Часть I. «Инвентарная» и многие многое…
Казалось бы, много ли я путешествую? Вопрос хороший. Ну, надо заметить, что и ответ тоже будет неплохим.
Мои странствия начались еще с родителями в далеком детстве. Первая поездка была в Тамбовскую область, там есть город Можайск, а в его окрестностях деревенька. Вот туда-то в первый раз в своей жизни я и отправилась. В этой деревне жили родители моего отца. Надо сказать, что из этой поезди я мало что помню. Но, есть несколько воспоминаний, которые хранятся в памяти уже более двадцати лет.
Я помню большую старую яблоню около крыльца. Такую большую, что, казалось, она задевает своей листвой небо. На этой яблоне висели деревянные качели. Помните? Были такие деревянные качели на веревках или, как это лучше сказать, на канатах. У них было деревянное сидение и спинка из разноцветных кубиков и шариков. Вот-вот, такие же были и у меня. Я качалась на этих качелях и рассматривала все, что стояло на большом крыльце с резными украшениями под крышей. Из всей утвари, расставленной на нем, мне больше всего запомнилась трехлитровая банка молока, которая стояла на ступеньках крыльца. И так живо рисует память эту картину, что, иногда, кажется, как будто бы эта банка до сих пор стоит там, а на старой яблоне висят качели. Хотя на самом деле. Там уже не то что дома не осталось, а даже и прав на него и земельный участок у нас уже давно нет, не говоря уже о яблоне с качелями….
Следующим моим путешествием был дом Отдыха «Прибрежный». Раньше, если вспомните, сотрудникам от работы давали путевки. В дом отдыха, санатории, на курорты, лыжные и туристические базы. Мои родители тоже получали путевки. Каждое лето мы ездили в этот саамы дом Отдыха «Прибрежный» Он расположен на берегу Истринского водохранилища на очень живописном берегу.
Надо сказать, ничего особенного в этом «Прибрежном» не было. Два корпуса, столовая, пляж веранда, где показывали кино и устраивали танцы. Но было еще одно заведение. Называлось «Инвентарная». Это самая удивительная постройка и мое самое любимое место в доме отдыха. Каждый день проходил одинаково. После завтрака все шли на пляж, загорали, катались на лодках и катамаранах, играли в бадминтон, плавали, прыгали в воду с вышки, запускали воздушных змеев, вообщем, развлекались, как могли. После обеда весь дом отдыха уходил в глубокую спячку, спали все, даже персонал не было видно. После сна полдник. И тут-то начинала работать эта самая «Инвентарная».
Снаружи она выглядела как обычный сарай выкрашенный в поносно-бежевый цвет. На окнах висели бледно бирюзовые наличник, а над входом была прибита ржавая табличка с названием заведения.
Сейчас подумалось, почему тогда в восьмидесятых, в совке (как же я не люблю это слово!) все было выкрашено в такие унылые грязнованто0бледные цвета? Что это качество отечественной краски или издержки пролетарской дизайнерской мысли? Не понятно! Ну да ладно, я отвлеклась.
Так вот. В этой инвентарной было все. В углу стояли лыжи, на летний сезон их не убирали, также как впрочем и коньки, которые висели на противоположной стене и занимали всю ее поверхность. Проходя комнату с зимним инвентарем, посетители оказывались в большой светлой комнате с огромным и единственным окном, на котором через старые тюлевые занавески виднелась решетка.
В этой большой комнате с права был так называемый «рецепшен». Советский такой прилавок темно-коричневого цвета, у нег поднималась часть крышки для того, чтобы выпустить или наоборот впустить ответственного за инвентарь внутрь этого «рецепшена». За ним располагался шкаф с полками, а на них…. Всякая всячина. Были там кегли, бадминтон, настольный теннис, шашки и шахматы в огромном количестве, маски, ласты, посуда, чайники, в углу стояли удочки, висели рыбацкие сапоги, надувные лодки и весла к ним. Около окна было бессчетное количество удочек. Разглядывать их было одно удовольствие. На каждой из них был прикреплен поплавок. И на каждой удочки был свой. Многообразие цветов, которым был переполнен этот угол, запомнился мне надолго.
В остальной части этой комнаты по углам были расставлены сани, обручи, велосипеды, надувные матрацы, волейбольные и рыбацкие сети, а в самом дальнем углу стоял деревянный ящик с разными мячами. Все это добро выдавалось на прокат за символическую сумму. У «Инвентарной» было много поклонников. Сюда приходили все. И те кто приехал с семьями и те, кто приезжал с друзьями, невестами или одинокое старички захаживали сюда за шахматами и домино.
Помню, отец всегда брал велосипед, и мы уезжали с ним далеко от дома отдыха. Порой, возвращались после того, как закрывалась столова, и объявляли отбой. Мы привозили зверобой, мяту, ромашки и мама раскладывал сушить все эти травы на балконе. Иногда привозили грибы, настоящие подмосковные грибы. Варить их можно было на общей кухни, которая имелась в каждом корпусе на какой-то такой «всякий случай». Мы спускались на кухню, когда все уже спали, сначала мыли, потом перебирали, а затем долго варили эти грибы в огромной кастрюле. На следующий день с утра в столовую можно было не ходить - ели свой суп и картошку с грибами.
