слушай, Заяц! Ты, давай, схоронись от бабушки в кустах! Ты подожди меня! Не уходи, братишка! Я мигом! Я след взял!
Пёс стремительно убегает.
Я спешу за ним, булькая рассольным животом. Тяжело скакать после бабушкиной капустки. Но не могу же я бросить друга в беде! Я имею в виду Волка.


ГЛАВА ВОСЬМАЯ

С трудом, но я догоняю Яшку-Цыгана.
– Ты разумный пёс? – спрашиваю я, стараясь прыгать с ним в лапу.
– Ну! Разумный! – бросает Яшка-Цыган, притормаживает и вдруг переходит на шёпот. – Волка чую!.. Вон он!.. За плетнём!.. Ха!.. Он меня не заметил!.. Ветер-то от него дует… не чует меня… Щас я его!!!
– Это он! – шепчу я в ответ. – Мой разумный друг!
Меня бьёт нервная дрожь. Что сейчас будет?!
– Волк?! – Яшка-Цыган останавливается.
Я смотрю на него и не верю своим глазам.
Разумный Пёс блаженно улыбается, уставившись в синее небо.
– Сбылось! – произносит Яшка-Цыган самым счастливым голосом на свете. – Братишка! Я мечтал о разумном волке всю свою разумную жизнь! Мне ему столько всего надо сказать!.. Волк Разумный!.. Это как там по-латыни? Пулус Сапиенс?
– Лупус, – поправляю я Пса. – Лупус Сапиенс. Он стоит за плетнём и ни о чём не подозревает. Он ждёт только меня. И если он увидит собаку, он подумает, что я его предал! Он очень раним! Он умрёт от разрыва сердца!
– Слушай, а как быть? – Пёс озадаченно моргает.
Я бы сказал, что он выглядит невероятно глупо, если бы не знал, что Пёс разумен.
– Я познакомлю тебя с Волком, но не сразу. Надо его подготовить. Подожди меня здесь, – говорю я и добавляю. – Ты же разумный пёс, правда?
– Не тяни! – ноет Яшка. – Я мечтал об этой минуте всю свою серую жизнь!
Удаляясь, я слышу, как Пёс озабоченно бурчит себе под нос:
– Не Лупус, а Пулус… Пулус Сапменс… Не перепутать бы...
Я захожу за плетень, и сталкиваюсь с Волком нос к носу.
– Дружище! – Волк порывисто обнимает меня. – А я думал, мы больше никогда не увидимся! Где ты был?
– Волк, – пытаюсь объяснить я, но не могу выдавить из себя ни единого звука.
От его удушающих объятий у меня вдруг начинает кружиться голова, и я... то ли от этого, то ли от эмоционального перенапряжения теряю сознание...
Придя в себя, я вижу следующее.
Три головы, склонившись надо мной, перебрасываются фразами.
Первая голова (встревожено):
– А он останется разумным?
Это произносит Разумный Волк.
Вторая голова (оптимистично):
– А то! Разумней не бывает!
Это произносит Разумный Пёс.
– Ой! Ко-ко! Я же говорила! Видите? Он открыл глаза! Какой он милый!
Это произносит третья, неизвестная мне голова. Она принадлежит курице.
И своим проясняющимся разумом я внезапно осознаю, что впервые в жизни вижу Галли Сапиенс.


ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Разумная Курица остервенело машет надо мной крыльями и кудахчет.
– Ну-ка! – покрикивает она на Волка и Пса, – расступитесь! Больному необходим свежий деревенский воздух!
– Благодарю, – я ворочу от Курицы нос и пытаюсь встать. – Мне уже лучше...
По правде говоря, я не выношу куриный дух.
– Нет, нет, нет! – категорически заявляет Курица, прижимая меня своей морщинистой ястребиной ногой к земле. – Полный покой! Я предписываю Зайцу полный покой!
Мне не нравится, что Курица говорит обо мне в третьем лице.
– Мы так и будем тут стоять? – вмешивается Яшка-Цыган. – Скоро ведь бабушка появится. У неё нюх, как у собаки!
– Но больного ни в коем случае нельзя беспокоить! – волнуется Курица. – Я знаю! Врачи всегда назначают в таких случаях: «аб инитио» – покой, а потом... а потом – «вариа»!
– Какие такие «абинициваря»? Я ничего не понимаю! – раздражается Пёс.
Видно, он еле сдерживается, чтобы не укусить Курицу.
– Как?! – кудахчет она. – Ты до сих пор не изучил латынь?! А я тебя предупреждала, без латыни – ты ничто? Слышишь? Ничто!
– Отстань! – огрызается Яшка-Цыган. – Не нужна мне твоя латинская тарабарщина!
– Дружище! – Волк становится между Псом и Курицей. – Разумная Курица имела в виду, что сначала Зайцу необходим покой. Ну, а потом что-нибудь варёное.
– «Вариа», милый мой, – как больному, объясняет Курица Волку, – означает не что-нибудь «варёное», а – «разное». Понимаете? Раз-но-е! Лёгкий массаж головы, непродолжительные утренние прогулки, витаминизированные салаты...
– И бульон из цыплёнка! – склабится Яшка-Цыган.
– Что-о?!! – Курица преображается в мгновение ока.
Она смотрит на Пса безумным взглядом и бьёт своей второй ястребиной ногой по земле.
– Да я тебе голову оторву за такие слова! – вопит Курица. – Щенок! Молокосос!
Первая ястребиная нога всё также упирается в мой живот. Из-под второй поднимаются маленькие пылевые облачка.
– Подруга, – обращается Волк к разъярённой курице. – Успокойтесь!
Курица пыхтит, словно бабушкин самовар.
Пёс рычит.
– Не надо так нервничать! – просит Волк Пса и пытается отвлечь Курицу. – Не считаете ли Вы, подруга, что нам стоит покинуть это место? Я слышу подозрительный шорох. Наверное, это ваша бабушка.
– Чего? – Курица презрительно смотрит на Волка. – Какая бабушка?! Нет у меня никакой бабушки!
Клюв у Курицы хищно подрагивает.
У неё такой вид, будто она готова оторвать голову не только Псу, но и Волку. Да и мне заодно!
– Подруга! – увещевает Волк Курицу. – Не переживайте Вы так! Пёс пошутил! Пойдёмте!
– Пошутил... – кудахчет Курица. – Да за такие шуточки!..
Курица убирает с моего живота ястребиную ногу и неожиданно командует:
– Смирно! Заяц здоров! Заяц может встать! Отставить разговоры! Все за мной! В шеренге – по одному! От бабушки – бегом, марш!..
Что за дела? Нами взялась командовать курица! Она что? Тоже в армии служила, как и Яшка-Цыган? И потом, я всё-таки не пойму, почему эта Разумная Курица всё время говорит обо мне в третьем лице? Словно меня здесь нет? Словно я какое-то неразумное существо?


ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Ох, как же я накапустился!
Всё булькает во мне и трясётся, но я скачу за Курицей, Волком и Псом.
Мне бы под кустиком отлежаться.
Но я скачу.
Ведь я помню о Плане! Конечно! О консолидации невозможно забыть даже после четырёх кружек бабушкиного рассола.
Я помню о разумных зайцах, разумных волчицах и разумных охотниках.
И я скачу! Скачу, потому что без меня ничего не получится! Потому что Курица разумна, но по-своему, по-куриному! А это не то! С таким куриным разумом не видать нам спокойной жизни!..
Ничего! Разберёмся! На первой же остановке!
И зачем я только повёл Волка к этому курятнику?
Неожиданно Разумная Курица останавливается. Волк не успевает сориентироваться и сбивает её с ног. Следом на них валится Пёс. Я успеваю перепрыгнуть через эту кучу-малу.
Отдышавшись и осмотревшись, я понимаю, что мы в безопасности. Никакая бабушка за нами не гонится. И я снова беру в свои руки бразды правления.
Я запрыгиваю на пенёк, как на трибуну. Я вскидываю к небу правую лапу.
– Братья и… сестра по Разуму! – обращаюсь я к беспокойной троице.
Но Волка, Пса и Курицу, словно подменили.
Они самозабвенно пихаются, сидя на траве, и не обращают на меня никакого внимания.
– Сейчас как дам в глаз! – кричит Курица Яшке-Цыгану. – Дворняжка! И-и-и-и-и!..
– С костями проглочу! – огрызается Разумный Пёс.
– Но-но-но! Потише, подруга! – клацает Волк своими огромными клыками.
– Да помолчите вы! – кричу я. – Вы что? Так ничего и не поняли?! Это же удивительно! Мы все – разумны!
Как ни странно, мои слова успокаивают не только Волка и Пса, но и совершенно обезумевшую Курицу. Правда, не сразу. Проходит целая минута, пока утихает её поросячье «и-и-и-и-и».
– Да! – торжественно заявляю я. – Мы не одиноки! Мы разумны! Во всяком случае, на Земле разумны не только некоторые зайцы, как, например, я, но и отдельные волки, собаки и даже курицы!
– Что значит – даже? – дёргается Разумная Курица.
– Простите! – я прижимаю лапу к груди. – У меня и в мыслях не было оскорблять Вас! Употребляя слово «даже», я, в первую очередь, стремился обратить Ваше внимание на то, что список разумных существ далеко не полон…
– А во вторую? – перебивает меня Разумная Курица.
– Что «во вторую»? – я не понимаю, чего от меня хочет эта птица.
– Во вторую очередь?
– Слушай, Курица! – нетерпеливо гавкает Яшка-Цыган. – Не приставай, пожалуйста, к Зайцу! Наберись, пожалуйста, терпения, Курица! Я тебя очень прошу, Курица, дай, пожалуйста, послушать Зайца!.. Валяй дальше, братишка!
– Да, дружище, – поддакивает Волк. – Мы тебя внимательно слушаем.
– На чём мы остановились? – я пытаюсь вернуть свою мысль в нужное русло.
– На списке, который далеко не полон, приятель! – подсказывает Волк.
– Да. Так вот... Список далеко-о не по-олон...
Я растягиваю слова, так как всё ещё не могу вспомнить, о чём же я хотел поведать моим братьям по разуму. Надо же! Курица! Сбила меня с толку! И зачем она только увязалась за нами?
– Дружище, – спасает положение Волк, – расскажи-ка нашей дорогой Курице и нашему дорогому Псу о Плане «Конец облавам, или Мы и Разум». А если хочешь, приятель, отдохни пока! Я и сам всё растолкую. Как смогу, конечно.
– Да-да, разумеется! – соглашаюсь я. – Пожалуйста.
Я спрыгиваю с пенька, чтобы уступить место Волку.


ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Волк садится на пенёк, откашливается и начинает:
– Наш приятель Заяц мне всё объяснил. Значит так. По поводу консолидации! Консолидация – это когда: а) занимаются поисками зайцев; б) находят разумных волчиц; и, наконец, – в) устраивают облавы на разумных охотников!
Я сижу с открытым ртом. У меня нет ни сил, ни желания вмешиваться в этот бред. Я смотрю на Волка и внутренне содрогаюсь. Что он мелет? И это разумное существо?! У него же в голове каша! С кем я связался?!!
– Дружищи! Вам всё понятно? – спрашивает он у Пса и Курицы.
– А то! – самоуверенно заявляет Яшка-Цыган. – У меня, например, тоже есть желание! Я желаю создать цыганский табор!
– А я! – Курица нервно хлопает крыльями. – Я желаю червей накопать! Я пообедать желаю!
– Слушайте! – вспоминает Волк. – Я же совсем забыл! Я же смертельно голоден! Я есть хочу! Я бы сейчас целого барана сожрал!
– Да и я, в общем-то, погрыз бы косточку! – мечтательно произносит Яшка-Цыган.
Тут я понимаю, что надо что-то придумать! Причём срочно! Иначе...
– Мы – разумные существа! – взываю я к разуму Волка и Пса. – Обойдёмся без косточек и баранов! Давайте…
Мысли мои путаются из-за бульканий в животе. Я прямо из шкуры вон лезу. Но в голове у меня сплошные голодные псы и волки! И их злые пасти!.. Я боюсь смотреть на братьев по разуму. А вдруг они лишились разума?!. Я шарю глазами по синему небу. И тут!..
Тут я замечаю дымок, который поднимается над землёй. Там живут люди. Со своими волшебными супермаркетами! Ура! Вот оно – чудесное решение проблемы!
– Братья! – я подпрыгиваю от радости. – Там, за полями, маленький городок! Вы, наверное, слышали о нём?
– Слышали! – неохотно отвечают Волк и Пёс.
– В этом городке много прекрасных супермаркетов! – продолжаю я возбуждённо. – И о них вы, наверное, слышали?!
– Слышали! – вразнобой отвечают Пёс и Волк.
– А в этих супермаркетах – много разной еды! Там, конечно, охранники! – тараторю я без остановки. – Но ночью мы сделаем подкоп! Братья! Мы сможем сделать подкоп? Как вы думаете? Сможем?
– Сможем… – нехотя соглашаются Волк и Пёс.
– Красть нехорошо и неразумно, – я пожимаю плечами. – Но в данном случае иного выхода я не вижу. А вы?
– Ну да… не видим…
– Мы ведь постараемся красть самое необходимое? Ведь верно? – спрашиваю я тихо у своей разумной шайки-лейки.
Волк и Пёс смотрят на меня и на Курицу уже не так подозрительно. А, даже можно сказать, с сочувствием.
– Верно, – вздыхает Яшка-Цыган.
– И ещё... – я жалобно смотрю на Волка. – Я лапку подвернул...
– Когда, приятель? – охает доверчивый Волк.
– Да сейчас! Когда мы от бабушки убегали... – вру я.
– Дружище, – Волк смотрит на меня ласково и улыбается. – Садись на меня. И держись покрепче!
Я быстро залезаю к нему на спину и командую:
– Тогда, вперёд! Скоро мы будем у цели!
И мы мчимся туда, где нас ждут обильный ужин, плотный завтрак и сытный обед.


ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Ночь опустилась на землю.
Мы притаились за кустами, у самого крупного супермаркета в городке, который сияет всеми своими огнями. Мы ждём, когда охранники обойдут магазин и утихомирятся в сторожке. Тогда мы примемся за дело.
А пока мы любуемся звёздами, которые фонариками горят на тёмном куполе неба. Они о чём-то перемигиваются друг с другом. О чём? Кто их знает?
Быть может, где-то там, на одном из этих небесных фонариков, так же, как и мы, притаились небесные Волк, Пёс, Курица и Заяц. Быть может, и они – наши звёздные собратья и сёстры – урчат животами, вместо того, чтобы бродить по свету в поисках себе подобных разумных существ, урчат и мечтают о сытной еде...
Ах, еда, еда! Сколько она отнимает мыслей у нас – у разумных!..
Нет! Лично я, будь я создателем мира, придумал бы его иначе. Без такой нелепой и ненужной для разумного существа штуки, как желудок. Сколько времени мы тратим на добывание всех этих морковок, костей, ножек и крылышек! А сколько драгоценных часов уходит на их переваривание!
К сожалению, не я создал наш мир с желудками. Не я создал глупую еду...
Но, кажется, нам пора! Охранники заперлись в сторожке. Можно, как говорится, идти на дело.


ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Мы копаем сосредоточенно и бесшумно. Только дело пока не очень продвигается. Яма вон, какая глубокая, но мы почему-то никак не можем подкопаться под стену, которая, словно уходит в самые глубины Земли.
Курица ноет. Мы молчим.
– Я все пальцы на ногах стёрла, – недовольно бурчит Курица. – Что за ерунда!
Мы молчим. Копаем дальше.
– Я бы давно наловила червей! – скрипит Курица. – А тут возишься с вами!..
Молчим. Копаем.
Правда, Волк нет-нет да посмотрит на Курицу. Задумчиво так.
Я догадываюсь, о чём размышляет Волк, какие в его голове рождаются кулинарные идеи. Но Курица, судя по всему, этого не видит и не осознаёт, что играет с огнём, что и всякому разумному предел. Волк ведь не железный, и его можно будет понять, если от мыслей он перейдёт к делу. Никто по Курице не заплачет.
– Ну чего мы копаем?! – злится Курица. – Ясно ведь уже! Напрасно копаем!
– Что – верно, то – верно, – раздаётся над нашими головами мягкий задушевный голос. – Напрасное это дело, братья. Здесь бетон вокруг. Вы так без лап останетесь.
Я приглядываюсь, но ничего, кроме круглого силуэта с острыми ушами на фоне тёмного неба, разобрать не могу.
Мы с Волком растерянно переглядываемся.
Пёс принимается рычать. Курица глупо кудахчет.
До меня вдруг доходит, что мы оказались в ловушке, что, как говорится, сами себе вырыли яму!
– Братья, – продолжает силуэт, – вылезайте! Если вы голодны, я накормлю вас! Если мучает жажда, напою! Давайте ваши лапы! Я помогу Вам!
Курица первая выходит из оцепенения. Неожиданно сильно взмахнув крыльями, она выпархивает из ямы без посторонней помощи. Волк и Яшка-Цыган тоже выбираются сами.
Я нащупываю в темноте лапу говорящего, и она с лёгкостью вытягивает меня на поверхность. Я поднимаю глаза и вижу перед собой толстого добродушного кота.
– Спасибо! – благодарю я.
– Не за что, брат мой, – спокойно отвечает Кот.
– Так это ж кот! – поражается Пёс. – Тоже разумный?!
– В меру, брат мой, – отвечает Кот. – В меру. Разум – понятие относительное. И,  естественно, растяжимое. Но к тому поступку, который вы пытались только что совершить, разум никакого отношения не имеет.
– Слушайте, приятель! – вмешивается Волк. – Вы тут что-то говорили про голод и жажду! Перед вами стоит разумный волк, которого мучает и то, и другое.
– Между прочим! – вставляет Пёс, постукивая хвостом по земле. – Я тоже – того, мучаюсь!
– Протяните, наконец, лапу помощи! – усмехается Волк. – Иначе я растеряю последние остатки своего воспалённого разума!..
– И я-а! Ко-ко! – кудахчет Курица.
– Братья, сестра! Держите себя в лапах! Я вас накормлю-напою! – приободряет Кот Волка, Пса и Курицу. – Я сразу заметил вас, как только вы появились. Я служу в супермаркете ночным котом. Братья, подкоп – дело ответственное. Его так сразу не организуешь. Тут без плана и схемы не обойтись. Братья, чтобы не вызвать ничьих подозрений, я попрошу вас прикрыть яму вот этой фанерой и присыпать её сверху землёй и песком. А потом вы получите и еду, и питьё!
– Чего-о?! Присыпать?!! – возмущается Яшка-Цыган. – Ещё чего!
– А где пища? – спрашивает Волк.
– Брат мой! – отвечает Кот. – В надёжном месте. В очень надёжном. Это мои припасы, которые я, в своё время, позаимствовал у супермаркета.
– Ладно уж!.. – соглашается Волк. – По лапам! Маскируем яму и получаем еду! Делов-то!..
Мы поспешно накрываем яму фанерным листом и присыпаем её землёй.
– Только прошу вас, братья! – Кот всё так же сдержан и вежлив. – Не поднимайте лишнего шума! Наберитесь терпения. Еда и питьё за городом. Следуйте за мной!..
– Что!!! Ко-ко-ко!!! – истерично кудахчет Курица. – За городом?!! Снова куда-то тащиться?!!
– Будьте благоразумны! – Кот неприступен. – Через десять минут мы устроим трапезу на лоне природы! В лучах восходящего светила. А там, как говорится, будет видно. Всё в лапах Разума, братья! Всё в наших лапах.
Мы снова пускаемся в путь.


ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Наконец, мы останавливаемся на чудесной полянке, отгороженной от городка тесным рядом берёзок.
Без слов мы обступаем Кота, который только что вытащил откуда-то из кустов свой тяжеленный мешок. На мешке написано белой краской: «Не кантовать!» Мы ждём.
Кот степенно развязывает толстую верёвку, раскрывает мешок и начинает доставать из его недр всевозможные пакеты, коробки, консервные банки, пластиковые стаканы, одноразовые тарелки, ножи и вилки. Всё это добро Кот раскладывает прямо на траве.
Нетерпеливо, но с большим интересом мы разглядываем банки и коробки.
– Братья! – приглашает Кот. – Что же вы? Не стесняйтесь. Пожалуйста, угощайтесь. Это очень вкусная и полезная пища! Вот кукурузные палочки. Видите? Они напоминают червей, и, я думаю, очень понравятся нашей разумной сестре.
Курица недоверчиво принимает коробку с кукурузными палочками и вертит её в крыльях.
– Она легко открывается, – Кот показывает, как это делается.
Через секунду Курица принимается с остервенением клевать «кукурузных червей».
– А это тушёнка, – объясняет Кот Волку и вскрывает банку консервным ножом. – Пожалуйста, Брат, ешьте на здоровье!
Волк принюхивается к содержимому банки, осторожно тычет в тушёнку вилкой и облизывает её.
– А это собачья еда. То есть, извините, еда для собак, – Кот широко улыбается и передаёт Псу пакет с нарисованными на нём шариками сухого корма. – Надорвите краешек пакета и насыпьте в тарелку. Так намного удобнее лакомиться этим чудесным и питательным продуктом.
Пёс дёргает за краешек пакета слишком сильно, пакет разрывается пополам и содержимое его высыпается на траву.
– Ничего страшного! – говорит Кот. – Ешьте так.
Но Пёс его и не слышит. Он жадно набрасывается на сухой корм, помогая себе лапами.
Тем временем Волк застревает мордой в банке, а Курица, поперхнувшись кукурузными палочками, заходится в надсадном кашле.
И тут я замечаю, что Кот смотрит на них... с невероятным презрением. Мне становится неприятно.
С таким же едва скрываемым отвращением Кот переводит взгляд на меня.
Почему-то я уже не чувствую никакой симпатии к этому чересчур разумному коту.
Моментально преобразившись, Кот улыбается мне во весь рот.
– А вам, Брат мой, – говорит он, мурлыча, – я посоветую консервированную морковь.
– Благодарю, – отвечаю я с достоинством. – Я не голоден.
Знал бы он, как у меня всё ещё бурчит живот от бабушкиного рассола!
– Может быть, Вы тогда попробуете морковного сока? – Кот достаёт из мешка бутылку с оранжевой жидкостью.
Я очень хочу снова отказаться от угощений Кота, но... не сдерживаюсь и протягиваю лапку:
– Благодарю! С удовольствием попью!..
От бабушкиного рассола не то что пить, купаться хочется!
Крышка отвинчивается от бутылки с лёгким хлопком, который напоминает мне что-то среднее между «пифом» и «пафом».
– Пфоп! – издаёт бутылка. – Пфи-и-ип!..
От этого «пфип-пфопа» я чуть было не роняю бутылку на землю, и сок выплёскивается мне на грудь. Я становлюсь полуоранжевым.
«Вдруг охотник выбегает, прямо в зайчика стреляет! – проносится в моём утомлённом мозгу. – Пиф-паф! Ой, ой, ой!..»
Как же у меня всё вылетело из головы! Я совсем забыл про свой План! Напрочь! Про План «Конец облавам, или Мы и Разум»! Про разумных зайцев! Про Волчицу! Про разумного охотника!..
Чем я занимаюсь?! Разве к этому я стремлюсь? К пикнику на опушке в компании своих чавкающих, жующих и постанывающих от обжорства братьев по разуму?
И почему этот хитрый Кот взялся нас кормить?
Чего он хочет от нас?!.


ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Я внимательно смотрю на него.
Кот улыбается мне улыбкой святого.
– Не расстраивайтесь, Брат мой! –  как  всегда  мягко и задушевно произносит он. – Еды и питья много! Вот, возьмите ещё бутылочку.
Кот подаёт мне вторую бутылку морковного сока, но я делаю вид, что не замечаю этого.
– А иссякнут запасы, ну что ж... – он на секунду задумывается и неожиданно начинает бахвалиться, – я без особого труда пополню их новыми и свежими продуктами! Я это хорошо умею! Очень хорошо!
От милейшего Кота не остаётся и следа. Передо мной стоит самоуверенный, самовлюблённый жирный котище!
Я не отвожу от него своего проницательного взгляда. Я тоже кое-что умею делать неплохо. Например, смущать собеседника.
Но Кот – крепкий орешек. Он не опускает и не прячет своих маслянистых глаз.
– Для чего Вы всё это делаете, Кот? – спрашиваю я напрямую.
– Что именно?
– Угощаете нас кукурузными палочками, тушёнками, соками?!
– Хороший вопрос! – Кот потирает лапы. – Дело в том, уважаемый брат, что мне тоже пришла в голову идея ограбить супермаркет! Не просто натаскать баночек-скляночек, а вскрыть сейф директора магазина! И я тоже сделал подкоп. В том же самом месте! Но не со стороны улицы, а изнутри супермаркета! Я рыл целую неделю. А сегодня ночью я должен был вырыть яму снаружи. Но тут появились вы! Ваша чудесная компания! И смешала мне все карты! Вот и пришлось увести вас подальше от супермаркета. Чтобы не сорвалось моё чудесное ограбление. А теперь я вам предлагаю сделку. Давайте завтра ночью обчистим супермаркет вместе. Потому что впятером мы сможем унести намного больше! И не только деньги из сейфа, но и дорогой товар! Мы станем настоящей командой! Лично я всегда мечтал о такой! О профессиональной команде грабителей-налётчиков! А Вы, брат мой? Вы не мечтали? Впрочем, у вас уже есть своя команда...
– Нет, вы ошибаетесь! – отвечаю я. – Мы не грабители-налётчики! И мечтаем совсем о другом. Спасибо за угощение.
– А Вы? – Кот обращается к Волку. – Разве вы не хотите стать профессионалом?
– Я – волк! – гордо произносит мой товарищ. – А не бандит!
– И Вы не бандит? – усмехаясь, спрашивает Кот у Пса.
– Иногда! – отвечает Пёс. – Когда дело касается котов! Особенно, таких, как ты!
Пёс надвигается на Кота.
Кот хватает мешок и пятится к берёзкам.
– Мяу!!! – выкрикивает Яшка-Цыган, приседая.
– Мы ещё встретимся! – шипит Кот и исчезает за деревьями.
– Наглец! – возмущается Курица.
Я с нежностью смотрю на своих друзей и говорю:
– Ну, что? Давайте вернёмся к нашему Плану. Мы поели, попили. Вроде ждать больше нечего...
Пёс виляет хвостом. Подбегает ко мне, но Волк и Курица молчат. В воздухе повисает тягостная тишина...
– Дружище, – кашлянув, произносит Волк. – Знаешь... у нас пока ничего не выйдет...
– Почему? – спрашиваю я как можно безразличней.
Но я не могу говорить с ним в таком тоне. Уж очень я к нему привязался. И поэтому печально улыбаюсь.
– Потому что... лично я всё время думаю о еде. Я же... хищник! – внезапно Волк срывается на тоненький крик, но тут же берёт себя в лапы. – Волк я, понимаешь?!!
Я смотрю на него во все свои заячьи глаза.
Что он такое говорит?!
– Да, приятель, мы разумные существа, ты да я, да вот Пёс с Курицей... Но этой ерундой сыт не будешь!!! – Волк пинает лапой банку из-под тушёнки. – Так что, не обижайся и не падай духом, я возвращаюсь в Лес... Когда-нибудь я решу проблему питания, своего волчьего разумного питания... И, надеюсь, мы снова сконсолидируемся!.. Но пока это невозможно. Прощай, дружище!..
Волк заграбастывает меня своими волчьими лапами и прижимает к своему волчьему сердцу.
– А как же разумная волчица? – спрашиваю я.
Он ничего не отвечает, бережно ставит меня на траву, потом отворачивается и скрывается в зарослях.


ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Курица смахивает слезу и тяжело вздыхает:
– А я вернусь в курятник, а не то они там без меня пропадут, ко-ко!..
Я смотрю на Разумную Курицу и снова грустно улыбаюсь.
– Да, – говорю я. – Конечно. Делай, как считаешь нужным...
– Ты идёшь, Яшка? – спрашивает Курица. – Или как?
– Ты лети, лети, птичка! – машет лапами Яшка-Цыган. – Привет бабушке!..
И мы остаёмся вдвоём.
– А ты? – спрашиваю я.
Я смотрю в сторону, на берёзки. Ветерок тихонько треплет их за голые верхушки, а потом проносится над полем и исчезает вдали, за синими облаками.
Если облака синие – это к зиме.
Зима скоро. Я уже и линять начал.
– А что – я? – говорит Яшка-Цыган. – Мне с тобой интересно! С тобой я!
Я шагаю по тропинке.
Шагаю и думаю. Обо всём на свете.
Ещё я думаю, куда она приведёт нас – тропинка?
Пёс весело лает и бегает вокруг меня, как заведённый. Видно, ему, и вправду, со мной хорошо. И мне с ним тоже спокойно. Смешной он! О цыганском таборе мечтает...
Всё-таки легкомысленные они существа – собаки. Даже те из них, которые являются разумными псами.



ЧАСТЬ ВТОРАЯ
РАЗУМ И СЕРДЦЕ


ГЛАВА ПЕРВАЯ

Мы в Большом городе. Уже целых три часа.
Мы вошли в него на рассвете.
Было прохладно, солнце поднималось над крышами домов, но потом… появились они… машины! Сотни, тысячи автомобилей!
И теперь  здесь нечем дышать! Туман стелется по земле, не настоящий туман, а искусственный – из пыли и дыма. Бедные городские зайцы, если они существуют на белом свете, в каком аду они обитают!..
Мы приехали сюда на пригородной электричке. Меня уговорил Пёс Яшка-Цыган. Он считает, что разумных зайцев, как и других собратьев по разуму, можно найти в так называемом Зоопарке.
– Они точно там, твои Эй и Ай! – возбуждённо шепчет Яшка-Цыган.
Но я не думаю, что зайцы Жёлтой Ели обитают в Зоопарке. Они не настолько глупы, чтобы оставаться в городе, окутанном смогом, больше нескольких часов. И я молчу, я не хочу огорчать Яшку. Он добрый и наивный. Пусть помечтает...
А ещё он утверждает, что в Большом городе живёт Разумный Охотник. Тот самый, с которым я столкнулся в кустах чертополоха. Оказывается, Пёс хорошо знаком с ним. Охотник, на самом деле, не охотник, а студент Лёлик.
Лёлик – будущий кинорежиссёр-путешественник. Каждую субботу он приезжает из Большого города в деревню к своему дедушке Индюшкину – бабушкиному соседу. И так как Яшка – единственная собака во всей деревне, Лёлик угощает его разными городскими гостинцами, а потом берёт его с собой в поля на прогулку.
Всю прошлую субботу Яшка носился вместе с Лёликом по лугам и опушкам, в благодарность за то, что студент привёз Яшке-Цыгану городскую сардельку. Между прочим, специальной видеокамерой, которую я принял за ружьё, студент снимал видеофильм про зайцев.
– Если бы Лёлик знал, что мы с тобой такие же сапиенсы,  как  и он, – вздыхает Пёс, – мы бы сейчас не прятались от этих ненормальных мотоциклистов в мусорном баке!.. Как их обозвал прохожий?
– Байкерами...
– Да… – печалится Яшка-Цыган. – Он бы взял нас с собой в город, и мы бы сейчас сидели у него в гостях, перед видиком, пили бы чай с молоком из пакета и смотрели фильм про зайцев, которых он снял в субботу.
– Откуда студент может знать, что мы разумные? – спрашиваю я хриплым шёпотом. – Разве люди, даже разумные, умеют читать наши мысли?
Я хриплю шёпотом, потому что потерял голос из-за пыльного городского воздуха.
– Нет, вроде бы не умеют!.. – сокрушается Яшка-Цыган и заходится кашлем.
В мусорном баке совсем нехорошо! Наши лёгкие шумят, словно старые дубы на опушке Леса.
Только вот дубы шелестят, потому что им хорошо, потому что ветер заблудился в их листьях, потому что им ещё жить и жить...
Мне плохо!.. Я высовываюсь из бака, чтобы глотнуть хотя бы какого-никакого воздуха. Пускай даже городского.
– Выходит, разумные люди разумны, но не до конца! – рассуждает Яшка-Цыган. – Не чувствует они нашей с тобой разумности!
Я слышу подозрительный шум и снова прячусь назад, в мусорный бак. Кажется, это те самые байкеры!
– Мы же чувствуем друг у друга разумность! – философствует Яшка. – Вот я тебя сразу почувствовал. Правда, Волк Курицу почувствовал не сразу, но это недоразумение. Ведь потом, после недоразумения, он Курицу почувствовал. А Курица почувствовала Волка. И зауважала! Ах, как она его зауважала!.. А тебя она вообще сразу почувствовала, как только увидела. Даже влюбилась! На целую минуту втюрилась! С ней такого раньше никогда не было!..
– Тише! – шикаю я на Пса. – Почувствовал... не почувствовал!.. Слышишь? Какая-то машина подъехала.
– Слышу... А что это она с нами делает?.. Братишка! Хватайся за меня!!!
Мы не успеваем и глазом моргнуть, как оказываемся в мерзкой, отдающей смрадом, гудящей утробе.
– Я знаю, что это! – догадывается Яшка-Цыган. – Это машина, в которую скидывают мусор! Сейчас она нас утрамбует! Ёлки-палки!!!
Пса утаскивает в сторону, но его пятка упирается мне в нос. А я не могу пошевелить не то что носом, даже глазом. Нас, и вправду, здорово утрамбовало...


ГЛАВА ВТОРАЯ

Машина трогается с места. И мы трясёмся в ней, среди мусора, сами, как мусор, и едем невероятно долго. Сначала по ровной дороге, потом по неровной, по ямкам и колдобинкам. А потом мусоровоз останавливается и вываливает нас наружу.
Так мы оказываемся на свалке. Здесь, по мусорным холмам, бродят помойные псы. А над мусорными горами парят помойные чайки.
Ни те, ни другие не обращают на нас внимания. И нам начинает казаться, что мы мало чем отличаемся от этих помойных бродяг...
Пёс смотрит на меня и спрашивает:
– Я такой же?
Я не отвечаю, и Яшка-Цыган что-то бормочет себе под нос.
– Что? – говорю я.
– Разумом тут и не пахнет, – отвечает Пёс. – Побежали искать речку. А не то мы пропахнем этой свалкой и никогда не отмоемся!
– Да, – кричу я. – Побежали!
«Надо же, – думаю я про Яшку-Цыгана. – Какой он толковый!»
И тут Пёс добавляет:
– Побежали, братишка! Заодно и проветримся!..


ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Наконец-то речка! Чистая речка! Долго мы её искали...
На все остальные речки, которые нам попались по пути, больно было смотреть. Вода в них мутная, грязная, не живая. Нет в них никакого смысла, в таких речках. А эта речка – чудо!
Мы с разбегу прыгаем в прозрачную воду. Бултых!
Бултых!!!
Я люблю купаться. Я же заяц не только разумный, я – заяц чистоплотный.
И Пёс – чистоплотный сапиенс!
Но уже холодно, долго не поныряешь с камешка вниз головой!
Я тороплюсь к берегу.
– Заяц! – вопит Пёс. – Смотри, кого я поймал!
Он подгребает ко мне и показывает лапу. На лапе у Яшки-Цыгана болтается самый обыкновенный рак.
– Д-да эт-то он т-тебя поймал, а н-не ты его! – смеюсь я, клацая от холода зубами.
– А мне совсем и не больно, – хвастается Пёс.
Он обхватывает рака обеими лапами и нажимает ему где-то под клешнёй. Рак моментально отрывается от лапы Яшки-Цыгана.
– Эй, ты! – возмущается рак. – Поосторожней! Больно ведь!
Вот это да! Мы с Яшкой с изумлением переглядываемся.
– Уж не хочешь ли ты сказать,  братишка, – весело спрашивает  Яшка-Цыган  рака, – что ты разумный?
– Я не собираюсь вам ничего говорить, – рак краснеет от негодования. – Бросьте меня в речку! Это моё дело, разумный я или неразумный! В первую очередь, я рак-отшельник! Немедленно уберите от меня свои клешни!
– В-вот Вы и поп-пались! – говорю я. – Р-раки-отшельники об-битают в морях. К-как же вы ок-казались в речке?
– Вас это не касается! Я хочу в воду! Если Вы обладаете хотя бы каплей разума, прекратите допрос и освободите меня от вашего присутствия!
– Ой, ой, ой! – обижается Яшка-Цыган. – Не хотите, как хотите! Больно Вы нам нужны!
Пёс подкидывает рака в воздух, и тот с недовольным «эй, ты!» шлёпается назад в речку.
– Слова-то какие, – ворчит расстроенный Яшка-Цыган. – «Освободите меня от вашего присутствия!..»
– Д-да ну его, д-дружище! – говорю я Псу и... тут же вспоминаю Волка.
«Дружище!» – это его любимое слово...
Дружище...
И где он сейчас – мой Волк, мой разумный друг?
Видно, и Пёс думает о Волке. Он молчит. Капли воды скатываются у Яшки по щекам...
Печальные, каждый со своей грустью, мы торопливо выбираемся на берег. Мне ужасно холодно!
– Хорошо, что сегодня тепло, – говорит Яшка-Цыган.
– Д-да, – киваю я. – Ин-наче бы мы з-замёрзли.
– Тебе чего, холодно? – мой друг смотрит на меня с сочувствием.
– Н-не очень...
Мы принимаемся бегать вдоль песчаной отмели туда и обратно.
И, кажется, становится чуточку теплее.


ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Снова ночь. Звёзды спрятались за тучами, которые пригнало северным ветром.
Перед заходом солнца мы нашли в лесочке, неподалёку от берега, небольшую ложбинку. Дно мы устелили еловыми ветками, навалили сверху широких еловых лап и спрятались в своём уютном убежище. До утра.
И теперь мы лежим на душистой хвойной постели, прижавшись, друг к другу. Нам тепло. Мы ведём задушевную беседу.
– Завтра выпадет первый снег, – говорит Яшка-Цыган. – И наступит зима.
– Наступит... – повторяю я.
– Как же мы будем искать разумных зайцев? И разумного охотника? – спрашивает Яшка-Цыган. – Снова вернёмся в город?
– Не знаю... – вздыхаю я.
– Нам будет трудно, – говорит Яшка. – По снегу бегать легко, а идти почему-то тяжело. Ты не знаешь почему?
– Нет... – отвечаю я.
– А может, мы их сразу найдём – разумных зайцев! – подбадривает меня Яшка. – Может, утром и найдём. Ты же сам говорил, что они бродят по свету!
– Бродят, – соглашаюсь я.
– Тогда всё изменится! – радуется Пёс. – Нас, разумных, станет намного больше! Да? И нам ничего не будет страшно!
– Конечно, – радуюсь я вместе с другом.
Хороший он у меня! Оптимистичный!
– Ты говорил, что разумные зайцы очень сильные! – вдруг вспоминает Яшка-Цыган. – А что они умеют?
Я утыкаюсь носом в тёплый живот Пса и начинаю рассказывать о разумных зайцах:
– Они умеют поднимать тяжёлые брёвна.
– Что? – переспрашивает Яшка-Цыган. – Я не слышу. Ты мне в брюхо рассказываешь! Хи-хи! И щекотно!
Я поднимаю голову и продолжаю свой рассказ:
– Разумные зайцы не только умные, но и очень сильные! Они умеют выкорчёвывать древние пни и строить из них тёплые заячьи замки со специальными утеплёнными окнами.
Пёс отзывается:
– Евро-окнами они называются. Видел я такие в нашей деревне на одной избушке. В ней раньше старичок Берендеев жил, а теперь его городская внучка госпожа Берендеева! Богатая женщина!
Я продолжаю:
– Во время половодья, когда кусты, деревья и даже утеплённые евро-окнами заячьи замки оказывается под водой, разумные зайцы убегают в Большой город.
Пёс радуется:
– Ага! Я же говорил, что они живут в городе! А ты: «Нет их там!» Как же нет! Теперь вот выясняется – есть!
Я продолжаю:
– В Большом городе разумные зайцы идут в цирковые артисты, и в цирке, на манеже, выступают с тяжестями.
Пёс замечает:
– В цирке не бывал, врать не буду.
Я продолжаю:
– Вначале играет оркестр. Тум-пурум-парам-бум-бум! Начинается парад! Под весёлый марш на манеж выходят все участники циркового представления! Акробаты, атлеты, дрессировщики, жонглёры, канатоходцы, клоуны, наездники, эквилибристы и фокусники! Они приветствуют уважаемую публику! И уходят! А потом начинается представление! Акробаты крутят сальто! Дрессировщики засовывают головы в львиные пасти! Жонглёры подбрасывают горящие факелы! Канатоходцы раскачиваются под куполом цирка на канатах! Клоуны падают на опилки! Наездники скачут на разукрашенных перьями лошадках! Эквилибристы балансируют на стульях! Фокусники исчезают в ящиках! А самые сильные в мире атлеты – разумные зайцы Эй, Ай и Ой – выступают с тяжестями!
– Вот это да! – восхищается Яшка.
Я продолжаю:
– После подбрасывания гирь зайцем Аем и сгибания рельсов зайцем Эем, после проезда грузовика по животу Эя и разбивания на груди зайца Ая огромного камня, на манеже появляется Железная Ой! «Я вызываю на ковёр моего брата Ая! – выкрикивает она. – И моего брата Эя! Я положу их на лопатки обеими лапами! Потому что я самая сильная разумная зайчиха во всей Вселенной!» «Ой! Пожалей нас! – умоляют её Ай и Эй. – Ой! Не позорь нас!» Железная Ой торжествующе хохочет. Она подхватывает лапами толстый канат, лежащий на манеже и разрывает его зубами! То же самое она проделывает с железной цепью!
Пёс бормочет:
– Вот это да…
Я продолжаю:
– Публика в восторге! И снова играет оркестр – бум-парам-пурум-тум-тум! И снова под весёлый марш на манеж выходят все участники циркового представления! Они прощаются с публикой!
Пёс молчит.
Я смотрю на него.
Яшка спит.
Он мечтательно улыбается во сне и забавно повизгивает.
Я радуюсь, что ему весело. Наверное, у него в голове сейчас играет цирковой оркестр!
И, правда, я слышу:
– Тум-пурум-парам-бум-бум!
Я вижу, как убегают с манежа акробаты, дрессировщики, жонглёры, канатоходцы, клоуны, наездники, эквилибристы, фокусники и разумные зайцы Эй, Ай и Ой!..
Я сплю.


ГЛАВА ПЯТАЯ

Утро. Наша еловая крыша покрылась первым снежным покрывалом. Пока ещё тонким и поэтому холодным.
Пёс был прав. Пришла зима.
– Ну что? – спрашивает Яшка-Цыган. – Куда теперь? Назад? В город? В цирк? Ты побыстрее думай! А то ведь холодно!
– Не уверен, что они в городе... – качаю я головой. – Там же нечем дышать. Да и потом, зайцу-беляку, особенно разумному, зимой самое место – в лесу! А, может, они вообще на гастролях!
– Как это? – не понимает Пёс.
– Ездят по миру, – объясняю я. – Показывают разной публике свои номера с гирями и цепями.
– Как цыгане?! – поражается Яшка. – Здорово!.. Эх!.. Хотел бы я к цыганам, в табор! Пел бы романсы под семиструнную гитару!.. Крал бы коней...
– Коней?.. – рассеянно спрашиваю я. – Каких коней?.. Коней! Ура!
Я кидаюсь целовать Пса. Я скачу, я подпрыгиваю выше головы! Я хохочу, как сумасшедший! Яшка-Цыган ничего не понимает, но прыгает вместе со мной, и наш весёлый смех разносится по лесочку.
Я кричу Псу:
– Ты гений! Нам нужна лошадь! Пускай даже не разумная! Пускай даже обыкновенная лошадь! Мы накинем на неё тёплую попону и поскачем по свету искать разумных зайцев и разумного охотника!
– Здорово! – кричит Яшка-Цыган. – У нас будет свой цыганский табор! А где мы возьмём лошадь?
– У вас в деревне! – ору я.
– Правильно! Ха-ха!.. – Пёс перестаёт скакать. – Но у нас в деревне нет лошадей. У нас только три коровы и один бык.
– Да?.. – задумываюсь я. – А ты никакой другой деревни, в которой водятся лошади, не знаешь?
– Нет, не знаю... – мотает головой Яшка-Цыган. – Деревни не знаю. Но они водятся в городе! В зоопарке! Мне студент рассказывал!
– Какой ты упрямый! – меня берёт досада. – Да что ты заладил: в городе, в зоопарке? Что же, по-твоему, все разумные зайцы, волчицы и лошади живут в  клетках?
Пёс чешет за ухом лапой. Потом за другим ухом. Смотрит на меня весело и мирно произносит:
– Да ладно! Не сердись, братишка! Пускай этот, как его… рак-отшельник сердится!
– Я не сержусь! – говорю я, продолжая сердиться.
Я, в общем-то, сержусь не на Яшку-Цыгана. Я просто сержусь. Надо что-то делать, а что, я не знаю. Эх, и вправду, была бы у нас лошадь! Мы бы за ней ухаживали! Расчёсывали бы ей хвост и гриву, кормили бы сеном... Тоже, правда, проблема: где мы сено возьмём?
– Поскакали, – говорю я Псу. – Будем думать на скаку!
– А куда мы скачем? В город? – не унимается Пёс Яшка-Цыган.
– В город! В город! В город! – ору я Псу прямо в ухо.
А он, дурачок, радуется!
Какой же я иногда вредный и хитрый. Стыдно!


ГЛАВА ШЕСТАЯ

Чудо!
Не бывает чудес?!
Ха! В жизни всё бывает! Вот оно – чудо! Его можно пощупать лапами! Чудо! И ещё раз – чудо!
Чудо.
Перед нами стоит лошадь, запряжённая в телегу.
В телеге – сено!
Лошадь – разумная! И очень седая.
– До свидания, – вежливо произносит Лошадь. – Рада встрече с вами, друзья мои! Я – Лошадь Сапиенс. Простите, я... я – Хиппокампус Сапиенс.
– Извините, любезная, – не менее вежливо поправляю я Лошадь. – Вы, наверное, хотели сказать, что Вы – Экуа Сапиенс, потому как Хиппокампус Сапиенс – это Морской Конёк Разумный.
Яшка-Цыган смотрит на меня с восхищением, а Лошадь печально улыбается:
– Да... друзья мои... Как изволите... Мне сорок один год... А в понедельник исполнится пятьдесят пять... Но вы не обращайте... У меня отличная память, и я исключительно всё забываю!.. Например, я помню, что мне надо идти... налево. И, вы не сомневайтесь, я иду направо!
– Тётушка, – спрашивает Яшка-Цыган, – а Вы, часом, не заблудились?
– Я? – удивляется Лошадь. – Я себя прекрасно чувствую! И приглашаю вас, друзья мои, на пикник!
Пёс шепчет мне на ухо:
– И как она, бедняжка, забралась в этакую глушь?!!
– Её тут оставлять нельзя, – говорю я. – Замёрзнет.
Ох, и лукавлю я! Пёс это прекрасно понимает, но не подаёт виду.
– Конечно! – горячо соглашается Яшка-Цыган. – С нами ей будет надёжней!
– Любезная, – обращаюсь я к Лошади, которая задумчиво разглядывает падающие с неба редкие снежинки. – Мы с огромной радостью присоединимся к Вашему пикнику!
Лошадь переводит на меня взгляд и спрашивает:
– Разве сейчас не зима?
– Да, – отвечаю я. – Сегодня первый день зимы.
– Тогда почему же с неба, друзья мои, – удивляется Лошадь, – падают эти снежинки?
– Так зима ведь! – объясняет Пёс. – Зимой идёт снег!
– Что вы говорите? – Лошадь смотрит на Яшку-Цыгана с неподдельным интересом. – Зимой идёт снег!.. Как это романтично!..
Лошадь продолжает любоваться снежинками, и вдруг мы замечаем, что она засыпает. Раздаётся тихий лошадиный всхрап.
Из ноздрей старушки вылетают сонные струйки пара.
– Тётушка... – Пёс осторожно прикасается к ней. – Нам пора на пикник...
– Ах, да! Конечно! – Лошадь просыпается и неожиданно энергично бьёт копытом по замерзшей земле.
Раздаётся звонкое цоканье.
– Пикник! Все на пикник!
Она окидывает нас оценивающим взглядом и без колебаний произносит:
– Вы весите триста восемьдесят пять килограммов! Ничего страшного. Бывало и похуже! Садитесь в карету, друзья мои! Все на пикник!
Мы запрыгиваем в телегу, и Лошадь трогается с места.
Странно, я и вправду верю, что мы отправляемся на пикник.


ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Яшка-Цыган зарылся в сено, и поёт цыганские романсы. Иногда со словами, но чаще без слов.
Я зарылся рядом. В сене путешествовать приятно. Убаюкивает и, вообще, тепло.
– Все цыгане, – самозабвенно поёт Яшка, – в таборе уснули! А я с любимою гуляю под Луной! И пою голубке: «Гули-гули! Не хочу прощаться я с тобой!» Та-ра-ра! Ра-ра-ра, ра-ра, ру-ри!  Па-ра-ра, ра-ра-ра, ра-ра, рой!  Не боюсь я не пурги, ни бури! Н-но! Лошадка! Что же ты? Не сто-о-ой!!!
– Извольте, – произносит Лошадь и останавливается.
От резкого толчка мы зарываемся в сено с головой, и я чувствую под лапами что-то большое и шершавое.
– Что это? – спрашивает Яшка-Цыган.
Он, судя по всему, нащупал то же самое.
Мы отважно хватаемся за Большое и Шершавое, тянем его на себя и вытягиваем... мешок. На мешке красуется белая надпись: «Не кантовать!»
– Фиу! – присвистывает Пёс. – Да это же кот мешка! То есть…
– Мешок Кота, – уточняю я.
И тут до меня доходит.
– Тпру! – не очень-то вежливо обращаюсь я к престарелой Лошади.
Лошадь не замечает моей грубости и послушно останавливается.
Я подбегаю к ней с пучком сена и, начинаю издалека:
– Любезная! Как вы относитесь к котам?
Лошадь, словно её прервали на полуслове, произносит:
– И согласитесь, друзья мои, порой они бывают чрезмерно обжорливы! Как-то раз я наблюдала за одним таким субъектом целый день. Поначалу, он с лёгкостью, можно сказать, между прочим, разделался с трёхлитровой банкой настоявшейся сметаны! Затем сожрал полдюжины сарделек и дюжину рыбных котлет! А тефтельки он макал в топлёное масло и...
Я теряю терпение и перебиваю Лошадь:
– Это был самоуверенный, самовлюблённый жирный котище?
– Что Вы!.. – тихо ржёт Лошадь. – Нет же! То был маленький, тощенький, трущобный котёнок, который случайно забрёл к нам на конюшню. А конюх, смеха ради, принялся пичкать бедолажку всякой всячиной. Наш конюх считал себя большим юмористом. Как-то раз он оседлал меня стулом, уселся на него и заставил меня бегать по кругу. В конце концов, я не выдержала и сбросила его в пыль. Это было смешно – смотреть на него – толстого солидного мужчину, барахтающегося в пыли, как обыкновенная курица... Ох, как же весело ржал тогда мой маленький жеребёнок! Да, это было поистине комично!..
С этими словами Лошадь всхрапывает и погружается в сон.
– Любезная! – я осторожно треплю Лошадь по седой гриве. – Мы опаздываем на пикник!
Лошадь вздрагивает.
– Пикник! – радуется старая Лошадь. – Все на пикник!
– Минуточку! – я поднимаю лапу. – А толстого кота с мешком, на котором выведено белой краской «Не кантовать!», Вы не встречали?
– На пикнике? – спрашивает Лошадь.
– Трогай! – говорю я Лошади, снова не очень-то вежливо.
Лошадь покорно бредёт дальше. Мы плетёмся по лесной дороге.
Я возвращаюсь к Яшке-Цыгану.
– Что будем делать с этим? – он показывает на мешок.
– Я думаю, – рассуждаю я. – Кот просто так со своим добром не расстанется.
– Это точно! – соглашается Пёс. – Надо быть начеку!
Яшка-Цыган озабоченно смотрит на периодически засыпающую Лошадь.
– Да-а, – протягивает мой лохматый друг-пограничник. – В таком темпе мы далеко не уедем!.. Придётся поближе к вечеру организовать дежурство. Коты предпочитают сумерки! Предполагаю, заявится он… перед заходом солнца. Как пить дать!
Лошадь задумчиво цокает по припорошенной снегом земле и никуда не торопится.
Тем временем Пёс развязывает мешок.
– Ёлки-палки! – выдыхает Яшка-Цыган. – Да тут продовольственный склад!
Я тоже заглядываю в мешок:
– Да-а, котище в своём деле толк знает! Награ-абил!
И тут мне становится ужасно противно. Как же это мерзко – воровать! А я таскал у бабушки капусту! И Волка толкал на преступление, на грабёж супермаркета! И Яшку, и Курицу! Никогда не отмоюсь от этого позора...
– Может, пожуём немного? – предлагает Яшка-Цыган. – Мы ж не ели ничего! Одним воздухом питаемся, как святые!
– Завязывай обратно! – говорю я.
Пёс не понимает меня, но слушается, аккуратно затягивает на мешке узел и закапывает мешок обратно в сено.
– Жалко, – вздыхает Яшка-Цыган. – Там печенье вкусное, с клюквенным повидлом!
– Терпеть не могу клюкву! – я отворачиваюсь от Пса, но тут же спрашиваю. – А ты любишь?
– Люблю, – отвечает Яшка–Цыган. – Я всё люблю. Кроме одуванчиков, крапивы... и жирных котов!


ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– А как же я не выношу вас – глупых псов! – раздаётся из-за кустов злобное мяуканье, и затем на лесную дорогу выпрыгивает Кот.
В лапах у него ружьё.
– Если бы ты только знал, как вы мне противны?! – с отвращением выкрикивает Кот. – Вы – нищие жизнерадостные псы!
Кот целится в нас и приказывает:
– Оба! Вон из телеги! Пристрелю!
Мы поднимаем лапы и спрыгиваем на землю.
– Быстро! На середину дороги! – командует Кот. – Лежать! Лицом вниз! Лапы на затылок!
Мы подчиняемся. Искоса я слежу за Котом.
Не опуская ружья, он подходит к телеге, ворошит сено и находит свой мешок. Затем кладёт ружьё на край телеги и пододвигает мешок поближе, видно, чтобы развязать его и проверить, всё ли на месте.
И тут происходит что-то странное. Кот взмахивает лапами и взлетает вверх. Он делает одно сальто в воздухе, второе, третье, четвёртое и исчезает в ёлках. Его словно и не было. Только снег осыпается с веток.
– Вот это тётушка! – потрясённо произносит Яшка-Цыган, вскакивает и подбегает к Лошади. – Братишка, ты видел, как она его копытом?! А?!
Я поднимаюсь на лапы и отряхиваюсь. Честно говоря, я ещё не вполне осознал, что произошло, и как это старая Лошадь так лихо расправилась с вооружённым бандитом.
– Ну, тётушка! – никак не нарадуется Пёс. – Вот это да! Ну Вы даёте!
– Друзья мои, – кажется, Лошадь удивлена своему поступку ничуть не меньше нас, – я вспомнила, где я видела этого неотесанного грубияна! Тридцать девять лет тому назад, когда я принимала участие в скачках на приз «Золотая подкова», этот кот перебежал мне дорогу! Тогда он был совершенно чёрным, и я пришла на финиш первой! И, вы только представьте себе, «Золотая подкова» досталась моей извечной сопернице лошадке Глории!
– Что-то я не пойму. Вы пришли первой, а «Золотую подкову» получила Глория? А какой пришла она? – спрашивает Яшка-Цыган.
– Кто? – Лошадь устало закрывает глаза.
– Ваша извечная соперница! – не отстаёт от Лошади Пёс. – Глория!
– Ах,  Глория... – вполголоса шепчет Лошадь. – Глория никогда не могла меня обойти... Никогда... Мы обе пришли первыми...
– Н-но! – я тихо причмокиваю губами.
Перебирая тонкими ногами, Лошадь медленно бредёт по дороге.
Бредёт и спит...


ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Всё-таки мы пробуем печенье с клюквенным повидлом.
И не только печенье.
– А говорят: «Голод не тётка, пирожка не подсунет!» – радуется Яшка-Цыган, запихивая за обе щеки крекеры, мармелад и пастилки.
Я жую финики без косточек. И чего только на свете не бывает! Впервые  вижу финики без косточек. Правда, я и с косточками финики никогда не ел.
– Вот что в жизни прекрасно, – веселится Яшка, – так это неожиданные повороты судьбы!
Он соскакивает с телеги, чтобы угостить Лошадь очередной порцией овсяного печенья.
– И не говорите, – соглашается Лошадь. – Друзья мои, после нашей с вами последней встречи... кажется, лет десять тому назад, в апреле, ведь верно?.. я всегда была уверена, что когда-нибудь обязательно снова увижусь с вами...  И что примечтально, мои надежды оправдались!.. Какие вкусные бублики!..
– Ешьте, тётушка, ешьте! – приговаривает Яшка-Цыган. – Нам ещё долго ехать. Пикник ведь у нас!
– Ах, пикник! – восторгается Лошадь. – Как это прекрасно!.. Я всегда буду помнить наш с вами великолепный пикник, как помню свой первый пикник и второй, и третий, и четвёртый, и пятый, и шестой...
Постепенно лесная дорога становится шире, и через полчаса мы подъезжаем к перекрёстку...
– И пятьсот девяносто восьмой пикник навсегда останется в моей памяти, и пятьсот девяносто девятый... Тпру! – неожиданно командует сама себе Лошадь и останавливается, как вкопанная.
– В чём дело, тётушка? – из сена высовывается Яшкина голова. – Вам плохо?
– Простите, – извиняется Лошадь, – но я не могу ехать дальше... Это у меня всегда так. Если я чего-то не помню, у меня деревенеют копыта. Вот и сейчас, я не могу восстановить в памяти свой пятьсот девяносто девятый пикник! Что же мне делать? Друзья мои! Я не чувствую задних копыт!.. И передних копыт я тоже не чувствую!..
Пёс ловко выходит из щекотливого положения.
– Не волнуйтесь, тётушка! – вопит он. – Вы всё прекрасно помните! А пятьсот девяносто девятый пикник вы помнить не можете, потому что Вы на нём ещё никогда не были!
– Вы уверены в этом, дружочек? – обеспокоено спрашивает Лошадь.
– Конечно! – орёт Яшка-Цыган. – Как Вы думаете, на какой пикник мы едем?!
– На какой? – коротко переспрашивает Лошадь.
– Да на этот самый – на пятьсот девяносто девятый!
– Да, – успокаивается Лошадь. – Верно! Мы едем на мой пятьсот девяносто девятый пикник! И я его никогда не забуду! Как и не забыла свой шестисотый пикник! И шестьсот первый! И шестьсот второй!..
Но Пёс не слышит последних слов Лошади. Потому что он начинает энергично принюхиваться.
– Если я не ошибаюсь, если я правильно унюхал его, – говорит Яшка-Цыган после нескольких быстрых вдыханий, – то город – налево!
Он с шумом втягивает в себя воздух один раз, другой и повторяет:
– Точно! Налево!
Задремавшая было Лошадь просыпается и трясёт головой:
– Налево... И раз мне надо идти... налево, – бормочет она, – вы не сомневайтесь, я обязательно пойду направо! Когда же мне надо идти направо, я, разумеется, отправляюсь налево!
Лошадь трогается с места.
«Интересно, куда она сейчас повернёт?» – гадаю я.
Как ни странно, мы заворачиваем налево.
Ну, что ж. Налево так налево.
В город так в город.
Судьбу не проведёшь.


ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Наша старенькая Лошадь семенит по шоссе.
Телегу обгоняют редкие грузовики и легковые автомобили.
– Знаешь, – предлагаю я Псу, – а давай всё-таки взвесим все «за» и все «против». Может быть, нам не стоит ехать в Большой город?
– Чего?.. – время от времени Яшка-Цыган продолжает принюхиваться.
Впрочем, уже и без этого ясно, что до Большого города лапой подать. Вон как дымом тянет!..
От чрезмерного принюхивания нос у Пса становится похож на большую прошлогоднюю еловую шишку: тёмную и бугристую.
– А зачем их взвешивать? – спрашивает Яшка-Цыган. – Эти «за» и «против»?
– Всё равно ведь делать нечего! – отвечаю я с деланным безразличием.
– А это долго? – спрашивает Пёс. – А то мне ужасно захотелось побегать и полаять. Что-то мне надоело всё время думать да размышлять...
– Смотри, – говорю я Псу, – что у нас – «за»?
Яшка-Цыган быстро оборачивается:
– Ничего! Сплошная дорога и снег. А! Нет! Вон трактор тарахтит!
Я сдерживаю улыбку.
– Я имею в виду, не это «за», когда что-то позади, а другое, которое вместе с «против»! То есть не вместе с «против», а против этого «против»! – сержусь я. – Совсем ты меня запутал! Фу!
– Да я молчу! – удивляется Пёс. – А ты фукаешь…
– Словом, – говорю я, – надо обязательно взвесить все «за» и все «против»! И только потом принимать решение.
– Я обожаю взвешиваться! – восклицает Лошадь.
– Вот видишь! – радуюсь я неожиданной поддержке. – Взвешивать надо!
– Так давай! – торопит Яшка-Цыган. – Взвешивай!
– Поспешишь, людей насмешишь! – назидательно произношу я.
– Так мы же не люди! – парирует Пёс.
– Ладно! – я машу лапой. – Итак! Что у нас «за»? Разумный студент Лёлик, который живёт в городе, и... всё!
– Лёлик – это голова! – возражает Яшка-Цыган.
Я громко продолжаю:
– А что у нас «против»? «Против» – всё! Мы совершенно не знаем города! Там нечем дышать! Там ужасные баки на мотоциклах и отвратительные мусорные байкеры!
– Ты перепутал! – перебивает меня Яшка-Цыган. – Надо наоборот: байкеры на мотоциклах и отвратительные мусорные баки...
– Какая разница? – злюсь я. – Фу!
– Не фукай, пожалуйста, братишка! – просит меня Пёс и как-то подозрительно скулит-рычит.
Я машу лапой в знак примирения.
– Я не на тебя фукаю, – объясняю я. – Я фукаю теоретически!
– И теоретически не фукай, – повторяет Яшка-Цыган. – Не люблю я этого!
– Не буду, – обещаю я. – Таким образом, из разумных в городе только разумный охотник – студент Лёлик. И это единственное «за»!
– А разумные волки? – не сдаётся Пёс. – Ты считаешь, их в городе тоже нет, как и разумных зайцев?
– Не знаю! – я пожимаю плечами. – Откуда мне знать?
– И я не знаю, – внезапно откликается Лошадь. – К моему великому сожалению, я не знаю, чем бы я могла вам помочь!..
За всё время нашего знакомства старая Лошадь впервые говорит так разумно и так отчётливо.
– Да как же, тётушка?! – Яшка-Цыган неожиданно, как на пружинке, выпрыгивает из телеги и бежит рядом с Лошадью. – Ну что Вы, тётушка?! Что бы мы делали без Вас! Да Вы же – героиня! Это я Вам, как бывший пограничник заявляю! Вам цены нет!
– Неужели?! – радуется Лошадь. – И по какой цене Вы приобрели этот чудесный овёс?..
Яшка-Цыган ничего не отвечает. Что тут ответишь? Да и зачем? Лошадь и так довольна жизнью! Пёс только дружелюбно гавкает в ответ.
Бегает вокруг телеги и гавкает громко и весело, потому что ему очень хочется громко и весело лаять. Потому что он не умеет долго и нудно размышлять о всяких премудростях. Потому что он хоть и разумный, но, в первую очередь, он всё-таки – пёс.
Мы с ним такие разные.
Мы все вокруг такие разные. Как «за» и «против».


ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Вдоль дороги слабо мерцают электрические фонари.
Красиво.
До города осталось совсем немного. Ночное небо озарено городскими огнями. И это тоже завораживает.
Эх, если бы не городской воздух, не мусорные баки и мотоциклисты! Я бы тогда с радостью устремился к Большому городу, такому таинственному и полному загадок.
Но когда я вспоминаю об ужасах, которые подстерегают нас в городе, мне становится не по себе. И поэтому втайне я радуюсь тому, что наша Лошадь не такая прыткая, и мы двигаемся по шоссе со скоростью улитки.
– Яша, – спрашиваю я. – Ты спишь?
– Нет, братишка! – отзывается Пёс. – Какое там! Думаю о всяком... А ты?
– Что я? – переспрашиваю я.
– А ты спишь?
– Нет, не сплю. Я же с тобой разговариваю.
– А-а... Ну, да.
– Эй! – вдруг раздаётся из темноты. – Други добрые! Эй! Поможите!..
Лошадь останавливается у одного из фонарей.
Мы выглядываем из телеги. Ничего невозможно разобрать. Свет от фонаря падает только на верхушки стоящих рядом ёлок.
– Ты кого-нибудь видишь? – шепчет Пёс.
– Нет, – шёпотом отвечаю я.
– Мы здесь! – снова раздаётся голос. – Поможите, чем можете! Мы сами не местные!.. Отстали от поезда...
Мы всматриваемся в обочину, слившуюся с темнотой и, наконец, различаем странный силуэт: корявое существо на четырёх лапах.
– Вы кто? – спрашивает Яшка-Цыган, внюхиваясь в обочину. – Собака?  Ворона?
– Да! Собака и ещё – Попугай! Вороны нет! Только Попугай!..
Мы спрыгиваем с телеги на снег и подходим поближе.
Корявым существом на четырёх лапах оказывается худющая дворняжка, у которой на спине покоится крупный попугай с кольцом в клюве. Попугай лежит на животе, обхватив собаку крыльями, и тихо постанывает.
– Вы – разумные? – осторожно спрашивает Пёс.
– Други добрые! – скулит Собака. – Да... Мы эти!.. Разумные мы!.. Поможите только! Мы издалека... Отстали от поезда... Не бросайте нас... Поможите... други...
Собака валится на бок и теряет сознание.
Яшка-Цыган бормочет какие-то непонятные слова. Я их слышу впервые, но они мне не нравятся.
– Ты что-то сказал? – спрашиваю я.
– Да нет, – отвечает Яшка, – не важно! Что делать будем? На телегу их, что ли?
– Конечно! Конечно! – шепчу я возбуждённо. – Яша! Ты же слышал, они – разумные!
– Разумные? – сомневается Яшка-Цыган. – А почему так странно разговаривают?
– Они же истощены! – возмущаюсь я.
– Ну, ладно, – нехотя соглашается Пёс. – Грузим!
Он хватает попугая зубами за шкирку и тащит в телегу.
Собаку мы перетаскиваем вдвоём.
В телеге я помогаю Яшке закопать наших новых попутчиков поглубже в сено. Чтоб согрелись.
– Поедят попозже, – бормочу я, – когда очнутся...
– Угу, – кивает Яшка-Цыган.
Всё это время Лошадь стоит молча, лишь слегка подрагивая ушами и помахивая хвостом. Она не спит. Кажется, её совершенно не взволновала встреча с Собакой и Попугаем. И меня удивляет, почему наша старушка, всегда такая общительная, ничего не говорит.
– Любезная, – обращаюсь я к Лошади. – У Вас ничего не болит?
– Что Вы! – неожиданно громко отвечает Лошадь. – Мне хорошо! Это удивительный пикник! Я чувствую перемены! Буря жизни ещё не улеглась! Как это романтично! Вперёд, друзья мои! Вперёд!
И мы привычно зарываемся в сено.
Мы едем дальше от одного слабо мерцающего фонаря к другому.


ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Яшка-Цыган придвигается поближе и шепчет:
– Ты видел, что у попугая в клюве? Кольцо! Всё-таки подозрительные они...
Я не успеваю ответить.
– Эй! – вдруг произносит Собака. – Вставайте, други!
– Приехали! – говорит кто-то. – Тпру-у-у!
Лошадь покорно останавливается под фонарём, поэтому всех прекрасно видно.
Я скашиваю глаза вправо и обнаруживаю того, кто выкрикнул «тпру-у-у». Это – Попугай. Он стоит у правого борта телеги и целится в меня из ружья, которое очень уверенно держит в крыльях.
Я всматриваюсь и узнаю ружьё Кота. Откуда оно взялось?.. Фу-ты ну-ты! Да оно же было здесь всё это время! Его же Кот обронил в сене! А мы, растяпы, и не заметили!..
– Ну! – щурится Попугай. – Спасибочки за оказанную помощь! А теперь освободите, пожалуйста, транспорт!
– Други добрые, – Собаку еле слышно, – мы сами не местные, подневольные… Давайте разойдёмся с миром...
– И-и-и-и-ех! – вдруг разносится над телегой.
Пёс в прыжке сбивает Попугая с ног, наваливается на него, скручивает крылья в узел и шипит, словно кошка:
– Кто подослал?!
Тем временем Собака пытается улизнуть из телеги. Она сползает на землю и бросается прочь в темноту на своих тощих лапах.
А я... что же делаю я?!
Я хватаю ружьё.
И ору:
– Стой! Стрелять буду!
Я не верю своим ушам!
И это кричу я?! Я – ненавидящий всё, что стреляет: ружья, пистолеты и даже новогодние хлопушки!.. Что со мной?!!
Собака пригибается, закрывает голову лапами.
Мне становится стыдно, горько и плохо. Я роняю ружьё назад, в сено и шепчу:
– Прости меня, прости, прости...
– Заяц! – слышу я голос Пса. – Что ты копаешься! Стреляй!
– Не могу! – бормочу я. – Я не могу!..
В этот самый момент Попугай, громко икнув, тыкается головой в солому.
Яшка довольно рычит.
– Что ты сделал с ним? – хриплю я. – Ты его убил?!
– Не боись! – успокаивает Яшка. – Всё в рамках закона!
Со словами «в рамках закона» Яшка-Цыган подхватывает ружьё и командует Собаке:
– Стоять, не двигаться! Стреляю без предупреждения! Лапы вверх!
Дрожа всем телом, Собака поднимает лапы. Вид у неё обреченный.
– К ноге! – внезапно выпаливает мой друг-пограничник.
– Что? – не понимает Собака.
– Молчать! – рявкает Яшка.
– Прекрати! Угомонись! – вмешиваюсь.
Яшка никак не реагирует на мои слова и продолжает скалить клыки.
Чтобы как-то успокоить его, я кричу:
– Дружище!
Пёс дёргается, но винтовку не опускает.
– Дружище! – произношу я умоляющим голосом. – Не надо так!
Проходит тягостная минута.
– Опусти лапы... – наконец выдавливает из себя Пёс. – Иди сюда...
Собака понуро плетётся к нам. Она поджимает хвост и скулит.
– Да перестань ты! – злится Пёс.
– Не бойся, – подбадриваю я Собаку.
– Давай, рассказывай! – произносит сурово Яшка. – Кто организатор нападения? С какой целью?
– Я его раньше не видела... Он сильный... Он там, за кустами... Я не виновата... Не бейте меня, мужчина!.. – хнычет Собака.
Я машу лапами:
– Никто не собирается тебя бить! Что ты! Мы не такие! Не бойся!
– За какими кустами? – настораживается Пёс и принюхивается. – Я никого не чую!..
– Он там... Он сильный... – бубнит Собака, снова поднимая лапы.
– Не думаю, что шибко, – предполагает Пёс. – Смылся твой Сильный. Увидел, что вы попались, и гудбай!
Собака скулит, трясётся.
– Да опусти ты лапы! – досадливо морщится Пёс. – Опиши его! Приметы, как звать?
– Он толстый... – немного успокоившись, отвечает Собака. – Жирный... сильный...
– Понятненько! – перебивает Яшка-Цыган Собаку. – И давно вы в банде Кота?
– Три часа.
– Скока?!
– Да... Всего три часа... Правда, мужчина! – Собака снова пытается поднять лапы.
– Проверим!.. – Пёс усмехается. – Ну и что мне с вами делать, ханурики?
Я прошу Пса:
– Яша! Убери, пожалуйста, ружьё...
Яшка-Цыган ставит его прикладом на землю и прислоняет стволом к борту телеги.
Помолчав с полминуты, он решает продолжить допрос.
– Так… А раньше чем занимались? – спрашивает он куда спокойней. – До того, как попали в банду.
– Раньше мы в таборе были, – с невыразимой  тоской в голосе произносит Собака. – Мы цыгане...
При этих словах Лошадь просыпается.
– Ах! – восклицает она. – Цыгане! Табор! Романсы! Песни, пикник!..
И снова засыпает.


ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

У Пса отваливается челюсть.
– Вы – цыгане?! – Яшка выпучивает глаза.
– Да, мужчина... – Собака кивает.
– Настоящие? – не верит Пёс.
– Настоящие... – Собака испуганно улыбается.
– С ума сойти! – орёт Яшка-Цыган. – Вот это да! Вот это да!!! Не бандиты, а цыгане!!! Цыгане?!!
Пёс обнимает Собаку, потом отпускает её, потом снова обнимает. Отпускает и любуется, как самым дорогим существом на свете.
Собака ничего не понимает. Её всё ещё трясёт.
– Как же, сестричка, вы оказались в банде этого жирного обормота?
– Он шантажировал, мужчина!
– Кого – вас?
– Меня шантажировал! Попугая шантажировал! И заставил, чтобы мы из табора ушли. В банду к нему!..
– Ну-у! Вы ж у него всего три часа в банде были! Это не считается! – успокаивает Собаку Яшка-Цыган.
– Правда, мужчина?! – не верит она.
– Конечно! – говорю я.
– Но почему? – старая Лошадь снова просыпается. – Почему он вас шантажировал?
– Ой, женщина, и не спрашивайте!.. – Собака с трудом сдерживает рыдания. – Он говорил, что если... Нет, не могу я говорить… Стыдно это, ай, как стыдно!..
Лошадь снова проваливается в сон.
– Говори, сестричка! – Яшка-Цыган прижимает голову Собаки к своей лохматой груди. – Мы никому не расскажем! Правда, Заяц?
– Конечно! Честное благородное! – обещаю я.
– Тогда слушайте... – Собака горько вздыхает, при этом бросив взволнованный взгляд на несчастного Попугая. – А он скоро очнётся?
– Скоро, не волнуйся, – успокаивает Пёс. – Рассказывай! Ну!
– В среду это было!.. – признаётся Собака. – Мы с Попугаем на автоматах играли! А потом проиграли всё золото! Коту! Всё золото Табора! Семьсот семьдесят семь граммов чистого золота!..
– Как проиграли? – спрашиваю я.
– Как-как? – раздаётся голос Попугая. – Так и проиграли! В карты!


ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

– Очнулся! – радуюсь я.
Попугай кисло улыбается:
– Лучше бы я не очнулся!
– Замолчи! Беду накличешь! – мотает головой Собака и продолжает. – Вот, какое горе, мужчина! Всё золото Табора в карты проиграли! А цыганскому медведю, который за золото отвечает, сказали, что ночью, когда мы в главной кибитке золото охраняли, на нас напали... Соврали, что нас газом усыпили, из баллончика, и что, когда в себя пришли, поняли: нет золота!.. Поверил Мишка, святая душа...
– А где медведь был в это время, когда вы золото вроде бы охраняли?
– С цыганами на свадьбе...
– А вы, на самом деле, где были? – спрашивает Пёс.
– Где-где? Говорим же, на автоматах играли! – отвечает Попугай. – А потом всё золото Коту продули!
– Мы на автоматах всегда играем, – оправдывается Собака. – Мы в среду тысячу рублей выиграли! И с Котом познакомились. Он сказал, что нам счастье привалило! Что везёт нам! А потом позвал в картишки перекинуться с Гусём и Уткой! Пообещал, что без выигрыша не уйдём! Что Утка с Гусём глупые, у них денег много! Все наши будут!
– Афер-рист он! – вскрикивает Попугай. – Бан-ндит!
– А золото Табора в этот момент с нами было! – продолжает Собака. – Мы его с собой носили, чтоб никто не украл! Ох, мужчина, глупые мы!
– Дур-раки! – вставляет Попугай.
– А где вы в карты играли? – спрашивает Яшка-Цыган?
– Там же, за игральными автоматами! – отвечает Попугай! – Тепло там! Батар-реи гор-рячие!
– Вначале нас было пять игроков, – рассказывает Собака дальше, – Утка, Гусь, Кот и мы с Попугаем. Потом Утка и Гусь всё проиграли, а мы, наоборот, тридцать долларов выиграли! Мы уже уйти хотели, а Кот взял и против нашего выигрыша свой автомат поставил! И мы стали дальше играть! Ох, зачем?! Зачем мы это сделали!..
– Какой автомат поставил? – спрашивает Яшка-Цыган. – Я уже ничего не понимаю.
– «Какой автомат»?!! – передразнивает Попугай. – Да игральный, конечно! Он же хозяин игральных автоматов!
– Кто хозяин автоматов? – удивляется Яшка.
– Да Кот! – отвечают хором Собака с Попугаем.
– Никакой он не хозяин! – хмыкает пограничник. – Самозванец он! Мелкий жулик.
Собака тихо воет, а Попугай продолжает:
– Я не знаю, какой он жулик, но сначала этот Кот нам здорово поддавался! А потом, за десять минут, мы всё проиграли: и тыщу, и тридцать долларов, и золото Табора!.. Всё заграбастал, бандюга!
– Да! Всё!.. – поддакивает Собака. – А сегодня он пришёл к нам...
– Кот? – уточняет Яшка-Цыган.
– Кот, – вздыхает Собака. – В табор пришёл...
– В табор! – радуется Яшка-Цыган. – А где ваш табор?
– Тут, неподалёку, мужчина! – показывает лапой Собака. – В километре отсюда... Пришёл и начал шантажировать. Сказал, что всё цыганам расскажет, если не согласимся у вас телегу с ружьём угнать. Объяснил, где ружьё зарыто... мол, в сене оно...
– Телегу приказал угнать? – переспрашивает Пёс. – С ружьём?
– Да, – печально кивают головами Собака и Попугай. – Поставил нас в такое неловкое положение!..
Яшка вдруг стукает себя лапой по лбу и вопит:
– Телегу!!! Заяц, где мешок с едой?
– Да вот он! – говорю я. – У твоих задних лап!
– Раз! Два! Три! Четыре! Пять! – весело считает Яшка-Цыган, роясь в мешке. – Вот они, миленькие! Ты смотри, куда запрятал! На самое дно! Под банки с болгарским перцем!
Я вдруг понимаю, ЧТО сейчас произойдёт.
Ура! Яшка! Молодчина! Как же он догадался?!
– Алле-оп! – торжественно произносит Яшка-Цыган и... достаёт из мешка небольшой жёлтый свёрток. А следом – зелёный сундучок с висячим замочком.
Собака и Попугай изумлённо таращатся на свёрток и сундучок. Пёс весело гавкает:
– Ну что?! Золото Табора?! Оно?! В сундучке или в свёртке?
– Нет! Нет! – мотают головами Собака с Попугаем. – Только в свёртке! Сундучок не наш!
Яшка протягивает свёрток Попугаю.
Попугай хватает его и радостно заявляет:
– Весит столько же! Ровно семьсот семьдесят семь граммов!
– Да разверни ты его! – требует Собака. – А вдруг там не наше золото!
Попугай разворачивает свёрток. Золото на месте!
На этот раз обниматься бросается Собака. Она тискает Пса и заливается восторженным лаем.
Яшка-Цыган хохочет и визжит. Он ужасно боится щекотки!


ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Когда все успокаиваются, а Попугай перестаёт выкрикивать: «Слава Псу! И Зайцу тоже!», я говорю:
– У меня два вопроса!
– Давай, Заяц! – великодушно разрешает Пёс. – Спрашивай, ответим!
Я не обращаю внимания на его панибратский тон. Он умница! Пускай себе погордится.
– Так вот, – повторяю я. – У меня два вопроса. Первый: зачем Коту надо было грабить супермаркет, если он стал обладателем золота Табора?
– Жадность не имеет границ... – глубокомысленно произносит Пёс.
– Допустим… Тогда второе! – говорю я. – Что в зелёном сундучке? Он явно из супермаркета… Как бы его открыть?
– Ёлки-палки! – Яшку-Цыгана поражает догадка. – Я знаю, что там может быть! Там...
– И я догадался! – кричит Попугай.
– И я тоже знаю... – шепчет Собака.
– А я тем более! – раздаётся бархатный голос.
Мы оборачиваемся и столбенеем.
У телеги, у того самого борта, где под слабыми порывами ветра развевается хвост нашей Лошади, стоит довольный Кот.
Как он умудрился подобраться к нам?! Когда?! И ведь подкрался так незаметно, что ему удалось стащить у нас из-под носа ружьё, из которого он снова целится в наши головы!..
Давясь от смеха, Кот произносит одну и ту же фразу:
– И я знаю!.. Ха-ха!.. И я знаю!.. Хе-хе!.. И я знаю!.. Хы-хы!
И тут... с точностью до последнего движения с Котом повторяется то же самое, что и утром прошлого дня.
Он ошалело взмахивает лапами и взлетает к розовеющему утреннему небу...
Ружьё падает в телегу с сеном...
Кот делает одно сальто в воздухе, второе и третье, и четвёртое, и так же исчезает в ёлках, как и вчера, словно его и не было вовсе! Не было никогда в нашей жизни!..
Снег осыпается с веток...
Всё то же самое!..
Только вчера вокруг нас царило лесное безмолвие, а сегодня тишину нарушает тарахтящий где-то на шоссе утренний экскаватор...
– Ну, тётушка! – потрясённо выдыхает Яшка-Цыган и подбегает к Лошади. – Вы видели?! Видели все, нет?! Как она его копытом? Как! А?! Ну, Тётушка! Да Вы!.. Вы – дважды героиня нашего... Нашего Табора!
– Табора? – Собака и Попугай переглядываются.
– Да! – не теряется Яшка-Цыган. – Я объявляю о создании нового цыганского табора! Заяц, ты не против?
– Интересно!.. – бормочу я. – Что же получается? Я теперь – цыган?
– А вы, дорогие мои ромалэ! – обращается Яшка-Цыган к Собаке и Попугаю. – Не станете ли вы цыганами нашего Табора? А?!
– Мы даже не знаем... – неуверенно произносит Собака.
– Мы свой Табор любим, – уклончиво отвечает Попугай.
– Эх, ромалэ, – Яшка-Цыган вешает головушку. – Понятно... Не быть нашему табору.
Но тут же, сверкнув горящими глазами, Пёс восклицает:
– Не беда, цыган! – и бьёт себя лапой в грудь. – Наш Табор мал, но он всё-таки Табор. Цыганский табор с лошадью! Да ещё с какой?! С героической!
– Друзья мои! – сообщает Лошадь. – Я вспомнила, где я видела этого дерзкого котика! Двадцать четыре года тому назад, когда я принимала участие в скачках на приз «Золотая сбруя», этот котик уснул в моём седле! В то время он был коричневым с белыми лапками! И с такими длинными коготочками! Вы только представьте себе! Он исцарапал своими острыми коготками всё моё чудесное седло! А я не выношу беспорядка! Я так расстроилась, что пришла к финишу первой... И «Золотая сбруя» досталась моей извечной сопернице Глории!
– Что-то не пойму я! – удивляется Попугай. – Вы же первой пришли!
– Да, – соглашается старая Лошадь.
– Тогда почему «Золотую сбрую» дали Глории!
– Да?! – Лошадь удивляется не меньше Попугая.
– Ну! – нервничает Попугай. – Вы же сами сказали!
– Дали Глории? – переспрашивает Лошадь. – Ах, Глории! Но ведь она… моя подруга!
Попугай смущённо постукивает себя кончиком крыла по клюву, а Лошадь тут же засыпает и, мирно посапывая во сне, медленно трогается с места.
Мы возвращаемся к сундучку и, посовещавшись, приходим к единому мнению: сундучок можно открыть только при помощи ружья.
Взяв его в лапы, Пёс прицеливается в замочек и нажимает на курок.


ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

– Ну что? – спрашивает Пёс, захлопывая крышку сундучка. – Подбросим ребят до табора?
– Конечно! – отвечаю я.
– Да мы сами, мужчина! Не беспокойтесь! – Собака прижимает лапу к груди и смотрит на Яшку-Цыгана своими большими чёрными глазами.
– Нетушки! – улыбается Пёс. – Мы вас до табора довезём! До самых ворот! Нам не трудно! Правда, Заяц?
– Разумеется! – снова соглашаюсь я и вежливо обращаюсь к Лошади. – Пожалуйста, любезная! Будьте так добры, заворачивайте направо, на эту просёлочную дорогу, которая приведёт нас к табору.
– Друзья мои, – радуется Лошадь, – всегда к вашим услугам!
– Ой, мужчина! Большое Вам спасибо! Вы не только золото, вы нам жизнь вернули! – Собака трясёт ушами. – Прям, не знаю! Петь охота! Что молчишь, Попугай?!
– Почему молчу? – весело отвечает Попугай. – Не молчу я?!
Попугай раскрывает клюв, и раздаётся мелодичный звук, такой, словно кто-то проводит лапой по струнам гитары.
– Чавела! – зазывно восклицает Собака и поёт свою цыганскую песню.
Ах, как она её поёт!

– Все цыгане, в таборе уснули!
А я с любимою гуляю под Луной!
И пою голубке: «Гули-гули!
Не хочу прощаться я с тобой!»
Не боюсь я не пурги, ни бури!
Н-но! Лошадка! Что же ты? Не сто-о-ой!!!
Я пою родимой: «Гули-гули!
Погуляем мы ещё с тобой!»

