ДЫМОВИКИ
Фантастический рассказ
Не понравился нам Степаныч. Сразу не понравился. Как только в первый день в нашу столярку заявился. Черт с ним, что худой и прыщавый. Гадить он где попало начал. С первого же дня. Все люди в специальные заведения ходят. А он под забор вздумал… Сядет и гадит. Мы с Колькой сразу поняли, в чем дело.
Молча взяли лопату совковую и пошли - под забор ждать. Стоим, поглядываем. Прячемся, чтобы нас Степаныч не заметил. Не долго ждали. Смотрим: бежит, руками штаны поддерживает. «Приперло» его, как обычно.
Сел, значит, Степаныч под забор, спустил штаны и гадит. Нас не видит. Мы по другую сторону забора стоим. Колька осторожно лопату в щель под забор просовывает. Прямо под зад Степанычу подставляет.
Опорожнился Степаныч, к бумаге потянулся. Ничего подозрительного не видит. А Колька в этот момент лопату из под забора вытаскивает. Ну, и навалено там было!.. Так только слоны ходят!.. Вытащили мы, значит, лопату, а сами к дырке в забор - смотреть, как у Степаныча дела двигаются. А он стоит уже, глаза вытаращил, шизеет. На то место смотрит, куда выложился. А там нет ничего. Пусто.
Тут Степаныч как схватится руками за штаны. Давай их внутри шарить. Шарил, шарил, всё прощупал. Не нашел ничего, конечно. Стал и голову чешет. Недолго стоял. Усмехнулся сам себе, и заново сел. Заново сел, а ходить уже нечем. Тужился, пыхтел, да так ничего и не высидел. Мы с Колькой посмотрели, перемигнулись, мол, начало положено. И окольными путями побежали в столярку.
Успели вовремя. Сели, как ни в чем не бывало. Колька бутылку достал, разлил по стопарикам. Сидим, ждем. Является наконец Степаныч. Видок озабоченный, думает о чем-то. А Колька ему:
- Подходи, Степаныч. Водочки хряпнем.
- Ага, - кивает Степаныч и к верстаку подходит.
Колька ему сто грамм наливает, а я сижу, делаю вид, что принюхиваюсь, и с удивлением спрашиваю:
- А чем это воняет?
Колька тоже носом зашмыгал.
- Да, - говорит, - воняет чем-то.
Тут у Степаныча глаза забегали. Руками по штанам втихую – щуп, щуп. А я еще громче:
- Чего, - спрашиваю, - кто здесь обделался?
А Колька ему прямо в лоб:
- Ты что ли? Чего глаза бегают?
Степаныч назад шаг ступил. Бежать хотел. Но я его опередил. Схватил за шиворот и к стене прижал.
- Чего, - спрашиваю, - испугался?
Испугался Степаныч конечно. Поджилки у него затряслись. А тут и Колька его - за шиворот схватил. Одной рукой держит, а другой – топор сжимает.
- Признайся, что от тебя воняет!
- Нет… - хрипит Степаныч.
- А чем докажешь?
- Не знаю…
- А ну, раздевайся! Покажешь одежду чистую.
Тут Степаныч совсем обомлел. О пощаде взмолил. Ну какая тут пощада? Пощады быть не может. Получи по заслугам.
Колька топором перед носом у Степаныча помахал и заставил до гола раздеться. Вот теперь и настала пора действовать. Заманили голубчика. Уже не вырвется.
Колька с топором, я с ножовкой – на Степаныча. В угол его зажали. Затрясся он, будто в него 220 Вольт дали. Колька его по шее рубанул. С первого раза попал. Кровь из разрубленного горла фонтаном хлынула.
- Молодец, - говорю Кольке, - не оплошал. Хорошо вмазал.
- А ты, - отвечает мне Колька, - с лопатой ловко придумал. А то убитого раздевать – морока. Вечно кровью перемажешься.
Ну, ладно. Обменялись комплиментами, и дальше действовать. На крюк Степаныча подвесили. Дождались, пока кровь стечет. Потом сняли. Колька Степанычу голову отрубать начал, а я пока ногами занялся. Покороче напилить следовало, чтобы кости в пакеты влезли.
Как разделили Степаныча, так сортировать начали. Мясо отдельно, кости отдельно. Трудились целый час, пока не закончили.
- Всё, - говорит Колька, - начну я голову разбирать.
- А чего ее разбирать? – отвечаю. – И так всё понятно.
- Не-е, - говорит, - не понятно.
Ну надо – так надо! Делает вид, мол, убедиться хочет. Зажал голову в верстак. В руки ножовку взял. Пилит… Усердный Колька. Всегда дело до конца доводит.
- Возьми, - говорю, - дрель. Сверлом быстрее будет.
