Любовь практически всегда была фоном для авантюрных сюжетов Альфреда Хичкока. Но фильм «Дурная слава» - это один из тех случаев, когда партию первой скрипки исполняет совсем не сюжет, а прекрасное чувство. Режиссер играет невыносимо трогательную мелодию. Под эту музыку хочется даже не пить, а напиваться.
У американских киноведов существует термин «химия», его в статьях о голливудском кино середины прошлого столетия не употребляет лишь ленивый. Магическое притяжение двух актеров очень часто скрывает недостатки сюжетных поворотов. Энергия, которую в этот момент неведомым образом источает экран, оказывается важней всего на свете. В «Дурной славе» все не так просто, в конце концов, есть ведь фильм «Иметь и не иметь», где Богарт и Бэколл играют такую любовь, что Кэри Грант и Ингрид Бергман оказались бы в заведомом проигрыше, если бы не одно «но». Здесь пресловутая «химия» работает не совсем привычным образом, у Хичкока она напоминает скорее «любовный треугольник», третий участник которого находится по ту сторону камеры. Он нисколько не мешает актерам, он смотрит на них, словно в замочную скважину. Камера любуется отношениями и ловит каждый вздох героев, каждую минуту, которую они проводят вместе.
«Дурную славу» мы смотрели на Рождество, тишину финальных титров нарушил залп праздничного фейерверка. Именно это может служить единственно верной метафорой происходящего на экране. Грусть от того, что такая любовь имеет свойство заканчиваться, к тому же столь трагичным образом, можно сравнить лишь с детским разочарованием, которое наступает, когда праздник близится к своему завершению. Ведь прекрасных разноцветных огней, взмывающих в небо, придется ждать еще очень долго.
2007