Услышав первые строки песни, мой дорогой Пёс в изумлении хлопает глазами, но потом вытягивает хвост стрелой и восторженно шепчет мне на ухо:
– Ты слышишь, Заяц?! Это же моя песня! Это же я её сочинил!!! Откуда они знают её, Заяц?!! А может быть, это их песня?!! Цыганская?!! Тогда откуда эту песню знаю я?!! Что же получается – я настоящий цыган?!! А?!! Братишка!..
Так, с песнями и танцами, мы едем в табор.
Ёлки проносятся мимо, словно цыганки в широких искристых юбках.
Скоро мы приедем и расстанемся с нашими весёлыми бесшабашными цыганами. Но после этого мы не отправимся в Большой город, как хотели этого раньше. Поиски разумного охотника пока откладываются. У нас появилось одно неотложное дело.
Нам обязательно надо вернуться в тот городок с супермаркетом, в котором мы чуть было не совершили преступление. Мы поедем в этот маленький городок, потому что обнаружили в зелёном сундучке целое состояние! Три тысячи долларов! Конечно же, это деньги хозяев супермаркета, и это очевидно! А супермаркет обчистил Кот, что не подлежит сомнению.
Нам с Яшей ворованного не надо. Мы уже пили ворованные морковные соки и ели ворованное печенье и всякие другие ворованные деликатесы. С нас хватит! Мы сыты по горло этим безобразием! Мы больше не хотим считать себя ворами. И тем более не хотим, чтобы нас принимали за воров!..
Мы решили вернуть мешок с остатками еды и свёрток с деньгами тем, кому они принадлежат. То есть людям.
– Я так понимаю, до города мы никогда не доберёмся, – ухмыляется Пёс.
– Кто его знает? – отвечаю я. – Не всегда ведь делаешь то, что хочется.
– Это точно! – говорит Яшка. – Делаешь то, что нужно. Потому что так надо.
Какой он всё-таки иногда благоразумный – мой разумный Пёс!..


ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
СЕРДЦЕ


ГЛАВА ПЕРВАЯ

Вот она – бабушкина деревня!
Сердце моё бьётся так быстро, что мне становится немного страшно. Вдруг оно выскочит из груди! Как странно, оказывается, возвращаться в родные места очень волнительно.
Пёс повизгивает от нетерпения, он бегает вокруг Лошади, но, в конце концов, не выдерживает и, сломя голову, мчится к бабушкиной избушке.
– Бабушка! – гавкает Яшка-Цыган. – Бабушка! Это я! Я вернулся!
Бабушка выходит на крыльцо, охая да ахая от удивления.
– Яшка! Ах! Радость-то какая! Ох! – вскрикивает бабушка. – Вернулся! Где ты пропадал, цыганёнок ты мой?
Яшка вертится юлой и зовёт меня:
– Заяц! Иди сюда! Поздоровайся с бабушкой!
Я прячусь в сене. Робею. Яшка подбегает к телеге.
Бабушка смотрит на Лошадь из-под приставленной ко лбу ладони и снова охает:
– Ох! Батюшки! А ты-то откуда взялась?
– Это, бабушка, Лошадь! Я, бабушка, с табором уходил! Где я только не был! – лает Яшка-Цыган.
Но бабушка не понимает Пса. Бабушка слышит только Яшкино гавканье. Мы это уже окончательно поняли. К сожалению, люди не понимают нас – разумных. Не слышат они наших мыслей. Даже разумные люди не слышат.
Мы убедились в этом, когда довезли Собаку и Попугая до их табора, где цыгане из нашего лая и повизгивания так ничего и не поняли, но очень удивились тому, что мы разъезжаем в телеге и привезли золото. Они и не подозревали о пропаже своих сокровищ.
Один из цыган собрался было распрячь Лошадь, но Лошадь упала на колени и притворилась мёртвой. Цыгане принялись махать руками, стали что-то возбуждённо кричать, куда-то ушли, а Лошадь «очнулась», и мы быстренько уехали, подальше от неприятностей.
И от Собаки с Попугаем...
– Спасибо, други! – махала лапой Собака.
– До встречи, ромалэ! – кричал им Яшка-Цыган. – До встречи, ромалэ!..
Не поняли нас и в супермаркете, когда мы добрались до него и выложили перед хозяином зелёный сундучок с долларами.
– Вот, – сказал я толстому мужчине в красном пиджаке. – Это ваши деньги.
Толстый мужчина в это время говорил сам с собой, держа у уха какую-то чёрную дощечку.
– А это мешок с провиантом, – сказал Пёс. – Просим прощения, чуток не совсем полный.
– Слушай, – спросил сам у себя толстый мужчина в красном пиджаке. – Ты когда-нибудь видел живого пищащего зайца с пачкой баксов в сундучке?
Потом этот мужчина упал в обморок, а мы с Яшкой испугались и убежали, как и от цыган, подальше от неприятностей, от шума и суеты...
И так получилось, что дорога сама собой привела нас к бабушкиной деревне! Здорово получилось!
Правда, бабушка нас не понимает. Но она не старается угнать нашу Лошадь и не падает в обморок.
Она просто охает и приговаривает:
– Нашёлся! Вот Колька-то обрадуется! Вот обрадуется! Он сейчас воротится! Он к деду Индюшкину за ружьём пошёл...


ГЛАВА ВТОРАЯ

Яшка-Цыган забыл про всё на свете.
Он прыгает на четырёх лапах, хохочет, падает на спину, показывая всему миру своё пузо, а это означает, что он счастлив и всю свою жизнь будет предан бабушке, и тем более её внуку Коле!
– Коля! Ура! Скоро я увижу Колю! – без остановки вопит Яшка.
Таким счастливым я его никогда не видел! Таким счастливым и глупым!
– Ну, всё! Угомонись! – говорит бабушка Яшке-Цыгану, с опаской оглядывая Лошадь. – И откуда эта кобылка с телегой взялась? Не иначе, заблудилась... Старая кобылка-то...
– Мне сто восемьдесят три года, – тихо ржёт Лошадь. – Это две тысячи сто девяносто шесть месяцев. Или шестьдесят пять тысяч восемьсот восемьдесят дней, если не учитывать високосных годов, а средний месяц считать равным тридцати дням. Я – самая разумная лошадь. Я знаменита тем, что обладаю феноменальной памятью и умею считать в уме со скоростью самого современного компьютера. Я – почётный член Академии наук города Ливерпуля...
– Но вроде ничего, кобылка-то, – продолжает своё бабушка. – Ухожена. И сено, гляди-ка, с аппетитом жуёт! Сено-то хорошее... Чудеса!.. Ну, ладно, постой, милая!.. Коля придёт, а там видно будет...
Меня бабушка не замечает. Я затаился в дальнем углу телеги. Поглядев ещё немного на Лошадь, на телегу и на дорогу – не видать ли внука Коли, бабушка возвращается в избушку.
Пёс, наконец, вспоминает обо мне и кричит:
– Ты слышал, братишка?! Коля вернулся!
Я высовываю кончики ушей из-под сена и тихонько спрашиваю у Пса:
– А зачем ему ружьё?
– Как зачем? На охоту пойдём!
– Что?!! – я не верю своим ушам. – Куда?!.
– На ох... – Яшка-Цыган осекается. – По бутылкам стрелять!
Так! Приехали.
Как говорят простые зайцы: «Хвост за лапой! Ну-ка – драпай!» Мне тут больше делать нечего!
Собрав всё своё мужество в свой заячий кулак, я молниеносно выпрыгиваю из телеги и двумя прыжками преодолеваю расстояние от телеги до дороги. Через дорогу я вижу кусты!
Ещё мгновение, и я буду в безопасности! Что есть силы я отталкиваюсь задними лапами и помогаю себе передними, я взлетаю над дорогой и...
...что-то широкое и твёрдое преграждает мне путь к спасению!
Глаза мои застилает пелена. Я падаю плашмя на холодную землю и теряю сознание...


ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Сквозь шум в голове я слышу, как разговаривают люди.
Я незаметно шевелю лапами, ушами, хвостом. Кажется всё на месте.
Я жив.
Я лежу на чём-то мягком.
Я приоткрываю веки и понимаю, что я в избе и лежу на толстой пуховой подушке. Ах, вот почему так сильно пахнет курицей!..
– Оклемался!.. – раздаётся хрипловатый голос, и я чувствую, как чья-то сильная рука осторожно придерживает меня за уши, наверное, чтобы я не дал стрекача.
Что ж! Выражаясь образно, капкан захлопнулся, и деваться мне некуда! Вот так: живёшь-живёшь, а как оно повернётся и не ведаешь...
Наконец, когда я окончательно осознаю, что оказался в ловушке, меня вдруг захлёстывает волна бесстрашия! Я смело открываю глаза и изображаю всем своим видом дерзкое безразличие!
И тут я вижу знакомый до боли шишкастый нос Яшки-Цыгана. Он тычется мне в бок и ободряюще улыбается.
– Не боись, братишка! – шепчет Пёс. – Мы ж свои!
Парень великанского роста, который и держит меня за уши, поворачивается к старичку, сидящему у окна.
– А никаких подозрительных типов за эти дни не замечали? – спрашивает у него парень.
– Да нет!.. – старичок дымит папироской, от дыма которой ужасно хочется кашлять, но я сдерживаюсь.
Говорят же: «Курить вредно!», а некоторые старички почему-то этого не понимают.
– Кажись, никого... – старичок обращается к старушке. – А? Степановна? Никого ведь?
– Да вроде никого... – откликается бабушка.
– Я тебя в обиду не дам! – продолжает шептать Пёс. – Ты не сомневайся!..
– Да?! – отвечаю я. – А как же ружьё?! Охота?! Как же твой Коля?!
– Да не идём мы никуда! Не волнуйся! – успокаивает меня Яшка-Цыган. – Нет у деда Индюшкина ружья! Украли его! В среду. И не до охоты теперь, братишка!
– Почему? – спрашиваю я с горькой иронией. – Что, сезон закончился?
– Да нет, – говорит Пёс. – Уезжаем мы послезавтра! Бросил Коля свой институт. Говорит, не его это дело – учёба. Говорит, на границу охота! Служить по контракту! Снова в пограничники! Представляешь?! И я с ним! Гав! Куда же он без меня?! И я без него?! Кстати, братишка, познакомься! Это Коля тебя за уши держит. Ну, ты в него и врезался по самые уши! Когда через дорогу перебегал!..
– Здрасте! – пищу я.
– ЗдорОво! – мимоходом бросает Коля и продолжает разговаривать с дымящим старичком.
Пёс перехватывает мой удивлённый взгляд и объясняет:
– Коля нас понимает!
– Понимает?! – бормочу я. – А охотится!.. На нас, на зайцев…
Пёс сконфуженно молчит.
Вздохнув, я спрашиваю:
– А этот старичок кто?
– Так это он и есть – дед Индюшкин, зоотехник, – объясняет Яшка-Цыган. – Дедушка того самого студента.
Я приподнимаюсь на своём мягком ложе.
– Какого студента? Лёлика?
– Ага! И он здесь! Утром приехал, сегодня же суббота! Здорово, правда?!
– Где он?! – кричу я.
– Потише, братишки! – просит Коля. – Уши заложило!
Я набираюсь храбрости и произношу:
– Отпустите, пожалуйста, мои уши! Я никуда не убегу!
– Ну, смотри! – улыбается Коля. – Прытче зайца не будет, а и того ловят!
– С кем это ты? – удивляется дед Индюшкин.
– Да вот, с зайцем, – ухмыляется Коля и отпускает мои уши.
Дед Индюшкин хихикает и странно смотрит на пограничника. Не слышит он нашей разумной беседы.
– Где Лёлик? – кричу я шёпотом.
– Да придёт сейчас! – возбуждённо сообщает Пёс. – С этим он, как его? С ноутбуком!
– С чем?
– С такой штуковиной, по которой кино нам покажет. Первую серию! И вторую!
– Какое кино? Какие серии?
– Да про вас! Про зайцев! Я же тебе рассказывал! Он же – Лёлик – будущий кинорежиссёр-путешественник! Говорит, что такого кино про зайцев ещё никто не снимал! Там про всех зайцев мира будет рассказано!
– И про разумных?
– А то!


ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

– Всем привет, кого не видел! – с этими словами в дверях появляется разумный охотник Лёлик.
Живой пункт "в" моего Плана! Человек, которого я так мечтал увидеть! Вот он! Стоит передо мной!
В руках у Лёлика портфель.
Разумный Охотник смотрит на меня, и от неожиданности чуть было не роняет портфель на пол.
– Эй! – Лёлик подходит поближе. – Да это же заяц! Как он похож на моего героя из первой серии! Откуда он?
– Сам приехал! – смеётся бабушка. – На телеге!
– На телеге?! – восклицает студент, размахивая руками. – Слушайте! Я не устаю поражаться этим зверькам! Они такие умные! Вы сейчас увидите в моём фильме! А что они вытворяют в цирке! Они же могут выступать со своим отдельным представлением! Они и клоуны, и акробаты, и фокусники! Я там такое заснял! Вы сейчас убедитесь!
Что он говорит? Какой цирк? Он что, снимал кино в цирке и я увижу... увижу... неужели я увижу разумных зайцев?! Значит, они существуют?! Значит, это не пустые фантазии?! С ума сойти!
– Давай, братишка! – просит пограничник Коля. – Включай уже своё кино! Мы с Яшкой кино любим!
– Не будь я пограничником, – заявляет Яшка-Цыган, – я бы пошёл в артисты! В кино такие псы, как я, очень нужны! Я и каскадёром могу! И в огонь, и в воду!
– А как же цыгане? – спрашиваю я.
– А что – цыгане? – Яшка хлопает глазами и искоса поглядывает на Колю.
– Цыгане? – переспрашивает пограничник Коля. – Какие цыгане?
– Да нет, братишка, Заяц шутит, – отмахивается Яшка. – Это у нас игра такая.
– А-а! Ну-ну! – Коля взъерошивает Псу шерсть на загривке и ухмыляется.
Всё-то он понимает этот пограничник. От его зорких глаз, видно, ничего не ускользает... Пса своего насквозь видит. И про меня знает, что я разумный. Может быть, после кино мне стоит поговорить о разумной жизни не только с Лёликом, но и с ним? Вот, кстати, и будет переводчиком между мной и Лёликом. Потому что, к сожалению, Разумный Лёлик меня не понимает.
Тем временем студент достаёт из портфеля какую-то плоскую штуковину, наверное, тот самый ноутбук, раскрывает его, как книжку и нажимает на кнопку.
– Готово! – сообщает Лёлик.
И… на экране появляюсь я!
К моему великому изумлению я открываю рот и произношу человеческим голосом:
– Студия «Индюшкин-Фильм» представляет фильм Леонида Индюшкина «Раз-два-три-четыре-пять!» Автор сценария и режиссёр–постановщик – Леонид Индюшкин! Оператор – Леонид Индюшкин! Композитор – Леонид Индюшкин! Текст – Леонид Индюшкин! Читает – Леонид Индюшкин! Оригинальная идея и проект – Леонид Индюшкин! Продюсер – Леонид Индюшкин! Действующие лица и исполнители: зайцы мира и иные обитатели Земли. Серия первая – «В поисках разума!»
На экране – лесная поляна.
По поляне под красивую музыку медленно скачу я.
Раздаётся задумчивый тихий голос Леонида Индюшкина:
– Вот скачет заяц! Он живёт на нашей планете, на нашей родной Земле. Не на Луне, не на Марсе и даже не на далёком Сатурне...
Я на экране медленно взлетаю над жёлтой осенней травой и также медленно опускаюсь в неё... взлетаю и опускаюсь...
Голос Леонида Индюшкина звучит бодрее:
– Заяц живёт на этой небольшой полянке, а, может быть, в соседнем лесу, под старой елью. Нашего зайца окружают не только вечнозелёные хвойные деревья, но и другие земляне – зайцы, мыши, волки, черепахи, суслики и мы – люди!
Я на экране останавливаюсь, поворачиваю голову прямо к зрителю и долго смотрю, не мигая, лишь изредка подёргивая носом.
Но вот появляется трактор.
Он тарахтит так громко, что у меня закладывает уши.
Внезапно трактор исчезает, и какие-то люди на экране почему-то хотят перевернуть автобус.
А потом вместо этих людей два человека в трусах с круглыми перчатками на руках, прыгают по огороженной верёвками площадке и норовят ударить друг друга по голове.
Голос Леонида Индюшкина становится громче:
– Этого зайца окружает наша людская жизнь! И как-то не верится, что всё это может быть ему до лампочки, что зайцу по барабану наша людская жизнь!
Я на экране медленно поднимаю голову и смотрю на небо... на белые облака... на гусей, летящих клином... на ворон, кружащих над лесом... на воробья, чирикающего на ветке...
Голос Леонида Индюшкина звучит ещё громче:
– А если зайцу всё это не по барабану, значит заяц – разумное существо?!.
Я на экране неожиданно начинаю размахивать лапами, скачу по полянке и прыгаю от кустика к кустику. Так продолжается целую минуту.
И вдруг я на экране столбенею.
Ну да! Это же тот самый момент, когда я бродил среди кустов чертополоха и громко размышлял о глупой песенке «Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять...», а разумный Лёлик выбежал из кустов, навёл на меня свою видеокамеру, и я оцепенел от страха, а придя в себя, прошептал: «Неужели?! Неужели и среди охотников, как и среди нас, зайцев, появились разумные?..»
Раздаётся задумчивый голос Леонида Индюшкина:
– Вот – заяц. Взгляните на него... Вам не кажется, что он говорит всем нам: «Эй! Люди мира! Посмотрите на меня! Я не глупая букашка! Я разумный заяц!.. Вы слышите меня, люди?!.» Конец первой серии.