- Не-е, - опять, - я - пилой…
Распилил напополам. Здесь и задымило.
- Ну, чего, - спрашиваю, - убедился?
- Убедился, - кивает. А сам дым из черепков выдувает, да ложкой червей в банку перекладывает. Спросишь: зачем? – молчит. Скрывает. Не хочет секрет выдавать. Как будто не знает - что я тоже знаю.
А в общем, не радует все это. Уже третий за неделю. А раньше – еле-еле за месяц троих ловили. Много их стало. Откуда только берутся? - неизвестно.
Пока Колька в голове копошился, бригадир зашел – Афанасий. С порога остановился, присвистнул.
- Поймали?
- Поймали, - отвечаем.
- А чего, - спрашивает, - Колька в голове роется?
- Червей Колька собирает. На них во-от такие лещи клюют! Килограммов по десять каждый!
Удивляется Афанасий, а сам на мясо в углу косится.
- Не пойму только, как вы их различаете, молодых таких… На вид, как мы. Мясо с виду такое же…
- Если порядки нарушают, значит, дымовики. – отвечает Колька. – Вечно что-нибудь не так. Один – в столовой чавкает, второй – робу в шкаф не вешает, третий – ботинок зашнуровать забудет, а этот – гадить под забор начал. Забывают они всё. Да, откуда им помнить? Вместо мозгов – дым да черви.
Афанасий слушает, а сам всё на мясо косится.
- Чего косишься, - спрашиваю, - мяса хочешь?
- Да, - кивает.
- Это у нас уже забирают. Начальство просит. Если надо – забивай очередь. Только, перед тобой уже семеро. Они еще на прошлой неделе просили.
- Буду восьмым. – соглашается Афанасий.
Соглашается. А куда ему деваться? Нынче таким мясом все запасаются. Нарежешь на маленькие кусочки, да в огород – на грядки. А осенью урожай соберешь небывалый. Помидоры - как арбузы, картофель – еще больше, а вот лук - почему-то не растет.
В общем, научились мы пользу из дымовиков извлекать. Молодые пока, конечно. А то ведь месяц, другой пройдет. Вымахают за два метра, поймут, что не люди, и по углам начнут прятаться. Заберутся куда-нибудь в подвал, а там – еще больше разрастутся. Так, что обратно выбраться не могут. А там, до кондиции дойдут. Доспеют. Надуются, как шары воздушные, да взрываются. Опасно. В прошлом месяце два дома многоэтажных так обрушились. Хорошо, что пустые были. Людей-то всё меньше и меньше становиться. Куда, спрашивается, деваются? – неизвестно.
Раскладываем мы с Колькой дефицитное мясо по пакетам. Любовно укладываем. Не кому-нибудь, а начальству! А Афанасий все стоит, топчется у порога. Сказать, что ли еще что-то хочет?
- Ну что, Афанасий? – спрашиваю я, - О чем задумался?
- Да вот, всё никак не пойму… как вы их различаете?
- Я же объяснял тебе. – поднимет взгляд Колька. – И вчера объяснял… И позавчера объяснял… Ведь объяснял же? Слушай, Афанасий, а ты, случайно…
- Я мяса хочу.
- Ты уже очередь занял, - вступаю я, - десятым будешь?
- Ну-ка, постой, Афанасий…
Колька к бригадиру подходит. Медленно, крадучись. И взглядом толстого бригадира буравит.
- Проходи, Афанасий… Проходи… Сейчас мы тебя угостим…
Колька бригадира в центр столярки подталкивает, а сам к двери – запирает на ключ. Тут и я сообразил, в чем дело. Ну и фокус! Как же раньше не приметили? Афанасий-то – не Афанасий! Раз забывает многое. Колька топор в руки берет и мне подмигивает, - бери, мол, пилу… А я и так сообразил. Пилу взял и на бригадира двинулся. Иду, а самому и не верится… Неужели правда?.. Ну, Афанасий…
- Подожди, друг, - Колька к нему обращается, - сейчас мы тебе мяска отрубим. Какой хочешь кусочек выберешь! Нагнись, сам посмотри!
Афанасий и не заподозрил ничего. Над пакетом с мясом склонился и давай в нем копаться. Тут Колька ему по черепу и съездил… Упал Афанасий.
- Как я его ловко! – сам себя хвалит Колька. – Вот теперь с раздеванием помучаемся…
Афанасий сразу затих. После первого удара. Колька топором махать – специалист. Молодец.
Склонились мы над Афанасием и одежду стаскивать начали. Я всё на Кольку поглядываю. Мастер своего дела. А Колька работает. Вот уже штаны с бригадира стягивает. А я всё на Кольку смотрю. Молодец. Но что-то в нем не так. Смотрю, и понять не могу. И тут вижу – пуговичка верхняя у него на рубашке не застегнута! Это почему же? Забыл что ли Колька? Нет, не может этого быть! А надо ли вообще эту пуговичку застегивать? Скорее всего, не надо. А вдруг надо? Что-то я не помню. Спросить что ли у Кольки? Или не спрашивать?