Слушайте сейчас и не вериться, что когда-то можно было так жить. Это же рай на Земле. И хрен с ним, что все были бедны и равны, мне кажется, что можно было жить и так. Разве можно выбрать между запахом свежесваренных грибов и развитием собственного бизнеса, проблемы с налоговой, зависимостью от доллара? Выбрать последнее? Да, чушь это все….
Так проходило мое лет. А зимой мы ездили на турбазу в детский пионерский лагерь «Дзержинец» все по тем же путевкам.
На эту турбазу заезжали в пятницу вечером, а уезжали вечером в воскресенье. Все отведенное время было пределом мечтаний. Катались на лыжах, на больших санях с громадной горы, играли в снежник и самое замечательное, что все это проходило под музыку. Музыка хрипловато доносилась из транзисторов, которые высели на фонарных столбах. Выглядели они так же как в фильме «Добро пожаловать или посторонним вход воспрещен…» То есть нечто напоминающие колокольчик качалось на самой верхушки столба и пело популярные тогда песни. Вечером включали фонари. Приглушенный свет мягко ложился на бархатный, пушистый снег, а тени падавшие от предметов становились как будто сказочными.
Но эти несколько дней пролетали стремительно быстро, мы собирались и спешили к автобусам, которые везли отдыхающих до стации. Было очень грустно, а с другой стороны я всегда знала, что на следующую зиму мы приедем сюда еще раз.
Последней моей поездкой с родителями, а точнее с отцом, была поездка в Псковскую область. Так сказать по местам А.С. Пушкина. Досталась она нам, все по тем же путевкам от работы. Так вот мы приехали на вокзал в Пскове, там нас встретил автобус и сразу повез на экскурсию. Мы проехали по всем Пушкинским «злачным» местам как-то: село Михайловское, где находиться его усадьба, еще какие-то музеи. Экскурсия была дико скучной. Три или более часов слушать, дескать, здесь маленький Саша чихнул, здесь он гулял, а на тот пригорок бегал сморкаться – убило все настроение. И само собой вся эта поездка мне не понравилась. К вечеру нас отпустили в гостиницу. На следующий день нас ждала экскурсия по городу и его окрестностям. Вот это мне запомнилось на всю жизнь и оставило свой злосчастный отпечаток.
Мы колесили по улицам Пскова, а ближе к обеду поехали в Псково-Печерскую обитель. Было все замечательно. Солнечный зимний день. Искрящийся снег на березах, ярким светом горящие купола и кресты, радовали глаз и поднимали настроение.
Но после осмотра монастырских построек, нам предложили посетить усыпальницы. Это оказалось под землей. Узкие и темные извилистые ходы вырытые в глиняном грунте от пола и до потолка были увешаны различными погребальными плитками, за которыми находились мощи тех, кто служил в этом монастыре на протяжении всего его существования. Тоннели были настолько узкие, что проходить в них можно было только боком, а в качестве освещения у каждого из нашей группы были свечки. Все шли очень тихо и медленно. И вот, на одном из таких поворотов потянул сквозняк, и моя свечка погасла. Ни фонаря, ни спичек, ни зажигалки у меня не было. Я оказалась в кромешной темноте и, абсолютно, гробовой тишине. У меня перехватило дыхание, я даже слышала как медленно начинает останавливаться сердце, страх обуян непередаваемый… И вдруг чувствую меня кто-то тихо берет за руку.
А теперь представьте себе, какой был визг, который тут же разлетелся по всем самым дальним уголкам этих пещер. Мне было, абсолютно, все равно, что кругом гробницы, что это место святое и так далее. Так страшно, что я ничего не могла с собой сделать. В припадке истеричного крика я даже не заметила, как меня вынесли на улицу, и уже только там я смогла расслышать папин голос, который держал меня на руках и не понимал, что же все-таки со мной делать. Это, оказывается, он взял меня за руку, чтобы поджечь мою потухшую свечку, но детская психика восприняла все иначе…. Все кто был снами в этих пещерах стояли вокруг нас с папой. Некоторые ржали, некоторые давали советы как меня успокоить. Помню, нашелся мужик, огромного роста с бородой, он предложил налить мне водки. После этих слов я пришла в себя, и мы отправились в автобус. Мне было всего двенадцать лет…
С тех самых пор я ужасно боюсь темноты и замкнутого пространства. И оставаясь одна там, где нет ни малейшего проблеска света, я начинаю невольно прислушиваться в окружающей обстановке, а друг кто-нибудь возьмет за руку….
Так закончились мои поездки с родителями, так закончилось мое детство, а вместе с ним путевки, лыжные турбазы, пионерские лагеря, инвентарные … Закончилась страна, даже вернее сказать государство, целый период истории подошел к концу. Тогда это как-то не понималось, а сейчас временами случаются ностальгические приступы воспоминаний…..
Часть II Далее везде…