ГЛАВА ПЯТАЯ

– Хорошее кино! – хвалит Лёлика бабушка.
– Только короткое! – добавляет пограничник Коля.
– А где же клоуны? – спрашивает старичок Индюшкин, дымящий папироской, а курить, между прочим, вредно!!!
– Погодите! – перебивает Лёлик. – Ещё же вторая серия! Всё только начинается!
– Ну так заводи свой патефон! – требует дымящий старичок.
Разумный Лёлик снова нажимает на кнопку.
На экране появляется надпись: «Серия вторая. Парад-алле!»
Играет оркестр. Тум-пурум-парам-бум-бум! На экране ноутбука появляется цирковой манеж! И... с ума сойти! Начинается парад! Точно такой же, как из моего сна! Под весёлый марш на арену выходят все участники циркового представления! Акробаты, атлеты, дрессировщики, жонглёры, канатоходцы, клоуны, наездники, эквилибристы и фокусники! И среди артистов... с ума сойти! Я вижу зайцев! Но не трёх, а целых семь: пять зайцев и двух зайчих!!!
Участники циркового представления приветствуют уважаемую публику и уходят. На манеже остаются только зайцы. Они взмахивают лапами, а потом разбегаются и вспрыгивают друг на друга, мгновенно выстраивая пирамиду, на вершине которой две зайчихи размахивают разноцветными лентами, как вдруг!..
...экран ноутбука гаснет.
– Эх! – огорчается Лёлик. – Подзарядить забыл! Сейчас в сеть включу.
– Не выйдет! – вздыхает дымящий старичок Индюшкин. – Кина не будет, потому как света нема! Суббота!
– По субботам всегда так! – объясняет бабушка. – Нет электричества в деревне!
– Економят! – кивает дед Индюшкин.
– Двадцать первый век на дворе! Как это нет электричества? – сердится пограничник Коля.
– Восемь часов, – напоминает бабушка. – В это время всегда свет отключают. Давайте чай пить. Я пирогов напекла. С яблоками.
– Давайте! – гавкает Яшка.
– Давайте, – бормочу я, а сам не могу поверить в то, что видел минуту тому назад!
Я видел разумных зайцев! Это же они! Как жаль, что нет света и Лёлик забыл подзарядить ноутбук! Но с другой стороны, мне надо собраться с мыслями! Надо подумать! Надо о многом передумать!.. Да и пирогов с яблоками я никогда не ел. Наверное, это очень вкусно!..
Мысли носятся в моей голове, разбухшей от впечатлений, а бабушка тем временем накрывает на стол и достаёт из печи ароматные яблочные пироги.


ГЛАВА ШЕСТАЯ

За столом идёт беседа.
– Ума не приложу, – говорит бабушка, прихлёбывая горячий чай из блюдца, – чья эта кобылка?
– Штарая она, – откусывая от пирога большой кусок, замечает зоотехник Индюшкин. – Маласольная... Ни на фто не годная!
– Как это – малосольная? – удивляется студент Лёлик.
– Да не малосольная, – хмыкает дед Индюшкин и дожёвывает пирог. – А малахольная!
– Ну, телегу-то она тянет, – не соглашается пограничник Коля. – Значит, не такая уж и малахольная. В хозяйстве пригодится!
– А в сарае ей не тесно будет? – беспокоится бабушка.
– Не думаю, – Коля сладко зевает. – Она, видать, ко всему привыкшая. Хорошая кобылка. Прямо пограничная! У нас точно такая же была на заставе... Малахольная, а снаряды возила по пятьдесят ящиков за раз...
«Ах! – думаю я, отгрызая от пирога яблочный кусочек. – А вдруг Коля найдёт в телеге ружьё! Что тогда?! Неужели он отправится на охоту?!. Хорошо, что Яшка ничего не сказал ему про ружьё!.. Эх, Пёс, хороший ты друг!..»
Я смотрю на Яшку-Цыгана. Он с аппетитом облизывает последний кусок своего пирога.
«Надо было выбросить это ружьё по дороге! – сержусь я. – Как же я раньше не догадался!..»
– А я, между прочим, – снова широко зевая, произносит Коля, – в телеге интересную штуковину обнаружил! Сейчас продемонстрирую!
Пограничник встаёт из-за стола, подходит к буфету и достаёт откуда-то сверху что-то длинное, завёрнутое в газету. Он разворачивает её и... показывает ружьё!
– Вот это кобылка, да?! – смеётся Коля. – Прям, волшебная!
– Ну-ка, ну-ка! – дымящий дедушка протягивает руку к ружью. – Вот те раз! Да это же моё!
– Точно? – не верит пограничник.
– Да точно! Ты посмотри на приклад! Что там написано?
– Верно! «Индюшкин» нацарапано... – кивает пограничник Коля. – Ну и хорошо! Ружьё есть! Патроны имеются! Пёс на месте! А сейчас – отбой! Встаём на рассвете, и на охоту!
От слов пограничника меня охватывает дрожь.
Яшка-Цыган прячет глаза.
– Нет! – разводит руками Лёлик. – Я – пас! Я такими делами не занимаюсь! И вам не советую! Хотя мои советы вам до лампочки! И по барабану!..
– Да и я чего-то не очень... – пыхтит папироской (ведь вредно курить!!!) зоотехник Индюшкин. – Суставы чего-то ломит...
– Дело ваше! – пожимает плечами Коля. – А мы с Цыганом побалуемся. Верно Яшка?
Пёс молчит, только слабо шевелит хвостом и поворачивается ко мне. Всего на одну секунду. Но за эту секунду я успеваю понять, что ещё не всё потеряно в моей такой беспокойной разумной жизни. Потому что я вижу глаза моего верного друга, который никогда не бросит меня в беде.


ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Ночь.
Зимняя ночь убаюкала своим безмолвием обитателей деревни. Лишь изредка поскрипывает снежный наст под чьими-то запоздалыми шагами, и снег бесшумно осыпается с крыши...
В избушке тепло, и всё ещё пахнет пирогами, и уютно тикают ходики, и месяц заглядывает в окошко.
Почему я остался? Почему не сбежал сразу же, когда услышал про охоту, когда Лёлик с дымящим дедом Индюшкиным распрощались с бабушкой и отправились к себе домой? Я же мог выскочить следом, но не сделал этого. Почему?!
Я мог убежать и тогда, когда Коля вышел поглядеть, как там, в сарае, Лошадь? И даже тогда,  когда он вернулся и в обнимку с ружьём полез на печь, и тут же засопел.
И теперь я лежу и чего-то жду.
Чего?
Я знаю чего. Рассвета.
Чтобы уговорить Колю не идти на охоту.
Надо найти какие-то правильные слова и объяснить ему, что охота на зайца – это очень плохо!
Но послушается ли он меня? Не знаю… не уверен…
Что же делать?
Бабушка за своей занавесочкой тихо похрапывает: хр-хр, хр-хр...
Коля сопит... Пёс лежит у печи...
– Яша, – шепчу я еле слышно, – что мне делать? Как быть?
Пёс отвечает сразу:
– Беги в лес, предупреди своих. Всех, кого встретишь… Я помогу тебе уйти… А следы замету веником!.. А потом… потом постараюсь найти Разумного Волка и предупрежу об охоте! А сам вернусь домой... И никто ни о чём не догадается… И вы все успеете куда-нибудь убежать и спрятаться! Всего на один день! Это же ерунда! Потом мы с Колей уедем, а вы вернётесь в лес… Пошли, дверь не заперта… Бабушка её никогда не запирает, нам бояться некого…
Мы на цыпочках продвигаемся вдоль стены.
Мы делаем это очень медленно и осторожно, чтобы не наткнуться в темноте на что-нибудь грохочущее. Это никак не входит в наши планы.
Эх, планы, планы!
Планируешь в жизни одно, а выходит совсем другое...


ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Мы несёмся по белому лесу.
Он только снаружи кажется тёмным и мрачным.
А на самом деле, под серебряным сиянием месяца ночной заснеженный лес искрится серебром, и всё вокруг видно.
– Ну! – сквозь зубы и веник, который он сжимает зубами, чтобы заметать мои следы, кричит Яшка-Цыган. – Пора, братишка, делиться на группы! Тебе – направо! Зайцы там! Я их чую! А мне – налево!
– Да, Яша! – соглашаюсь я. – Тебе – налево! Волк в той стороне! Я слышу его! Слышу!..
Мы торопимся. Ветер свистит у меня в ушах. Мы разбегаемся.
– Скажи Волку! – кричу я, а расстояние между нами увеличивается. – Чтобы он уходил за Кривую Балку! Вы вряд ли с Колей до неё доберётесь!
– За Кривую что?
– Балку!..
– Ладно!.. А ты ку... ...дёшь?.. – Пса почти не слышно.
– Что?!!
– А... ты?!.
Какие же мы глупые!.. Надо было заранее договориться!.. Но времени почти не осталось!.. Скоро рассвет!..
– За Грибную Лощину! – воплю я из последних сил. – До свидания, Яша!
– А-а!.. – Яшку-Цыгана уже и не слышно, и не видно...
Не попрощались мы толком...
Эх, Яшка, Яшка!.. Как ты там говорил?
«Что в жизни прекрасно, так это неожиданные повороты судьбы!..»
А мне печально до слёз. Ничего я не нахожу прекрасного в этих неожиданных поворотах судьбы, которые внезапно разлучают друзей...
Так, размышляя, я скачу и скачу по лесу, но потихоньку перестаю думать о друге, с которым так неожиданно и странно расстался.
Теперь меня охватывает новое чувство, которого раньше я никогда не испытывал.
Грусть и тревога уступают место радостному ожиданию встречи. Скоро, ах, скоро я увижу всю свою многочисленную родню!
Наступили холода, пришла зима, значит, они уже давно собрались на Южной Опушке, где снег не очень рыхлый и где растут вкусные молодые берёзки с осинками.
Да! Да! Немного терпения и я увижу всех! Маму и папу! Братьев и сестёр! Бабушек и дедушек! Дядюшек и тётушек! И мне от этого ужасно хорошо! Как давно я не видел их – моих дорогих зайцев! Как же я по ним соскучился!..
Всё-таки Яша прав! Неожиданный поворот судьбы – это не такая уж и плохая штука!


ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Вот и Южная Опушка! Вот и Кусты – наш Зимний Дом! Вот и зайцы!
– Заяц вернулся! Наш Заяц! – радуются братья и сёстры. – Да это же он! Разумный!
– Сыночек! – подпрыгивают ко мне мама и папа, а за ними бабушки и дедушки. – Внучек!
Меня обнимают, тискают и даже щиплют за чёрные кончики ушей – не верят своим глазам. А это я! Я! Вот стою, среди таких же, как я, белых зайцев и смеюсь от счастья.
– Жив-здоров, сыночек! – мамочка расцеловывает меня в обе щеки и нежно прижимает к своей пушистой груди. – Где же ты был так долго? Где пропадал, сыночек?!.
– Голова! Два уха, четыре лапы!.. – папочка любовно похлопывает меня лапой по спине. – Хвост! Всё на месте, разбойник!..
Ко мне подпрыгивает моя самая младшая сестрёнка, я подхватываю её, и она повисает у меня на шее.
– А мы думали, – шепчет сестрёнка и смотрит на меня широко раскрытыми глазами, – тебя убили охотники!..
– Ах! – вскрикиваю я.
Что же я, глупый, делаю?! Надо спешить! А я смеюсь и плачу от счастья!
Я вскидываю голову. Небо уже светлеет! Каждая минута на вес золота! Но я не знаю, с чего начать! Я боюсь, что, если я сообщу им об опасности без нужной подготовки, зайцы испугаются, поднимется паника, и все разбегутся – кто куда! А нам надо обязательно действовать вместе! Если мы уйдём за Грибную Лощину одной общей группой, нас никто не найдёт. Ни один человек. За Грибной Лощиной ещё никогда не ступала нога Охотника.
А может, нам, вообще, стоит переселиться туда? Надо подумать... Так, стоп! О чём это я? Причём тут какое-то переселение? Что же я тяну?!!
– Зайцы! – наконец-то взываю я к родственникам и близким. – Дорогие! Родные! Милые! Я вернулся, чтобы...
– Молодец! Это хорошо! Это ты правильно сделал! – наперебой хвалят меня дядюшки и тётушки. – Заяц должен жить среди зайцев! Даже разумный!
– Да нет же! Погодите! Послушайте, что я хочу вам сказать! Я вернулся, чтобы увести вас из Леса! На время! Всего лишь до следующего утра!
– Зачем? Куда? – не понимают зайцы. – Да он шутит! Ты шутишь?
– Нет-нет! – машу я лапами. – Не шучу я!
– Не шутит он! – слышу я знакомый до боли хрипловатый голос.
И все его слышат. Все зайцы. Все до единого.
От этого голоса мои бедные зайцы цепенеют.
Только я не цепенею. Я смотрю на того, кому принадлежит хрипловатый голос, я смотрю на Разумного Волка, на его чудовищно несуразную волчью пасть, которая выглядывает из-за белой ели, и губы мои сами собой растягиваются в улыбке.


ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Дружище! – я бросаюсь к Волку.
– Дружище! – Волк бросается ко мне.
– Откуда ты? – я протягиваю к нему лапы.
– Меня Пёс нашёл! – Волк подхватывает меня, и я с лёту утыкаюсь носом в его впалый живот.
Ах! Мой бедный, вечно голодный Волк! Как он исхудал!..
Я оглядываюсь на зайцев. После наших с Волком объятий, глубокое заячье оцепенение сменяется тяжелейшим шоком – зайцы принимаются бродить по опушке, натыкаясь друг на друга.
– Яшка всё рассказал мне! – продолжает Волк. – Я и подумал, что Охотник ни за что до нас не доберётся, если мы снова консолидируемся! Я уверен, Охотник никогда не найдёт нас, если мы все вместе переждём в каком-нибудь отдалённом уголке, а не будем разрозненно носиться по Лесу и выть от страха!
– Правильно! – хочу крикнуть я, но в рот набивается волчья шерсть.
– Вот мы и прибежали к вам! – глаза у Волка сияют.
– Кто это вы? – спрашиваю я, спрыгивая с Волка на землю.
Я пытаюсь заглянуть ему за спину.
– Да мы! Волчица, Разумный Братец и я! – Волк довольно урчит. – Я всё-таки разыскал её! Разумную Волчицу! Представляешь?! Она со своим Разумным Братцем жила в соседнем лесу! Познакомься с ними, приятель! И не дрожи! Чего ты испугался?
«Не дрожи!..» Легко советовать! Что ни говори, а три волка для нас, зайцев, это многовато! Даже тогда, когда волки разумны!..
– Здрасьте! – говорю я заснеженной ёлке как можно бодрее.
Еловые лапы раздвигаются, и передо мной появляется Разумная Волчица, а следом за ней – её Разумный Братец.
– Доброе утро, милый друг! – любезно отвечает Волчица.
– Здлавствуйте! – как-то слишком робко, совсем и не по-волчьи, здоровается Разумный Братец.
– Здрасьте! – повторяю я и протягиваю лапку сначала Волчице, а затем и Разумному Братцу.
У Разумного Братца лапа мягкая, вялая... Странно. А ещё волк.
– Дружище! – трясёт меня Разумный Волк за уши. – У нас мало времени! Давай-ка, быстро приведём зайцев в чувство, и марш отсюда! От греха подальше! Ни к чему нам эти встречи с Охотником!..
Я поворачиваюсь к зайцам.
– Зайцы! – кричу я. – Не бойтесь! Это разумные волки! Они мои друзья! Они наши друзья! Сейчас мы, все вместе, отправимся за Грибную Лощину, потому что сюда скоро придёт Охотник! Но если мы спрячемся, до нас никто не доберётся! Вы согласны, зайцы?
Зайцы продолжают бродить по опушке, натыкаясь друг на друга, и мы с Волком в растерянности переглядываемся. Но тут на помощь приходит Разумная Волчица.
– Мой милый друг! – обращается она ко мне. – Я предлагаю вам следующий план действий! Во-первых, вы должны сесть на Волка! И зайцы поймут, что нас, разумных волков, на самом деле, нечего бояться!
– Я готов! – соглашаюсь я.
– И, во-вторых, – продолжает Волчица. – Мы – Волк, Братец и я – возьмём по самому маленькому зайчонку и побежим в направлении Грибной Лощины. Вы увидите, все оставшиеся зайцы обязательно последуют за нами! Насколько мне известно, взрослые зайцы очень привязаны к своим детёнышам?
– Конечно, привязаны! – отвечаю я, вскарабкиваясь на Волчью спину.
– А Вам, – улыбается мне Волчица, – только и потребуется время от времени сообщать своим родным и близким, что им совершенно нечего бояться нас, что мы никому не причиним вреда!
– Прекрасно! – восхищаюсь я разумности Волчицы. – Но зайчата не такие уж и маленькие, им по три месяца! Вам будет тяжело их нести!
– Не волнуйтесь, – отвечает Волчица, – нам не привыкать, всё обойдётся! Ну что, побежали?
– Да-да! – киваю я поспешно. – Вперёд!
– Чудесно! – произносит Волчица и выбирает взглядом самого маленького из молодых зайцев.
Через минуту по лесу несётся странная процессия. Я мчусь верхом на Волке. Под носом у Волка болтается зайчишка. Позади Волка бегут Волчица и её Разумный Братец с зайчатами в зубах. А следом скачут остальные зайцы, которые каждые полминуты слышат мои выкрики:
– Не бойтесь волков! Они разумные! Не бойтесь волков!..
Кажется, зайцы приходят в себя.


ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Ах! Мы не успели! Вот она погоня!..
До Грибной Лощины лапой подать, но Охотник догнал нас. Хитрым он оказался, умным и проворным! Его фигурка мелькает среди деревьев!
Я слышу, как быстро скользят по снегу его лыжи! Я слышу дыхание Пса, и теперь уже бессмысленно прятаться за Грибной Лощиной.
Поэтому наша смешанная заячье-волчья стая рассыпается, словно горох. Мы разбегаемся в разные стороны. Это самое верное решение. Только так можно спастись, но кому-то из нас, наверное, не повезёт...
Мы, Волк и я, мчимся по открытому пространству.
Охотник и Пёс несутся по склону нам наперерез!
Я скачу рядом с Волком. Зайчишка всё также трясётся у него в зубах. Это девочка. Кажется, она младшая дочка моего троюродного дядюшки. Ей всего три месяца. И она... Не может быть! Она – разумная!
Как же я раньше не замечал того, что Зайчишка разумная!
Разумная!!!
Значит, я всё-таки не единственный разумный заяц в нашем Лесу?!! Значит, не зря я искал и надеялся?!!
Да, да! Моя Зайчишка – разумная! Я вижу это по её глазам! По её ушам! По её лапкам! Я слышу её разумные мысли!
Вот почему Волк не бросил Зайчишку! Он тоже понял, он понял, что девочка разумна. Но когда? У него же совсем не было времени! А может, у него просто большое благородное сердце? И ничего он не понял? Кто его знает?..
Зайчишка тяжёлая. Она тянет Волчью морду к скользкому насту.
Волка то и дело заносит, и он с трудом удерживает равновесие. Но он не отпускает Зайчишку, ведь иначе малышка пропадёт.
Я бегу с Волком бок о бок, и мысль стучит в моём мозгу: «Разум и Сердце!  Сердце и Разум! Вот, что важно в этой жизни!»
– Волк! – кричу я. – Друг! Держись!
Волк косит на меня правым глазом и, мне кажется, не будь у него сейчас в пасти Зайчишки, он бы крикнул мне в ответ:
– Да здравствует консолидация!
Мы бежим к ёлкам. За ними наше спасение.
С каждым нашим прыжком ёлки становятся всё выше и выше.
Прыжок! Другой! Ещё! Чуть-чуть!..
И тут раздаётся ружейный выстрел.
Я лечу кувырком и не понимаю, где небо, а где земля. Я оглушён ужасным звуком.
Эхо от выстрела разносится над полем, над Грибной Лощиной, над Лесом.
Я вижу перед собой небосклон, затянутый сплошным белоснежным облаком. Я лежу без движений. Но Волк хватает меня за уши, и тянет за собой. Тянет из последних сил.
И в тот самый миг, когда пуля, пронзая морозный воздух, несётся нам вдогонку, мы врываемся в ельник. Мы спасены!


ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

– Жив? – шепчет Волк.
– Да-а, – я с трудом ворочаю языком.
Как же гудит голова?!
– А Зай... чишка?!. – спрашиваю я.
– Дышит!.. – Волк тяжело переводит дыхание. – Заяц!.. Дружище!.. Вставай!.. Бежим!.. Я вижу Охотника!.. Он идёт сюда! Возьми себя в лапы! Заяц! Ты слышишь меня?!!
Волк клацает зубами, и это почти приводит меня в чувство. Я поднимаюсь на задние лапы, но ёлки почему-то переворачиваются, и я утыкаюсь ушами в снег.
– Сей... час... – бормочу я, снова пытаясь встать. – Ми... ну... точ... ку...
– Эх-х! – хрипит Волк и тащит меня дальше.
Он хрипит и тащит, хрипит и тащит...
Бедный Волк... Дружище... Как же он хрипит... Как же он тащит?..
И вдруг раздаётся треск! И глухой удар!.. И стон.
Я открываю глаза. Я не вижу Волка, и Зайчишки я тоже не вижу. Мне кажется, что я схожу с ума.
Я приподнимаю голову:
– Волк... Зай... чиш... ка!.. Где Вы?..
Откуда-то из-под земли раздаётся волчий хрип:
– Здесь мы! В западне! В яме!..
Ах, Яшка, Яшка! Как ты был прав! Вот тебе и неожиданный поворот судьбы!..
– Ох!.. – всхлипываю я. – Сей... час... Сей... час...
Я захлёбываюсь снегом, я тяну себя за уши, я ползу со скоростью улитки, но всё-таки я добираюсь до края западни и осторожно, чтобы не свалиться внутрь, заглядываю в яму.
– Ну что, дружище? – сверкает глазом Волк. – Финита ля комедия!
Я не успеваю ответить. Я слышу, как кто-то останавливается позади меня. Не очень близко, но я отчётливо это слышу. Я же белый заяц. А у нас, у белых, слух отличный! У нас, можно сказать, стопроцентный слух!
Я скашиваю глаза практически к затылку. И вижу его. Это Охотник. Эта наша погибель...


ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

«Раз, два, три, четыре, пять... Вышел зайчик погулять... Вдруг охотник выбегает... Прямо в зайчика стреляет...» – печальная песня. Неужели эта песня через минуту станет песней моего Леса, моего Зимнего Леса? Неужели никогда в жизни я больше не услышу остальных его песен – песен Весеннего Леса, Летнего, Осеннего? Неужели?!.
И тут я понимаю, что бояться уже бессмысленно, что страх не спасёт меня и остальных зайцев, что нельзя всё время бояться и надеяться на счастливую жизнь!
Я поворачиваюсь к Охотнику. Я встаю на задние лапы. Я не прячу испуганно своих глаз. Напротив, с каждым мгновением мой взгляд становится всё твёрже и твёрже. Я хочу крикнуть: «Я живой, ты не сможешь убить меня!..» Но силы ещё не вернулись ко мне, я говорю человеку с ружьём – тихо и очень медленно:
– Охотник... не стреляй... Разве ты не видишь... я же Разумный Заяц... Мы же сидели с тобой за одним столом... Мы ели бабушкин яблочный пирог... запивали чаем... Не стреляй... Коля!
Человек не слышит. Он поднимает своё ружьё и целится в меня. И больше ничего и никого не замечает. Даже своего собственного пса.
Пёс внимательно следит за движениями хозяина, потом он смотрит на меня, и снова – на Охотника. И вдруг он отталкивается от земли, и в прыжке выбивает ружьё из рук пограничника Коли.
– Ты чего?! – вопит ошарашенный Коля, падая в снег. – Одурел?!!
– Не позволю! – отвечает Пёс и заслоняет меня грудью. – Это мой друг! Это же Заяц! Это – братишка!
Коля вскакивает, хватает ружьё и вскидывает его.
– Стреляй, если можешь! – говорит Пёс. – Стреляй в меня!
– Я в своих не стреляю! – говорит Коля.
А потом всё-таки стреляет. В воздух.


ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

В яме скрежещет зубами Разумный Волк и скулит Разумная Зайчишка.
Сверху в западню заглядывает пограничник Коля.
– Ха! – смеётся он. – Вот это зоопарк!
У пограничника очень довольный вид. Он хлопает себя по коленкам и заливается смехом.
– Ну, вы даёте! – время от времени повторяет Коля, не переставая смеяться.
Наконец, он успокаивается и снова заглядывает в западню.
– Разумный, говоришь? – спрашивает Коля у Яшки, и кивает на Волка.
Глаза у пограничника искрятся смехом:
– А вдруг укусит?
– Не укушу, – доносится до нас волчий хрип. – И вообще, я лапу подвернул...
– Ого! – Коля становится серьёзным. – Дела!.. Сильно подвернул?
– Да!..
– А какую – заднюю или переднюю?
– Заднюю...
– Это хорошо! – говорит пограничник. – Значит, за передние мы тебя и вытащим! Давай-ка, сначала зайца!
– Это девочка! – быстро говорю я. – Она тоже разумная. Пожалуйста, осторожней!
– Я и говорю! – веселится Коля. – Сначала – дети!
Коля снимает с себя ремень, продевает его через пряжку и образовавшуюся петлю опускает в яму.
– Выбирайтесь детки, – кричит Коля в яму, – из подземной клетки!
Волк недовольно сопит. Не нравится ему Колино настроение. Но Зайчишку он усаживает в петлю очень осторожно, и через несколько секунд она оказывается в моих объятиях! Никому её не отдам!
– А теперь – дамы! – вопит Коля и забрасывает петлю в яму.
– Кто это – дамы? – злится Волк.
– Простите, – извиняется Коля, – кавалеры!
– Тамбовские волки тебе кавалеры! – огрызается Волк.
Не верит он человеку. Видно, всё ещё опасается, нервничает.
– Я прямо служба спасения! – кряхтит Коля, вытягивая Волка из западни. – Держись, братишка! С тебя причитается! Сколько же ты весишь? Яшка! Да где ты там? Помогай, давай!
Пёс вертится под ногами и только мешает Коле.
Коля упирается ногами в какой-то пенёк, пенёк трещит и странно – треск становится всё сильнее, сильнее, сильнее...
Да это же трещат кусты и молодые берёзки! Они трещат под натиском чего-то большого и стремительного. Сейчас что-то будет!..
Надо мной проносится тень. Тень сбивает Колю с ног и рычит, обнажая волчьи клыки.
Волчица! Это Разумная Волчица!
Она вернулась.


ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Тяжело дыша, Волчица отшвыривает ружьё подальше от Коли.
Коля трясёт головой. Он ещё не понял, кто его сбил.
Продолжая скалиться, Волчица громко спрашивает:
– Волк! Где ты?
– Да здесь я! В западне! – хрипит несчастный Волк. – Не трогай Колю! Он мне помогает выбраться из ямы! Я лапу подвернул!
Волчица недоверчиво оглядывает пограничника.
– Это Вы – Коля?
– А кто же, по-вашему? Заяц, что ли? – Коля таращится на Волчицу. – Слушайте! Вы что тут, все такие разумные?
– Да, мой друг! – не сводя с Коли глаз, Волчица обходит его и заглядывает в западню с другой стороны. – Все, присутствующие здесь, разумны! И Волки, и зайцы!.. Надеюсь, и вы не обделены разумом?
– Чего-о? – протягивает Коля. – Ничего себе! Дожили!..
– Волк! – спрашивает Волчица. – Мой друг! Ты думаешь, этому человеку можно доверять?
– Знаете что? – возмущается Коля. – С меня хватит! Я пошёл!
Коля подбирает с земли свой солдатский ремень и ищет ружьё.
– А ещё пограничник! – раздаётся тоненький голосок.
Это произносит Зайчишка.
– Чего-о? – Коля краснеет, как рак, и выпучивает глаза.
Он стоит и молчит, и жуёт желваками, а потом, побледнев и больше не говоря ни слова, подходит к западне и опускает в яму ремень. Волчица тоже опускает в яму свой хвост.
Волк хватается клыками за Колин ремень, а лапами – за хвост Волчицы, его тянут, и, наконец, он вылезает на свободу, и всё это происходит в полной тишине. Только скрипит под ногами снег, и трещат мелкие сучья.
Затем Коля затягивает на себе ремень, находит ружьё, свистит Псу и поворачивается, чтобы уйти.
– Дружище! – окликает пограничника Волк. – Спасибо!
Коля оборачивается и, махнув рукой, уходит.
А Пёс говорит:
– Ну, ладно! И я побежал!
Но Яшка-Цыган медлит, не убегает он.
И тогда мы с Волком подходит к Яшке.
Мы обнимаем своего любимого друга.
Когда ещё мы увидимся?


ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Мы стоим у Грибной Лощины: Волк, Волчица, Зайчишка и я.
– Дружище, – Волк хлопает себя по впалому животу. – Давай, что ли, прощаться? Пора нам.
– Приятно было познакомиться, – вежливо улыбается Волчица.
– Мне тоже, – отвечаю я и говорю Волку. – Да, дружище. Давай прощаться.
Зайчишка молчит. Она не отходит от меня ни на шаг и всё время держит меня за хвост.
Я не люблю прощаться. Обычно прощание бывает печальным. Но сейчас мне почему-то не грустно. Почти не грустно. Может быть, потому что у меня появилась Зайчишка, а у Волка – Волчица?
Словно услыхав мои мысли, Волк говорит:
– Твой План сработал, Заяц!
– Да, – говорю я. – Сработал, правда, чуть иначе.
– Но ведь сработал.
Мы не торопимся расходиться. Я искоса поглядываю на Волчицу. Робею я перед ней.
А Волк (я вижу, вижу!) смотрит на Зайчишку тоже как-то смущённо.
– Пока, дружище... – бормочу я.
– Пока, брат…
Мы топчемся на месте. Я и Волк.
Мы хотим сказать друг другу что-то ещё. Наверное, что-то очень важное.
Но Волчица призывно клацает зубами, а Зайчишка тянет меня за хвост, и мы уходим в разные стороны.
Волк с Волчицей семенят вдоль Грибной Лощины налево, а я с Зайчишкой скачу направо: раз, два, три, четыре, пять...
Раз, два, три, четыре, пять...
Я оглядываюсь, я вижу Волка. Он, прихрамывая, бежит за Волчицей, и я вижу, что он видит, как я оглянулся.
Он машет мне хвостом: раз, два, три, четыре, пять...
Раз, два, три, четыре, пять...
Но вот я оглядываюсь в последний раз и больше никого не вижу. Я вижу только тоненькую цепочку волчьих следов, исчезающую за пологим склоном Грибной Лощины. Отныне я буду именовать её Волчьей Долиной.
Вот и всё.


ЭПИЛОГ

Сегодня Новый год!
Мы с Зайчишкой бежим к бабушке. Поздравим её с праздником, сами угостимся! Бабушка пирогов обещала напечь!..
Потом бабушка перескажет нам последнее письмо от Коли. Про то, как им с Яшкой-Цыганом служится там, на заставе. Сначала перескажет, а потом само письмо прочитает. А может, и не только это письмо. Может, и предпоследнее прочитает. И предпредпоследнее!.. Коля часто пишет.
Перед отъездом Коля рассказал про нас бабушке. Что все мы – Пёс, Курица, Лошадь, Волк с Волчицей, Зайчишка и я – разумные существа. Бабушка сначала не очень поверила. Посмеялась и пограничника балаболкой назвала!
А потом, когда пообщалась с нами, подумала и сказала:
– А и ладненько! Пускай разумные! Значит, меньше будете по курятнику шастать и в бочку с капустой лазать!
А я сделал вид, что это меня не касается...
После того, как мы прочитаем самые любимые письма Коли и Яшки-Цыгана, мы продолжим праздновать праздник. Повеселим бабушку: спляшем для неё, споём разные песенки.
А потом, напрыгавшись, пойдём к Лошади в её утеплённый сарай. Поболтаем с любезной старушкой. Она много чего помнит. У неё и с памятью лучше стало. Выходила её бабушка.
С Курицей поговорим на латыни. Она латынь здорово знает! Лучше всех в деревне!.. Правда, нудная она. Но мы к ней привязались. И она к нам тоже.
А утром мы вернёмся домой, в наш заснеженный Лес.
Но всё это ещё впереди.
А сейчас мы подбегаем к бабушкиной избушке и видим Лошадь, которая прогуливается по двору. Вернее, нам видна только её голова с белой-пребелой гривой.
Мы с Зайчишкой уже собираемся пролезть под плетнём, как вдруг...
...над бабушкиным двором, медленно, словно в кино, по-вороньи взмахивая лапами, взлетает... Кот!
Наш грабитель-налётчик!
Какой он худой! Мне его даже жалко! Невезучий он...
Несчастный Кот делает одно сальто в воздухе, второе, третье, четвёртое, перелетает через плетень, и жалобно-прежалобно мяукнув, исчезает в кустах, с которых осыпается снег.
– Тётушка! – говорю я, пролезая во двор. – Если бы Яша был здесь, он бы вам памятник воздвиг. Как трижды героине нашего Табора! Здравствуйте! С наступающим Вас Новым годом!..
– Ах, табор! – мечтательно восклицает Лошадь. – Какие были времена! Вы помните, друзья мои?! Мы колесили по степям и предгорьям, мы слушали вздохи моря! Мы дышали воздухом свободы! Ах, молодость, молодость! Сколько всего впереди! Как приятно быть жеребёнком!..
И Лошадь задорно встряхивает чёлкой, и скачет по кругу. Как в цирке!
Тум-пурум-парам-бум-бум!
Бум-парам-пурум-тум-тум!
Тум-пурум-парам-бум-бум!
Представление продолжается!

30 сентября 2014 г.