А Колька уже с бригадира майку срывает и на меня искоса поглядывает.
- О чем задумался? Чего не работаешь?
- Про Афанасьича думаю, - вру я.
- А чего про него думать? Твоя очередь до конца раздевать.
- Хорошо. – соглашаюсь я и с Афанасьича трусы стягиваю.
А Колька уже за мной стоит. Наблюдает за моей работой. Пусть наблюдает. Он уже старался. Только вот, как-то странно он наблюдает! Видится мне, что в правой руке он что-то тяжелое держит. И надо мной осторожно склоняется. Топор что ли? Замираю я от неожиданности.
- Ты чего это, Колька!
Вижу я, что он на мои ботинки уставился. С чего бы это? Шнурки зашнурованы. Носки из-под брюк выглядывают. Ботинки, как ботинки. Ну разве что, один черный, а другой – красный...
А вот у Кольки!.. Одна пуговичка на ширинке не застегнута!.. И стоит Колька надо мной с остро заточенным топором и смотрит на меня пристально.
- Сиди, Тимофей… Сиди…
- Ты чего, Коля?
- Сиди… Не двигайся…
Сообразил я вовремя и успел в сторону отпрыгнуть. Колька промахнулся первый раз. Тяжелый топор с треском врубился в пол.
И было две причины, по которым мой напарник мог пойти на подобный шаг. Или он посчитал меня дымовиком. Или узнал, что он сам...
- Ты чего, Коля? Я же не дымовик! У меня всё в порядке! Я обо всем помню!
Я отскочил за верстак и на всякий случай за пожарный лом схватился.
- Не подходи! – кричу. – Зашибу!
- Ты – дымовик! – зло кричит Колька. – Как это ты так искусно прикидывался! Я работал с тобой целый год! Ну надо же! Напарник!
- Нет, это не так! Еще несколько минут назад ты не считал меня дымовиком. Что случилось, Коля?
- У тебя ботинки на разные ноги обуты. Ты – дымовик!
Колька выдергивает топор из пола и вновь приближается ко мне.
- Если я дымовик, кто же ты? У тебя пуговицы не застегнуты!
- Разве?
- На рубашке и ширинке.
- Неужели? – спрашивает Колька. А сам – шаг ко мне делает. Топор сжимает.
- Не подходи! – кричу.
А Колька со злорадной улыбкой все ближе и ближе подходит. Сквозь зубы шипит.
- Так, значит, и ты туда же… Ботинки, значит, на разные ноги носишь… Да я тебя!..
- Ты сам такой! – кричу. – У тебя пуговицы не застегнуты!
- Это уже не важно. Ты что, не помнишь сто сорок второй протокол Кодекса Важности? «Каждый перевернутый должен схватить каждого перевернутого при распознании перевернутости»! Каждый!.. И расчленяться сам! Нам одна дорога!
Колька стоит напротив меня. Мы друг напротив друга. Он с топором, я с лопатой. Битвы не избежать. Победит сильнейший. И Колька это понимает. И безрассудно в атаку бросаться не хочет.
Интересно, какой у Кольки пояс по гипнозу? Прозрачный или полу-видимый? Или полу-полу-видимый? Черный или фиолетовый? А вдруг, прозрачный!.. Или прозрачный с блестками!.. Тогда мне конец! Он меня заморочит!
- А ты… и ты… и ты… ухала? – вдруг начинает Колька.
«Только не слушать! Только не слушать!» – повторяю я сам себе.
- Ухала… ехала… А ехала!.. – громко кричит Колька и начинает внушительно шептать: - Спать… Спать… Спать…
Фиолетовый у Кольки пояс! Точно – фиолетовый! – радуюсь я. И сжимая лопату выхожу вперед.
- Есть… Есть… Есть… На мрыке кум… Кумра град… - шепчу ему я. – А е… до коле ма…
- Оптический фотограф летел на костыле! Оптический фотограф летел на костыле! - вырывается из под моего воздействия Колька.
- А е… до коле ма… до коле ма… - повторяю я.
- Всё, как есть - так всё, как есть! – вдруг продолжает Колька. – Чего ты расколемакался! Расколемакался ты или расколепукался! Ты понимаешь, что в зависимости от того, что ты ничего не понимашь, ты не имеешь никакого представления о том, что прекрасный, хороший ветер уносит тебя в страну…
Кольку я вырубил с третьего удара. Или не вырубил? Что-то не помню. А может, вырубил?.. И про что это я?..
1997г.